Отрицающий

Переправа через море прошла без сучка, и даже без задоринки. Просто сели в лодку, почти два часа добирались до другого берега, и затем спокойно выбрались. Лодочник, пожилой мужчина лет пятидесяти, не сказал за все это время ни слова. Я все надеялся что Учиху сразит морская болезнь, тогда у меня был бы повод для новых подколок, но к моему сожалению он оказался устойчивым к качке. Грустно и печально.

Выбравшись из лодки, мы почти час брели через густой подлесок, как вдруг вокруг нас начал подниматься туман. Посреди дня. Не успел я подумать, что это как-то подозрительно, как вдруг инстинкты заставили меня броситься на землю. К своим чувствам я всегда прислушивался, и потому оказался на земле мгновенно. Только после мелькнула мысль что теперь-то Учиха оторвется на неадекватном белобрысом Узумаки, который даже на ногах устоять не может, как вдруг над головой пролетело что-то большое, с гулом рассекая воздух, и все мысли начисто вымело из головы. Хотя бы потому что нечто большое оказалось поистине гигантских размером мечом.

-Построение звезда. Защита. -мгновенно скомандовал сенсей.

Учиха и Сакура с двух сторон подхватывают под локотки Тазуно, и я чуть помедлив присоединяюсь к ним. Складываю печати, и вокруг нас встают три десятка клонов — мой предел. Закрываю глаза, полностью отдаваясь той связи, что возникла между мной и техникой. И зря — потому что клоны вдруг начинают гибнуть с ужасающей скоростью. Оглушенный, я успел только повернуться в сторону угрозы, и заметить быстро перемещающуюся фигуру, несущуюся на нас. Мелькнула мысль о том что все, отбегался. Это не генин и даже не чуунин. Это уже джонин. Я даже его движения не все вижу! Простился я с миром, и приготовился к тому, что сейчас свет померкнет, как вдруг мимо меня пролетела другая фигура, в которой я далеко не сразу опознал сенсея.

Что такое бой? Обычно это попытки убить друг друга. Нелепые, смешные — у детей. Разъяренно-безжалостные — у зверей. Обыденные — у простых людей. Я думал, что прочитав немало книг, знал о боях все. Я ошибался. Увидев бой двух джонинов, я понял, что узнать мне предстоит еще немало. Хотя бы то, как они двигаются. Как это вообще возможно? Я никогда не был тормозом, но я просто не успеваю следить за их движениями, я не успеваю осознать их! Завороженный разворачивающимся передо мной зрелищем, на сигнал от клонов я отреагировал с опозданием.

-Нападение! -только и успел предупредить я своих товарищей, в смысле своего товарища Сакуру и жалкого Учиху, как в меня с ужасающей скоростью врезался столб льда. Я не успел подумать ни о том, откуда тут лед, ни о том, почему он двигается с такой скоростью. Единственное, что я успел, это выставить перед собой руки, и жалко всхлипнуть, когда в меня впечаталась чья-то техника...

В себя прийти получилось не сразу. Очнулся я от чьих-то криков, и лязга металла. Во рту привкус крови. Мерзко. В теле слабость, и странный холод. Перевернувшись на живот, я попытался встать, опираясь на руки, но они вдруг подломились. Странно как-то подломились. Кинув взгляд на руки, я понял, что умудрился сломать обе руки. А через мгновение, когда все же смог сесть прямо, меланхолично отметил что одними руками дело не ограничилось. Торчащее прямо из куртки ребро и неестественно вывернутая ступня говорили о моей редкостной 'удачливости'.

А ведь бой все еще идет — отвлекаясь от осмотра себя любимого, и прислушиваясь к звукам что шли из леса, резюмировал я. И если победят нападавшие... то меня просто прирежут. Такой судьбы мне бы хотелось избежать. Вот только, что я могу сделать с такими травмами? Даже технику не сотворить. Биджу меня раздери, да я только ползти и смогу!

Стоп. Биджу...

Вздыхаю, понимая что забыл о своем главном проклятии. И оружии. Девятихвостом. Его чистая чакра травмирует, но если постараться, то печать меня излечит. План безумный, ибо попытаться зачерпнуть чистой чакры Лиса это то же самое, что добровольно войти в огонь... но отреагировав на травмы чакроканалов активируется печать. И исцелит меня. Это сократит срок ее службы, но кто сказал, что у меня есть выбор?

Закрываю глаза, и мерно выдыхаю, высвобождая всю свою наличную чакру в одной продолжительной вспышке. А затем нащупав где-то внутри источник обжигающей боли, мгновение помедлил, перед тем как зачерпнуть оттуда щедрой рукой столько чакры, сколько смог. Следующие пару десятков секунд растянулись для меня в часы. Я горел изнутри, и эта боль была невыносима. Кажется, я даже кричал. И точно бился в судорогах. Когда все прекратилось, я хотел только одного — остаться лежать на травке, и пусть меня спасают или режут — все едино.

-Саске! -вдруг раздался истошный девичий вопль, в котором я опознал голос Сакуры.

Не дадут бедному джинчурики помереть спокойно — подумал я, поднимаясь с земли, и бегом устремляясь на зов. С каждым шагом чакра разбегалась по телу, даруя ощущение бодрости. Всесильности. Вылетев из кустов, и попутно сшибив деревце, я охватил взглядом происходящее на поляне. В сторонке замерли встревоженный Какаши и здоровяк замотанный в бинты с головы до ног, и с гигантским мечом в руках. Оба основательно потрепаны. Ближе ко мне стоит Сакура, рядом с ней прижался к земле Тазуно. Чуть поодаль... странный купол изо льда, высотой метра три, и метров шесть в ширину. И оттуда тянет знакомой чакрой. Там Учиха! И еще один источник чакры. Той самой, из-за обладателя которой я...

Разъяренный рык проносится по лесу, и я не сразу понимаю, что рычал я. Огонь в груди разгорается все ярче, заставляя сердце стучать все чаще. Я. Убью. Его. Мгновенно срываюсь с места, напитываемой яростью, и попросту пьяный от чакры. Мне нет нужды прибегать к техникам, или что-то придумывать, как этим ограниченным людишкам. Чтобы убить врага мне достаточно моей ярости!

Удар разносит купол на куски, отдаваясь эхом в руке. Опять сломал — отрешенно думаю я, глядя на то как кости встают на места. Как кровь мгновенно перестает течь. Бросаю взгляд на кучку лежащего на земле мусора. Учиха. Это имя всплывает в моей памяти, но не затрагивает ни одной струны. Зато стоящий передо мной шиноби в маске, закутанный в просторные одеяния, вызывает просто бурю эмоций. Но все заслоняет одно единственное желание. Слово. Приказ. Мольба.

УБЕЙ!

И я не вижу причин не подчиниться. Бросок вперед, и я уже предвкушаю как сломаю этому ублюдку шею, как он ощетинивается целой стаей ледяных игл. Одна за одной они входят в мое тело, травмируя его, и нанося сразу несколько смертельных ран. Но... пока цел мозг и источник чакры, джинчурики не убить! Вспышка огненной чакры, и иглы плавятся, а я не замедляясь ни на миг продолжаю движение, хватая шиноби за руку. И ломая ее. Затем приходит черед обеих ног. Второй руки. Я с радостью слушаю его стоны, понимая, что он чувствует боль. И склонившись к лежащему на земле телу, перехожу к ребрам, легкими тычками ломая одно за другим, и с каждым новым щелчком вызывая стон новой тональности. Это даже завораживает — как игра на музыкальном инструменте.

-Хаку! -вдруг раздается вскрик, и рядом появляется мужской силуэт, в котором я узнаю того самого, с мечом, что сражался с... кем? И вообще, почему он мешает мне играть?

Из груди шиноби появляется кончик куная, и он падает на землю. Так ему и надо. Будет знать, как мешать мне! Я мстю! Не отвлекайте! Еще один тычок, и ломается очередное ребро, но в ответ не слышно ни звука. Чувства сообщают мне, что мой враг мертв. Запрокинув голову к небу, я воем сообщаю всем вокруг о своей победе, и своей грусти. Мне грустно — ведь пожар в груди не погас. А значит... мне нужен новый враг. Поднимаюсь с трупа, осматриваясь, и нахожу сразу трех врагов! Девчонка, старик, и мужчина. Есть еще паренек, лежащий на земле, но он не в сознании. С ним играть будет неинтересно. Хотя потом я и его убью. Я убью все, что можно убить!

-Сакура. По моей команде схватишь Учиху, и постараешься убежать как можно дальше. -напряженно произнес мужчина, выставляя перед собой правую руку с кунаем. Беспомощно висящая левая и потрепанный вид шиноби заставили меня разочарованно взрыкнуть — с ним уже кто-то поиграл! Делаю шаг к девчонке, решив, что своими криками она развлечет меня, но замираю, глядя на ее волосы.

Доска! Доска из сакуры! Вдруг всплывает в голове чей-то мерзкий голос. Как обухом по голове меня оглушают воспоминания. Академия. Джинчурики. Отец. Миссия. Сакура. Какаши. Учиха. Ноги вдруг перестают выдерживать вес тела, и я валюсь на землю. Чакра покидает мое тело, заставляя его биться в судорогах, и подпаливая почву вокруг. Остается только опустошение, и дикая, дикая усталость.

-Наруто? -раздается напряженный голос сенсея. Судя по всему, он не знает что ему делать. То ли бежать, то ли сражаться.

-Я уже в себе. В смысле, пришел в себя. -подал голос я, подивившись тому, насколько охрип.

-Сакура, как там Саске? И Тазуно? -после долгого молчания спросил сенсей.

-Живы оба. -через минуту откликнулась куноичи.

-Все живы, значит. Ну и отлично. Старик, дай только в себя прийти, и я тобой займусь. -грозно предупредил Хатаке.

-Миссия ранга D стала вдруг миссией ранга В, а затем плавно перетекла в ранг А. -отрешенно заметил я.

-Саске проспится, и все с ним нормально будет. -заявила возившаяся с неудачником Учихой девочка.

-Займись тогда Наруто. -бросил ей сенсей.

-Дайте в себя прийти. -раздраженно бросила куноичи, и вдруг судорожно вздохнула, и жалобно призналась:

-Я чуть не описалась, когда он из кустов вышел.

-Мои портки только чудом остались сухими, когда он к нам повернулся. -с юморком заметил Какаши.

-Не могу похвастаться тем же, так что придется сушиться. -бодро прозвучал стариковский голос, и через мгновение на поляне зазвучал громкий, надрывный смех...

* * *

Я не торопясь выкладывал в спертое из дома Тазуно ведро рыбку, периодически посыпая каждый слой солью, добытой на рынке. Пока руки работали, голова отдыхала, и вспоминались событий дней минувших. После памятной мне битвы с Забузой, как назвал того джонина сенсей, ранг миссии поднялся до А. На эту тему Какаши имел долгий разговор со стариком, в результате которого пятьдесят процентов моста стали принадлежать нашей деревне. Альтернативой, к слову, было полное уничтожение Тазуно, городка, и вообще всего в пределах видимости разъяренного Хатаке. Поневоле старик согласился. Прямо на привале соглашение еще раз переписали, а Какаши помертвевшим голосом предупредил, что если ранг миссии снова повысится, то Тазуно умрет на месте.

Что касается пострадавших, Учиха отделался множественными колотыми ранами, потерял немало крови, и вдобавок немало пострадала его гордость, но уже через два дня после побоища он смог выйти из дома на своих двоих. Сенсей вообще умудрился только раз подставиться под удар меча, но зато этот удар взрезал ему мышцы на руке так, что Сакура толком залечить рану не смогла. Только кое-как сшила, и сказала, что чакрой лечить не будет. Боится.

Меня после вниматейльнейшего осмотра лечить и вовсе не стали. Только дали тройную порцию витаминов, и двойную — сух. пайка. Со всем прекрасно справилась печать. С самочувствием психическим дела обстояли похуже — даже столь непродолжительный контакт с чакрой Лиса вывел меня из игры на сутки. Не хотелось ни думать не двигаться. Ибо если я начинал думать, то парадоксальным образом хотел вернуть то чувство всесильности, что тогда завладело мной. Наверное, мое состояние в тот момент напоминало ломку. К биджу! Это и была ломка! А если я начинал двигаться, то все вокруг начинало меня безумно раздражать. Так что привал после боя длился ровно сутки — я залез в спальник, и предупредив что того, кто меня тронет, я самолично прирежу, отрешился от мира. Лежал так, пока не отпустило. Меня не потревожили ни разу.

Затем был переход до дома Тазуно, во время которого сенсей двигался впереди, настороженный и готовый к чему угодно, даже к встрече с биджу, Сакура тащила рюкзаки, обливаясь потом, а я... я, о ужас, тащил на себе Учиху! Учиха, что характерно, поминутно шипел и матерился, когда был уверен, что сенсей его не слышит. Я же когда был уверен, что сенсей нас не видит, часто оступался. Или сначала я оступался, а затем он шипел и матерился. Не суть.

Добравшись до городка, мы встали на постой у Тазуно. Благо дом у него оказался по местным меркам зажиточным. Уже в доме Сакура занялась более серьезным лечением, а меня как самого здорового отправили на разведку. А затем и на охрану моста. Охрана оказалась делом скучным, так что уже на третий день я занялся более полезным делом, оставив охрану на клонов. Я занялся ловлей рыбы! Раздевшись до трусов, и активно используя чакру, я наглядно показал превосходство шиноби над местными рыбаками, за пару часов выловив целое ведро крупной, жирненькой рыбки. Часть я зажарил на месте, а остальную решил завялить.

Собственно, решено — сделано. Я с гордой улыбкой посмотрел на полное рыбой до краев ведро, и прижал ее сверху тяжелым камнем. Теперь оставить на пару суток, потом отмыть, и можно будет сушить. Думаю, с учетом скорости строительства моста, как минимум на месяц мы тут застряли. Так что навялить можно будет много. А затем и продать излишки. В деревеньки нашей рыбка вяленая немало стоит. Тем более что в соседях у меня джонинов немало, любящих пиво. Особенно с рыбкой.

-Наруто. Я же дал четкий и ясный приказ — охранять мост. -появившийся неожиданно передо мной сенсей заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Тем не менее ответ вырвался мгновенно, ибо был заготовлен заранее:

-На расстоянии полутора километров в радиусе от охраняемого объекта подозрительной активно не отмечено. -отрапортовал я, давая понять сенсею что приказ выполнен.

-Теневые клоны? -со смешком спросил Какаши. И дождавшись моего кивка, весело фыркнул в ответ.

-Сенсей. Вы как-то поменялись после того боя. По именам нас теперь зовете. Шутите. Почему так? -все же решился спросить я после недолгого молчания.

-Теперь вы этого достойны. Не сплоховали на миссии. Хотя ты меня, Наруто, умудрился напугать. -устраиваясь на траве, пожаловался джонин.

-Это когда я под чакрой Лиса был? -поинтересовался я чисто для виду, ибо и так все ясно. Но зато будет время подумать над тем, к чему весь этот разговор.

-Именно. Расскажи мне побольше про твою пушистую проблему. -попросил сенсей. Именно попросил, а не приказал. Наверное, именно поэтому я сел рядом на землю, и ненадолго задумавшись, решил рассказать правду. Однако не успел я рта открыть, как Какаши вдруг признался:

-Знаешь, я был учеником твоего отца. И знал твою мать. Наша команда тоже была седьмой в выпуске... правда, до настоящего времени дожил только я. Прости, Наруто, что раньше не заходил к тебе. Даже просто поговорить. Наверное, прозвучит жалко, но я... просто боялся. У тебя глаза такие же, как у Минато-сама. Это пугает. -выдохнул джонин.

-Девятихвостый меня беспокоит часто. Вы же знаете, что печать только сдерживает его чакру, а не блокирует. И каждые семь-десять дней она слабеет, пропуская все больше чакры. Тогда у меня начинается приступ. Я их так называю. Чакра Лиса сжигает часть моей чакросистемы, а потом печать ее восстанавливает. Я почти не чувствую боль в том числе из-за этого. А тогда, во время боя, я сам решил сжечь свою систему циркуляции чакры. Чтобы вылечиться. Ну и видать хватил лишку, и чакра Лиса... она как наркотик. Дает силу. Уверенность. Цель. Знаете, Какаши-сенсей, мне сейчас даже думать не хочется об этом. Помните, я тогда сутки провалялся, завернувшись в спальник? Думаете, просто так? Я ведь хотел опять чакру у Лиса взять. У меня тогда ломка была. Я... не знаю, что еще сказать. Если хотите — спрашивайте. -уткнувшись носом в колени, замолкаю. В душе медленно но верно зреет понимание, что я сейчас, как говорится, 'лишка пизданул'. Затем до моего сознания доходят слова Какаши о том, что он, оказывается, учеником моего отца был. Глянув искоса на джонина, выглядящего так, будто он словил хороший удар по голове, я еле слышно хмыкнул, чувствуя смутное удовлетворение от того, что не я один страдаю.