Красная книга. Черновик

Татарин, появился практически мгновенно.

— Да, Ваше Высокоблагородие, — обратился Джэмшед к начальству.

— Подготовьте господина Литвинова к поездке. Он поедет с господином Шпейером. Да, и принеси кофий.

-Будет сделано, — так же быстро, как и появился, слуга исчез.

— Александр Владимирович, Вы с нами?

Вместо ответа, Литвинов протянул руку для рукопожатия. Скрепив согласие, Бюцов продолжил:

— Я так и думал. Вы знаете, ведь у вас есть все задатки дипломата. То, о чем вы рассказывали сегодня, по фактам, это, то же самое что вы рассказали в самом начале нашего знакомства. Поэтому и запрос мой в министерства все подтвердил. Но акценты вы расставили столь умело, что у меня и в мыслях не возникло подозрений, спросить вас о том о чем мы сегодня беседовали. И потом, не буду скрывать, ваши знакомства с сильными мира сего, будут нам очень полезны. Уж поверьте, без работы вы не останетесь.

Ну а пока считайте, что в Персии вы проходите свои дипломатические университеты.

А для того, чтобы ваше обучение проходило успешно, сударь, на правах старшего обрисую.

Истинное положение дел, а не то, которое Вы можете прочитать в наших листках а-ля 'Гражданин' или 'Московские ведомости', таково:

Основной Державой, или соперником, для нас являются Англия: мы сильны на суше, они на водных гладях. Этакая борьба слона с китом. Крымская война, преподнесла нам хороший урок — мы не можем быть сильны везде, и в тоже время — не могли ничего сделать, чтобы уязвить соперника, поэтому для них война была беспроигрышна. Нас же она отбросила на десятилетия назад.

— Вы верно о лишении нас Черноморского флота? Ну, так мы уже все вернули и сильны как никогда,— подал голос Литвинов.

— И флот и армия, — это лишь отражение финансов в стране. — Война, потребовала от нас потратить громадные усилия, чтобы воевать и чтобы ликвидировать последствия, в то время, как их можно было потратить на более существенные вещи. И все же этих усилий оказалось недостаточно.

В прошедшую турецкую войну, выигранную нами с таким трудом, нам пришлось в итоге отступить: наших друзей — попросту купили, и они 'прикрывшись' позицией 'честного маклера', сделали вид, что ничего не происходит. А все почему? — мы не могли никак реально нанести ущерб Британской Империи.

Поэтому с тех пор, вся наша политика, направлена на одно — возможность ответить ударом на удар. В Европе, у Британии остался только один 'солдат' — Германия. И хотя новый кайзер, является внуком Его императорского Величества Виктории, политику он проводит не в британских интересах, как вел бы его отец, почивший так внезапно. Поэтому в Европе нам пока беспокоится нечего.

Ударить по Британии мы можем, создав им сложности в Индии, и не дав сделать им из Китая еще один Египет.

Путь в Индию, через Афганистан потеряли по собственной глупости. Идти через Тибет до Лхасы — путь в некуда, как мне кажется.

Остается Персия, — ближайшая дорога в Синд через Систан.

Не буду говорить, что делал до меня предшественник, князь Долгорукий.

Пришел я уже на разрушенное пепелище: шах против нас, концессии в Лондоне их посланник раздает направо и налево, судоходство британцам по Каруму разрешили, а значит и доступ нашим товарам на Юг — практически запретили: на арбах мало что провезешь, а по реке — тарифы для нашей продукции colossales . И самое главное — у англичан есть свой банк тут, через который они кого хочешь, подкупают, активно выдавая кредиты без обеспечения. Естественно, только через этот банк можно делать все платежи в адрес государства, в том числе и налоговые.

Но нет худа без добра: учредив банк, они таким образом, лишили заработка многих вполне влиятельных лиц, через руки которых проходили 'вознаграждения'. И лица эти, справедливо решили, что если одна сторона их лишает этого, то можно обратиться к другой стороне, которая им 'поможет'.

Как я уже говорил Вам, наше отличие от Священной Дружины, в том, что мы больше опираемся не на Grand families, а в том числе фабрикантов и купцов.

Поэтому определенные средства у меня действительно были.

Пока суть да дело, идя уже по стопам британцев, легче было выбить и аналогичную лицензию на наш банк, хотя и без налоговых сборов, который держат евреи Поляковы, и ряд шоссейных дорог — в тмо числе и ту, которую вы начали проводить

Ну а так как, британцы решили, что у них все 'на кармане', то, как упомянул наш теперь союзник, Рене, сделали ошибку с табачной монополией.

Вы же видите, что все персы: от селян до визиря, дымят как военные пароходы на полном ходу.

-Извините, Евгений Карлович, — я не вижу ничего предосудительного в этой концессии. — Литвинов, успел вставить свою ремарку , в длинный спич посланника.

— Так я самого интересного и не сказал.

Кроме, понятно, заоблачных комиссионных концессионерам, Тальбот — так звали приятеля предыдущего британского посланника сэра Вольфа, — прописал пару пунктов, которые гласили, что:

— никто без их разрешения не может продавать 'все что дымит'

— без их согласия, не может закупать 'все что горит'

Ну и естественно, за каждое разрешение — плати. Прибыль фантастическая — при капитале общества в полмиллиона фунтов, — смешно говорить, что это розданные бесплатно акции, затрат никаких, — реальная готовая прибыль была триста тысяч фунтов. А что вы хотите — монополия.

— Ох, ты, такие деньжища...— опять прервал посланника собеседник.

— И тут, — не обращая внимания на реплику Литвинова, продолжил Бютцов, — вступаем в эту игру мы. Во-первых, мы обращаем внимание, всех заинтересованных лиц, что это нарушение Договора от 1828 года, и формально это вообще то casus belli и если нужно, то русская армия, готова не словом, а делом доказать, что договор — это обязательство, а не бумага исчирканная чернилами, во — вторых: если уж так деньги нужны, то давайте по-честному, поднимем тарифы, и все деньги пойдут государству, а в третьих — намекнули на базарах, что казацкая бригада, если надо из конюшен не выйдет.

Первоначально шах и визирь ответили, 'мол не ваше это дело', мы у себя в стране, и вас это не касается'. Но уважение быстро вернули. Правда, кое-где, черни пришлось побуянть, да так, что кое-где англофилы не только кошелька лишились, но и живота, но особо страшного не случилось, спасибо Вам за вмешательство. — с улыбкой закончил дипломат.

Про себя же Бютцов подумал — ' и да, своим действием, лишил нас возможности сменить шаха и ввести войска', но вслух продолжил:

— А вот то что сообщил француз, это уже новая комбинация.

Боюсь, все подобные обязательства, опять закончится для России только одним — tirer les

marrons du feu, но пока все заманчиво. От предложения Рене, признаться, у меня в голове, сейчас много шальных мыслей играет.

-Здесь, вы мне сейчас не нужны. Давайте вы съездите в отпуск, допустим в Тифлис, а через месяц, мы обдумаем как быть дальше. Заодно, еще больше фантазий будет Ваших поклонников— наблюдателей

Пока вы будете в поездке, я наведу мосты с визирем, и надеюсь от этого ваша миссия станет легче. И проинформирую своих "коллег" — на этом месте посланник улыбнулся,— о Вас. А пока что идите спать. Я смотрю, вы всю ночь на ногах. Заодно и успокоитесь.

Джэмшеду я скажу, что поездка на Юг откладывается, и вместо этого Вы едите в краткий отпуск.

А с Алексеем Николаевичем мы уж как-то договоримся.

Литвинов вышел из кабинета сам не свой. Шутка ли — еще два года назад ему казалось, что жизнь окончена и остается только стреляться. И только мысль о том, что его любимая Машенька ждет ребенка, заставила его изменить это решение.

И вот спустя два года судьба вновь предоставила ему шанс. И уж он приложит все силы его не упустить.

Тифлис

Мария Николаевна, или как все ее продолжали называть Машенька, ближе придвинула стул и еще раз посмотрела в зеркало трюмо. Сегодня, наконец, она встречает своего рыцаря после почти годичного отсутствия, и должна быть красива и обворожительна, как всегда.

В зеркале отражалась молодая женщина, только перешагнувшая тот невидимый порог, когда, внезапно, как гусеница в бабочку, девочка превращается в женщину ( быть может только со слегка надутыми от обиды губками, что делало ее еще более юной и очаровательной).

Она была чуть старше двадцати, и рождение сына нисколько не испортило ее фигуру: на ее узкой талии, платья сидели все также хорошо.

. Темные вьющиеся волосы с рыжинкой, живые карие глаза, прямой нос, округлый подбородок — все это говорило окружающим, что в девушке течет южная кровь. И в правду, ее дед, приехал в Россию откуда то из Греции. Новая родина оказалась благосклонна к нему, и умер он весьма богатым золотопромышленником и уважаемым человеком, за гробом которого, провожая в последний путь, шел сам Император Александр II.

Таким образом, Машенька, была не только молода и красива, но и почти богата. Правда в полной мере своим богатством насладится она не смогла, так как долей ее до недавнего времени распоряжались родители, а после отец уговорил совместить акции для укрупнения дивидендов.

До недавнего времени, все у нее было хорошо: счастливый семейный дом в Петербурге, в котором устраивались вечера, и в который, с ростом чинов отца, заходили все более и более значимые люди.

Машенька росла неглупой девушкой, и поэтому быстро поняла, что на этом свете правят не те, кто богаты или те, кто знатны, а те, кто совмещают и первое и второе.

Поэтому нет ничего удивительного, что на вечерах, куда ее все чаще стали допускать, она высматривала молодых людей знатного происхождения.

Но, как известно, Амур, еще тот шутник, поэтому встреча между Машенькой и Сашенькой (как они называли друг друга, когда были наедине), была вовсе не на светском бале, где они закружились в вальсе три па (но при этом рука кавалера, как написано в наставлениях 'правой рукой удерживая партнершу за талию, либо чуть выше, но, не обнимая даму, а располагая ладонь посередине спины) и почувствовали взаимные чувства.

А в заснеженном Павловском парке, где напуганная, внезапно появившимся эскадроном всадников, лошадь опрокинула сани, в которых Машенька с маменькой ехали на дачу.

Сани, конечно поставили на полозья, лошадь успокоили, а вечером, с извинениями к пострадавшим дамам, заехал и командовавший офицер.

В алом доломане с филиграновыми шнурами,с накинутым сверху белом ментике с алой подкладкой, в синих чикчирах, выправкой кавалериста, конечно, гвардейский офицер, произвёл впечатление на молодую особу. Извинения были приняты, как и ответное приглашение прийти на светский вечер в Петербурге.

Весь вечер новоявленные знакомые не отходили друг от друга.

Наведенные справки по молодому офицеру принесли новости для родителей лишь успокоительные: гвардейский офицер был из поместной знати и, был хоть и не богат, но и не беден, а самое главное — на хорошем счету в полку, и быстро делает карьеру.

В общем родители не стали препятствовать встречам молодых, предоставляя судьбе и природе идти рука об руку, навстречу счастью.

Поэтому даже случившаяся беда с Сашенькой, не воспринималось, как некое упреждение будущим событиям, а лишь досадным пустяком, которое лишь наоборот, слегка корректирует события в нужную сторону.

Действительно, травма хоть и казалось поначалу ужасной, быстро успокоилась, и внешне уже не особо бросалось в глаза, а с некоторых пор и вообще была не видна, и мало доставляло неудобства.

Что касается игры на бирже, то и тут было согласие старших: сделать быстрые деньги и выгодно вложить в надежный капитал, а потом пойти по жандармской или губернской линии — вполне успешная дорога. Гвардейское прошлое, и обеспеченность надежно помогут нужными связями, уберегут от соблазна сомнительных проектов, и внезапный возможной немилости руководства.

Поэтому ни для кого не было удивлением, что по приезду из Пруссии, молодые женились, и начали счастливую семейную жизнь, а через положенное время (хотя и чуть раньше обычного), в молодой семье появился первенец Володя.

Ну а потом.... Потом жизнь решила проверить новобрачных на прочность.

Сначала произошло горе в семье родителей Сашеньки, где сначала умер отец, а вслед за ним и мать, не выдержав разлуки: Литвинов-старший возвращаясь с охоты ранней зимой, оборонил обручальное кольцо на крыльце усадьбы в сугроб, споткнувшись о ступеньку, а когда обнаружил, выскочил в одном домашнем, и пока искал — простыл и представился в лихородке. Не выдержав свалившегося горя, умерла и мать.

Примерно в это же время, отец Машеньки разрушил и свое семейное счастье и карьеру, влюбившись до беспамятство в одну салонную певичку, имевшую не самую лучшую репутацию, о которой говорили, что она ведет жизнь строгую и интересуется только двумя вещами — шампанским и любовью.

Понятно, что позволить оставаться на службе церемонимейстером, ему никто не позволил, и он был вынужден уехать заграницу, в Париж. Все это повлекло значительные расходы, т.к. новоявленная жена, вела большую салонную жизнь, и дивиденты от акций, завещанных дедушкой, но так опрометчиво отданные в траст, оставались у отца, который лишь изредка, делился им с дочкой.

В завершении ко всему, этой же зимой, Сашенька разорился на бирже, о чем стало широко известно обществу.

Так, за зиму, молодая семья потеряла поддержку родителей, все свои капиталы, и что самое главное — полную репутацию.

Для покрытия долгов, Литвинов был вынужден продать семейное поместье, и оставшихся денег хватало лишь на небольшой капитал, с которого поступали проценты на проживание.

Из Петербурга пришлось уехать в Западный край, где родственники Марии Николаевны, согласились принять девушку с ребенком.

Сам Литвинов, сначала попытался устроиться чиновником, но дурная слава летит впереди: или должности были неказистные, или явно подсудные.

Машенька, как могла, поддерживала мужа, но все шло из рук вон плохо. В конце концов, отчаявшись, Сашенька завербовался охотником в экспедицию, и получив авансом бОльшую часть жалованья (что сильно помогло, так как капитал все уменьшался и уменьшался), пропал почти на год, лишь изредка информируя, что он живой, и что здоров, да интересуясь здоровьем жены и сына.высылал деньги

И вот две недели назад, получив телеграмму о том, что ее ждут в Тифлисе, Мария Николаевна, бросив все (а именно оставив ребенка на няньку), первым возможным поездом выехала в столицу генерал-губернаторства.

Каково же ее было разочарование, что в пункте назначения, ее никто не встретил. Вернее не совсем никто, а экипаж из гостиницы, и телеграмма мужа, что он задерживается на непредвиденный срок из-за какого-то моста.

Тем временем, Александр Литвинов, наконец, смог добраться до Тифлиса.

Он дал себе зарок, что никогда больше заранее, не будет оповещать о своем приезде задолго, потому как обстоятельства могут выше возможностей.

Первоначальные планы о быстром отъезде, начали рушиться почти сразу после отправки телеграммы жене.

Запланированный отъезд пришлось отложить из-за задержки в корреспонденции. Затем долго собирали вализу — не только свою, но и французскую; в итоге кроме обычных тюфяков пришлось даже вести какие то длинные тубусы (с подозрением что это очередные ковры мадам де Баллэ), опломбированные французскими печатями.