Хроники Дебила. Свиток 2

Но не надо думать что я только бухал и развлекался. — Самое главное, я собирал информацию, которую аккуратно заносил на куски шкур, коих у меня уже накопилась целая связка. Сюда попадали и цены на все продукты, и предположительное время приходов разных караванов, маршруты, соотношения цен на разные товары..., и вообще любая информация, которую мне удалось вызнать во время общения с купцами. ...В том числе и инсайдерская. Которую увы, — без бухла из народа не выудишь.

Пришлось конечно помучиться и помучить Кор*тека, который уже стал с ужасом посматривать на связку тонких шкурок, для которых даже пришлось приспособить отдельную сумку. (Как и всякий нормальный человек, он настороженно относился ко всякому колдовству). — Но что поделать, — одна только моя попытка свести разные цены к общему знаменателю, — ракушке, потребовали неимоверных усилий. Потому как цены а экономике, основанной на натуральном обмене, — это дремучий лес перенаселенный лешими, которые делают все возможное чтобы путник в этот лес вступивший, заблудился там на веки вечные. Условный килограмм ракушек, можно было обменять на условные полкилограмма меда. Полкило меда, на полкило бронзы, а на полкило бронзы купить полтора-два килограмма ракушек. Все зависит от того насколько нужен тебе тот или иной товар, твоего умения торговаться, и связей. — Но в конце-концов, я понял что мои утренние похмельные страдания были не напрасны, и начатые мной изыскания дали некий положительный результат. А плодами своих трудов, я смог воспользоваться, даже раньше чем рассчитывал.

...Восточные ребята подошли ко мне примерно через пять дней после нашего прибытия, и предложили продать им бронзу. Они малость недоумевали, почему я не сделал это сам, — обычно, стоило им только появиться в Вал*аклаве, — горские, и не только купцы уже вились вокруг них ужами, пытаясь поскорее выкупить редкий и дорогой товар.

— Фигушки, — я сделал вид что мне это не интересно. — Благодаря пьянкам, Кор*теку, парочке знакомых купцов и общению с таможенником Тод*окосом, с которым я свел небескорыстное знакомство буквально на следующее, после прибытия утро, — я уже знал что: — Во-первых, — в этот год мы тут были единственным большим караваном от горцев и вообще с запада. ("Спасибо" аиотееки). Во-вторых, — что ребятам с пряностями, бронза не нужна. У них и своей полно, просто везти ее не очень выгодно, по сравнению с более легкими и дорогими пряностями. Потому они обменивают тут свои специи на нашу бронзу, чтобы потом обменять ее на меха, мед и воск, которые поставляют по Большой реке с севера. А в-третьих, — эти караваны с севера, должны были прибыть еще месяц назад, но почему-то задерживались.

И тут в моей алчной головенке, сразу зашевелилась некая хитрая комбинация.

Глава 3

...Вот я сейчас и думаю, а не были ли мои последние злоключения, результатами этой, хитрой комбинации? ...Ведь начались они, буквально на "банкете" в честь удачно заключенной сделки. Это могли и "восточные ребята" подстроить, и лесовики, (хотя сильно сомневаюсь, хитрых "комбинаторов" я среди них не заметил). А может даже и люди Митк*окока, которым возможно не слишком понравилась моя предприимчивость. Раньше-то небось только они пользуясь знанием цен и временем прихода караванов, вылавливали в мутной водичке своей "мутной" экономики, наиболее крупную рыбешку. А тут появился этакий ухарь-купец, провернувший за их спинами крупную сделку.... — Вот его и решили примерно наказать, обобрав до нитки на "законных" основаниях. В конце концов, еще древние говорили "Ищи кому выгодно", а судя по тому что мой караван пряностей едва не пришвартовался в складах Дворца, — Митк*окок, тут и был главный подозреваемый. Но поди докажи это на суде, в котором заседает сам Митк*окок. Да и вообще, после всего произошедшего, нам хода в город больше нету. Выгнали нас из города, и теперь приходится ютиться на пляжике какой-то бухточки, километрах в пяти от Вал*аклавы, на противоположной стороне реки, и мучительно перебирать события последних дней, пытаясь вычислить кто же меня подставил?

...Наш жилой сарай сотрясался от ударов стихии. Я, Осакат и наши "флотские" тесно сгрудись возле жиденького костерка, горевшего в очаге, посреди хлипкого обиталища. Увы все то немногое тепло что он давал, мгновенно выдувалось сквозь пусть узенькие, но многочисленные щели в крыше, дверях и окнах. А разжечь что-то побольше было накладно, — дрова и кизяк тут стоили денежку..., или ракушку, или бронзюльку.... Короче, — стоили. Как я уже выяснил, в качестве топлива для Вал*аклавы привозили либо дровишки с гор, (дороже всего), либо выловленный из моря плавник, либо кизяк от пасшихся в степи овцекоз. Но сколько не завози, — все равно мало, — приходилось экономить, используя топливо в основном для приготовления пищи и нужд промышленности.

Впрочем климат тут был довольно теплый и особого обогрева как правило не требовалось даже зимой. ...И если бы не затянувшийся на несколько дней ледяной шторм, усугубляющийся постоянной сыростью, худо-бедно можно было бы перетерпеть холод и сейчас.

Только все дело упиралось в то пропадающую, то возвращающуюся болезнь Осакат, да и прочих моих "подопечных". Вот и сейчас, даже несмотря на то что я замотал Осакат во все имеющиеся под рукой одежки и одеяла, — уже на второй день бури сестренку снова пробил озноб и кашель. — Так что пришлось отпаивать ее и других "болезных" горячим отваром травок с вином, специями, и медом, (пришлось отдать четыре довольно увесистые бронзовые висюльки за пару горстей чего-то вроде корицы и гвоздики, и одну висюльку поменьше, за примерно литровую банку меда). Снятая проба сего зелья, лично меня бросила в жар, но Осакат продолжала дрожать и стучать зубами. Я начал уже подумывать об изобретении горчишников, но все упиралось в отсутствие горчицы.

....А тут еще и в дверь, которую мы подперли изнутри поленом, дабы ее не шатало ветром, кто-то активно забарабанил.... А потом, впустив с собой клок ледяного ветра, ввалилась пара мокрых и не слишком добродушных "забритых", принесших (на редкость не вовремя), долгожданную весть.

Да..., на редкость не вовремя! — Как-то не хочется оставлять тут болезную Осакат, а еще меньше, — переться самому в ненастье, без малого десяток километров. ...Но если этого не сделать, боюсь все мои хитрые комбинации полетят псу под хвост.... Так что горестно вздохнув, — выдал Витьку подробные инструкции по уходу за больной сестренкой. ("моей сестренкой", — старательно подчеркнул я), потом свистнул недовольно сморщившемуся Мнау*гхо и выполз за дверь.... Ледяной ветер сразу забрался под плотно запахнутую безрукавку поверх рубахи, а дождь пробившись под накинутую на голову шкуру, сдобрил все это порцией влаги.... И дабы немедленно не околеть тут от холода, пришлось припустить что есть мочи..., насколько позволяла размокшая земля. ...Зато добежали довольно быстро.

-...Да! Нет нынче тут караванов с бронзой и теплыми тканями.... — Горестно поведал я внимательно слушающим сотрапезникам. — ...Большая беда пришла с запада! Нашествие двухголовых шестиногих демонов, поглотившее многие народы, как я поглощаю эту чашу!

В подтверждение своих слов я быстро опрокинул чашу меда, и перевернул ее, демонстрируя всю прискорбность создавшегося международного положения.

— ...И наши земли постигли немалые беды. — Согласно кивнул головой Вождь Бокти. — Зима была холодная. Неурожай. Какие-то люди перекрыли реку и побили караваны, которые наши племена отправляли сюда торговать. ...А теперь вот еще и караваны с бронзой и тканями не пришли! Эх.... Видно духи не приняли наши жертвы.... Может шаман плохо говорил с ними, или люди испортились окончательно? Молодые нынче не такие, какими были мы в их годы! Они привыкли к теплым шерстяным тканям да бронзовым топорам, что рубят деревья словно речные камыши.... Мой прадед ходил всю зиму в одной накидке из шкуры оленя которого убил обычным деревянным копьем, и лес он рубил каменным топором, а не этими новомодными штуками. Если бы он знал какими слабаками будут его потомки, — он удавил моего дедушку еще в колыбельке.... Да! Мельчают нонче люди....

Я мельком глянул на "измельчавшего" потомка почтенного прадедушки, и сочувственно покачал головой в знак согласия.... — "Да, прежде народ-то покрепче был!". — Согласно кивнул я ему, доставая из-за спину кувшин вина, который прихватил с собой, в качестве пропуска в любую компанию нормальных мужиков. "Малыш" Бокти, глянул на кувшинчик в мое руке с высоты своего, (немногим меньше Лга*нхи), роста, одобряюще мотнул здоровенной как прикроватная тумбочка головой, горестно вздохнул и подставил чашу.

-...Вот из-за этого вина и мельчает народ! — громогласно объявил он, выхлебав чуть ли не литр одним глотком. — Мой прадедушка пил только воду из ручья и настоянный мед, и был крепок как священный дуб! А молодежь хочет пить эту отжимку из ягод, от которой настоящий мужик только слабеет, и не может заделать своей жене нормального ребенка! Вот и рождаются всякие недомерки.... — Сказал он, глядя сверху вниз на мою макушку.

...С Вождем Бокти, я довольно быстро нашел общий язык. — Это был архитип более древний чем первое яйцо динозавра, пожелавшее лучше окаменеть, чем разродиться недостаточно гладким и округлым чешуйчатым представителем "нового поколения". — Главное было поддакивать ему, нахваливая старые времена и ругая молодежь, и сей почтенный консерватор, сразу сочтет тебя человеком правильным и дельным.

...Для знакомства с ним, я использовал очень "оригинальный" способ, — ошибся дверью! ...Но возможно в Москве, где на каждый квадратный метр территории приходится наверное с полсотни дверей, это и выглядело банальным перепевом многочисленных сюжетов фильмов и мыльных опер. — Тут, "ошибиться дверью" было примерно то же самое, что в моем мире ошибиться страной, а то и континентом. — Ситуация анекдотичная и заслуживающая того, чтобы ее еще спустя многие годы пересказали у стойбищных костров и в трактирах. Так что когда мы с Мнау*гхо вломились в чужой сарай с кувшинами вина под мышками, — на нас сначала посмотрели весьма настороженно, если не сказать больше, а по разъяснению ситуации, наградили громкими аплодисментами в виде хлопков по плечам и веселым ржанием. — "Это же надо, — двери перепутал!".

...Может кто другой бы и обиделся.... (Мнау*гхо попытался, и даже порывался бежать за нашими, звать тутошним морды бить). — Но я не из таких! — Я такой гад и сволочь, что даже Карнеги почитывал, и кой-какие советы — "Как влезать в расположение и прикидываться другом" помнил. Так что хлопки по плечам и насмешки, снес без всякой обиды, и даже поддержал общее веселье, отпустив пару шуток по собственному адресу, (старался выбирать более плоские, боясь показаться ботаников в кругу "нормальных пацанов").

А уж после моего предложения, — "Коли уж все равно зашел в гости, — располовинить принесенный запас винишка! " (Дескать вторую половину, Мнау*гхо должен отнести нашим, в соседние сараи). (Пусть уж Лга*нхи знает где меня искать, если что), — вообще стал своим парнем. — Предложение было встречено одобрительными возгласами, (то что доктор прописал в такую холодину), и новым аплодисментами по моим плечам. Рядом с очагом, быстро нарисовались какие-то плошки-миски с закусью, а неизвестно откуда взявшаяся тушка овцекозы словно бы сама прыгнула на вертел. Здоровые мужики расселись вокруг меня, каждый достал свою чашку, и первый кувшинчик быстро приказал долго жить! Потом местные проставились медом собственного производства, а следом за медом пошли разговоры "за жизнь" и пересказы баек, сплетен и новостей.

Вот тут-то я и "обрадовал" моих собутыльников, политинформацией о непростом международном положении и активности реакционных сил верблюдских демонов.

Они попробовали "порадовать" меня в ответку, только не больно-то им это удалось. — Собирая байки и истории от местных купцов, я уже слышал нашумевшую историю о том, что месяца два назад большой отряд "пиратов", сначала упорно пытался пограбить окрестности Вал*аклавы. Потом прорваться вверх по реке не заплатив пошлины, а когда ему дали отпор, — обойдя кордоны, прошел туда по степи, перетащив лодки и имущество на плечах.

Чем будут заниматься эти "пираты" на реке, догадаться было несложно. Тем более что речные караваны с севера, в этом году сильно задерживались. ...Если честно, — высылая Лга*нхи и "забритых" жить на самый северный "речной" край Вал*аклавы, я подумывал изыскать способы выйти на контакт именно с этими пиратами. Скупить у них, награбленный у речников мед, воск и меха и впарить их втридорога продавцам пряностей.

Но вариант, что сквозь кордоны сможет пробиться и отряд речников, мои хитрые планы тоже учитывали.... Потому как речники, традиционно селились в тех же сараях, что сейчас занимали "забритые". — Так что контакт был неизбежен. — Главное было успеть перехватить этих ребят первым, и заключить с ними сделку то до того, как за них возьмутся "специевозы". Тем более что у меня был еще один дополнительный рычаг давления на речников. — Я скупил все основные партии шерстяных тканей. А они, (чтобы там не вещал Бокти про своего дедушку), были лесникам, живущим в более суровом климате, просто необходимы. — Да-да, — Вот такой я хитрый москаль!

Утром опять трещала голова..., и не у одного меня. Откровенно говоря, это утреннее похмелье мне уже изрядно опротивело. — Так и спиться не долго, если все вопросы решать за кувшинчиками вина или пива. ...Почему-то вновь потянуло на вольные просторы степей, ну или моря, где много здорового движения, здоровой пищи, здоровых проблем, и нет алкоголя.... — Утреннее похмелье, обычно проповедует праведный образ жизни, лучше, чем десяток священников, наставников и лекторов.

...Зато было любо-дорого посмотреть на этого ревнителя старых традиций Бокти. — На каждую выпитую мной вчера чашу, он выжрал как минимум четыре, и сейчас вообще больше походил на какое-то лесное чудовище, чем на лесного дикаря....

...Вчера, когда винище кончилось, я пошел в наш сарай, и приволок еще четыре здоровых кувшина, на полведра каждый, и четырех здоровых собутыльника, в лице Лга*нхи с Гит*евеком и парочкой командиров оикия, и мы что называется зажгли не по детски. (Винище заранее было заныкано в одном из сараев чуть дальше по берегу, и кое-кто на меня сильно обиделся, за то что я не показывал его раньше. Тем самым лишь подтвердив что я поступил правильно.).

...Так что я предусмотрительно передал эстафетную палочку этим крупноразмерным товарищам, а сам только старательно делал вид что пью. Вечный мне позор, и изгнание из Зала Славы Алкашей, но большую часть вина что попадала в мою чашу, я выливал на землю. Но и о райских кущах, куда пускают лишь патологических праведников мне мечтать тоже не приходится, — подловив момент, когда Бокти был уже достаточно пьян чтобы туго соображать, но недостаточно, чтобы утром ничего не помнить, — я договорился с ним об обмене своей бронзы и тканей, на его товары....

Впрочем, не настолько я сволочь, чтобы совсем уж обманывать почтенного любителя старины, — обмен был вполне равноценен по меркам местного рынка. ...Ну может я и поимел чуть-чуть больше выгоды, — но в конце-то концов, я тут вообще можно сказать — монополист, и мог бы обчистить ребят по полной программе..., как и собирался раньше. ...Но в процессе торговли, обманул сам себя, — грабить того с кем бухал всю ночь..., — это не по-нашенски! За такое били морды и в нашем технаре, и во всех племенах, куда я имел Щастье быть усыновленным.