Настоящий Слизеринец. Части 1 и 2

— Что же касается того, почему профессор позвал всех смотреть на то как я варю слизней на том уроке... Да, я помню как вас перекосило, мисс Грейнджер. Если вы обратили внимание, баллов мне тогда никаких не досталось. Неужели вам не пришла в голову одна простая мысль: может быть... может быть слизней и правда стоит варить как-то по особенному? А? Ну, чтобы результат был получше? Я-то знаю как надо, он меня сам и учил.

— А почему он нас все время штрафует? — Спросил Гарри, поняв что Гермиона на время выведена из строя.

— Да потому что профессор предпочитает решать проблему наиболее быстрым и эффективным способом. Любому слизеринцу достаточно услышать "мистер такой-то, я вами недоволен" — и он тут же перестает заниматься глупостями, болтать, отвлекаться... А гриффиндорцы, блин, все веселые, на месте им не сидится, шепчутся, вертятся, дуются если вдруг что не так. Только баллами их и можно заставить прекратить.

— А чего он тогда к Гарри пристал? — Наконец нашлась девочка.

— Что пристал — не знаю. Точнее — догадываюсь, но не скажу. Это — тема для отдельного разговора. Но если вы помните, балл он тогда вычел всего один, и только после того, как Гарри нахамил ему в ответ. Этого делать точно не стоило. Попробуйте как-нибудь нахамить МакГонагл на Трансфигурации вместо ответа на вопрос, и я посмотрю что от вас останется.

— Хочешь сказать, он добренький-хорошенький, просто мы этого не замечаем? — Ехидно спросила Гермиона, слегка отошедшая от шока.

— Я хочу сказать, что он — обычный человек. Да, с трудным характером. Да, со своими заморочками. Но вы даже не старались понять чего он добивается. Это же так легко: решить что он не прав — и точка! А то что он самый молодой из получивших Зельевара Года за последние лет двести, то что он изобрел три десятка новых зелий — вас не волнует. Ах, какой ужас, он обижает Гриффиндор! Его же нельзя трогать, Гриффиндор это наша священная корова! Ах, посмотрите, он посмел снять пять баллов с Рона Уизли, который мало того что отвернулся от котла и запорол рецепт, так еще и переговаривался с соседом, отвлекая всех сидящих вокруг от урока, повернувшись к учителю спиной. Попробуйте повторить при МакГонагл или Флитвике, попробуйте...

— И все равно давать неправильную инструкцию не честно!

— Мисс Грейнджер, знаете что самое интересное? Я знаю, что за прошлый первый курс секрет открыли два слизеринца, пять учеников Равенкло, один с Хафлпаффа и ни одного с Гриффиндора. И это — тен-ден-ци-я! Потому что ваши, вместо того, чтобы думать головой, и желательно — о зельях, заняты в основном тем, что ненавидят учителя, болтают или занимаются чем попало. И кто теперь сам себе злобный баклан? Даже если кто-то будет идеально воспроизводить рецепт, настоящего уважения от профессора ему не видать. Потому что, как я сказал, даже мартышка после определенного уровня дрессировки способна на что-то подобное.

— А если мы сейчас возьмем и всем расскажем секрет? — Гермиона хитро прищурилась. — Вот возьмем и начнем все лучше учиться!

— Не-а, ничего не выйдет. — Снова ухмыльнулся Драко. — Из ваших с обычной-то сложности зельем на "превосходно" только двое справились, если сложность повысить, ваши результаты только ухудшатся. Лучше не устраивайте своим друзьям гадость. В данном случае секрет служит водоразделом между хорошими зельеварами и обычными, которым это просто не нужно. И потом, думаете, подсказка будет на каждом уроке? Да вот еще. А потом двухкомпонентные улучшения пойдут, там еще веселее, без теории четвертого курса можно так напортачить... А еще вас свои же проклянут, когда узнают, что вы слизеринца слушаете и под Снейпа собираетесь подстроиться или заявить, что он нормальный. Да вас сразу в Мунго захотят сдать... И это будет о-очень весело.

Гриффиндорцы замолчали. То что они узнали сегодня, совсем не соответствовало услышанному ими от своих собратьев по факультету с более старших курсов, но крыть было, в общем-то, нечем. Ситуация и правда оказалась сложнее, чем казалась поначалу.

— Ты говорил, что знаешь, почему он ко мне цепляется... — Нерешительно начал Гарри.

— Знаю. — Драко кивнул и улыбнулся. — Но это, как я сказал, тема для отдельного разговора. И так уже половину обеда пропустили. Расслабься, найдем еще время поболтать. Если, конечно, ты не будешь снова от меня неделями шарахаться, как тебе твой уизел советует...

И Малфой хитро подмигнул Гарри, который в ответ слегка смутился.

— Все равно не честно. Ты выучился Зельеварению заранее. — Обиженно протянула девочка, все еще не желающая признавать поражение.

На этот раз Драко смеялся еще веселее, чем в прошлый раз.

— Ой, я не могу... — выдохнул он через какое-то время. — То есть Зельеварению учиться заранее — не честно, а все учебники вызубрить до начала учебного года и загребать баллы лопатой — нормально, да? А то что ты учебник почти дословно запоминаешь после прочтения — это никакое не преимущество? Ну-ну...

И тут Гермионе стало очень стыдно.

* * *

— Что ты цацкаешься с этими гриффиндорцами? Да еще и с грязнокровкой общаешься?

— Секрет. — Ухмыляющийся Драко откинулся на спинку стула и потянулся, разминая уставшие плечи — домашних заданий накопилось довольно много, и пришлось изрядно поработать, чтобы их выполнить.

— Какой еще секрет? Они же — гриффиндорцы! Да еще и предатели крови вроде Уизли!

— Тц-тц-тц... — Поцокал языком Малфой, а его ухмылка стала еще радостней. — Если я вам все обьясню — какой же это будет секрет? Тем более что с Уизли я как раз не цацкаюсь, ты не мог не заметить.

— Драко, ты портишь себе репутацию. — Тедди Нотт не собирался отступать. — Наши уже начинают перешептываться у тебя за спиной. Я не удивлюсь, если скоро поползут слухи...

— Репутацию? — Белобрысый слизеринец придвинулся к столу и положил подбородок на сложенные одна на другую кисти рук. — Это хорошо, что ты заговорил о ней. Репутация — это такая вещь, которая не может не беспокоить настоящего слизеринца, верно?

Сидящие вокруг ученики заметно оживились. Заворочались пристроившиеся на соседнем диванчике Крэбб и Гойл — с момента поступления в Хогвартс Драко вел себя слишком необычно. Они никогда не стали бы настаивать на обьяснениях, все-таки Малфой был их шансом, но беспокоиться постепенно начинали. Пенси Паркинсон, сидящая неподалеку, навострила ушки, и даже Дафна Гринграсс у соседнего камина слегка повернула голову, чтобы лучше слышать разговор, а по помещению словно прошла невидимая волна, вызывая незаметные с первого взгляда изменения.

Гостиные всех четырех факультетов заметно отличались друг от друга. На Гриффиндоре обычно царило легкое веселое безумие: львы были импульсивны и неорганизованны, а еще подобной атмосфере весьма способствовало присутствие там близнецов Уизли. Гостиная Равенкло была храмом знаний, чинные ученики со стопками книжек ответственно предавались изучению различных дисциплин, и лишь мелюзга иногда разнообразила эту тихую гавань перебежками и громкой радостью. Хафлпафф славился уютом и дружелюбным отношением между учащимися. А вот в помещениях Слизерина царил его величество Статус.

Каждый слизеринец тщательно взвешивался в глазах своих собратьев по факультету, для того, чтобы определить, чего же на самом деле он стОит. Оценивалось буквально все: древность и репутация рода, богатство родителей, влиятельность и заслуги всех родственников, личные успехи ученика в учебе и всем остальном, отношение с преподавателями, круг общения, знакомства, личное влияние, постоянное окружение, владение заклинаниями... Конечно, единой системы оценок не существовало, однако присмотревшись к реакции окружающих, можно было довольно неплохо оценить этот показатель. Самые статусные ученики факультета обрастали поклонниками и "свитой" и становились этакими "центрами силы", определяя расклады на факультете и заметно влияя на принимаемые коллективом решения.

В данный момент основных "центров силы" на Слизерине было пять. Первым, и, пожалуй, самым статусным лидером был семикурсник Кристофер Чемберс, добившийся этого положения благодаря своей аристократической и весьма богатой родне, правильно выстроенной стратегии поведения, многочисленным полезным знакомствам, определенными успехами в учебе и магии, и обширной группе сторонников. Во времена своего обучения в Хогвартсе Люциус Малфой был лидером примерно такого же типа, хотя блистал несколько больше. Следующей по статусу считалась шестикурсница Мириэль Саммерс, путь которой на вершину оказался далеко не так прост. Тихоня на первом курсе, отчаянная хулиганка на следующих трех, к пятому году она интенсивно занялась дуэльной магией и сейчас, пожалуй, была одним из самых сильных бойцов факультета. При этом она умудрилась сколотить вокруг себя небольшую, но довольно сплоченную группу учеников, которые были весьма не прочь подуэлиться или устроить межфакультетскую разборку с применением заклинаний. Ко всему прочему, в процессе обучения у Мириэль неожиданно проснулись лидерские качества и определенные способность к планированию... Словом, она, возможно, стала бы самым влиятельным лидером факультета, если бы не несколько неприятных моментов. Девушка совершенно не выделялась ни внешностью, ни древностью рода, полукровка в третьем поколении формально уже считалась чистокровной, но никакого статуса ее семья не имела. А еще она была бедна как церковная мышь, что сильно подмачивало ее репутацию в глазах многих слизеринцев. Несмотря на это, и на то, что она училась пока что на шестом курсе, Мириэль удавалось соперничать с Чемберсом, и иногда — довольно успешно.

Третьим "центром силы" Слизерина по праву считался шестикурсник Маркус Флинт, капитан команды факультета по квиддичу. Мускулистый темноволосый красавчик три года назад сменил на этом посту прошлого капитана и сразу же добился определенных успехов. Команда змей заиграла по новому, делая больше упора на силовую борьбу, чем на технику игры, и за время его капитанства громила соперников направо и налево. Конечно Маркус не блистал ни происхождением, ни особой славностью и богатством рода, он и учился-то весьма так себе, и чем дальше — тем хуже, отдавая все свои усилия любимой игре, но во-первых был непререкаемым лидером в команде, а во-вторых, благодаря успехам сборной, обладал огромным влиянием на фанатов игры, которых на факультете было немало, и пользовался благосклонностью профессора Снейпа. Флинт не слишком лез в разборки и не особо влиял на расклад внутри факультета, да и политиком был неважным, но его слово весило довольно много.

Четвертой из лидеров (только труба пониже и дым пожиже) считалась пятикурсница-полукровка Грэйс Уайтхед, блестяще учащаяся и весьма неплохо чувствовавшая себя во внутрифакультетских интригах. Не обладающая какими-нибудь серьезными преимуществами перед другими учениками, она, тем не менее, постепенно сколотила вокруг себя группу последователей и не собиралась останавливаться на достигнутом, но соперничать по влиянию с остальными лидерами пока не могла.

С поступлением на первый курс Драко Малфоя расклад должен был обязательно измениться. Малфои почему-то не попали в "священные двадцать восемь" семейств, отличавшихся самой длинной родословной и чистотой крови, но в списке благородных семейств находились практически на самой вершине. Вдобавок к этому они были богаты, чертовски богаты! Состояние главы Рода Малфоев по всем прикидкам входило в десятку самых больших в волшебной Англии, по влиянию отец Драко был одной из самых крупных фигур на политическом небосклоне, входил в Совет Попечителей Хогвартса, то есть обладал определенной властью в школе, а еще его давним хорошим знакомым считали Северуса Снейпа, нынешнего декана Слизерина. Уже одних этих фактов хватило бы, чтобы Драко не вынимая рук из карманов и не делая практически ничего, стал бы со временем, курсу к четвертому-пятому, самой влиятельной фигурой на факультете, заметно потеснив остальных. Поэтому внимание действиям мелкого слизеринца уделялось нешуточное. И в этом-то и была основная проблема.

В том-то и дело, что мальчику для подтверждения своего статуса не требовалось делать практически ничего, а он поступал совершенно наоборот! Драко общался с представителями других факультетов, не брезгуя даже гриффиндорцами — заклятыми врагами Слизерина, не делая различий даже для грязнокровок, прямо-таки попирая теорию чистоты крови, которой на протяжении многих поколений придерживалась не только его семья, но и подавляющее большинство всех слизеринцев в принципе.

Поэтому к младшему Малфою внимательно присматривались не только самые большие шишки факультета, но и те, кто пытался или в будущем планировал добиться подобного статуса, а рядовые слизеринцы упорно пытались понять, откуда же дует ветер. Это официальная позиция старшего Малфоя или дурь наследничка? А может быть — такая игра? Даже те, кто изначально находился в окружении Драко и видел в нем свой шанс на улучшение статуса, начинали задумываться. Как говорится, "падающего — подтолкни"... Или, может быть, наоборот наставить малыша на путь истинный, и тем самым заслужить благодарность его отца?.. Только приставленные к нему родителями Крэбб и Гойл не сомневались, но и они уже начинали беспокоиться.

Именно из-за этого разговор, затеянный Тедди Ноттом, давним приятелем Драко, вызвал живой интерес, хотя, конечно, на вид все оставалось чинно и спокойно. Просто через столик от Малфоя только что присела уткнувшаяся в большую книгу Мириэль Саммерс, а кресло неподалеку занял Крис Чемберс, незамысловато согнав оттуда упитанную Миллисенту Булстроуд, безропотно пересевшую подальше.

Сам Нотт подобных перестановок не заметил, поскольку сидел к ним спиной, а вот наследничек Малфоев, устроившийся в кресле у стены, явно обратил на это внимание, хотя и не подал виду, а его реакция не осталась незамеченной для нескольких внимательных наблюдателей — оценить такую темную лошадку стремились многие...

— Итак, репутация! — Провозгласил чем-то довольный Драко, и не один десяток пар ушей словно раскрылся пошире, ловя каждое его слово. — Очень важная вещь, особенно для настоящего слизеринца. И складывается она из двух составляющих: репутации личной и репутации факультета. Вы согласны со мной, мистер Нотт?

Тедди кивнул и приготовился слушать. Если Малфой назвал его по фамилии — разговор предстоял серьезный... или наоборот, шутливый, но на второе все же было не похоже. Радовало уже то, что у Драко на этот счет было явно сформировано какое-то мнение, значит можно будет разобраться с ситуацией и обратить ее на пользу себе и своим знакомым.

— И сейчас я хотел бы поговорить именно о второй составляющей! — Вновь провозгласил Драко, и Нотт отметил про себя, что разговор, похоже, будет не таким уж простым. — Скажи мне, Тед, какая, с твоей точки зрения, репутация у нашего факультета?

— Мы — лучшие. — На этот вопрос любой слизеринец ответил бы без всяких сомнений. — Десять лет подряд — кубок школы, восемь раз за тот же срок — кубок по квиддичу, причем последние пять лет — тоже подряд. В министерстве больше трети высших чинов — слизеринцы. Мы лучшие, это неоспоримо.