Свинцом и фосфором. Сердце Зверя

— И ответ на этот вопрос — 'нет', — покачал головой тот. — У нас не хватит людей, даже если Аверов даст нам танки и бронемашины. Это здание немаленькое, одноэтажное, с большими окнами. Оборонять его малореально. Я не видел здешней станции, но они везде примерно одинаковы. Но вообще я не вижу особой проблемы, так как вода в 'тюряжках' пока есть, а со временем подтянутся дирижабли побольше нашего, и мы сможем снабжать всех по воздуху.

Чуть позже мы обнаружили большую группу выживших на плоской крыше шестиэтажного дома, свыше семидесяти человек, и совершили посадку.

Выяснилось, что в этом доме проживали сразу два отставных военных, которые в свое время побывали в эпицентрах локальных сопряжений и предусмотрели кое-какие меры предосторожности. Они организовали жильцов дома и сложили на крыше разрезанные на нужные куски бетонные сваи. Как только началась катастрофа, большая часть обитателей выбралась на крышу через чердачные люди своих подъездов, а затем лестницы втащили наверх, люки закрыли и забаррикадировали сваями. Так что забраться на крышу теперь реально только по пожарным лестницам, их всего две, и у них дежурит охрана с топорами, кусками арматуры и охотничьим оружием.

Благодаря прозорливости этих двух вояк, спаслось большинство жильцов. Попытки забраться через чердачные люки оказались неудачными и были легко отбиты ударами заточенной арматуры сквозь щели между сваями, штурм по пожарным лестницам также удалось отразить, и теперь внизу у лестниц остались только значительные бурые лужи высохшей крови.

— А куда трупы подевались, вы не видели? — спросил я.

— Нет, — развел руками один из командиров этого 'гарнизона'. — Мы сбросили не менее пятидесяти тварей — вы сами видите, сколько там крови. Но уже к утру тел не осталось. Больше сюда никто не лез.

Однако прокол все же был: хранить на крыше шпалы и арматуру можно, потому что они никому не нужны, а вот еду и воду — проблематично, могли бы разворовать. Кое-какие припасы многие люди взяли с собой в небольших котомках и сумках по наущению военных, но запасов еды и особенно воды было очень мало.

— Такие дела, — сказал им Масловски, — в данный момент наш дирижабль тут единственный, и вывезти вас всех мы не можем, на это потребуется минимум пять-шесть рейсов. Погода ветреная, может стать нелетной в любой момент. Ну и мы не можем бросить все и спасать только вас, оставшись без разведки и транспорта — в городе примерно пятьдесят тысяч человек, и многие в худшем положении, нежели вы. Как военные люди, вы понимаете и расклады, и приоритеты.

— Понимаем, — кивнул старший, мужик лет пятидесяти, — заберите хотя бы детей.

— Детей заберем. Мы оставим вам воду, еду и медикаменты, и вернемся, как только позволит ситуация. Это точно будет не раньше, чем через три дня, но у вас есть все шансы продержаться.

— Дайте нам хоть несколько стволов, — сказал второй, — у нас нет ничего автоматического, и патроны на исходе.

— Не вопрос. Детей давайте сюда, начиная с самых маленьких.

Мы выгрузили весь груз, а также несколько автоматов и патроны, но оказалось, что детей от трех лет до тринадцати ни много ни мало — почти двадцать человек. Втиснуть их в кабину удалось с трудом, но пилоты сообщили, что у нас перегруз и мы не взлетим.

— Насколько большой перегруз?

— Больше центнера.

— Давайте я останусь и помогу им обороняться? — предложил Аристарх.

— Эмоции в сторону, Аристарх. Твоей помощи ждут десятки тысяч людей, ты не можешь разменяться на одного-двух, подорвав боеспособность нашего отряда. У нас еще есть, что выбросить.

— Выкидываем все, что можем, — распорядился Масловски.

И мы выкинули почти все — огнетушители, ящик инструментов, неприкосновенные запасы провианта, фляги с водой. Не хватило.

— Давайте отдадим им еще несколько стволов и патроны, — сказал я.

Это помогло, и дирижабль с огромным трудом оторвался от крыши. Плакали дети, плакали люди на крыше.

— Мы не забудем о вас, — крикнул Масловски, — помощь будет, как только появится транспорт или время! Продержитесь несколько дней!

Обратный путь усугубился усилившимся ветром, началась болтанка. И когда до реки осталось километра три, я заметил на крыше чуть поодаль движение.

— Смотрите!

На покатой крыше за дымоходом сидели, обнявшись, мальчик и девочка, лет по двенадцать, одетые только в ночные рубашки, и мне было хорошо видно, как они дрожат от холода. Мальчик отчаянно махал нам рукой, девочка, прижавшись к нему, казалось, спала.

— Матерь небесная, — вздохнул младший из летчиков, — мы больше не может взять на борт никого. Просто не взлетим. Да мы тут и сесть не сможем с таким перегрузом, одно дуновение ветерка — и мы напарываемся на трубу...

— Мы можем сбросить им одежду, — подсказал Бэр, — и забрать их следующим рейсом, то есть через час-другой... Есть у кого еще что-то съестное или вода? Только вот поймают ли они... Крыша, мать ее, крутая...

— У девочки явно сильное переохлаждение, — сказал я. — Если она еще жива — следующего рейса может не дождаться. Можете зависнуть тут над гребнем крыши?

— Что вы задумали, Александер?

— Они вдвоем весят меньше, чем я в броне и с 'кишкодером'.

— Нет, — возразил Масловски, — мы не можем оставить тут вас. От вас зависит слишком много, так что эмоции в сторону. У нас на борту нет никого, кем мы могли бы рискнуть без вреда для спасательной операции...

— Вы можете оставить тут меня, — внезапно сказал мальчик лет тринадцати, — и забрать девочку. Я спокойно смогу просидеть тут вместе с ее братом, пока вы не прилетите второй раз, даже три дня. А он, наверное, не сможет...

Я обернулся и посмотрел на него.

— А ты молодец, парень, только героем станешь не сегодня. Масловски, это не эмоции, это расчет. Я месяц по Зоне гулял, помните, нет? Я доберусь до моста своим ходом.

— У вас есть план?

— Конечно. А еще умение бегать быстрее автомобиля.

Дирижабль завис над крышей, я спрыгнул на гребень и начал спускаться вниз.

— Эй, парень, твоя сестра еще жива?

— Помогите, она умирает, спасите ее! — запричитал пересохшим голосом мальчик.

— Не хнычь, все будет хорошо!

С девочкой на плече я взобрался к дирижаблю и передал ее Аристарху и Бэру, затем спустился обратно за мальчиком.

Потом взял 'кишкодер' и автомат с глушителем.

— Масловски, слушайте внимательно! Я буду у моста через полчаса или час — по ситуации. Важно, чтобы к этому моменту там были все ваши люди и все мои, но без солдат Аверова. Я, вероятно, приволоку за собой нехилую толпу, важно, чтобы меня не расстреляли вместе с ней, а в выдержку обычной солдатни я не верю!

— Это я обеспечу, — пообещал Масловски, — удачи вам, Александер.

— Лучше б вы пожелали мне веселья! Отчаливайте!