Похождения Медведя

— Я не собираюсь прорываться, товарищ военинженер 1го ранга! — он прищурил глаза — надеюсь, звание соответствует ...

— Да, я подполковник запаса инженерных войск.

— Добро! Ну что же, удачи, товарищи, бейте врага пока сможете. Там, передайте, что мы сражались до конца и ни одна сволочь, пока мы живы, через нас на Советскую землю не пройдет. — Он протянул руку и сначала шеф, а потом я ответили на крепкое рукопожатие капитана Швецова.

Когда мы вернулись к танку, то застали идиллическую картину — экипаж "наворачивал" из котелков кашу с мясом, а на крыле стояло еще два котелка для нас с шефом.

— Десять минут на принятие пищи, потом грузимся и "уходим" — изрек шеф. Мы с шефом принялись за свою кашу, а экипаж метнулся за добавкой, поскольку рядом с танком стоял старшина с зеленым обшарпанным термосом и огромным половником в руке. Три четких размеренных движения черпаком и мехвод с заряжающими продолжили трапезу впрок. Спустя ровно десять минут мы уже прощались с гарнизоном дотов, которых и не видели почти, и с командиром дивизиона гаубиц, к которому нас прикрепил на время генерал.

— Не получится у Вас незаметно подойти, услышат.

— Не услышат, точнее не услышат до определенного момента. Самое главное, что бы на мосту через канал помехи не было. Так, экипажу по местам, — негромко скомандовал Бряк, и мы полезли за броню.

— Так-с, Кол, выключай звуковое и визуальное сопровождение.

— ЧЕ?

— Дым из выхлопной трубы выключи и звук дизеля.

— Угу, сделано.

— Тогда поехали. Выезжаем на дорогу, потом через опушку к северному доту, а там топишь тапку в пол и прямо по дороге, а там видно будет. Кот, стреляешь сходу, вдруг попадешь, останавливаться не будем, а я в пулеметной башне как всегда. Оттуда обзор лучше, чем с командирского места. Я торчал в левом башенном люке и видел с каким изумлением, остающийся на позициях народ наблюдал как практически бесшумно, не считая негромкого лязга гусениц, "Медведь" выскользнул с позиции, лихо развернулся на одном месте и покатил по направлению к дороге. Я помахал артиллеристам рукой и мысленно пожелал им выжить в бесчеловечной, безжалостной "мясорубке" по названию — Великая Отечественная война.

Глава 3. Прорыв

"Медведь" ведомый Андреем проломившись через подлесок выполз практически к месту нашей ночевки, но, не останавливаясь, перевалил через дорогу и шустро поехал через большую поляну "на задах" северного дота. Дверь в центральное укрепление была открыта, на пороге и около него стояло несколько красноармейцев, провожая взглядом наш танк. Выражения глаз видно не было, но красноармейцы стояли совершенно неподвижно, словно статуи. Перед тем как "выпорхнуть" из-за холма, который венчал дот на дорогу, Андрей остановил танк.

— Готовы? — голос Бряка и услышав ответы да ото всех членов экипажа, — Ну с богом, вперед!

— Бога нет! — голос Бая

— В мире есть столько всего, о чем мы не знаем, что я не стал бы на твоем месте настаивать на этом. И да, не время и не место для подобных дискуссий. Я сказал — ВПЕРЕД!

"Медведь" словно застоявшийся скакун с места прыгнул вперед, резко набирая скорость. Он выскочил на дорогу и, все увеличивая скорость, "полетел" вперед. Дорогу ровной назвать было сложно. Сложнее всего приходилось Дику, он сидел на маленькой, обитой "дерматином" сидушке и держал в руках снаряд, что бы быть готовым в любой момент зарядить его в орудие. Сомневаюсь, что при этой тряске он попадет им туда, куда надо. Я даже не пробовал смотреть в прицел, так как рисковал, несмотря на наглазник получить "фингал" под глаз. Плюнув, я высунул голову в открытый люк. Мы уже проехали половину пути до холма, из-за которого появлялись вражьи силы. Слева промелькнула закопченная тушка "француза", потом еще один В1 — тот, который лишился башни. Из под гусениц летят мелкие камушки, расстояние до холма все меньше, а реакции со стороны немцев все нет. И только совсем рядом с поворотом встречаюсь с изумленными глазами немецкого офицера. В руке у него телефонная трубка, наверное, корректировщик. Заметил не только я — короткая пулеметная очередь и офицера, точнее уже его труп подбрасывает над землей, а телефонная трубка вылетает из его руки и неспешно как в замедленной съемке падает на траву. Еще одна очередь, подлиннее, довольный смешок шефа и мы, завернув за холм, вылетаем на большую "поляну". Раньше это было "предполье" дота, а теперь там ровными рядами стоит техника немцев, дымят походные кухни. Солдатня усевшись в кружок прямо на землю, усиленно работает ложками, а офицеры как "белые" люди едят за столами. Им прислуживают одетые в белые передники официанты. К нам поворачиваются изумленные нашей наглостью немцы — как можно нарушать "священный" для каждого солдата ритуал обеда?

— Картина Репина "Не ждали" — хрюкнул шеф и ДШК зашелся длинной очередью, а я нырнул внутрь башни и нажал на спуск. Промахнуться было невозможно, но куда я попал, я не посмотрел.

— Держись! — крик Андрея, и танк во что-то врезается, сметая препятствие со своей дороги. Еще удар и еще, а сверху, практически не переставая, громыхает пулемет. Ну почему пулемет у нас только один?

— Орудие готово — голос Бая и я, опять не целясь, нажимаю на спуск. Еще секунд тридцать и гусеницы шлепают по мосту. Немцы уже "очухались" и по броне щелкают пули, а когда мы уже "перелетели" через мост нам в башню прилетела болванка снаряда. "Тюк", потом еще раз "тюк", а больше не успели — мы уже за поворотом, нас скрыли дома.

— Держись — опять вопль мехвода, удар, скрежет и танк едет дальше, набирая потерянную скорость.

— Орудие готово, — интересно как у "заряжающих" при такой тряске получается снять колпачок со снаряда? Так потом еще снаряд в пушку запихнуть надо, а потом еще и заряд. Не понимаю. Смотрю в щель и вижу впереди двухэтажное здание, а около него кучу легковушек. Немцы уже попрятались и азартно стреляют по нам из личного оружия.

— Лом, тормозни! — танк останавливается и я навожу пушку в окна второго этажа и нажимаю спуск. Мда-а 122 мм фугас это сила. От второго этажа мало что остается. Крыша подпрыгнув, сползает за здание, во все стороны летят бревна, щепки, а Шеф смачно добавляет из пулемета. Тяжелые пули рвут тонкий металл легковушек и податливые человеческие тела людей, что тешили себя напрасной надеждой, прячась за машинами.

— Вперед! На следующем перекрестке направо! — рявкает Бряк, и танк послушно удаляется из "курятника", который посетил "Медведь".

Двигаемся по улице, немцы разбегаются, героев отстреливает шеф из пулемета. Неожиданно, навстречу вылетает "Ганомаг" и видно с испуга пулеметчик начинает нас поливать из пулемета. Залп. Снаряд пробивает как бумагу лобовой лист металла немецкой машины и взрывается уже внутри. На месте броневика вспухает шар взрыва и во все стороны летят куски металла. Взрывом одного из немцев, что сидели внутри "Ганомага" выбрасывает в сторону. Ниже пояса у него кровавое месиво, рот открыт в крике. Часто, часто перебирая руками, он пытается ползти, но при этом он остается на месте, потому что его кишки зацепились за плетень. Короткая очередь на три патрона и немец затихает на месте, уже навсегда.

— Берегись, — голос Андрея, — танк отбрасывает остатки "Ганомага" в сторону и устремляется дальше. Над головой снова гремит ДШК, найдя очередную цель.

— Орудие готово, — сухой, как винтовочный выстрел доклад "заряжающего".

На перекрестке "Медведь" сворачивает направо и устремляется на восток, вон из поселка.

Дорога пустынна, нет даже кур у заборов. У калитки одного из домов лежит застреленный пес, видно защищал свою территорию до конца. Рядом, на яблоне, висят трупы с дощечками на груди. Всего полдня с начала войны прошло, а местные уже успели свести счеты с представителями советской власти. Похоронить бы, да нельзя останавливаться, уходим, но мы отомстим за Вас, мы отомстим за всех. Новый поворот — впереди, у белого с соломенной крышей дома стоит мотоцикл. На сиденье, боком, спиной к нам сидит водитель и пускает вверх колечки дыма. Из-за плетня появляется пара радостно гогочущих парней в мышиного цвета форме. Рукава закатаны — жарко, винтовки на плечах, в руках тащат вяло трепыхающихся кур. Видят нас, останавливаются, рты открываются в предупреждающем крике — РУССКИЕ!! Водитель поворачивается на сиденье, сдергивая с плеча карабин, и замирает, увидев едущий в его сторону танк. Больше ничего они сделать не успевают — пулеметная очередь перечеркивает жизни мародеров. Куры, получив свободу, громко кудахча, бросаются в стороны. Мы едем мимо, махнув рукой из люка, древнему деду, что опираясь на клюку, молча стоит на крыльце. Еще двести метров и мы выезжаем из поселка и ныряем в густой лес.

— Как думаешь — погоня будет? — звучит голос шефа.

— Не думаю, им некогда гоняться за одиноким танком. Хотя могли и обидеться.

— Я бы точно обиделся — это Андрей, — куда ехать то, командир?

— Дуй по дороге. Если я не ошибся, она идет через лесозаготовки на Дмисевичи. Надеюсь, там немчуры еще нет, да и делать им там нечего. По пути будет речка, сполоснемся и заправимся.

Уже полчаса едем по лесной дороге. Сухо. За танком вздымаются клубы пыли. Немного скучно и это хорошо, просто отлично, потому как количество событий произошедших за этот, еще не закончившийся день, произошло не мало. Одно то, что мы внезапно из не совсем безмятежного и не совершенного будущего оказались на давно закончившейся войне, уже волне достаточно, чтобы свихнуться. Так еще и попали не в то место и не в то время. Одно радует — мы еще вполне живые и невредимые. Сижу на крыше башни, держась за скобу и крышку люка, и вглядываюсь в "пробегающие" мимо кусты и деревья. Смотрю вперед и влево, а шеф смотрит вперед и вправо. Едем. Впереди блеснула на солнце поверхность воды. Неужели, обещанная Бряком речушка? А где лесозаготовки?

— Бряк, а где лесозаготовки? По этой дороге последний раз, по-моему, на телеге ездили, совсем заросла.

— Дальше, наверное. Хотя в это время, может, и нет их еще. Да и скорее это не лесозаготовки, а пункт по сбору "даров леса" — смолы, ягоды, грибов и прочих лекарственных трав. Еще километра два по моим подсчетам, а потом своротка к реке будет.

Проехали еще пару километров, и действительно появилась дорога, уходящая влево к реке.

— Вот, видишь! Адрей, поворачивай, только сначала проедь метров 100 вперед, а потом сдай назад.

— Зачем?

— А вдруг немцы обиделись и послали за нами погоню.

— За танком? Делать им больше нечего. И кого они могут послать, что бы нас "наказать" если мы через их боевые порядки прошли.

— Я думаю, они могут попытаться навести на нас авиацию, а для этого народу много не нужно — радист и охрана для него.

"Медведь" проехал метров пятьдесят вперед и вылез из колеи в лес. Потом аккуратно вернулся по своим следам до развилки и поехал к лесозаготовкам. Мы с заряжающими спрыгнули с танка и еловыми ветками "замели" следы гусениц. Оказалось, что до реки всего-то метров триста. Река небольшая, скорее речушка, делала в этом месте петлю. Посредине петли был отличный заливной луг, на котором паслось небольшое коровье стадо. У реки стоял деревянный большой дом с резными наличниками и соломенной крышей, а вокруг него стояло несколько хозяйственных построек типа "сарай обыкновенный деревянный". Навстречу нам от дома "стартовали" две мохнатые собаки неизвестной породы каждая размером с немецкого дога. При этом они пару раз тявкнули и замолчали, а когда приблизились, то начали кружить вокруг танка на небольшом расстоянии, как будто вокруг настоящего медведя. Вылезать из танка, глядючи на "добрые" собачьи морды, не хотелось, поэтому подъехали к самому дому. Роль забора у дома играли несколько кольев переплетенные лозой. На верхушках кольев сушились глиняные крынки, а на веревке натянутой между сараев сушилось белье.

— Эй, есть, кто живой? — крикнул шеф, высунув голову из люка пулеметной башни.

— Чего надо, служивый? — в оконном проеме нарисовалось старушечье лицо, — опять всю траву потопчите.

— Передохнуть бы, перекусить да дальше поедем. Немцев не было?

— Так муж мой с сыном старшим Вам должны были отдать, как их, диверсантов, что в лесу спомали. От с утречка в Дмисевичи повезли. Неужто не видали?

— Мать, мы с другой стороны едем. Собак убери, свои мы, — попросил шеф. Старуха коротко свистнула и собаки тут же исчезли среди построек.

— Здоровые псы, какие!

— Так, милок, места глухие, разные люди по лесам то шастают. Заходьте до хаты, сейчас на стол соберу поснедать.

— Сейчас, хозяйка, пыль смоем и придем. Так, Дик, в башню и смотри за лесом. Мы поедим, потом ты. Андрей, поставь "Медведя" рядом за сараем, только яблони не поломай.

Танк встал на место, Дик занял место в башенке и развернул пулемет в сторону дороги, а мы скинули пропыленную одежду и бултыхнулись в воду с мостков, около которых была привязана небольшая лодка. Пятнадцать минут на помывку и дружной толпой из четырех человек мы идем в хату, где нам накрыли стол. Поели, рассказали о войне и своих приключениях хозяйке. Та изрядно расстроилась и заволновалась о судьбе своих родных, но с улицы раздался радостный лай собак и мужской густой бас в ответ на требование Дика остановиться:

— Эт еще кто? Чего я в свой дом зайти не могу? — и умолк, когда на крыльце появился Бряк, сверкнув своими "шпалами".

— Хозяин?

— Истинно так, хозяин, муж мой — Федор! — за спиной шефа материализовалась хозяйка, — а то — сын мой Димитрий, — показала она на молодого мужчину в пограничной форме, что возник из ниоткуда у большой поленницы сбоку от танка.

— Мама! А если бы враги это были? — возмутился он, не пряча при этом в кобуру "Наган". Пришлось навести на него ствол ППД, что я на всякий случай прихватил с собой.

— Заместитель командира н-ской заставы, старший лейтенант Бульба, — представился он.

— Военинженер 1го ранга Брякин, начальник технической группы испытаний. Ваши документы, товарищ старший лейтенант. Пограничник достал из нагрудного кармана гимнастерки удостоверение и протянул его Бряку. Тот внимательно изучил его и в ответ протянул свои корочки.

— Его испытывали? Большой! — кивнул пограничник на "Медведя"

— С какой целью интересуетесь, товарищ Бульба? — нахмурил брови шеф, — потом, помолчав, — немцам понравилось. Наверное. Кстати еще две звездочки на стволе добавить надо, — это он уже мне.

— Лейтенант, как Вы тут оказались? Вы же должны быть на заставе?

— В отпуске я, товарищ военинженер 1го ранга, третий день. Вчера вот с отцом шпиона поймали в лесу, говорит, что имел задание нарушить связь между Соничами и Немново, а потом осуществлять наблюдение за переправой в Немново.

— Там мост есть?

— Нет, паром.

— Танк потянет?

— Нет, там маленький, две полуторки влазят всего. Большой паром есть только у Синевичей на Перелом.

— Ясно. Один был?

— Трое их было. Живым только одного удалось взять.

— Сам куда сейчас? Где твоя застава была?

— На Украине у Черновцов. В случае военных действий я обязан прибыть в расположение ближайшего погранотряда.