Похождения Медведя

Похождения "Медведя"

Пролог.

Мой сладкий утренний сон был разрушен противной трелью звонка телефона. Нашарив рукой телефонную трубку, попытался нажать "отбой", но промахнулся и из телефонного динамика раздался радостный голос "Бряка":

— Кот, кати ко мне! Дело есть!

— Бряк, ты совсем сбрендил? — взвыл я, посмотрев на часы, — еще семи нет!

— И чё? Нехрен спать, приезжай ко мне, на базу. На проходной скажешь, что ко мне.

— Бряк, ты конечно босс, но сегодня воскресенье, — дошло до меня, — до понедельника никак не терпит?

— Кот! БЕГОМ!

— Хорошо, сейчас позавтракаю и буду!

— Здесь позавтракаешь, я машину за тобой уже выслал.

Подтверждая его слова, у ворот дома требовательно прогудел "Хаммер" Бряка. Дошлепал до окна и открыв ворота "ленивчиком" помахал Колобку. Колобок — водитель Кота, демонстративно развернул машину носом к воротам и "Хаммер" опять рявкнул сигналом.

Пришлось ускориться и поспешить с утренним туалетом. Спустя десять минут я был уже на пороге своего коттеджа, свежевыбритый и почти проснувшийся. Еще несколько секунд и хлопнув дверцей, я устроился на заднем сиденье джипа. Колобок хмуро зыркнул на меня в зеркало и "Хаммер" покатил к воротам, а я включил "зомбоящик" — прослушать, что плохого могло случиться за ночь. Странно, но никаких внезапных "экономических" штормов, бурь не наблюдалось и вообще, последние два месяца все было гладенько и ровненько. И чего тогда Бряку с ранья в голову стукнуло?

Полчаса езды по утреннему городу, хорошо хоть пробок нет, и "Хаммер" стоит уткнувшись в большие стальные ворота, на которых нарисована морда белого медведя. Нашу машину внимательно изучили через камеры и створки ворот медленно поползли в стороны, открывая проезд до следующих ворот. Колобок подал джип вперед и немного вперед остановился. В боковой стене открылась дверь, и из нее выпорхнуло два "тела" с оружием наперевес. Привычно опустил стекло и дал осмотреть внутренности джипа одному из охранников, а второй осмотрел багажник и днище "Хаммера". Охрана исчезает за дверью и вторые ворота открываются. Еще пять минут едем по территории и неожиданно для меня сворачиваем к складам.

— Сергей, ты куда?

— Шеф сказал, что будет ждать Вас у пятого ангара.

— А-А-А

Около искомого ангара стоит "большегруз" с прицепленной платформой для перевозки крупной строительной техники. Из дверей ангара быстрым шагом "выкатился" шеф и увидев джип повелительно махнул рукой. Пришлось десантироваться из "Хаммера" и "грести" по направлению к начальству. Иван Иваныч Брякунов, между своих "Бряк", возбужденно топтался около дверей ангара и "поручкавшись" потянул меня внутрь.

— Пошли, что покажу! — сверкая глазами, выдал он.

Опять какую-нито хрень прикупил. Последний раз это была моторная яхта размером с небольшой сухогруз. Сходили на ней до Стамбула, где с облегчением высадились и два дня приходили в себя, потому что умудрились по пути попасть в небольшой шторм. Выяснилось, что шеф и море несовместимы, ибо спустя всего пару часов после отплытия из Новороссийска шеф был цветом похож на "Шрека" и до конца поездки кормил "белого друга".

Поэтому я, с некоторым мандражом, проследовал за Бряком внутрь ангара. Внутри стоял самый настоящий танк. Я обалдел и уставился вопросительно на шефа:

— Иваныч, нахрена тебе танк? Настоящий?

— Нравится? — он погладил танк по броне, — Конечно настоящий. У меня для тебя еще сюрприз!

— И?

— Мы едем сейчас в Белоруссию. Там по случаю стопятидесятилетия начала Великой Отечественной грандиозная реконструкция событий будет, ну и фильм какой-то снимать будут.

— А ты, значит, пропустить такое событие не мог, да???

— Ты не рад?

— Рад! — кисло ответил я. Эх, пропал отдых на Мальдивах, а ведь путевка уже куплена.

— Да успеешь еще на песочке поваляться. Позвони Ляле, и она договорится с турагентством, чтобы сроки сдвинули на недельку. Залазь в танк, хоть посмотришь.

— Это что за "зверь", я не помню такого. Похож на КВ, но явно длиннее, башня больше и форма другая и калибр пушки явно больше ста миллиметров.

— Это "проект 777", точнее его новая инкарнация, поскольку оригинала не сохранилось. Создавался на Кировском заводе на базе и элементах КВ, но катков семь, пушка 122 миллиметра. Бронирование для тех времен вообще запредельное — лоб 200, борта 160, у башни столько же.

— А сверху что?

— Сверху вторая башня. Изначально туда планировалось ставить еще одну пушку калибром 45 миллиметров, но я попросил поставить ДШК на зенитном станке.

— Где ты его взял?

— По чертежам сделали.

Я залез на танк и через открытый верхний люк нырнул в башню. Осмотрелся.

— Иваныч!

— Чего? — в люке нарисовалась улыбающаяся физия шефа.

— Тебя ГМы не допустят. Тут у тебя пушка Д-25 стоит, а она только в 1944 появилась.

— Еще как допустят! Я финансирую этот проект и вообще, — он спустился вниз,— я и так почти все их требования выполнил. Форма есть, документы будут как настоящие, даже документы об испытаниях нового, секретного танка сделал. Кстати по документам мы будем военинженерами.

— Я так понял, ты меня наводчиком планируешь?

— Угу, а Колобок водилой будет.

— Колобок?

— Он механиком-водителем двенадцать лет отработал?

— Где? В войсках гусеничной техники уже нет, лет пятьдесят как все на гравиоприводе бегают.

— Не поверишь, на Мосфильме, там старой техники полно. У него вся семья там трудится, а его к себе вот перетащил.

— Понятно. Иваныч, а тут еще человека три в экипаже должно быть. Стрелок-радист и пара заряжающих.

— В Гродно доберем из желающих, для комплекта.

— А весит эта махина сколько?

— Да немного, сорок восемь тонн.

— Броня декоративная, из жести? — подколол я

— Угу, щас. Там по настоящему стрелять будут, правда, обычными болванками, без ВВ. Броня с шатлов старых, многослойка, поэтому и легкая. Хотел с новых катеров поставить, но вояки каждый кусочек брони посчитали из нового заказа.

— О-о-о, — вытаращил я глаза, — а это что?

— "Кондей" или я по твоему должен от жары изнывать внутри этого железного чемодана?

— И ГМы это пропустят?

— А кто их внутрь пустит?

— А двигатель тут какой? — с подозрением я посмотрел на шефа.

— ЗМЗ 24-632

— Шеф, но это же-е-е ...

— Ну и что! Смотри, вот четыре динамика стоят, будут рычать не хуже настоящего дизеля, а вот эти "хреновины" должны имитировать выхлопные газы. Ну не нашел я настоящих дизелей для "моей прелести", пришлось выкручиваться, да и воду найти всяко проще ежели что, чем соляру. Соляру сейчас только по спецзаказу делают и стоит она мама не горюй.

— Иваныч, ты все равно псих. На кой тебе все это? Поехали лучше на рыбалку в Карелию съездим, коль на острова не хочешь?

— Да не знаю! Деньги есть, так почему нет, — почесал Бряк лысину, — ладно, грузимся! Сергей, заводи "медведя" и грузись на платформу.

Глава 1. Переход

В Гродно из вагона СВ вышли два военинженера, 1го и 2го ранга и один воентехник 1го ранга и сели в подкативший "Нисан Патрол", который спустя час неспешной езды доставил их к зданию гостиницы, которая стояла в небольшой роще на берегу Нетты. На стоянке стоял прицеп от большегруза, на котором укутанный в пятнистый брезент их дожидался "Медведь". На пороге гостиницы их встретил один из организаторов "действа" в форме комиссара 1го ранга.

— Добрый день, Иван Иванович! Как добрались?

— Хорошо добрались! Семен Модестович, Вы осмотрели мою машину?

— Да, и у нас возникли некоторые сомнения в легитимности присутствия данного экземпляра в этой местности летом 1941 года. Тут конечно был танковый полигон, но данных об испытании подобных машин нет. Тяжелые танки испытывались в другом месте.

— Полигон был? Был. Значит, испытания проходить могли, — оскалился Бряк на оппонента, — или мне отозвать свою долю финансирования данного мероприятия?

— Ой, ну что Вы! Я же сказал, что сомнения только возникли, но было решено дать Вам разрешение на участие в реконструкции битвы за Гродно. Вот пакет, внутри Ваша "легенда" и позиция на начало действия. Поскольку Вы немного запоздали, то Вам желательно отправиться на позицию прямо сейчас, иначе, боюсь, не успеете к началу.

— Перекусить-то успеем? — шеф посмотрел на часы.

— Конечно, только скоро стемнеет. Поторопитесь, а то ночью можно заблудиться.

— Разберемся, — буркнул Бряк, — пошлите парни, поедим, да выдвигаться будем.

Поев обязательных "драников" под некоторое количество русского национального напитка мы загрузились в танк. Колобок сначала пить не хотел, мотивируя, что ему еще танк вести, но шеф сказал, что ДПС на полигоне отсутствует и влил в мехвода пару стопок. В общем, то мы не усугубляли, поскольку пара бутылок на троих здоровых мужиков, да под хорошую закусь считай что ничего. По началу, Колобок вел танк, а мы с шефом сидели на башне, но когда совсем стемнело и шефу чуть не досталось толстой веткой по голове, мы спустились в башню и там под ровный рокот динамиков изображавших работу дизельного двигателя закемарили. Очнулся я на рассвете. Танк стоял без движения, двигатель был выключен, тем не менее, я слышал какой-то гул. Выбрался на броню и, поняв, что гул идет сверху, поднял голову. Челюсть отвисла сама собой. Вот это размах! Это сколько же бабла нужно было вложить, что бы обеспечить наличие в воздухе такого количества аутентичных самолетов времен второй мировой. Надо мной одна за другой проходили тройки самолетов с характерным силуэтом.

— Ю87, в простонародье — "лаптежник", — раздался голос шефа, — кругами, что ли гоняют? — и, спрыгнув с танка, он начал "поливать" ближайшую сосенку.

— Угу, а вон те повыше — хенкели стоодиннадцатые.

Вдалеке послышался вой сирен немецких пикировщиков и глухие звуки взрывов.

— Масштабно гуляют, — покачал я головой

— Странно, полигон в другой стороне, — хмыкнул шеф, — в той стороне Гродно.

Бряк извлек из планшетки карту и почесал затылок, сбив на лоб пилотку.

— Интересно, мы на месте или нет, — он постучал по люку мехвода, — Колобок, просыпайся, ты, куда нас завез?

Крышка люка медленно откинулся, и из него показалось заспанное лицо водилы.

— Чего орем? — зевнул Сергей так, что чуть не стукнулся головой о край люка.

— Вам чего не спиться, мля, еще только пятый час, а начало в десять.

— Точно в десять? — посмотрел шеф на небо.

— А хрен его знает, — согласился Колобок, глядючи на проплывающие по небу

самолеты.

— Так, переодеваемся в комбезы, завтракаем и катим до места. Я так понял, ты ночью до "точки" не доехал? — Посмотрел шеф на Колобка.

— Так ночь туман еще опустился, не видно не шиша, фара перегорела, глонас спутники потерял. Ну, я и решил, что лучше на полянке постоим до утра, а проснемся и доедем.

— Меня, почему не разбудил?

— Я пытался, но вы не будились, — и потер ухо.

— Сильно попал? — участливо спросил Бряк.

— Нее, — не поверил сочувствию водила, — я увернуться почти успел.

Мы не торопясь натянули комбинезоны, позавтракали бутербродами с ветчиной и семгой, что положили для нас в корзинку работники гостиничного ресторана, запивая кофе из термоса. Сложили остатки трапезы в пакет и залезли в машину. Я обратил внимание на наличие боезапаса для пушки и ДШК, а вот для ДТ патронов не было.

— Там стрельбище танковое есть, мне обещали дать пострелять, — прокомментировал Иваныч увиденное, — Тридцать выстрелов в наличии. Из них десять обычные болванки, а остальные осколочно-фугасные. К ДШК два боекомплекта, а вот ДТ это муляжи, настоящих найти не смог. Ладно, Андрей, поехали потихоньку.

Так мягко урча "дизелем" и лязгая траками, двинулся по лесной дороге. Спустя всего пятнадцать минут мы выехали на опушку леса и остановились, опешив от увиденного.

— Шеф, что-то слишком декорации натуральные, — сказал я, наблюдая разбитую полуторку. С подножки полуторки свисало тело в выгоревшей защитного цвета форме. Что характерно тело было без головы, зато в руках оно держало карабин.

— Это не декорации, — сглотнул Бряк, отрывая от глаз окуляры "цесовского" бинокля, — это трупы. Я их за свою жизнь повидал не мало. Сергей, ну-ка сдай назад, в кустики.

Танк сноровисто заполз в кусты лещины и замер, а мы посмотрели друг на друга.

— Доигрались в "войнушку", б..я. Добро пожаловать на настоящую, — выдохнул я.

— Щас, погодь, — вскинулся шеф и открыл одну из панелей рядом с местом стрелка-радиста. Там оказалась рация. Бряк включил ее и начал елозить по диапазонам. На коротких волнах на нескольких частотах звучала немецкая речь. На одном из диапазонов неожиданно зазвучал русский голос:

— Я Брестская крепость. Веду бой. Я Брестская крепость. Веду бой. Крепость атакована превосходящими силами вермахта. Своими силами отразить провокацию невозможно. Нужна помощь.

— Далековато мы от Бреста, — вздохнул я

— Мужики, Вы чё, не шутите? Какая на хрен война? — на нас с шефом смотрели квадратные глаза Сергея.

— Великая Отечественная! Но здесь еще ее так назвать не успели, поскольку идет она пока только около часа. Сейчас немцы атакуют погранзаставы, бомбят аэродромы и казармы Красной армии. Если я правильно понял, то сейчас мы на дороге, что ведет к мосту через Нетту около Соничей. Это значит, что скоро здесь появятся передовые части немцев, которые имеют задачей взять Гродно. Вопрос — ЧТО ДЕЛАТЬ?

— Встретим?

— Без пехоты в прикрытии? Нас обойдут и закидают гранатами или обольют бензином и подожгут. У нас времени даже окопаться нет.

— Хм, а если по дороге смотаться?

— Если только назад в лес. По шоссе если поедем, то нас пикировщики сверху накроют. Если и не сразу, то все равно накроют и ДШК не поможет.

— Один хрен достанут или ты предлагаешь бросить машину и пешочком?

— Не вариант. Б...я ну вот кто скажи мне всего день назад, что буду думать как помереть лучше — в репу дал бы точно.

— Почему помереть? — подал голос Сергей.

— Потому, Колобок, что один танк, даже крутой не справится с немецкой армией, а в концлагерь я не хочу, да и предателем мне тоже быть не климатит. Короче, место для боя неплохое. Мы на взгорочке, на опушке. Дорогу видим километра на два точно, а вокруг дороги поля, так что сразу не обойдут и некоторое количество представителей "высшей" расы мы точно на встречу с валькириями отправим. Предлагаю активно поработать лопатами. Поскольку их ровно две, то один сидит за пулеметом и высматривает противника. Все, некогда горевать! Надеюсь, Вы не собираетесь жить вечно?

— Колобок, придется тебе быть заряжающим.

— Угу, — раздалось в ответ, и мы дружно полезли наружу из танка.

Час ушел, что бы выкопать капонир, который позволял спрятать гусеницы танка, когда отдыхающий на башне Колобок заорал, что видит группу мотоциклистов, за которыми едут еще три броневика и пара танкеток. Лопаты тут же были отставлены в сторону и закреплены на своих местах. Танк заехал в капонир и был замаскирован ветками лещины воткнутыми прямо перед ним. Я встал к прицелу, а шеф, перед тем как залезть в пулеметную башенку, показал Сергею как заряжать снаряды и как их отличать.

— Кот, видишь болотинку небольшую, камыш еще торчит?

— Угу.

— Вот, когда броневик с ней поравняется бей по нему, а я по мотоциклистам из ДШК ударю.

Немчура весело и целеустремленно катила вперед. Из-за поворота показалась голова основной колонны, состоящая из идущих попарно танков.

— Шеф, может по ним? Тогда я точно не промахнусь, кого-нибудь да зацеплю.

— Сначала по броневику, надо дорогу перекрыть иначе они сюда моментом приедут, и только попробуй промазать.

— Так не пристреляно орудие!

— Как хочешь, так и попадай.

Мотоциклы пересекли ложбинку, и я приготовился нажать на спуск. Время как будто остановилось, сердце билось в груди так, что, казалось, выскочит из него. Рот внезапно пересох, а первый броневик уже подъезжал к намеченному мной ориентиру.

— А-а-а — заорал я и нажал на спуск. Орудие рявкнуло, и Колобок бросился заряжать следующий снаряд. Сверху загрохотал ДШК, и сразу два мотоцикла полетело кувырком в кювет. В этот момент снаряд влетел точно в морду первого броневика. Взрывом его отбросило на следующий за ним и они оба загорелись.

— Орудие заряжено, — раздался в ухе голос Сергея.

Едущие за броневиками танкетки поползли с дороги, а я перевел прицел на голову колонны и нажал на спуск. Промазать было сложно и спустя пару секунд столб взрыва встал прямо за головными танками. В небо взметнулась танковая башня. Я перевел взгляд поближе и не поверил своим глазам. Обе танкетки горели, испуская клубы черного дыма, а на крыше броневика мерцал огнем пулемет. "Перекрестив" броневик, я дождался доклада о готовности орудия и нажал на спуск. На месте вражеской машины расцвел прекрасный огненный цветок. Два головных танка обнаружили, что остались одни, поскольку немецкая колонна организованно сдала назад, за холм и тоже попятились.

— Орудие заряжено, — и я снова жму на спуск, но в этот раз я немного промазал и куст разрыва встал слева от одного из танков, тем не менее, он остановился, у него открылись люки и черные фигурки немецких танкистов скатились по броне и бросились прочь. Другой танк в это время, спрятавшись за дымом горящих танков, тоже убрался за холм.

— Хорошо вдарили, пора линять, — раздался в наушнике голос Бряка, — запасной позиции у нас нет. Они сейчас вызовут звено "штук" и нам станет жарко. Сергей ныряй за рычаги и давай аккуратненько вдоль леса, а я буду сидеть на башне и как только заору "Воздух" сворачиваешь в лес.

— Ты же сказал — тут воевать будем.

— Передумал я, у нас приказа "ни шагу назад" нет, поэтому отступим на следующий рубеж.

— Это где?

— Не знаю пока, но "фашиков" мы тормознули и пока они думают, что делать дальше, мы оборудуем другую позицию. Да и свои, может, нарисуются.

— Кстати, о своих, — задумчиво произнес я, — Что им рассказывать будем?

— У нас "легенда" есть, даже с "доками". Поменьше язык распускаем и бьем немца, а уж если нами всерьез ГПУ заинтересуется, то рассказываем правду. Ну, или то, что мы считаем правдой.

— А поверят? Вдруг шлепнут как шпионов?

— А пофиг! Все равно там будем. Считай, что один раз ты уже умер!

— Это как?

— Ну, ты же пропал из своего мира? А тому, кто раз уже умер бояться смерти не с руки. Я прав?

— Шеф, ты прости, конечно, но я себя мертвым не считаю, — раздался голос Колобка, — и умирать не желаю.

— Ты верующий?

— Угу, типа того.

— Значит, все в руках божьих, аминь! И баста! Рули давай, не отвлекайся.

Колобок нырнул на место водителя и танк, порыкивая, выбрался из ямы-капонира.

— Стой, — сказал Бряк, — пошли, поможешь, — дернул он меня за рукав.

Мы выбрались из танка, и шеф сказал мне обновить маскировку капонира, а сам припер из подлеска здоровенную лесину, обрубил часть веток и установил ее в яме, так что часть ствола дерева смотрело наружу из кустов.

— М-да, грубоватая имитация, — хмыкнул он, — может сверху на ствол орудия похоже будет. Все, по коням. Валим отсюда!

Внутрь танка мы забирались уже на ходу, а тот, ломая мелкий подлесок и кусты, двинулся вдоль леса. Прошло всего минут пятнадцать, как Бряк прокричал "Воздух" и тут же танк послушно нырнул под кроны деревьев.

— Сеть накидываем!

— Где?

— Что где?

— Сеть?

— За башней уложена, как положено.

Ничто не ускоряет человека как чувство опасения за собственное здоровье. Через тридцать секунд маскировочная сеть была натянута поверх туши танка, и мы сидели под ней как мыши под веником — тихо, тихо. Немцы проявили к нам завидное уважение — опушку леса вдалеке обрабатывало целых шесть бомберов. Сделав свою работу, они покружились пару минут и отбыли в направлении границы, а над дорогой, совсем не высоко, пронеслась пара Мессершмитов, но нас, слава богу, не заметила.

— Так, сворачиваем сеть и "топим" дальше. Что там у нас дальше? О, Сопотцкин — с километр осталось.

До Сопоцкина доехали быстро, прямо около первых домов выехали на дорогу и, не снижая скорости, помчались сквозь поселок. Поселок как вымер, только собаки брехали из-за заборов. В центре поселка остановились у здания над входом, которого висело знамя и кусок красной материи с лозунгом — "Даешь коллективизацию!". Из окна выглянула девушка в красной косынке и спросила:

— Вам кого, товарищи?

— Начальство есть? — спросил шеф, высунувшись по пояс из люка.

— Так в полях все, да на ферме! У Вас учения, что ли? Опять нам поля гусеницами потравите?

— Война, детка! Немцы в трех километрах отсюда!

— Я не детка, — вскинулась девушка, — я комсомолка!

— Военные в поселке есть?

— Откуда, только демобилизованные.

— Связь с городом есть?

— Нет, со вчерашнего вечера нет! Петр сказал, что где-то обрыв и с утрева смотреть поехал.

— Угу, ясно. Тогда беги к начальству и сообщай, что скоро здесь будут немцы. Уходите, а то убьют всех коммунистов и поселковый актив.

— А ВЫ?

— А мы дальше, на соединение с частями Красной армии поедем.

— Вы вернетесь? Скоро?

— Знамо дело вернемся! А на счет скоро — не знаю. Все, прощевай, красавица. Сергей, поехали! — и танк, рыкнув динамиками, пошлепал траками дальше.

— Иваныч, — позвал я, — мы куда едем?

— Пока пехоту не встретим! Видел, как фрицы быстро опушку, где мы стояли, обработали? Как ты думаешь, мы бы выжили?

— Ну, можно было вглубь леса залезть, а потом вернуться на позицию.

— Не-е-е, в одиночку держать оборону — гарантированная смерть, а в нынешних условиях еще и быстрая. О, навстречу кто-то пылит! Тормози, когда поближе подъедем.

Через пару минут около нас остановился броневичек. Из него вылез лейтенант с зелеными петлицами пограничника.

— Лейтенант Габица, 86й погранотряд, — представился он.

— Воениженер 1го ранга Брякин, — расстегнув комбинезон, что бы видны были знаки различия, — ответил шеф.

— Документы предъявите! — напрягся лейтенант, а башенка броневика повернулась в нашу сторону. Шеф спокойно достал документы из кармана и протянул лейтенанту, которому пришлось карабкаться на танк.

— Что Вы делаете в приграничной зоне, товарищ военинженер 1го ранга.

— Следовали на полигон для испытаний новой техники, — шеф постучал по броне.

— Полигон в другой стороне!

— Да, заблудились в темноте. Туман еще откуда-то нанесло. С утра выехали на эту дорогу и немцев встретили.

— Где встретили?

-Километров семь отсюда, за Сопотцкиным. Наверное, их колонна уже входит в поселок. Мы их притормозили немного, — показал Бряк на пулевые отметины на башне, — но решили двигать на соединение с частями регулярной армии. Лейтенант, разворачивайся, иначе в лучшем случае убьют, когда немцев встретишь!

— У меня почта для застав! Меня ждут!

— Тут не проедешь, да и не до почты сейчас на заставах. Лучше свяжись со своим штабом и сообщи, что мы тебе рассказали, а то Гродно не отвечает, в эфире одни немцы.

— В Гродно станцию и штаб разбомбили, — лейтенант нахмурился, — это что, война?

— Война!

— Убедили, товарищ военинженер 1го ранга, — сказал лейтенант, возвращая документы шефу, — много немцев?

— Танковая дивизия прёт, я так думаю.

— "Воздух" — раздался голос со стороны бронемашины.

Вдоль дороги на нас заходили два самолета. Погранец юркнул за броню, я последовал его примеру, а шеф развернул в их сторону ДШК и даже успел выпустить короткую очередь.

По броне защелкали пули. В щель видно было мало, а высовываться наружу желание не возникло. Бряк повернул пулеметную башню и снова выпустил пару короткий очередей.

— Попа-а-ал! — Раздался радостный вопль Бряка и снова грохот ДШК. Затем близкий взрыв и тишина. Я открыл люк и осторожно выглянул наружу. Метрах в ста в небо поднимался столб дыма и что-то жарко горело.

— Во, горит стервятник в бурьяне! — гордо изрек шеф. Раздался скрип дверцы броневика и из него выбрался экипаж во главе с лейтенантом.

— Метко стреляете, товарищ военинженер!

— Вы, как, целы?

— Да, но пару раз он в нас попал. Хорошо, что никого не зацепил и ничего не повредил, — ответил лейтенант, засунув палец в дырку от вражеской пули в броне своей машины.

— Лейтенант, ты как знаешь, а мы дальше поехали. Сейчас уцелевший летун своим доложит и по нашу душу, его друзья прилетят, с бомбами. Сергей, заводи! Поехали!

Броневик быстро догнал нас и обогнав, устремился вперед.

— Следующая станция — Ратичи, — голосом станционного автоинформатора прогудел в шлемофоне Бряк.

— А там что?

— Там должны быть части прикрытия границы, да и до Гродно недалеко, а в Гродно расположен штаб 3й армии. Там стоят части 56й стрелковой дивизии, а против нас два немецких армейских корпуса, а это 6 пехотных моторизованных дивизий с усилением.

— А ты откуда знаешь?

— Прапрадед деду рассказывал, когда выпимши был, а дед в дневник записывал. По трезвяку про войну рассказывать напрочь отказывался. Так вот, он тут где-то служить начинал, потом долго лесами из окружения выходил. Отступал до Москвы, шесть раз в окружениях сидел. От Москвы до Потсдама дошел без единой царапины, а ранило, шальным рикошетом, когда все в воздух палили, празднуя победу.

— Умеешь ты обрадовать. Чего делать то будем?

— Поживем — увидим. Пока у нас "броня" есть, с топливом проблем не будет, нужно только боезапас пополнить "Медведю".

— Почему "Медведь", да еще и белый?

— Не знаю я? В семье только легенды остались про возникновение товарного знака, который потом превратился в клановый герб.

— Лучше бы ты пушку 85 мм поставил. К ней боезапаса хоть залейся, от зениток подходит, да и заряд — унитарный и боезапаса влезло бы больше.

— Чего было то и поставили. Я на войну не собирался, тем более на вторую мировую. Хорошо хоть броня надежная, для местной противотанковой артиллерии мы неуязвимы, а вот 100 мм и выше снаряды могут нам шкурку попортить. Капсулу и башню не пробьют, но катки могут сбить или гусеницу, а потом просто из огнеметов сожгут или бомбами пикировщики закидают. Поэтому нам желательно воевать не одним, а в компании, так сказать. Кот, слушай, а у тебя "там" кто остался?

— Дочь и две "бывших". Дочь большая уже, в институте учится, я правда не понял на кого? А у тебя?

— У меня никого, даже "бывших" нет. По расчету жениться душа не позволяла, а с остальными предпочитал облегченный вариант "обязанностей". Когда много работаешь, то на семью времени не остается, да ты сам знаешь!

— Угу, — согласился я, — а у тебя Кол? О, будет у тебя позывной "Кол", а то Колобок больно длинно.

— Да хоть "Бок". Нет у меня никого, детдомовский я, подкидыш.

— Э-Э, А шеф говорил, что у тебя вся семья на Мосфильме трудится?

— Семья и есть. Все, кто "выпустился" с Одинцовского детдома. Мы всегда друг другу помогаем, так заведено и это правильно.

Так мы ехали и болтали, пока прямо перед Ратичами на дорогу не выскочил боец с флажками и не начал размахивать ими, подавая нам сигнал "СТОП".

Мы послушно остановились, и тут же к нам направилась группа командиров, сопровождаемая отделением солдат, вооруженных винтовками. Когда они подошли поближе шеф, увидев звезды на петлицах командира идущего впереди, скомандовал:

— К машине, строится! — и как только местное начальство приблизилось, —

— Смирно! — два четких строевых шага, рука к шлемофону, а мы морды — кирпичом и таращимся на подошедшего генерала.

— Товарищ генерал-майор, танк проекта 777 следует с испытаний к месту обычной дислокации. В процессе следования имел боестолкновение с германскими войсками. Уничтожено три танка, две танкетки, два бронетранспортера и до взвода живой силы, а так же сбит самолет, предположительно Мессершмит. Воениженер 1го ранга Брякин.

— Генерал-лейтенант Сахнов, командир 56й стрелковой дивизии. Где Вы встретились с немцами? Покажите на карте!

— Вот здесь, — ткнул пальцем шеф в карту, которую ему показал адъютант генерала, — Вот по этой дороге мы выехали на шоссе и вот здесь, на опушке отдыхали, когда увидели немцев. Я думаю, в течение часа они будут здесь!

— А почему Вы оставили врагу свою позицию, — внезапно задал вопрос другой командир с большой красной звездой на рукаве.

— Оборона одним танком, без пехотного и зенитного прикрытия продолжалась бы еще максимум полчаса, что и показано было шестеркой немецких бомбардировщиков, которые отбомбились по тому месту, где мы стояли. Машина могла бы быть повреждена, и пришлось бы ее уничтожить, что крайне нежелательно, поскольку это единственный экземпляр.

— Поступаете в мое распоряжение! — и, видя, что шеф пытается что-то изречь, — до специального распоряжения командующего армией. Какое вооружение у танка?

— Пушка 122 мм, пулемет ДШК в верхней башне и три пулемета ДТ: курсовой, совмещенный с пушкой, стрелка-радиста и ретирадный. К пушке имеется шестнадцать осколочно-фугасных снарядов, к ДЩК — полтора боекомплекта, пулеметы ДТ являются муляжами, необходима установка настоящих. Желательно пополнение боезапаса к орудию и ДШК, а так же необходимо пополнение экипажа до "штатного".

— Пулеметов нет, это на склады в Гродно запрос надо делать. Боезапас от гаубиц подходит?

— Да, товарищ генерал-майор

— Кузнецов, выделишь ему из своих запасов, к ДШК патроны у него же возьмешь. Что с экипажем?

— Требуется стрелок-радист и два заряжающих.

— С радистом проблема, их и так недобор, а заряжающих тебе выделим. Поступаешь в распоряжение командира 37го пехотного полка, ты их проехал. Они в лагере около Святска, там же боезапас пополнишь. Заодно Кузнецова подбросишь. Понял?

— Да, товарищ генерал-майор!

— Свободен! — и развернувшись, направился к броневику, что стоял замаскированный в кустах сирени.

— Майор Кузнецов, командир 247 Гаубично-артиллериского полка, — отдал честь один из офицеров, что остались рядом с танком.

— Лейтенант Непейвода, — представился второй.

— Товарищ Военинженер 1го ранга, куда нам?

— Залезайте в башню, только осторожно, а то форму попачкаете.

— Лом, Кот по местам!

Мы дружно запрыгнули в танк, дождались, пока попутчики расположатся, где им указано и покатили в обратную сторону.

— Хм, а рядом со Святском дворец роскошный должен быть, магнатам польским раньше принадлежал, вот бы глянуть, — мечтательно протянул я.

До Святска "добежали" за десять минут, еще немного и я затормозил под тремя каштанами на краю большой поляны сплошь уставленной армейскими палатками. Часть палаток было разбита или бомбами или снарядами крупного калибра. Мы выскочили из машины и сноровисто натянули маскировочную сеть, и никто не стонал, что потом зае...я сворачивать как это было в первый раз. Офицеры, то есть командиры отбыли к своим подчиненным попросив подождать. Я взглянул на часы и удивился, ведь было всего-то десять минут девятого, а сколько событий уже произойти успело. Шеф залез в танк и вытащил оттуда армейский термос и туесок с остатками еды, что запасли в гостиничном ресторане. Гостиницы нет или еще нет, а еда есть! И нормальная, не тухлая!

— Другой мир, параллельный. Я так думаю, — прошамкал набитым ртом Бряк.

— А что это меняет?

— Можно не бояться — прогресс двигать, не исчезнем.

— Прежде чем двигать нужно умудриться вылезти из той дупы куда нас занесло! — изрек Колобок то есть Кол.

— Угу, — откусил я кусок буженины, — пока мы все глубже залазим. На сколько я понимаю мы сейчас пойдем по направлению к 68 Уру. Его еще называли второй Брестской крепостью. Из всего состава защитников этого укрепрайона выжило к концу войны аж два десятка человек из состава двух дивизий, что отвечали за этот район. Честно говоря, я сомневаюсь, что эта прекрасная машина сможет что-нибудь изменить.

— Будем драться, а там видно будет! — шеф извлек фляжку и комплект стальных, туристских стопок.

— Что отмечаем? — рядом, как из-под земли, нарисовался майор Кузнецов.

— Танк крестим!

— И как назвали "младенца"?

— "Полярным Медведем"! Выпьем, чтобы он стал самым опасным хищником в этих местах и показал фрицам и гансам, что не все скотам масленица.

— Может лучше за товарища Сталина? — подал голос еще один персонаж в фуражке с малиновым околышем.

— И за него обязательно выпьем! — шеф вручил "подошедшим" по стопке и набулькал жидкости из фляжки. Выпили, закусили. За "Медведя", потом за "Сталина". После этого Бряк, то есть военинженер 1го ранга залез в танк и вытащил оттуда трафарет сделанный из толстой пластиковой пленки и банку белой краски.

— Помоги! — сказал он Лому, — Держи, я красить буду.

Пять минут и на башне красуется медвежья морда. Шефу этого показалось мало, и он оттяпал от угла трафарета кусок пленки и вырезал на нем пятиконечную звезду.

— Это зачем? — поинтересовался особист, когда он нанес на пушку три звездочки.

— Количество подбитых танков, чтоб не сбиться со счета! — любуясь на свою "работу" ответил шеф.

— Занятно, с одной стороны хвастовство, что не приличествует для краскома, а с другой стороны мотивирует других. Кстати, товарищи, документики не покажете?

Достали документы. Для этого пришлось расстегнуть комбинезоны. Блеснули шпалы у нас в петлицах. Лицо у особиста слегка побледнело, но другой реакции не последовало. Документы были внимательно изучены и возвращены владельцам, то есть нам.

— Все в порядке? — поинтересовался шеф.

— Да! Я так понял — танк секретный?

— Похоже, это не имеет значения, если Вы, конечно, не желаете его утопить в ближайшем болоте.

— Это не в моей компетенции. Вы отвечаете за танк, поэтому Вам и решать, что делать!

— Если возникнет необходимость, то я попрошу помощи у Вас. Договорились?

— Это мой долг как сотрудника госбезопасности, товарищи! И нечего на меня так смотреть. Откуда я знаю кто Вы и откуда! Тут туча шпионов и белобандитов бродит по лесам, званиями от сержантов до майоров. Правда, на танках еще не было.

— Да я не сержусь. Служба есть служба.

— Майор, мне обещали боеприпасы и "заражающих".

— Сейчас все будет, — и махнул рукой.

Со стороны лагеря показались две телеги, каждую из которых тащило по две лошадки. В телегах лежали ящики со снарядами и пороховыми зарядами. Отдельно лежало два цинка крупнокалиберных патронов для ДШК.

Шеф посмотрел маркировку и, довольно хмыкнув, спросил:

— Трассеров нет?

— Нет, это к зенитчикам, — буркнул майор, — сколько Вам снарядов грузить?

— Боекомплект — сорок штук, шестнадцать есть, но хрен его знает, когда еще снарядами разживемся, так что давай плюс еще десяток, под сидушки рассуем, там даже крепления для этого есть. И не смотри на меня так, я просто запасливый. Лучше поделись сухпаем, а то весь подъели, пока по железке сюда плюхали.

— Дядьку дай водицы напитца, бо есть так хотца, шо переночевать негде! — протянул особист.

Пауза и жизнерадостный коллективный смех, переходящий в "ржание".

— Будут Вам сухпайки, по три на брата выдам, — вытирая слезу просипел майор, — а пока у Вас тридцать минут на погрузку боезапаса. Как у Вас с горючкой?

— Нормально, но воды бы залить. Где тут колодец?

— Ближайший, в полукилометре, а Святске. Много надо?

— Литров сто хотя бы!

— Зачем Вам столько?

— Охлаждение двигателя, — нашелся шеф.

— Грицко! — не оборачиваясь, позвал майор.

— Здесь, командир, — рядом материализовался невысокий, щупленький мужичек обладающий роскошными черными, с проседью усами и такой же роскошной лысиной. В петлицах пила, в глазах готовность исполнить приказание начальства.

— Выдашь пятнадцать дневных пайков и пригонишь сюда бочку с водой. На все тебе полчаса. Исполнять!

— Сделаю, командир, — прозвучало в ответ и мужичек "испарился".

— Товарищи воентехники, Вашей задачей будет прикрывать дивизион на марше от прорвавшихся танков и моторизованной пехоты противника. Через тридцать минут выступаем. По плану нам отведено место между дотами второй линии УРа.

— А с воздуха прикрытие есть?

— Обещали дать истребителей.

— А зенитные средства?

— Есть один грузовик с зенитной счетверенной установкой "Максимов".

— И все?

— Основной состав зенитного дивизиона находится на учениях под Минском.

— Б..я!

— Угу, я еще надеюсь на Ваш "ДШК".

— От звена "штук" отобьемся, а если прилетит штафель, то нас размажут тонким слоем по всему пути следования.

— Через двадцать семь минут, встаете сразу за боевым охранением и следуете за ним на расстоянии ста метров. Приказ ясен?

— Да, майор, — ответил Бряк и, повернувшись, посмотрел на наши хмурые лица.

— Не дрейфь парни, мы еще живые. Пошли грузить боезапас.

Спустя некоторое время к нам подошли два молодых парня и сказали, что их прикомандировали к нашему экипажу в качестве заряжающих. Знакомится — решили позже, а пока сосредоточенно грузили снаряды и заряды в танк. К назначенному времени успели буквально в притык. Шеф устроился в пулеметной башне, Кол прыгнул за рычаги, а я начал проводить инструктаж по орудию. К счастью, нам дали не зеленых, только что призванных новичков, а ребят уже прослуживших по полтора года "заряжающими" на буксируемых гаубицах. Кроме этого оба худо-бедно умели наводить орудие на цель, поэтому устройство нового для себя орудия осваивали быстро. Пока я обучал новых членов экипажа, танк неспешно полз впереди длинной колонны арт-дивизиона, которая цокала копытами и скрипела деревянными колесами по дороге, ибо все гаубицы были на конной тяге. Как оказалось, в дивизионе было всего два грузовика: полуторка и ЗИС5. Один использовался для перевозки снарядов, а полуторка возила штабное имущество и документацию. Даже все командиры от комдива до командиров батарей ехали верхом на лошадях. Скорость передвижения была как у человека бегущего трусцой и я подумал, что за тот час, что нам понадобится, что бы добраться до позиций и развернуть батареи нас не только обнаружат, но и успеют навести на нас бомберов. Накаркал,— подумал я, увидев над лесом две точки, что быстро приближались к колонне. Над колонной промелькнули две быстрые хищные тени самолетов с характерными обрубленными крыльями.

— Воздух, мессеры — раздался крик над колонной дивизиона, но движения никто не остановил, только развернулись в сторону противника пулеметы на зенитной установке. Шеф не отставал и ДШК тоже уже смотрел за самолетами, которые готовились к заходу на штурмовку.

— Шеф, почему народ не рассредоточивается?

— Непуганые еще! Сейчас кровью умоемся, если фрицы не испугаются, — пробурчал он и дал две очереди перед носом ведущего "мессера", — Б...я, как же хреново когда трассеров нет, ни фига не видно, куда пули летят. Тем не менее, когда к ДШК присоединилась счетверенная установка "Максимов" вражеские самолеты прервали атаку и полетели искать менее зубастую добычу.

— Сейчас пикировщиков позовут, и нам станет жарко, — мрачно прокомментировал шеф итоги столкновения. Есть небольшой шанс, что успеем доехать до зоны действия зенитных средств Ура, но один раз отработать по нам точно успеют. Так, берете цинк с патронами и набиваете ленту. Патроны чередуете бронебойный и обычный.

— Сделаем, — ответили парни.

— Кстати, надо познакомится! — шеф взглянул на "заряжающих".

— Младший сержант Воронцевич.

— Младший сержант Дикань

— Военинженер 1го ранга Брякин, в бою позывной "Бряк"

— Военинженер 2го ранга Матроскин, позывной "Кот", — представил он меня.

— Воентехник 1го ранга Колобок, позывной "Кол", — сидит за рычагами.

— Ну а Вы будете "Ворон" и "Дик". Согласны?

— Да! Нет! — раздалось в ответ

— Меня зовут все "Бай", — сказал сержант Воронцевич, — в театре дивизионном играл злого бая, вот и прицепилось.

— "Бай" так "бай", — кивнул шеф.

— Воздух, — раздалось снаружи, — и практически сразу завыла сирена немецкого пикировщика. Шеф скакнул в башенку и закрутил ею в поисках врага, а я прильнул к перископу. Два взрыва, истошное ржание лошадей и дикий, нечеловеческий вой сирены второго пикировщика. Грохот ДШК и мат Бряка в наушниках шлемофона, новые взрывы, резкий звон осколков стеганувших по броне, снова вой сирены и дикое желание оказаться ниже пола боевого отделения и вообще подальше отсюда. Переламывая себя, свой страх гляжу в орудийный прицел и вижу, как по прицельной сетке медленно ползет силуэт самолета, выходящего из пике. Я не знаю, почему нажал на спуск, шансов попасть было мало. Наверное, сработал рефлекс годами выработанный в виртуальных играх, тем не менее снаряд вылетел из орудия и встретился с хрупким телом "Юнкерса". Как потом оказалось, я попал точно в мотор. Взрыва не произошло, поскольку пушка была заряжена обычной болванкой, но мотор самолета ударом снаряда вырвало из самолета, а "планер" "лаптежника" перевернувшись через нос, упал плашмя прямо на дорогу в ста метрах перед нами. В это время зенитчики "причесали" еще одного Ю87 и тот задымив повернул на запад, а Бряк длинной очередью встретил атакующий пикировщик и видно убил пилота, поскольку самолет не сбросив бомбы и не выходя из пике воткнулся в землю недалеко от дороги. Мощный взрыв, туча обломков и осколков. Остатки хвоста "Юнкерса" упали прямо на одно из орудий и ранили ездового. Видно последнее зрелище сильно впечатлило оставшуюся шестерку "бомберов" и они, сбросив бомбы в лес, удалились восвояси.

— Как же страшно то, тащ военинженер, я чуть не обосрался, когда бомба рядом с нами упала, — выдохнул "Бай".

— Отставить пустопорожний треп! Ленты набивай, сержант иначе скоро я только плеваться во врага смогу! — прорычал шеф, — а ты Кот оказывается — снайпер!

— Да случайно, командир.

— Да пофиг, что случайно, зато эффектно, как ворону на взлете из рогатки.

Я открыл люк и выбрался наружу. Колонну потрепали, но не сильно, просто не успели. Недалеко от нас лежали обломки повозки куски тел возницы и двух лошадей — прямое попадание бомбы. Желудок скакнул к горлу, но усилием воли я сумел сдержать тошноту. Воздух пропах противным запахом сгоревшей взрывчатки. В следующей четверке лошадей, что тянули за собой гаубицы, тяжело ранило лошадь. Она лежала на боку и тяжело дышала, а возница гладил ее по шее и плакал. Вот он достал из кобуры наган, приставил к ее уху и, не глядя на нее, нажал на спуск. Сухо щелкнул выстрел. Лошадь в агонии дернула ногой и умерла, а из ее застывшего глаза стекала большая прозрачная слеза.

Глава 2. УР

— Продолжать движение!!! — вдоль колонны на лошади скакал майор Кузнецов, — устранить повреждения и препятствия движению колонны! "Медведь" — вперед!

— Вперед так вперед, — выпустив клубы искусственного дыма, танк устремился вперед. Охранение тем временем распотрошило "слегка" поломанную снарядом тушку Ю87, достав документы летчика и стрелка, а так же полетную карту, отдала все "богатство" подъехавшему командиру и, пришпорив своих скакунов, потрусила дальше по дороге. Проехав по хвосту самолета и превратив его в щепки, чтобы не мешал движению, мы шлепали гусеницами вслед лихим кавалеристам. Спустя десять минут мы второй раз за это утро въезжали в Сопоцкин. По-прежнему на улицах не было ни души и даже на двери здания, где сидела приветливая комсомолка, висел здоровенный амбарный замок. От этого здания мы повернули влево на другую дорогу и спустя еще минут двадцать мы остановились у небольшой возвышенности. Повозки с орудиями подъехали прямо к склону и спустя несколько секунд нашему удивленному взору открылись уже подготовленные гаубичные позиции, которые были отлично замаскированы на обратном склоне холма. Гаубицу быстро снимали с передка, вкатывали на позицию и тут же накрывали маскировочной сетью. А в скале на вершине холма открылся дверной проем и оттуда выскочили два солдата, один из которых нес на себе катушку с полевым проводом, и сноровисто стали укладывать кабель по направлению к НП батареи, что здесь заняла свою позицию. Командир дивизиона подгонял подчиненных и посматривал на север и северо-запад, где время от времени вспыхивала канонада, и слышался треск очередей пулеметов. Из дота, частью которого оказалась "скала" появился "офицер" и направился к нам, увидев его, к нам поехал на своем жеребце и Кузнецов.

— Капитан Швецов, 213 стрелковый полк.

Шеф спрыгнул с брони и представился. Тут подъехал майор, достал карту и начал что-то втолковывать Бряку. Тот кивал головой, потом Бряк долго общался с капитаном из дота, а Кузнецов открыто посмеивался. О, походу совещание завершено, шеф направляется к танку, а краскомы "порулили" по своим делам.

— Что там? — спросил я Бряка, когда он подошел.

— Так, Андрей, давай потихоньку вон к той седловине между вершинами холмов. Там нам выделили огневую позицию.

Когда прибыли на место, то под маскировочной сетью обнаружили отличную ровную площадку, достаточную для нашего "Медведя".

— Как мне сказал капитан, тут должна быть позиция придаваемой ПТР, а поскольку ее нет, то местечко отдали нам. Слева и справа пулеметные колпаки дотов, вон краешки видны из-под травы. Не везде видно успела прорасти "маскировка". Бруствер тут бетонированный, присыпанный землей. Есть правда проблема — как только сюда встанем, то башней сможем вращать в пределах угла около девяноста градусов, и если к нам сзади приедут вороги — будет весьма неприятно.

— А чего там майор с капитаном над тобой посмеивались?

— Не надо мной, а над нами и немчурой. Пошли, мне на карте показали, но надо самому увидеть.

Мы поднялись на ближайший холм, и перед нами открылась вся местность километров на пять на север и северо-запад.

— Ты смотри-ка, отсюда видна дорога к мосту в Соничах и опушка, где у нас позиция была — как на ладони.

— Так что, они наш бой видели?

— Ага, — поэтому нас особо и не трясли "особисты". Хех, каламбурчик, однако. Вон, там еще один дот стоит. И они уже собрались немчуру приголубить, а тут мы вмешались. Наши в том доте созвонились с другими дотами и решили подождать, посмотреть, что будет дальше, а потом просто не успели нас "отловить". Люди, что были посланы к нам, просто не успели добежать до нас. Капитан меня поддел — сказал, что менять позицию мы научились отменно.

— А дальше?

— Дальше, они сообщили о нас в Ратичи, поскольку связи с Гродно не было и устроили немцам "баню". Немчура, решив, что дело сделано, когда "Юнкерсы" разнесли в щепки бревно на нашей позиции, спокойно поехали дальше. Наши дождались, когда они поравняются с той самой опушкой и вдарили с трех сторон по колонне, а результат ты видишь! Не видишь? На — посмотри, — протянул Бряк мне свой бинокль.

Поле радовало глаз сгоревшими остовами танков и грузовиков. Над некоторыми до сих пор поднимался редкий черный дым, а вокруг них густо лежали трупы вражеских солдат.

— А нечего незваными приходить! — пробормотал я себе под нос.

— Кот, ты знаешь, что странно?

— У?

— Я точно помню, что именно вот эти доты не успели вовремя занять и немцы сходу их захватили, кроме этого их даже не успели достроить, замаскировать и вооружить. Потому мы и дали деру отсюда, что я думал — у нас нет шансов немцев здесь остановить.

— Другая реальность?

— Похоже на то. У них тут в дотах мало того, что крепостные трехдюймовки стоят, так еще и "эрликоны", которые могут и по самолетам стрелять, а могут и по наземным целям. Капитан сказал, что еще один полк должен прийти и занять ретирадные дзоты и промежутки между дотами.

— Чего делать будем, шеф? Мне не очень нравится наша позиция. Если немчура подгонит гаубицы и начнет обрабатывать доты, то нам станет грустно.

— Если 105е то пофиг, а вот если крупнее типа 200 мм, то действительно если попадут, то тут и останемся. Как там — "нас извлекут из под обломков, поднимут на руки каркас..."

— А 105 мм значит не страшно?

— Не-а. Броня многослойная, композитная, да еще изнутри я потребовал полимерный материал нанести типа резины, а то мне не улыбается осколком собственной брони в висок получить. Самое "тонкое" место в нашем танке — гусеницы и катки. Если разобьют, то будет весьма неприятно ибо, как я уже говорил — сжечь нас можно, как и любой другой танк, хотя и сложнее. Нам скорее противотанковые мины страшны, чем танковые и противотанковые пушки.

— Что, и "ахт-ахт" не пробьет?

— Даже пулеметную башню не пробьет, но может с "погона" ее сбить, а может, и нет, не испытывал.

— Так что делать то будем, Шеф?

— Приказы выполнять! Нам генерал приказал здесь "пастись". У меня есть подозрение, что "наши" хотят вернуть себе два дота у моста, которые у них немцы хапнули. Один отсюда видно, а второй вон за той рощицей, — показал Бряк, — Капитан сказал, что с этой стороны у них только пулеметы. Кроме того, в одном из дотов немцам удалось захватить только верхний этаж, а вот два нижних контролируют бойцы красной армии. В общем, походу ждем как раз стрелковый полк, которому и будем помогать.

— Ясно.

— Как тебе "заряжающие"?

— "Дик" — обычная "деревня". Сильный и не очень далекий, а вот "Бай" похоже "казачек засланный". Да, он пушку знает, ключом пользоваться умеет, но было такое ощущение, что его руки как бы вспоминали, что надо делать и как. Движения верные, но слегка заторможенные, как будто он контролирует каждое движение. И еще, "Дик" раскрыв рот смотрит на наш танк, а Бай осматривал танк "профессионально" что ли, он как бы сравнивал с другими видами "танков" и внутренности танков для него не секрет.

— Да я тоже заметил, что в башню он "нырнул" спокойно, а вот "Дик" явно робел.

— И что?

— Что? — пожал плечом Чук, — воюем дальше. Вдруг, мы ошибаемся.

Мы вернулись к танку и уселись в тенечке. День уже приближался к полудню и солнце припекало изрядно. Счастье в виде часа безделья закончилось истошным воплем "Воздух" со стороны КП батареи и все движение на батарее замерло. Зато "затявкали" автоматические зенитные установки дотов. Они располагались чуть в стороне от основного купола и к ним, к каждой вел подземный бетонированный ход. На месте шефа за ДШК сейчас сидел Бай и он уже начал прицеливание по заходящим на цель "Юнкерсам".

— Отставить, сержант! Сидим тихо. Экипажу занять места в противовоздушной щели.

— Команди-и-р?! — на шефа сверху смотрел Бай.

— Вот влепят сюда пару "соток" и война для нас закончится, а для дота "сотки" что слону дробина. Да и патронов у нас для ДШК небогато!

— Товарищ воениженер 1го ранга, — высунулся из люка Андрей, — а в щель то зачем?

— А чтоб если бомба все-таки попадет в танк, ты там не остался, а мог еще прибить пару-тройку "фрицев", ну или "гансов". А ты сиди и бди, — сказал он сержанту, — Ежели на нас заходить будет, то тогда, и только тогда откроешь огонь. Понял?

— Да, товарищ военинтендант 1го ранга.

— Я же говорил — в бою только по позывным! — скривился шеф, — Пока ты меня величаешь полным званием, меня убить успеют.

— Да, Бряк! — ответил, сержант.

— Добре! — хмыкнул шеф.

Сидеть в щели было страшно и скучно. Обзор из нее был "хреновый" и делать там было нечего от слова "совсем". Разговаривать было сложно из-за воя сирен пикировщиков и периодических взрывов. К "концерту" присоединилась немецкая артиллерия, но в основном она уделяла внимание доту севернее нашей позиции. Немецкие летчики, что посетили нас, были неплохими профессионалами и все бомбы ложились очень близко от их цели — основных колпаков дотов. Поэтому к нам залетело только несколько осколков, которые сделали пару дыр в маскировочной сети, натянутой поверх позиции. Зенитки стреляли много и часто, но попали всего один раз. "Лаптежнику" повредили мотор и он сел на "вынужденную" прямо посреди поля. Экипаж удрать не успел, так как самолет разодрали в клочья расчеты пулеметных колпаков. Юнкерсы налетали волна за волной и сыпали, и сыпали бомбами. Целый час мы сидели в узкой бетонной щели. Когда бомбежка прекратилась, и смолкли взрывы, я понял, какое это удовольствие — наслаждение тишиной. Клубы пыли, что была поднята взрывами, оседали ржавым налетом на нашу одежду, волосы.

— Шеф, тьфу, — сплевывал я скрипевшую на зубах пыль, — лучше бы в танке сидели.

— Кот, ты по-другому разговаривал бы, если бы сюда, хоть одна бомба прилетела. По местам! Я не я, если немец в атаку сейчас не попрет. Открываем огонь только по моей команде.

Кое-как стряхнув пыль, я полез на свое место в башне и, довернув чуть-чуть орудие, посмотрел в прицел. Действительно, из-за холма показалась немецкая пехота, которая жидкой цепью пошла вперед. Доты молчали, пока пехота не прошла половину пути, и ударили все разом. Немцы дружно залегли, попрятались за кочки и стали окапываться. Немедленно по пулеметным колпакам ударила артиллерия и заставила пулеметы умолкнуть и закрыть амбразуры. С обеих сторон холма показались более густые цепи немецкой пехоты, а на дорогу начали выезжать танки, при виде которых у меня натурально отпала челюсть.

— Бряк, ты это видишь? Это же B1.

— Угу, а следом "четверки". Сидим — молчим, сейчас время "дивизиона".

Словно в подтверждение его слов посреди порядков немецкой пехоты встало два куста взрывов. Пауза и еще два. Одновременно с этим опять ударили "Максимы" дотов, а снаряды стали рваться рядом с тушами "французских" танков вермахта. Казалось еще немного и немцы не выдержат, но опять открыла огонь артиллерия немцев, а над головами раздался вой сирены пикирующего "юнкерса". Словно опомнившись застучали "эрликоны" и ШКАСЫ зенитной обороны дотов.

— Так, Кот берем тех, что справа. Отжимаем их от дороги иначе нам во фланг прорвутся.

— Есть, командир, — ответил я и начал "крестить" чудо французской танковой мысли.

— Орудие заряжено! — голос Бая

— Огонь! — орудие мягко рявкает, и тяжелый снаряд устремляется в цель. Секунда, полторы — снаряд попадает под небольшую верхнюю башню танка. Раздается взрыв и башня, кувыркаясь, улетает назад, а танк останавливается. Из люка выползает танкист и скатывается на землю, держась руками за голову. Глушануло видно. Но мне некогда — я перевожу прицел на следующую цель, еще одного "француза". Готовность орудия. Залп и в этот раз снаряд попадает в район "нижнего" орудия противника. Готов! Беру на прицел "четверку", что огибает первый из подбитых мною танков, но только я приготовился нажать на спуск, как в танк, что я выбрал мишенью, попал снаряд гаубицы. Он пробил верхний лист металла и рванул уже внутри танка. "Немца" буквально вывернуло наизнанку, видно детонировал боезапас танка. Я перевел взгляд на другие "четверки", что ползли за B1, но те видно решили, что пока хватит и спешно пятились назад. Пехота то же отходила, и доты прекратили огонь, экономя патроны.

— Бряк, как думаешь — нас заметили?

— Я думаю, что мы это скоро узнаем. Будем надеяться — немцы решат, что это гаубичная батарея постаралась. Я посмотрел на часы и тихо выматерился.

— Ты чего, Кот? — раздался голос шефа.

— Да на часы посмотрел. Тринадцать тридцать, а такое ощущение, что уже целый день воюем.

— Ничего, сейчас передохнем. У немчуры обед по расписанию, а они режим блюдут.

— Я б тоже перекусил, — раздался голос Андрея.

— Ну, ты всегда пожрать не против. Нас, кстати, майор обещал пока мы тут на довольствие поставить.

— Майору сейчас не до нас, их сильно бомбами побили, — буркнул я, посмотрев на позиции ближайшей батареи. Уцелела только одна гаубица из трех, одну из соседних взрывов повалило набок и ее сейчас пытались вернуть в вертикальное положение, а третья была уничтожена прямым попаданием. Все выбрались на броню и обозревали итоги атаки немцев на группу дотов.

— О, к нам гости едут, — раздался голос шефа, — майор с сопровождением. И действительно к нам скакал командир арт-дивизиона, но вот сопровождал его незнакомый мне командир. Правда, учитывая малиновый цвет околыша, можно догадаться, что едет безопасник. Каково же было наше удивление, когда он представился командиром укрепрайона.

— Капитан НКВД Швецов, командир пограничного укрепрайона.

Мы представились, хотя было видно, что кое-какую информацию он о нас имеет. Капитан отозвал нас с шефом в сторонку и предложил "исповедаться".

— Товарищи, я ни за что не поверю, что испытания этой машины могли захотеть провести в зоне моей ответственности, не поставив меня в известность. Я сначала решил, что фантазия "буржуйских" разведслужб поднялась на новую высоту, но на шпионов вы не тянете, да и поведение не то. Кроме того я такой танк впервые вижу, а видел я их много. Что скажете?

— Мы не здешние, капитан и время у нас немного другое.

— Что значит нездешние? В эмиграции были?

— Нет, похоже, что мы из другого мира, "параллельного". Мы не больные и не сумасшедшие, тем более коллективного помешательства не существует. Честно говоря, время для рассказов не совсем подходящее.

— Это как у Герберта Уэллса? А где Ваша машина времени? Это она? — кивнул он на танк.

— Нет! Танк есть танк. Просто мы на нем ехали по своим делам, попали в туман и выехали уже у Вас. Сами не знаем и даже не предполагаем, как мы это смогли проделать!

— Кто еще с Вами? Мехвод?

— Да. "заряжающих" нам Кузнецов дал.

— Угу, — задумался капитан, — и что теперь делать? А если Вы в плен попадете?

— Вряд ли, нет такого желания.

— Вас могут подбить, ранить, — смотрел капитан на нас спокойными серыми глазами, а у меня волосы на заднице дыбом встали. Вот решит, что нет человека — нет проблемы и все, амба будет.

— А смысл? — это шеф.

— В общем, так я решил. Вам здесь делать нечего, — почесав нос произнес "погранец", — Танки Вы жжете хорошо, но вот защита у Вас слабее чем у дота.

— У гаубиц лучше что ли? — прищурил глаз Бряк.

— Гаубицы не так заметны, как такая туша, спрятать легче. Кроме того, как они расстреляют боезапас, мы личный состав в доты заберем, а пушки не так уж и жалко.

— Лошадок жальче, — вздохнул он.

— И что Вы нам предлагаете?

— Смотрите! — разложил он карту, — у меня есть связь по всем дотам плюс связь с некоторыми частями, что ведут бой или дислоцируются в этом районе. Так вот, к сожалению, Через Ратичи Вы уже не пройдете, если только летать не научитесь. Противник ударил со стороны Липска, прорвал нашу оборону и отрезал нас от Гродно. Сейчас идут бои за Подлабенье и Ратичи, но, к сожалению, сдерживать там танки некому. Поэтому я Вам рекомендую уходить через полигон и вдоль Немана. Может под "шумок" и успеете проехать краем Гродно к мосту через Неман или уйти южнее на Свислочь.

— Товарищ капитан, а может, действительно, атакуем доты захваченные немцами? Они этого точно не ждут. Мы дальше тогда пойдем и через Соничи.

— А дальше куда? — подозрительно посмотрел на нас капитан, — прямо в Берлин, к "бесноватому"?

— Нет, у Перелома паромная переправа же есть, а оттуда на Гожу или Поречье и далее на Лиду.

— Хм, атаковать доты нам нечем и так некомплект личного состава, но хоть пугнете, и нам проще будет дожидаться подхода основных сил Красной армии.

— М-м-м, — скривился как от зубной боли шеф, — боюсь, товарищ капитан госбезопасности подхода основных сил Вы не дождетесь. Сейчас Красной армии приходится очень тяжело.

— Другое время ... — протянул капитан, — Мы победим?

— Да. В моем мире победили, но прошло до этого момента четыре года. Надеюсь, Вы справитесь быстрее. Я уже вижу разницу с моим миром.

— Никому не говори об этом, — закаменел лицом капитан, — здесь не говори. Когда будешь прорываться?

— Да сейчас и будем, наверное. Самое удобное время, не считая ночи.

— Почему?

— У немцев через десять минут обед по расписанию. Пока сообразят, что и как, я уже их на гусеницы намотаю.

— Удачи, товарищи инженеры, но этот танк и Вы не должны попасть в плен.

— "Бай" и "Дик" позаботятся? — посмотрел шеф на капитана.

— Служба, — пожал плечами пограничник, — как говорят буржуи — ничего личного, просто дело. Кстати мне доложили, что у Вас кроме Вашего ТТ личного оружия нет.

— Вот наше личное оружие! — я кивнул на "Медведя".

— Непорядок. Я прикажу выделить Вам два "ППД" и два "ТТ", один у Вас есть. У "заряжающих" личное оружие есть.

— Тогда уж пять "ППД", и цинк патронов к ДШК бронебойно-зажигательных.

— Нет патронов к ДШК, точнее есть, но километрах в пяти отсюда, а в ближайших дотах "Максимы" и "ШКАСы".

— Жаль. Тогда давай капитан прощаться. Совет от меня — прорывайтесь в леса и там партизаньте. Так Вы больше пользы принесете, чем, если сгинете в попытке дойти до линии фронта.

— Я не собираюсь прорываться, товарищ военинженер 1го ранга! — он прищурил глаза — надеюсь, звание соответствует ...

— Да, я подполковник запаса инженерных войск.

— Добро! Ну что же, удачи, товарищи, бейте врага пока сможете. Там, передайте, что мы сражались до конца и ни одна сволочь, пока мы живы, через нас на Советскую землю не пройдет. — Он протянул руку и сначала шеф, а потом я ответили на крепкое рукопожатие капитана Швецова.

Когда мы вернулись к танку, то застали идиллическую картину — экипаж "наворачивал" из котелков кашу с мясом, а на крыле стояло еще два котелка для нас с шефом.

— Десять минут на принятие пищи, потом грузимся и "уходим" — изрек шеф. Мы с шефом принялись за свою кашу, а экипаж метнулся за добавкой, поскольку рядом с танком стоял старшина с зеленым обшарпанным термосом и огромным половником в руке. Три четких размеренных движения черпаком и мехвод с заряжающими продолжили трапезу впрок. Спустя ровно десять минут мы уже прощались с гарнизоном дотов, которых и не видели почти, и с командиром дивизиона гаубиц, к которому нас прикрепил на время генерал.

— Не получится у Вас незаметно подойти, услышат.

— Не услышат, точнее не услышат до определенного момента. Самое главное, что бы на мосту через канал помехи не было. Так, экипажу по местам, — негромко скомандовал Бряк, и мы полезли за броню.

— Так-с, Кол, выключай звуковое и визуальное сопровождение.

— ЧЕ?

— Дым из выхлопной трубы выключи и звук дизеля.

— Угу, сделано.

— Тогда поехали. Выезжаем на дорогу, потом через опушку к северному доту, а там топишь тапку в пол и прямо по дороге, а там видно будет. Кот, стреляешь сходу, вдруг попадешь, останавливаться не будем, а я в пулеметной башне как всегда. Оттуда обзор лучше, чем с командирского места. Я торчал в левом башенном люке и видел с каким изумлением, остающийся на позициях народ наблюдал как практически бесшумно, не считая негромкого лязга гусениц, "Медведь" выскользнул с позиции, лихо развернулся на одном месте и покатил по направлению к дороге. Я помахал артиллеристам рукой и мысленно пожелал им выжить в бесчеловечной, безжалостной "мясорубке" по названию — Великая Отечественная война.

Глава 3. Прорыв

"Медведь" ведомый Андреем проломившись через подлесок выполз практически к месту нашей ночевки, но, не останавливаясь, перевалил через дорогу и шустро поехал через большую поляну "на задах" северного дота. Дверь в центральное укрепление была открыта, на пороге и около него стояло несколько красноармейцев, провожая взглядом наш танк. Выражения глаз видно не было, но красноармейцы стояли совершенно неподвижно, словно статуи. Перед тем как "выпорхнуть" из-за холма, который венчал дот на дорогу, Андрей остановил танк.

— Готовы? — голос Бряка и услышав ответы да ото всех членов экипажа, — Ну с богом, вперед!

— Бога нет! — голос Бая

— В мире есть столько всего, о чем мы не знаем, что я не стал бы на твоем месте настаивать на этом. И да, не время и не место для подобных дискуссий. Я сказал — ВПЕРЕД!

"Медведь" словно застоявшийся скакун с места прыгнул вперед, резко набирая скорость. Он выскочил на дорогу и, все увеличивая скорость, "полетел" вперед. Дорогу ровной назвать было сложно. Сложнее всего приходилось Дику, он сидел на маленькой, обитой "дерматином" сидушке и держал в руках снаряд, что бы быть готовым в любой момент зарядить его в орудие. Сомневаюсь, что при этой тряске он попадет им туда, куда надо. Я даже не пробовал смотреть в прицел, так как рисковал, несмотря на наглазник получить "фингал" под глаз. Плюнув, я высунул голову в открытый люк. Мы уже проехали половину пути до холма, из-за которого появлялись вражьи силы. Слева промелькнула закопченная тушка "француза", потом еще один В1 — тот, который лишился башни. Из под гусениц летят мелкие камушки, расстояние до холма все меньше, а реакции со стороны немцев все нет. И только совсем рядом с поворотом встречаюсь с изумленными глазами немецкого офицера. В руке у него телефонная трубка, наверное, корректировщик. Заметил не только я — короткая пулеметная очередь и офицера, точнее уже его труп подбрасывает над землей, а телефонная трубка вылетает из его руки и неспешно как в замедленной съемке падает на траву. Еще одна очередь, подлиннее, довольный смешок шефа и мы, завернув за холм, вылетаем на большую "поляну". Раньше это было "предполье" дота, а теперь там ровными рядами стоит техника немцев, дымят походные кухни. Солдатня усевшись в кружок прямо на землю, усиленно работает ложками, а офицеры как "белые" люди едят за столами. Им прислуживают одетые в белые передники официанты. К нам поворачиваются изумленные нашей наглостью немцы — как можно нарушать "священный" для каждого солдата ритуал обеда?

— Картина Репина "Не ждали" — хрюкнул шеф и ДШК зашелся длинной очередью, а я нырнул внутрь башни и нажал на спуск. Промахнуться было невозможно, но куда я попал, я не посмотрел.

— Держись! — крик Андрея, и танк во что-то врезается, сметая препятствие со своей дороги. Еще удар и еще, а сверху, практически не переставая, громыхает пулемет. Ну почему пулемет у нас только один?

— Орудие готово — голос Бая и я, опять не целясь, нажимаю на спуск. Еще секунд тридцать и гусеницы шлепают по мосту. Немцы уже "очухались" и по броне щелкают пули, а когда мы уже "перелетели" через мост нам в башню прилетела болванка снаряда. "Тюк", потом еще раз "тюк", а больше не успели — мы уже за поворотом, нас скрыли дома.

— Держись — опять вопль мехвода, удар, скрежет и танк едет дальше, набирая потерянную скорость.

— Орудие готово, — интересно как у "заряжающих" при такой тряске получается снять колпачок со снаряда? Так потом еще снаряд в пушку запихнуть надо, а потом еще и заряд. Не понимаю. Смотрю в щель и вижу впереди двухэтажное здание, а около него кучу легковушек. Немцы уже попрятались и азартно стреляют по нам из личного оружия.

— Лом, тормозни! — танк останавливается и я навожу пушку в окна второго этажа и нажимаю спуск. Мда-а 122 мм фугас это сила. От второго этажа мало что остается. Крыша подпрыгнув, сползает за здание, во все стороны летят бревна, щепки, а Шеф смачно добавляет из пулемета. Тяжелые пули рвут тонкий металл легковушек и податливые человеческие тела людей, что тешили себя напрасной надеждой, прячась за машинами.

— Вперед! На следующем перекрестке направо! — рявкает Бряк, и танк послушно удаляется из "курятника", который посетил "Медведь".

Двигаемся по улице, немцы разбегаются, героев отстреливает шеф из пулемета. Неожиданно, навстречу вылетает "Ганомаг" и видно с испуга пулеметчик начинает нас поливать из пулемета. Залп. Снаряд пробивает как бумагу лобовой лист металла немецкой машины и взрывается уже внутри. На месте броневика вспухает шар взрыва и во все стороны летят куски металла. Взрывом одного из немцев, что сидели внутри "Ганомага" выбрасывает в сторону. Ниже пояса у него кровавое месиво, рот открыт в крике. Часто, часто перебирая руками, он пытается ползти, но при этом он остается на месте, потому что его кишки зацепились за плетень. Короткая очередь на три патрона и немец затихает на месте, уже навсегда.

— Берегись, — голос Андрея, — танк отбрасывает остатки "Ганомага" в сторону и устремляется дальше. Над головой снова гремит ДШК, найдя очередную цель.

— Орудие готово, — сухой, как винтовочный выстрел доклад "заряжающего".

На перекрестке "Медведь" сворачивает направо и устремляется на восток, вон из поселка.

Дорога пустынна, нет даже кур у заборов. У калитки одного из домов лежит застреленный пес, видно защищал свою территорию до конца. Рядом, на яблоне, висят трупы с дощечками на груди. Всего полдня с начала войны прошло, а местные уже успели свести счеты с представителями советской власти. Похоронить бы, да нельзя останавливаться, уходим, но мы отомстим за Вас, мы отомстим за всех. Новый поворот — впереди, у белого с соломенной крышей дома стоит мотоцикл. На сиденье, боком, спиной к нам сидит водитель и пускает вверх колечки дыма. Из-за плетня появляется пара радостно гогочущих парней в мышиного цвета форме. Рукава закатаны — жарко, винтовки на плечах, в руках тащат вяло трепыхающихся кур. Видят нас, останавливаются, рты открываются в предупреждающем крике — РУССКИЕ!! Водитель поворачивается на сиденье, сдергивая с плеча карабин, и замирает, увидев едущий в его сторону танк. Больше ничего они сделать не успевают — пулеметная очередь перечеркивает жизни мародеров. Куры, получив свободу, громко кудахча, бросаются в стороны. Мы едем мимо, махнув рукой из люка, древнему деду, что опираясь на клюку, молча стоит на крыльце. Еще двести метров и мы выезжаем из поселка и ныряем в густой лес.

— Как думаешь — погоня будет? — звучит голос шефа.

— Не думаю, им некогда гоняться за одиноким танком. Хотя могли и обидеться.

— Я бы точно обиделся — это Андрей, — куда ехать то, командир?

— Дуй по дороге. Если я не ошибся, она идет через лесозаготовки на Дмисевичи. Надеюсь, там немчуры еще нет, да и делать им там нечего. По пути будет речка, сполоснемся и заправимся.

Уже полчаса едем по лесной дороге. Сухо. За танком вздымаются клубы пыли. Немного скучно и это хорошо, просто отлично, потому как количество событий произошедших за этот, еще не закончившийся день, произошло не мало. Одно то, что мы внезапно из не совсем безмятежного и не совершенного будущего оказались на давно закончившейся войне, уже волне достаточно, чтобы свихнуться. Так еще и попали не в то место и не в то время. Одно радует — мы еще вполне живые и невредимые. Сижу на крыше башни, держась за скобу и крышку люка, и вглядываюсь в "пробегающие" мимо кусты и деревья. Смотрю вперед и влево, а шеф смотрит вперед и вправо. Едем. Впереди блеснула на солнце поверхность воды. Неужели, обещанная Бряком речушка? А где лесозаготовки?

— Бряк, а где лесозаготовки? По этой дороге последний раз, по-моему, на телеге ездили, совсем заросла.

— Дальше, наверное. Хотя в это время, может, и нет их еще. Да и скорее это не лесозаготовки, а пункт по сбору "даров леса" — смолы, ягоды, грибов и прочих лекарственных трав. Еще километра два по моим подсчетам, а потом своротка к реке будет.

Проехали еще пару километров, и действительно появилась дорога, уходящая влево к реке.

— Вот, видишь! Адрей, поворачивай, только сначала проедь метров 100 вперед, а потом сдай назад.

— Зачем?

— А вдруг немцы обиделись и послали за нами погоню.

— За танком? Делать им больше нечего. И кого они могут послать, что бы нас "наказать" если мы через их боевые порядки прошли.

— Я думаю, они могут попытаться навести на нас авиацию, а для этого народу много не нужно — радист и охрана для него.

"Медведь" проехал метров пятьдесят вперед и вылез из колеи в лес. Потом аккуратно вернулся по своим следам до развилки и поехал к лесозаготовкам. Мы с заряжающими спрыгнули с танка и еловыми ветками "замели" следы гусениц. Оказалось, что до реки всего-то метров триста. Река небольшая, скорее речушка, делала в этом месте петлю. Посредине петли был отличный заливной луг, на котором паслось небольшое коровье стадо. У реки стоял деревянный большой дом с резными наличниками и соломенной крышей, а вокруг него стояло несколько хозяйственных построек типа "сарай обыкновенный деревянный". Навстречу нам от дома "стартовали" две мохнатые собаки неизвестной породы каждая размером с немецкого дога. При этом они пару раз тявкнули и замолчали, а когда приблизились, то начали кружить вокруг танка на небольшом расстоянии, как будто вокруг настоящего медведя. Вылезать из танка, глядючи на "добрые" собачьи морды, не хотелось, поэтому подъехали к самому дому. Роль забора у дома играли несколько кольев переплетенные лозой. На верхушках кольев сушились глиняные крынки, а на веревке натянутой между сараев сушилось белье.

— Эй, есть, кто живой? — крикнул шеф, высунув голову из люка пулеметной башни.

— Чего надо, служивый? — в оконном проеме нарисовалось старушечье лицо, — опять всю траву потопчите.

— Передохнуть бы, перекусить да дальше поедем. Немцев не было?

— Так муж мой с сыном старшим Вам должны были отдать, как их, диверсантов, что в лесу спомали. От с утречка в Дмисевичи повезли. Неужто не видали?

— Мать, мы с другой стороны едем. Собак убери, свои мы, — попросил шеф. Старуха коротко свистнула и собаки тут же исчезли среди построек.

— Здоровые псы, какие!

— Так, милок, места глухие, разные люди по лесам то шастают. Заходьте до хаты, сейчас на стол соберу поснедать.

— Сейчас, хозяйка, пыль смоем и придем. Так, Дик, в башню и смотри за лесом. Мы поедим, потом ты. Андрей, поставь "Медведя" рядом за сараем, только яблони не поломай.

Танк встал на место, Дик занял место в башенке и развернул пулемет в сторону дороги, а мы скинули пропыленную одежду и бултыхнулись в воду с мостков, около которых была привязана небольшая лодка. Пятнадцать минут на помывку и дружной толпой из четырех человек мы идем в хату, где нам накрыли стол. Поели, рассказали о войне и своих приключениях хозяйке. Та изрядно расстроилась и заволновалась о судьбе своих родных, но с улицы раздался радостный лай собак и мужской густой бас в ответ на требование Дика остановиться:

— Эт еще кто? Чего я в свой дом зайти не могу? — и умолк, когда на крыльце появился Бряк, сверкнув своими "шпалами".

— Хозяин?

— Истинно так, хозяин, муж мой — Федор! — за спиной шефа материализовалась хозяйка, — а то — сын мой Димитрий, — показала она на молодого мужчину в пограничной форме, что возник из ниоткуда у большой поленницы сбоку от танка.

— Мама! А если бы враги это были? — возмутился он, не пряча при этом в кобуру "Наган". Пришлось навести на него ствол ППД, что я на всякий случай прихватил с собой.

— Заместитель командира н-ской заставы, старший лейтенант Бульба, — представился он.

— Военинженер 1го ранга Брякин, начальник технической группы испытаний. Ваши документы, товарищ старший лейтенант. Пограничник достал из нагрудного кармана гимнастерки удостоверение и протянул его Бряку. Тот внимательно изучил его и в ответ протянул свои корочки.

— Его испытывали? Большой! — кивнул пограничник на "Медведя"

— С какой целью интересуетесь, товарищ Бульба? — нахмурил брови шеф, — потом, помолчав, — немцам понравилось. Наверное. Кстати еще две звездочки на стволе добавить надо, — это он уже мне.

— Лейтенант, как Вы тут оказались? Вы же должны быть на заставе?

— В отпуске я, товарищ военинженер 1го ранга, третий день. Вчера вот с отцом шпиона поймали в лесу, говорит, что имел задание нарушить связь между Соничами и Немново, а потом осуществлять наблюдение за переправой в Немново.

— Там мост есть?

— Нет, паром.

— Танк потянет?

— Нет, там маленький, две полуторки влазят всего. Большой паром есть только у Синевичей на Перелом.

— Ясно. Один был?

— Трое их было. Живым только одного удалось взять.

— Сам куда сейчас? Где твоя застава была?

— На Украине у Черновцов. В случае военных действий я обязан прибыть в расположение ближайшего погранотряда.

— Боюсь, с этим у тебя тоже проблемы будут. Предлагаю временно войти в наш экипаж, у нас свободно место стрелка-радиста. Правда, стрелять ему пока не из чего — пулеметы ненастоящие, кроме, верхнего, в башенке.

— А Вы куда двигаетесь?

— Мне нужно вывести экспериментальный танк в расположение основных сил и отправить его на восток, в Ленинград. Немцы уже под Гродно, Друскенец скорее всего тоже уже захвачен. Надеюсь, есть возможность проскочить под носом у немцев через Поречье на Озеры и дальше на Лиду или погрузиться на железнодорожную платформу и ехать на Варену и далее на Вильнюс.

— У Вас горючего не хватит до Поречья.

— Хватит. Андрей, подгони танк к реке и залей воды. Сержант, — посмотрел он на Дика, — иди, ешь. У тебя пятнадцать минут, потом выдвигаемся. Лейтенант, у Вас тоже пятнадцать минут на решение и сборы.

Через пятнадцать минут пограничник прощался с родителями и сестрами, которые ходили в лес по землянику. В танк были также погружены два туго набитых "сидора" с едой — домашней колбасой, хлебом и сухарями. Экипаж пополнился на две единицы личного состава. Оказалось, что одна из страхолюдных собачек — боевой товарищ товарища пограничника и пришлось брать его с собой. Пес, кобель по кличке "Барин", с совершенно невозмутимой мордой нырнул в люк стрелка-радиста и выглядывал из него, ожидая хозяина. Перед отъездом, пока продолжалась суета сборов, я успел переговорить с хозяином лесного хутора.

— Чего хотел то, товарищ командир? — спокойный взгляд ярко-зеленых глаз из-под тронутых сединой густых бровей.

— Отец, тут такое дело. Не спрашивай, откуда, но я знаю, что война всерьез и надолго. Здесь может быть очень опасно для тебя и твоей семьи.

— А как же малой кровью и на территории врага?

— С немцем такой номер не пройдет. Немец враг основательный и малой кровью с ним воевать, никогда не получалось. Если есть куда уйти — уходите, потому, как фашисты очень плохо относятся к семьям красных командиров, тем более сотрудников спецслужб.

— Уйдем на заимку, дальше в лес.

— Сегодня уходите. Мы немного пошумели в Соничах и сюда по дороге ушли. Могут следом за нами "гости" пожаловать.

— Хорошо, сегодня уйдем. Спасибо за совет, командир. И да, дальше по дороге будет развилка. Езжайте по левой дороге, иначе можете завязнуть. Если ехать по правой, то скоро ручей будет, через него мостик есть, но веса вашей машины он не выдержит. Другой берег у ручья топкий, там уже пара танков стоит, ушли в грязь почти по башню, а они меньше и легче Вашего.

— Что за танки?

— Учения тут проводили танкисты неделю назад и две машины завязли у них. Еще два танка ходовую повредили и их на буксире утащили. Завязшие танки пытались буксиром вытащить, но видно мощи не хватило вот уже неделю там стоят.

— Откуда знаешь?

— Там танкисты один экипаж оставили, танки охранять. Так я их подкармливаю.

— А что за танки? — это поинтересовался подошедший тихо шеф.

— Т-26, — сказал, выглянувший из-за плеча шефа, старлей, — новые, только с завода.

— Они больше не производятся, — сказал я, — товарищ военинженер 1го ранга, надо бы помочь, а если не получится, то на них по два ДТ стоит.

— Мысль неплоха! Там большой крюк?

— Да нет, с километр всего.

— Тогда, по коням! — и спустя пять минут танк, фыркнув негромко "динамиками" и выпустив облачко сизого дыма из выхлопных труб, оставлял за кормой гостеприимный хутор.

Глава 4. Переправа

Доехали до означенного ручья быстро, старлей указывал дорогу и без него мы точно плутанули бы в этом лесу. Во-первых, развилок было больше чем одна, во-вторых, часть пути надо было проехать по свежей вырубке, и дороги там как таковой не было. Одна радость — гусеничных следов было много, видимо их оставили танки того подразделения, что здесь учения проводили. Если немцы все-таки соберутся нас искать, то это у них получится не сразу. Лес к ручью, точнее очень маленькой лесной речушке, подходил близко, поэтому картина "танки на привале" открылась практически мгновенно. Ехали мы, отключив звук, поэтому нам открылась совершенно умиротворяющая картина — экипаж оставленного для охраны танка загорал на вечернем солнышке, а "часовой" мирно поклевывал носом сидя на башне одного из Т-26. Шеф видно решил шуткануть и переключив звук на внешние динамики рявкнул в микрофон:

— Это что б...я за дом отдыха? Пи-пи-пи-пипи! Старший кто? Ко мне! Бегом! — раздался его фирменный рык, которым он приводил в смятение всех "белых воротничков" в своем офисе и, которые при подобных звуках прятались, чуть ли не под столами, делая вид, что уронили ручку или жутко нужную бумажку.

Эффект получился потрясающий. Все-таки умели в те времена вояк муштровать. Часовой мгновенно исчез в башне танка, а загорающие испарились с брезента, на котором они мирно дремали и спустя секунд тридцать, когда шеф изволил выползти из башни "Медведя" на землю, в десяти метрах вытянувшись по стойке — смирно, преданно ел глазами начальство "младлей" танковых войск. Шеф спрыгнул с танка и неторопливо, вперевалочку направился к нему. Немного не доходя, остановился, качнулся с пятки на носок и, нахмурившись, от чего младлей побледнел, изрек:

— Докладывай.

— Товарищ военинженер 1го ранга, докладывает младший лейтенант Петров. При форсировании водной преграды танки моего взвода попали на трудный участок поверхности, в результате чего потеряли ход. В виду невозможности продолжать движение двумя машинами, третья машина была послана с докладом к командиру батальона. В настоящий момент личный состав осуществляет охрану вверенной техники, ожидая прибытия тягача.

— Осуществляет?

— Так точно.

— В каком состоянии машины?

— Исправны, но завязли, — отвечал парень, а сам косил глазом на "Медведя". Товарищ военинженер 1го ранга, разрешите вопрос?

— Задавай.

— Это что за танк?

— Экспериментальный. Проводи, — буркнул шеф. Они пошли к ручью, дошли до первого Т-26, потом вернулись к дороге и по ней дошли обратно до ручья. Остальной экипаж выполз из "Медведя" на броню. Пес пограничника, радостно помахивая хвостом, вломился в кустарник. Вернулся шеф, оглянулся на ручей, где виднелись остатки моста через речушку.

— В общем, так, переправляемся на другой берег ручья, выдергиваем его танки и едем дальше. В ящиках с обеих сторон "Медведя" пилы "Дружба 2" и топоры. Кот, в корме есть шкафчик там возьми цепную элетропилу, "карабины". Петров, твои люди убирают остатки моста, что Вы умудрились развалить и роют заглубления, где я указал. Остальные валят сосны, обрезают стволы под нужный размер и укладывают. Потом цепями крепим с помощью карабинов "пакеты" бревен. Я на башне, в охранении. Выполнять!

Народ достал из ящиков двуручные пилы и топоры, а я нырнул внутрь танка и открыл створки моторного отсека. Вау, товарищ воениженер — классический хомяк. В низких шкафчиках справа лежали инструменты, слева обнаружился холодильник, почти пустой, не считая четырех пятилитровых бочонков пива и упакованной "закуси" к нему. Хапнул цепную аккумуляторную пилу, карабины и вылез наружу. Дик и Бай уже вовсю пилили сосну, Андрей вырезал из березки рогулину и поставил к сосне, что бы она не свалилась куда не надо. Я подошел к сосне поблизости и включил электропилу. Работа спорилась и строительство переправы для "Медведя" продвигалось ударными темпами. Особенно старались экипажи завязших танков, им явно надоело сидеть в болоте. По пять бревен на колею сложенных трапецией и уложенных на связки ветвей потоньше, и переправа готова. Лом подошел к "мосту", прошелся по нему, попрыгал и полез на свое место в танке. "Медведь" потихоньку, стволом назад, двинулся к переправе. Бревна потрескивали под гусеницами танка, но не ломались, и операция прошла успешно. После этого цепи и карабины, с помощью которых цепи и крепились, были перенесены на другое место действия. Цепи со всех танков сцепили между собой, образовав длиннющий "буксир". "Медведь" рыкнул и без особого напряга поволок из болота Т-26 увязший там почти по башню. Пять минут и Т-26 стоит на твердой поверхности, а его экипаж суетится вокруг него, пытаясь привести свою машину в более-менее приличный вид. Со вторым Т-26 было еще проще, поскольку он заполз на болотистый луг недалеко и спустя еще двадцать минут экипаж "Медведя" ожидал сигнала к началу движения. Я объяснял Баю устройство элетропилы, Лом и Дик дымили местным табаком, свернув из куска газеты "козьи ножки". Шеф устроил выволочку младшему лейтенанту за то, что тот не подумал, что под образовавшейся на солнцепеке коркой может оказаться жидкая грязь, а танки хоть и "прыгают", но недалеко и низко. Наконец, спустя еще полчаса, танки были отмыты, на одном из Т-26 поменяли трак на гусенице и экипажи всех танков застыли у своих машин в ожидании команды к движению.

— Товарищи, танкисты! — громко, почти крича, произнес краском Брякин, — Фашистская сволочь, возглавляемая безумным фюрером сегодня утром, без объявления войны напала на нашу Родину. На наши города обрушился град бомб и снарядов. Механизированные полчища в мышиной форме обрушились на наши пограничные заставы. Пограничники дерутся до последней капли крови, до последней пули, но враг очень силен. Немецкие войска отлично обучены, дисциплинированы и имеют большой опыт ведения военных действий. Нас мало, но мы обязаны стать камнем, о который споткнется хваленый немецкий вермахт. Если каждый красноармеец убьет хотя бы одного врага, то у немцев очень быстро закончатся солдаты. Мы танкисты и спрос с нас больше. В руках у нас грозное оружие и оно дает нам возможность нанести врагу больше урона. Мы должны драться так, что бы фашисты думали только о том, как удрать с поля боя, что бы у них при виде нас кровь стыла в жилах. Как старший по званию включаю Ваши экипажи в свою мобильную группу, до встречи с регулярными войсками округа. Порядок следования — колонна. Дистанция двадцать метров. "Медведь" идет головным, семнадцатый за мной, пятерка идет замыкающей. По машина-а-м!!

Проходит несколько секунд и лесная дорога стелется под гусеницами танков. Едем. Шеф повернул ствол ДШК немного вправо и контролирует взглядом правую сторону дороги, а я сижу с ППД на башне, свесив ноги в люк, и смотрю за левой стороной. За нами встает шлейф пыли, который лишь немного опадает к тому моменту как за нами проезжает условную отметку первый из Т-26. Сочувствую парням — глотать пыль вещь неприятная. Хорошо еще, что дорога лесная и несильно разбита и пыли мало. Двадцать минут и "Медведь" выскакивает на опушку леса. Сразу становится светлее, хотя уже вечер. Впереди покосившаяся табличка на польском языке — Дмисевичи. Едем сквозь село. Селяне смотрят на нас из окон хат, провожают взглядами. Собаки гавкают вслед, а значит немцев тут еще не было. Село небольшое, проскакиваем быстро. Слева от дороги тянуться зеленые поля засеянные зерновыми, но какими разобрать сложно. Справа виден Августовский канал, а чуть дальше видна водная гладь Немана. Дорога наезженная и ухоженная — ям нет, поэтому едем быстро. Глянул назад и заметил, что двадцатьшестые начали отставать.

— Кол, придержи "скакуна", — хмыкнул шеф, в ответ на мое сообщение, — перед выездом из рощи остановись, надо оглядеться на всякий случай.

Роща небольшая и спустя несколько минут "Медведь" замер на поляне, мягко урча "мотором". Еще пара минут и рядом встают, догнавшие нас, Т-26.

— Бульба!

— Я — высунулся из люка стрелка пограничник.

— Надо посмотреть, вдруг немцы нас опередили. Мало вероятно, но хрен его знает.

— Сделаю, командир, — ответил Дмитрий, и из люка радостно выметнулся его пес, а следом с брони соскользнул и исчез в кустах сам лейтенант.

Танкисты выползают из чрева "железных коней" и с наслаждением вдыхают чистый, без пыли, воздух. Младлей по жесты шефа подбегает и получает указание установить охранение из пары человек. Ждем. Проходит около получаса и из кустов бесшумно появляется пограничник, а следом за ним еще шестеро. Все выглядят очень опрятно и только у одного разорван рукав гимнастерки и на руку наложен бинт, на котором алеет пятно проступившей крови. У пяти бойцов карабины, у шестого — пулемет Дегтярева. Без слов выстраиваются в одну шеренгу и замирают, наблюдая, как Бульба негромко докладывает шефу итоги разведки, показывая на карте, что и где увидел. Спустя некоторое время старший группы с "пилой" в петлицах, аккуратно положив пулемет на траву, присоединяется к шефу и лейтенанту. Шеф чешет "репу", водит карандашом по карте, вполголоса ругается матом и спустя минут десять созывает всех командиров к "Медведю".

— Значится так, товарищи командиры, — начал он, — немцы нас опередили и паромная переправа в настоящий момент под их контролем. В Синевичах их нет. Видимо, командир немецкой мобильной группы имеет приказ захватить и удержать паромную переправу, что он и сделал, а сейчас спешно окапывается. Из плюсов — их немного, около роты и их успели потрепать. Из минусов — у них есть два "штуга", две скорострельных зенитки, пять — шесть пулеметов и, скорее всего, три миномета. Для Т-26, впрочем, хватит и одного штурмового орудия. Поэтому Т-26 в предстоящей операции будут контролировать правый фланг и не геройствуют понапрасну. Смотрите, правый берег Немана выше левого и к воде ведет вот эта балка, по которой проложена дорога. "Медведь" на полной скорости летит к ней и блокирует спуск, расстреливая зенитки по бокам от нее. Нам они не страшны. Ваша задача, — повернулся он к "младлею", — отлавливать пехоту противника, что бы не разбежались. Пограничники едут на "Медведе" до выхода с деревни, а затем помогают Т-26. Обратите внимание — вот здесь стоит большой лодочный сарай. Там содержатся пленные красноармейцы, старайтесь без необходимости по нему не стрелять и надо отсечь противника от него.

— Так сбежит немчура то, — возмутился младлей.

— Так нам этого и надо, или ты собираешься уничтожить или пленить роту с усилением? Нужно напугать их до "усрачки", что бы отбежали километров на пять, а мы тем временем переправимся на другой берег.

— Так мы что, сбежим от них?

— Товарищ младший лейтенант, Вы приказ вышестоящего командира поняли?

— Да, — упрямо вздернул подбородок вверх младлей.

— Ну, так выполняйте! — рыкнул Бряк, — Все всё поняли? Выполняем. Сверим часы!

Сейчас двадцать часов 12 минут. Атаку начинаем в двадцать тридцать и без криков "УРА" пожалуйста. Наш шанс во внезапности иначе будет неприятно.

Когда все разбежались по местам, я спросил у шефа:

— Бряк, у тебя крыша поехала, роту фрицев, да еще обученную, атаковать отделением пехоты и тремя танками?

— У тебя есть предложения лучше? Может, хочешь переправиться в Друскенце? Так там не рота будет, а минимум полк, да зенитный дивизион и рота тех же "штугов" или "чехов". А-а-а, понял, ты хочешь прямо на Берлин идти? — с немного злой миной на лице говорит мне шеф.

— Все, командир, я все понял, — стушевался я.

— Ладно, проехали. На тебе зенитки, не промахнись. Иначе они из Т-26 дуршлаг сделают. Его броня только винтовочную пулю держит и то не любую.

— А самоходки?

— Самоходки внизу стоят, у причала, "пасут" противоположный берег.

— Угу

— Все, время. Вперед! — высунулся шеф из люка верхней башни и взмахнул флажком. "Медведь" рванул с места. Я, клацнул зубами и прикусил кончик языка. Б...я, больно! Ухватился за крышку люка и зашарил глазами по сторонам, готовый нырнуть вниз, к орудию.

"Двадцатьшестые" повернули направо и пошли вдоль опушки к Неману, ломая мелкие кусты и подлесок. Мы же устремились к деревне, которая не успела начаться, как сразу же и закончилась. Она состояла всего из двух улиц, одна из которых уходила от реки. Вот по ней лихо развернувшись около местного сельсовета, над котором продолжал висеть красный флаг, мы и устремились к Неману. В конце деревни дорога резко пошла вниз и влево. Андрей слегка не вписался в поворот и снес часть забора, по пути задавив пару куриц. Вылетаем на околицу, а навстречу нам сюрприз — мотоцикл с коляской, а за ним небольшой колесный броневик. Мотоцикл был смят как картонный, "Медведь" даже не подпрыгнул, а потом не снижая скорости снесли с дороги броневик, который пытался увернуться, но успел только слегка довернуть вправо. Удар и броневик летит, кувыркаясь с дороги, превращаясь в груду металлолома. Оборачиваюсь и не верю своим глазам — из под мотоцикла вылезает немецкий солдат, и "на четырех" удирает в кювет. Я настолько удивлен, что стреляю из автомата с опозданием и пули взбили пыль там, где немца уже не было. Поворачиваю голову вперед и спешно ныряю в люк, захлопывая его за собой. Немцы среагировали мгновенно, вот что значит опыт и выучка, и в нашу сторону повернулись стволы автоматических зениток. И они, даже, успели открыть огонь по нам. По броне как отбойным молотком прошлись, в ответ сверху загрохотал ДШК. Только патроны зря тратит, трясет страшно. Я сильно сомневаюсь, что шеф попал куда хотел, но снова удар, дикий крик, переходящий в визг и обрывающийся на высокой ноте, это наш танк смял одну из зениток. Резко тормозим! Заряжающие лежат "кучей" у стенки башни и матерятся в голос. Я еле успел пригнуть голову и счастливо избежал встречи с трубой перископа. Приникаю к прицелу, доворачиваю башню, залп и вторая зенитная установка исчезает в пламени взрыва. Сверху, теперь прицельно, стреляет "крупняк" Бряка. На броне взрывается пара гранат, потом еще три, по щелям стегают пулеметные очереди.

— Орудие заряжено, — раздается в ухе.

Спешно доворачиваю пушку в сторону ближайшего пулемета и нажимаю спуск. Фонтан огня и земли встает на месте огневой точки противника. "Медведь" срывается с места и едет давить еще одну. Немчура благоразумно бросает пулемет и уносит ноги. Кручу перископом и вижу как навстречу удирающим немцам от рощи накатывают Т-26, стреляя из пулеметов и пушек. Немцы заметались и бросились вдоль дороги к деревне, а оттуда заговорил "Дектярев" пограничников. Немцам вновь пришлось изменить направление бегства. Теперь они удирали туда, куда нам и надо было — на север, вдоль Немана, а вслед им неслись очереди пулеметов, ну и я разочек пальнул.

— Кол, давай вниз, посмотрим как там самоходки себя чувствуют.

"Медведь" послушный воле водителя стал неторопливо спускаться вдоль оврага к реке. Бам, бам — прилетело в левый борт. Разворот башни и ствол моих 122 миллиметров практически убирается в один из "штугов". Залп. Снаряд прошивает самоходку насквозь и взрывается уже на "вылете" из нее. В корме у самоходки расцветает огненный цветок и ее взрывом кидает к борту "Медведя". Ищу второго "противника". Обнаруживаю его чуть дальше и левее и навожу на него пушку. У "штуга" открываются крышки люков, из одного высовывается рука с белоснежным платком и начинает энергично им размахивать.

— Вот это реакция, — прогудел шеф, — не стреляй, может, расскажут чего интересного.