Рыцарь малого зла

Это была девочка лет трех, когда-то пухленькая, а сейчас с обтянутой кожей черепом и хорошо знакомым выражением тоски в глазах, какое бывает у задыхающихся людей. Она дышала тяжело и с хриплыми всхлипами. Еще немного и совсем не сможет. Ее привязали к кушетке за руки и ноги. Родителей выгнали наружу. Учитель заставил их читать суру 'Ат-Туба'. И не дай бог ошибиться! Она включает в себя аж 129 аятов и наизусть немногие помнят. Всегда можно сослаться на чужую вину. Где-то в тесте неправильность, потому операция не удалась. Метод Джону хорош знакомый и понятный. Иногда люди реагируют неадекватно на происходящее, особенно с их детьми. Близкие не должны видеть подобные процедуры, а здесь занятие имеется.

В рот вставляется расширитель, девочка мучительно мычит, а Джон поспешно ищет пальцем вход в гортань. В такие минуты и его тайное умение убирать боль не помогало. Тут страх, в основном и невозможность вдохнуть. Хирург должен подавлять в себе любые эмоции, выполняя только главную задачу: завершить операцию как можно точней и как можно быстрей, чтобы больной терял меньше крови и чтобы все правильно срасталось, учил его наставник. Однако отстраняться от умирающего ребенка не так просто. Дважды ткнул не туда, во влажное и дергающееся и внезапно обнаружил искомое. Быстро ввел трубочку и вынул все остальное. Послышалось характерное свистящее через трубку дыхание и ребенок закашлялся.

— Все, — сказал Зеид, погладив по волосам девочку. — Уже закончили. Не вздумай выплюнуть.

Через пару минут она уже спокойно спала, дыша ровно и свободно, а родители ползали на коленях, норовя поцеловать руку врачу. Джона такие вещи не задевали. Без ибн Саида он бы и не взялся, даже прочитав о методе. Вся заслуга на том. А вот женщины-крестоносцы, так и сопровождавшие повсюду, смотрели совсем с иным выражением. Они-то видели, кто спас больную. И это было откровенно приятно.

— Зря ты не остался, — сказал Зеил с упреком. — Еще пара лет и стал бы неплохим врачом.

— Не думаю, что когда за заложников внесут выкуп мне будут рады на мусульманской стороне.

Если кто и сомневался в его истинной вере, теперь тайны не осталось.

— Ненавижу войну, — с чувством сказал учитель. — Почему нельзя жить спокойно?!

— Пока существуют люди им придется драться за землю и родных. Иначе не бывает. Спокойная жизнь приводит к увеличению населения. И если они не хотят умереть от голода идут к соседям. Дело не в вере, она лишь предлог для сведения счетов. Мусульмане точно также бьются с мусульманами и христиане с христианами, когда иноверцев рядом найти не могут.

— Мой сопливый философ-недоучка, — ласково произнес старший, отбивая желание спорить. — Что ты там говорил про лекарства?

— У меня целый список, — с готовностью заявил Джон, ничуть не обижаясь на насмешку. Он прав и для подобных выводов не требуются глубокие знания. — Они, — кивнув еле заметно на крестоносцев, — заплатят, сколько скажете.

— А ты, как всегда, под шумок и для себя чего-то прихватишь, — весело сказал ибн Саид. — Полагаешь не подозревал, как проворачивал иные делишки? Куда два скальпеля и пила для ампутации делись не подозреваю? Никогда не недооценивай начальника. Он не всегда молчит от незнания. Ну-ну, — хлопнул по плечу, — экзамен сегодня сдал, уходишь на вольные хлеба. Получишь кое-что для себя в подарок. За минусом уже украденного.

Глава 4.

20 августа 1191г. Резня.

Бренис открыла глаза, в которых не осталось сна. Она всегда так просыпалась, сколько себя помнила. Сразу и никогда не таращилась в недоумении по сторонам, пытаясь вспомнить где находится. Даже после обильного возлияния. А вчера они вовсе выпили немного, в основном для куража. Она не настолько глупа, чтоб не замечать, как смотрит ее любовник на Мод де Валонг. Конечно, и у Бренис красивые густые волосы и яркие зеленые глаза, но хватает ума признать, в сравнении она проигрывает. Дело отнюдь не в происхождении. В конце концов и она дочь рыцаря, пусть и бедного. Было нечто в Мод необъяснимо женско-притягательное, не смотря на должность и умение драться. Достаточно посмотреть на реакцию мужчин, когда просто проходит мимо.

Но получила парня все ж она, а не Мод, подумала с усмешкой, прижимаясь к спине Брюнина. Он был горячим и грел не хуже жаровни. А еще умел доставить удовольствие. Она и прежде ложилась с мужчиной, точнее с бывшим мужем, однако не часто. Он был в возрасте и не слишком ее беспокоил. А когда случалось, все происходило стремительно и нетерпеливо. А этот не делал одолжение, а был снисходительно допущен вначале. И в первый раз изрядно постарался. Она не настолько захмелела тогда, как изображала, норовя отбить у Мод и выиграть у подружек пари. А потом и вовсе притворяться забыла, растворившись под ласками в блаженстве. И уже не важно, что отряду требуется лекарь. А он, сколько не отрицает, достаточно умелый. Отпускать его не собиралась совсем по другой причине.

Может он и догадывался, что получил невидимое клеймо и другие не посмеют подойти с завлекающей улыбочкой змеи, но никак этого не проявлял. Парень очень себе на уме и единственное слабое место, не нравится, когда называют брюнетом. Про прошлое Джон говорить не любил, но мать у него точно из местных, потому и смуглый. Видать неоднократно тыкали этим, хотя что такого ужасного? Черноволосым нравятся блондинки, северянам — южанки. Если, конечно, они нормальные люди. Всегда интересно нечто непривычное. Безусловно, то не касается веры, исключительно внешности!

Джон вздохнул и повернулся к ней лицом.

— Сколько можно тереться о меня грудью, — прошептал, притягивая к себе.

Правду ему говорили, франкские женщины холодные только с вида. Если нежно приласкать, коснуться губами шеи, целовать груди, гладить бедра и медленно скользить ниже, вспыхивает не хуже его прежней армянки. Эту с детства отец воспитывал, как воина, за неимением сыновей, она и ведет себя порой, как мужчина. Но под кольчугой и тканью тело женское и оно хочет любви, как и обычных девушек. Не догадаться, что на него устроила охоту было невозможно. Но ведь не уродка и не сильно старше его.

Он коснулся губами шеи и почувствовал бешеный стук пульса. Руки обняли его и Бренис прижалась, не дожидаясь продолжения. Он провел пальцами по женскому бедру, резко повернулся, переводя ее наверх.

— Садись, приносящая победу, — это и означало ее имя, сказал.

Это не по-христиански, позволять женщине себя оседлать, но так она сама может двигаться. Он только поглаживает бедра, глядя в искаженное страстью лицо. И это изумительное ощущение. Взрослая, умная женщина в твоей власти. Она прежде знала лишь одну позу, неизвестно чего боялась и приходилось уговаривать и долго ласкать, прежде согласия. Природа женская взяла свое и теперь охотно старается. Ты ее касаешься и меняется ритм дыхания и звучит томный вдох.

Вот вскрикивает в голос, несомненно в соседней комнате с завистью навострили уши, и ложиться на Джона. За высшим наслаждением последовало мгновение беспамятства, а потом принялась с благодарностью целовать его тело. Потом они лежали, обнявшись и думали каждый о своем.

Она, о том, что король хочет держать их отряд в качестве охраны Беренгерии Наваррской и его сестры Джоан. А они не для того сюда стремились, чтоб торчать в Акре и не попасть в святой город. Бренис достаточно рассудительна и догадывается, что Иерусалим может оказаться вовсе не тем, из мечты, небесно-прекрасным. А очередным тесным и вонючим восточным городом. Но детские впечатления отбросить не так легко. Ум — одно, сердце говорит иное. И шли они освободить от сарацин, а не забавляться с мужиками, как бы это не было прекрасно. Чем скорее в поход, тем лучше.

Он трезво размышлял на очень похожую тему. Однако мысли его шли в иную сторону. Акра сдалась Филиппу и Ришару, которые имели договор о разделе добычи еще с Европы. В результате огромное количество народу остались ни с чем. Приглашенные в качестве посредников рыцарские ордена были крайне заинтересованы в хороших отношениях с монархами. Зато монферратским кланом не особо дружили. В итоге договор утвердили, оставив всех, помимо французского и английского короля с носом и наплевав на священное право на трофеи.

19 июля состоялась общевойсковая сходка тех, кого не допустили к разделу добычи. Протест был направлен против обнаглевших руководителей похода и оба дали невразумительный ответ. Под стенами Акры с самого начала отряды переходили от одного к другому командиру похода. В теории Филипп с Ришаром равноправны. На практике всегда важнее имеющий больше воинской силы. Помимо отрядов, связанных вассальными клятвами, в армиях всегда присутствовало огромное количество независимых воинов. Их услуги просто покупали. Филипп предложил им плату в три золотых в месяц, а Ришар их перекупил, предложив четыре. Он вообще греб все под себя при первой возможности. Например, ради сокровищницы Комнина затеял завоевание Кипра. Более того, в обмен на отсутствие грабежей английский король обязал киприотов выплатить ему половину стоимости имущества каждого. А потом ещё и продал остров тамплиерам. Понять можно, ему приходилось содержать немалого размера армию за собственный счет, однако для французского короля смотрелось крайне обидно такое поведение. В договоре прямо прописано все пополам, а этот зажал честную долю. Ну и что, не участвовал? Где справедливость?!

Но теперь все иначе. Кроме жалованья люди рассчитывали и на добычу, которая при успехе и удаче могла превышать в разы договоренные суммы. А теперь им показали неприличный жест. Наверное, понять монархов можно, поиздержались за поход и осаду, но остальным-то какое до этого дело! В итоге начался исход многих назад в Европу. А чем меньше остается воинов, тем больше проблем ожидает в будущем. К тому же уехал Филипп Август со своими воинами. Возможно Ришару исчезновение второго короля на руку, но пока что их величества договорились за счёт Конрада Монферратского. Уже коронованный Сибиллой, Ги де Лузиньян мог оставаться королём до своей смерти, а потом корона переходила к Конраду и его потомкам. Оставалось идти на Иерусалим, да до сих пор проблемы с заложниками.

В дверь принялись бить и не иначе ногами.

— Бренис Эйлер! — крикнули сразу два женских голоса, — немедленно выходи, — и удары возобновились.

Она поднялась с гибкой грацией кошки и накинув одним движением камизу откинула засов, высунувшись наружу. Негромко забубнили голоса и она вернулась, торопливо скручивая в косу разметавшуюся вовремя любовных игр светлую гриву. Джон уже одевался. Просто так звать бы не стали, порядок смен у них был доведен до совершенства.

— Что случилось? — помогая надеть кольчугу, поинтересовался.

Она охотно приняла помощь, но при этом встала боком, чтоб шрам на щеке не был виден. Обычно не стеснялась, бравируя. Но с ним старалась прикрыть волосами даже в постели. И это важно, если хочешь понять отношение женщины к себе. Швы на лицо надо накладывать особо точно и тонко, под самой кожей, чтобы скрыть нитки и сделать рубец менее заметным, а здесь работал самоучка и хотя последствия не такие и ужасные, все равно женщине должно быть неприятно плохо выглядеть.

— Ничего хорошего, — ответила Бренис сквозь зубы. — Саладин снова обманул.

Так называли приезжие Салах ад-Дин, не ведая, что даже искаженное имя им не является. Почётное прозвище, означающее 'благочестие веры'. На самом деле его звали — Юсуф ибн Айюб (Юсуф, сын Айюба).

— Пленных христиан обещает меньше половины вернуть, денег и вовсе не прислал.

Это было не внове. Салах ад Дин не хотел выполнять обязательства уже достигнутого соглашения, пойти на которое он был вынужден в силу необходимости. Он подозревал коварство христиан, те, в свою очередь, подлость мусульман. В любом случае, отправил королю Англии подарки и весть, чтобы тот подождал ещё немного. Но Ришар отослал дары назад, и повторил, что или всё и в срок, или заложников казнят. И вот снова деньги не пришли.

— Похоже возможность договориться окончательно потеряна.

— И?

— Заложников убьют, — как о само собой разумеющемся, сказала Бренис. — Ришар отдал приказ.

Францию после отбытия короля Филиппа в Третьем крестовом представлял герцог Бургундии. Скряга из Париса забрал свою половину сарацин-заложников, и передал их в Тир, Конраду.

— Всех? — севшим от неожиданности голосом спросил Джон.

Она посмотрела на парня тяжелым взглядом. Не трудно разобрать, мне что ли хочется?

— Нет, — произнесла ядовито, — исключительно не способных дать серьезный выкуп самостоятельно, — и вышла, застегивая ремень с мечом на ходу.

Он тоже принялся торопливо собираться, ища разбросанные вещи и не находя. Накинул котт , так и не обнаружив шапку, кинулся наружу. Дворец практически вымер, только караулы женщин-крестоносцев и охрана благородных дам. Его пропускали беспрепятственно, прекрасно зная в лицо. Бабы с мечами даже не шутили вслед, как происходило обычно. На ходу перебросился парой реплик и еще больше заспешил. Бургундец тоже отдал приказ об уничтожении пленных. И не по причине внезапного согласия с англичанином. Салах ад-Дин, разъяренный неуступчивостью врага по поводу совершенно неподъемной суммы, приказал казнить христиан, вместо возврата. Теперь у крестоносцев не было выбора. Они должны были ответить тем же образом.

Джон побежал в сторону госпиталя. Нет, он не рассчитывал устыдить или остановить начавшуюся по слову короля бойню. Но забрать хотя б учителя обязан попытаться. Ему ясно сказали часовые, командиры и богатые горожане будут оставлены в живых, ибо обещали персональные выкупы. Значит можно договориться. Или пусть крестится, хотя б для вида. Многие так и делали и их отпускали. Правда, нередко они шли потом к султану, но тут уж решать Зеиду

На самом деле, ничего ужасного не происходит. По приказу короля Англии будут казнены люди, о которых заранее договорились, что они будут убиты, если условия договора не исполнят, причем не с первого, а со второго раза и в ответ на учиненное раннее массовое убийство. Вся разница, что христиане умертвят намного больше и их не останавливает, что произойти должно в пятницу, после вознесения девы Марии. Но ведь в догматах не прописано ничего на данный счет? На то и священники, чтоб отпускать грехи, совершенные во время крестового похода. Зато убиваются сразу два жирных зайца одной стрелой.

Во-первых, все участники крестового похода после такого станут героически сражаться. Попадать в плен для них чревато нехорошими последствиями. Во-вторых, ответная казнь сарацин-заложников не могла не повлиять на отношение к Саладину в его собственном лагере. Он не сумел защитить своих, а это бесчестье. Может в том и план Ришара, а он умнее, чем кажется? Или его советники. В конце концов, отпустив мусульман он получал несколько сотен или даже тысяч врагов в чужой армии. А теперь — раз и никаких дополнительных сложностей.

Джон не успел. Еще по дороге его накрыло жутью и болью, а над кварталом повис громкий крик множества убиваемых людей. Он и прежде присутствовал рядом с умирающими и прекрасно знал ощущения. Но такого испытывать еще не доводилось. Бурный поток страданий множества людей хлынул в него, собираясь внутри. Чем ближе он подходил, тем больше доходило и вливалось внутрь. То, что он прежде считал в больнице обильным питанием, не шло ни в какое сравнение с происходящим. Это было непередаваемое чувство. Пьянящее и почти чувственное. Ничуть не хуже полученного недавно в постели удовольствия.