Ваше Величество?! 3. Анремар

— Шнурок! Тебя зачем вперёд послали? Чтобы драку затеять?

— Но, Лоцман, он сам...

— Что, подозвал тебя к столику, чтобы по бестолковке огреть? Иди на улицу, поможешь Сиплому с лошадьми.

— Понял, — понуро ответил Шнурок и обиженно поплёлся на выход. Прозвище ему шло, действительно, шнурок — куда пошлют, туда и метнётся. А я пыталась вспомнить, откуда мне знаком отдавший приказ. Тем более, что он подошёл к моему столику с извинениями за подчинённого, и тоже несколько неуверенно всматривался в моё лицо.

— Лоцман? — я повторила кличку, которой Шнурок его назвал, и, наконец, вспомнила. В глазах мужчины тоже появилось узнавание.

— Вашество?

— Я думала, ты в Дарсии. Всё же держать город столь дальние поездки не предполагает, — несмотря на то, что со времени знакомства мы больше ни разу не встречались, всё равно иногда узнавала новости о неформальном главе преступных группировок, а то и подкидывала сведения о некоторых делах, чаще всего передавая в его руки расправу с наркоторговцами. У Императора власть абсолютная, но злоупотреблять ей не спешила, предпочитая работать в правовом поле, или не марать руки о всякую мелочь.

— Я бы и не уезжал, да в столице дела появились, — Лоцман присел напротив, и тавернщик торопливо заменил разбитую кружку и принёс свежего кваса. — Может, ты знаешь, был там один, взял кличку "Император" и объявил себя главой всех честных воров в Анремаре.

— Знаю такого, — я насторожилась. Всё же Лоцман не из последних в теневом мире, вдруг, мстить будет. — Его недели полторы назад повесили.

— Да, слышал уже. Только не понял, за что. Он ведь всегда осторожным был.

— Официально, — я чуть выделила слово, — за хранение синей пыли в крупном размере. Попался случайно при общей облаве рынка, а в кармане мешочек с кулак.

— Неплохо, неплохо, — Лоцман одобрительно закивал. — Нам меньше проблем.

— Нам?

— Да, из других городов тоже едут на сходку. Мало кому понравилось, что он присвоил себе звание. А сама здесь что делаешь?

— Тоже в столицу возвращаюсь.

— Пешком? Я не видел ни лошадей, ни кареты.

— Так вышло. Немного заплутали в лесу, спутник сейчас в деревне, хочет повозку какую найти.

— Бесполезно, — Лоцман откинулся на спинку лавки. — Это земли эрла де Мслана, а он своим крепостным разрешил только одну телегу на десять дворов. Боится, что разбегутся все после императорского указа. Скарб бросать-то не захотят, а свободным на своей земле он не даёт селиться.

Да, был такой указ о раскрепощении крестьянского населения. Пока только методом выкупа по фиксированным ценам, но многие семьи им уже воспользовались.

— А тут ещё и ярмарка, — добил Лоцман. — Все в город уехали. Кстати, если не против, у меня в карете места хватит и тебе, и твоему спутнику.

— Сомневаюсь, что вы будете рады обществу друг друга. Хотя, кто вас знает...

Когда де Граф вернулся, он застал нас с Лоцманом увлечённо играющими в башни. Памятуя о том, что нас могут прервать в любой момент, мы разыгрывали блиц-партию, отводя на обдумывание хода всего несколько секунд, что придало вдумчивой и серьёзной игре элемент рискованного азарта. Сколько вариантов комбинаций и удачных ходов прошло мимо только потому, что не успели просчитать результативность в угоду скорости. Не раз то я, то Лоцман, досадливо ругались, проворонив очередной шанс обставить противника. А помощники моего противника сбивали с мысли, хором отсчитывая оставшиеся на раздумье секунды, и шумно радовались успехам, не делая различий между игроками.

Устало присев за соседний столик, де Граф с любопытством рассматривал игровую доску. Вариант скоростной игры в башни, игры, в которой подразумевается продумывание тактики и стратегии на несколько ходов вперёд, его заинтересовал. Чуть заметно улыбаясь, от отметил, как я нейтрализовала группу противника в тылу, потеряв при этом конницу в противоположном углу поля. Мне бы ещё секунд десять подумать, и потерь можно было бы избежать. Но и Лоцман находился в таком же положении, в основном тактически реагируя на непосредственные изменения на поле, забывая про долговременную стратегию.

— Как поиски? — я позволила себе отвлечься, за что поплатилась прорехой в обороне.

— Плохо, — сообщил князь, наблюдая, как я спешно латаю дыру и формирую атакующий кулак. — У них даже лошадей нет.

— Моё предложение всё ещё в силе, — теперь Лоцман получил от меня ответку. Ещё по паре ходов, и мы всей толпой, неверя глазам, уставились на почти невозможный в башнях финал.

— Кажется, патовая ничья, — озвучил результат почти часового боя де Граф.

— Я схожу, немного прогуляюсь, — я поднялась с лавки. — Вы пока обсудите, что надо.

Судя по тому, как эти двое глядели друг на друга, представлять их не имело смысла.

* * *

В довольно просторной карете мы ехали втроём. Мне выделили целую лавку, на которой и проспала почти все сутки движения. Там же, в дороге, подробно описала всех, кого запомнила из похитителей. К сожалению, что-то более-менее внятное удалось сообщить только про дежурившего в фургоне, остальных видела мельком и когда было не до рассматривания окружения. Особое внимание уделила наличию второго похищенного, ведь я только по невероятному везению не получила стрелу в сердце. Сомневаюсь, что стрелок промахнётся второй раз.

Замок принял спокойно, без суеты. Де Граф, выполняя требования похитителей, никому не сообщил о случившемся, поэтому все считали, что я до сих пор на охоте в компании молодёжи.

Распорядившись расплатиться с кучером (до замка ехала уже одна — Лоцман со своими людьми покинул нас почти сразу по прибытию в столицу, а де Граф вышел у управы, чтобы, не теряя времени, начать розыск преступников), я поторопилась в лазарет.

Де Шпиц, покусывая кончик пера, что-то увлечённо переписывал в тетрадь с разных листов. Наверно, трудится над книгой об использовании лекарственных трав в дополнение к магическим методам исцеления. Практического материала ему в замке хватало с лихвой. Меня исключительно магией лечить нельзя — организм никак не успевал восстановиться до получения очередной травмы. Другие обитатели замка тоже не отказывались побыть подопытными кроликами. Если сам Император не брезгует "плебейским" лечением, то чем они хуже?

— Ваше величество, — де Шпиц сразу встал, как только я переступила порог. Опытным взглядом оценил скованность движений, явную бледность и усталость. — Что беспокоит? — перевязанная рука, пусть и прикрытая снятым кафтаном, не избежала внимания.

— Рука болит, — я села за стол и начала разматывать повязку. Через несколько секунд целитель сам взял этот процесс в свои руки. На столе выросла горка грязных тряпок, венчали которую высохшие листья живицы. Не увядшие, а именно высохшие, отдавшие всю влагу воспалённым тканям вокруг раны. Некоторое время де Шпиц изучал повреждение.

— Ваше величество, сейчас Клавдия поможет вам вымыться, я к тому времени подготовлю всё для обработки.

Я согласно кивнула. За неделю, проведённую в каких попало условиях, грязи накопилось предостаточно, и пахну далеко не фиалками. Какое же наслаждение почувствовать себя чистым, свежим и благоухающим ароматным кремом! Ещё лучше быть одетым в мягкую пижаму и завёрнутым в пушистое полотенце. После стольких напряжённых дней я расслабилась и придремала в кресле, пока де Шпиц обрабатывал пострадавшую конечность.

Резкая боль раскалённым штырём пронзила руку. Рефлекторно, не успев встать, отскочила от источника боли. Стул с грохотом перевернулся, а я же стояла в нескольких шагах от целителя, стремительно просыпаясь и пытаясь понять, что произошло.

— Прошу прощения, ваше величество, — напуганный такой реакцией извинялся де Шпиц. — Наверно, задел нерв, обезболивающее не справилось. Обещаю, я постараюсь, чтобы подобное больше не повторилось!

С недоверием я вернула стул на место, и протянула руку целителю. На этот раз его манипуляции чувствовались, и, хоть такой резкой боли не повторялось, желание отдёрнуть руку стало появляться всё чаще.

Дверь распахнулась, на пороге возник встревоженный лорд-защитник. При виде меня волнение слегка улеглось, но он поспешил отвести глаза, едва встретившись взглядом.

— Прошу прощения. Мне, видимо, показалось, — он неосознанно потёр левую руку.

— Господин де Граф, позвольте отвлечь вас на несколько минут, — целитель воспользовался моментом, пока лорд-защитник не ушёл. — Вы можете подержать Её величество, чтобы не дёргалась? Излишнее обезболивающее негативно влияет на организм.

Немного поколебавшись, де Граф обнял меня сзади и крепко прижал руку к столу. Целитель сразу продолжил свои манипуляции. После того, как очередная попытка дёрнуться была успешно пресечена, он заговорил, не отвлекаясь от процесса.

— Ваше величество, у вас в кости слишком много трещин и осколков со смещением, часть из них задевает нервы. Если оставить, как есть, в будущем они могут вызвать осложнения. Я могу дать дополнительное обезболивающее, но оно будет на основе синей пыли.

— Хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается, — перебила его, устраиваясь поудобнее в объятиях лорда-защитника. Очень не хочу снова подсесть на наркотик. — Продолжайте.

— Тено, как... Что произошло? — подал голос де Граф. Мне не видно его лица, но по интонации догадалась, что он шокирован моей травмой.

— Как как. Обычным топором, что дрова колют. Повезло, не тупой был, с первого раза оттяпали.

* * *

На шестой день явился де Граф-старший с докладом. Банду похитителей взяли в полном составе при передаче выкупа за Сильвестра. Понимая, что им светит только смертная казнь, преступники чуть ли не наперебой признавались в совершённых деяниях в надежде избежать пыток и получить быструю казнь. Следствие получило информацию почти по двум десяткам эпизодов по всей стране. Действовала банда по одной схеме. Особо не выбирая, похищали ребёнка или подростка из зажиточной семьи купцов, землевладельцев или младшего дворянства. Семье выставляли требование о выкупе, при задержке или упрямстве посылали отрезанные пальцы. Сами в это время продолжали колесить по округе. Получив выкуп, с жертвой работал маг-менталист, блокируя воспоминания так, чтобы дети ничего конкретного о похитителях рассказать не могли.

Мне же, как обычно, "повезло". Магом был давний знакомый де Старли. Проходя обучение пользоваться своим даром, парень решил заработать. Именно он собрал группу и придумал схему, ни разу не давшую сбой. Но, случайно увидев и узнав меня в придорожной таверне, вспомнил давнюю обиду и разбитую мечту о военной карьере. Потому меня и пытались убить при передаче — я не поддаюсь ментальному воздействию, и банда решила не рисковать. Они бы совсем со мной не стали бы связываться, шутка ли — сын главы тайной полиции и брат лорда-защитника, но сумма выкупа затмила глаза.

Де Граф признался, что не будь у них в то время второго пленника, банду могли искать много дольше. Описание похитителей слишком общее, а передвижных зверинцев по стране ходит предостаточно.

Я выслушала доклад, с облегчением узнав, что Сильвестр жив. Мне понравился этот мальчишка, особенно то, как он держался без нытья и плача, уверенный, что отец обязательно его спасёт.

— Ваше величество, — де Граф прервал воспоминания. — Вы уже думали, как их казнить?

— Да, — я согласно кивнула. Ещё с первого дня, как лишилась кисти, представляла казни и пытки, которым подвергну похитителей. В фантазиях они были одна другой страшнее, но, чуть остыв, и получив время всё спокойно обдумать, остановилась на всем понятной классике.

— Четвертовать, оставшееся повесить. Казнь публичная, но, что я в числе пострадавших, не упоминать, — публичные казни в Империи в последнее время практиковались редко. И то, преимущественно пороли, но всё необходимое на площади имели. Хотя, потребуется ещё несколько виселиц, банда не маленькая.

— Хорошо, — де Граф одобрительно кивнул. — Тогда подпишите указ, а дату, смею предложить, назначить через семь дней.

Я быстро написала соответствующий текст на гербовой бумаге, поставила подпись и автоматически поднесла руку для печати.

— Простите, — я растерянно посмотрела на мужчину. — Печать...

Смертную казнь имел право назначать только Император. И столь важный документ, в отличие от множества остальных, требовал полной подписи. Но перстня у меня сейчас нет.

— Понимаю, Ваше величество. Я принёс вашу руку, — де Граф указал на тщательно замотанный пакет. — Возможно, удастся как-нибудь снять или использовать перстень.

Я поморщилась, представляя, во что могла превратиться отрубленная конечность за столько времени без холодильника. Но князь прав, перстень надо как-то достать. Впрочем, у меня есть ещё вариант для постановки печати.

— Спасибо. Оставьте это здесь, думаю, к вечеру проблема решится.

В кабинет тихой тенью прошёл лакей. С тех пор, как начала активно работать, исполняя обязанности Императора, штат прислуги значительно увеличился по сравнению с первыми днями моего появления в Анремаре. Привыкнув, я оценила их наличие, хотя до того многолюдства, что сновало в домах благородных особ, замок всё равно не дотягивал.

— Ваше величество, — слуга низко поклонился мне, — ваша светлость, — поклон чуть ниже князю, — герцог де Старли просит аудиенции.

О как. Лично явился просить за сыночка, не стал дожидаться приёмного дня или строчить прошения.

— Веди, — время у меня сейчас есть, подмога в лице де Графа-старшего тоже. Без него, боюсь, сможет разжалобить.

Через несколько минут, совершив все положенные приветственные ритуалы, тучный мужчина бухнулся на колени. В гражданской одежде он выглядел ещё толще, чем я помнила, или же ещё больше набрал веса теперь напоминая не колобка, а тесто, убежавшее из невысокой кадки.

— Ваше величество! Молю о снисхождении!

— О снисхождении? Его уже раз прощали, но он пошёл ещё дальше, не ради карьеры, не ради амбиций, а из-за банального золота!

Это раздражало больше всего. Семья богатая, магический дар тоже позволял не бедствовать, маги менталисты всегда хорошо оплачивались. Но нет, захотелось быстрых лёгких денег.

— Да я бы его собственными руками! — вскричал толстяк. — Не за него прошу, за старшего сына. Это же такой позор на всю семью! Я уже стар, Ваше величество, уйду в отставку, уеду в дальнее имение, а ему ещё служить!

Генерал попытался на коленях подползти поближе. Я брезгливо отошла и вопросительно посмотрела на равнодушно взирающего де Графа.

— Старший сын, Артур де Старли, служит в армии в чине младшего офицера. Звёзд с неба не хватает, но вполне успешен. Для него публичная казнь брата станет концом карьеры.

Я отошла к окну и, раздумывая, барабанила пальцем по косяку. Наконец, приняла решение и повернулась к терпеливо ожидающим мужчинам.

— Отец в ответе за сына, но не брат. Его не повесят, — в глазах напряжённо застывшего толстяка появилось изумление, но, пока он не успел обрадоваться, я продолжила. — Его казнят отсечением головы на тюремном эшафоте и под тем именем, которым звался в банде. Тело можете сразу забрать и хоронить, как пожелаете. А теперь идите. Мне больше нечего вам сказать.