Стратегия. Хроники Замка

Дело сталкер говорит. Если сроки организации работы будущего Северного Поста утверждены окончательно, то работы на объекте предстоит много. А зима, между прочим, близко, осень стоит над дельтой Волги... Скорее всего, придётся рядом с этим кубиком ещё и избу ставить, раз бетонка бестолковая попалась, прочный забор вокруг, сараи.

Конструкция давно отработана. В лесу можно очень быстро сложить из бревен дом-зимовье с плоской крышей. Если есть техника для подвозки бревен типа квадроцикла или джипа, то четыре человека вполне могут сложить небольшой дом из двух комнат в три дня. Стены конопатят мхом. Высота не более двух с половиной метров, крышу делают из более тонких брёвен или жердей, сверху её перекрывают плотно уложенным дёрном, после чего желательно покрыть дерн каландрированным капроном или плёнкой, чтобы весной не протекала вода. Пол в таких избах делают земляной либо, если есть время, из тёсанных бревен. Под дощатый, положенный на бревнах, закладывается дёрн или торф; галька и крупный щебень не пригодны. В окна вставляются рамы (лучше бы двойные), к которым рейками прибивается та же плёнка. На ночь для тепла окно снаружи закрывается щитом из дерева, сена или соломы. Дверь — на кожаных петлях или на шпеньках. При постройке дома в местах ветреных строятся лёгкие каркасные сени, непосредственно примыкающие к строению, чтобы выходить из дому через них. Дверь устраивают в одной из боковых стен, где зимой не скапливается снег. Ни с подветренной стороны, где их обязательно занесёт, ни с наветренной, где будет холодно и трудно выходить наружу, их не делают. Завалинка обязательна.

Когда я вижу в удалённых местах такие дома-базы, построенные нашими полевиками, мне всегда представляются стоящие рядом с ними геологи времён последних географических открытий. Суровые мужчины в очень красивой дореволюционной форме: тужурки с синим кантом, золотыми пуговицами, черными бархатными петлицами и такими же контр-погонами с золотыми вензелями из переплетающихся букв. Все в фуражах с золотой кокардой на тулье и скрещенными молотками на околыше, на некоторых — шинель. На Земле они были последними романтиками белых пятен. Здесь, на Платформе-5, романтиков выше крыше, и их время ещё не кончится оченеь долго.

Дом-база будет. На словах всё быстро... Хорошо, что это не моя задача. Моё дело — надёжная связь.

Подняв глаза, я ещё раз оценивающе посмотрел на дурацкую вышку, медленно покачал головой, будучи не способен осознать её необходимость появления в столь необычном месте

Из-под стены раздался смешок. Двое сталкеров, Костя Зубенко и Якуб Шарданов, воспользовавшись моментом, играли в ножички. Краем пубертатного периода я ещё застал осколки этой дворовой культуры, но толком ничего не помнил. А мужики, что постарше, помнили... Собственно, именно главмех Дугин с главным инженером анклава Ковтонюком и обучили этим играм желающих позабавиться, в основном молодняк.

Вот ведь время было! И представить сложно. Ни тебе компьютеров, ни планшетов, ни мобильного интернета. И ничего страшного, никакой зевоты. Не скучали мальчишки индустриальной эпохи, игр у них было много, и любая часть двора использовалась и оценивалась именно по пригодности к тому или иному виду уличной игры. А складной ножик был атрибутом и доводом многих игр под общим названием этой серии — "в ножички".

Самая ныне популярная — "Земля"...

Всё просто. На земле расчерчивается большой круг. Ножиком его нарезают на сектора по числу участников, жребием выявляя первого "кидальщика", и в бой. Ножик берут вертикально за острие, бросают с оговоренной заранее высоты, после чего он должен вонзиться в землю супротивного сектора. Не воткнулся? Всё, попытка исчерпана, наблюдай за соперником. Успешным попаданием считается "воткнутое" состояние, причём зазор между краем рукоятки ножа и землей не должен превышать толщины пальца. Если же нож исправно втыкается, то через точку входа острия параллельно плоскости клинка проводится линия от одной границы этой территории до диаметра или другой границы. Победитель небрежно затирает подошвой отвоеванную границу, приращивая свою "землю". Правила тут строгие. Если территория, стоя на которой игрок бросает нож, становится слишком маленькой, а нога в башмаке уже не умещается на пятачке, то напрасно балансирующий участник проиграл. Случается, что поединок решает вестибулярный аппарат и воля. Стоя на носке, да ещё и боком, волевой, собранный боец хватается за воздух и меняет ход игры, постепенно возвращая утраченное. В оставшийся "неделимый" кусочек ножик следовало вонзить три раза — "прикончить соперника".

Каждая такая игра очень эмоциональна, зрелищна и богата событиями. То зоны песка в земле были неравномерно поделены, то линия велась хитрым игроком криво, то ножик бросался с разных высот, то обнаруживались скрытые камни на территории — заранее продуманная военная хитрость... Судьями назначаются товарищи, ожидающие очереди, а выигравший до первого поражения ходит гоголем. Хороший такой детский сад.

Следующая по популярности игра — "Города".

То еще зрелище... Здоровый парень или мужик, не замечая ничего вокруг, методично перемещается по некоей прямой линии, раз за разом взмахом руки посылая в землю ножик... Каждый из игроков подбирает себе место в разных концах площадки. Чем больше на ней будет камней, тем лучше. Затем рисуется круг, гордо именующийся "Городом". Города противников соединяют линией, на которой с определенным шагом вычерчивают кружочки поменьше — деревни или посёлки. Движение к другим городам начинается с того, что в поселки последовательно втыкается нож. Один поселок — один бросок-попадание. Естественно, что если нож не втыкается в землю, то ход переходит к другому. В чужой город нож вонзить нужно десять раз. Число нанесенных в город противника ударов фиксируется, и их следует возвратить — отбить город. Отбивают и поселки. Иногда игроки жадничают и заводят несколько городов, которые в течение долгого времени неоднократно переходят из рук в руки. Из опыта скажу, что к концу поединка рука просто отваливается.

Ну и, собственно... "Ножички". Это высший класса, эквилибристика с ножом! В игре необходимо было бросать свой нож особым образом, не повторившись ни разу как можно дольше. Есть разновидность игры — вариация "повтори чужой бросок"... Бросать надо с разной высоты и с разной же исходной позиции: с ладони, с локтя, с плеча, подбородка и даже с колена. Дело лишь в фантазии, тренировке и игровой практике, разумеется. Чего только не придумывают игроки, лишь бы покрасивее воткнуть ножик в землю! К примеру, нож невесомо упирается во внешнюю сторону ладони, а пальцем другой руки его придерживают сверху за рукоять. Затем нужно изящным согласованным движением обоих рук добиться вращения ножика в полете так, чтобы он клинком воткнулся в землю. В зависимости от высоты, с которой бросается нож, варьируется и количество оборотов, которые он совершает перед тем, как вонзиться. Если нож входит не строго вертикально, а под углом, то критерием приемлемости броска служат два пальца или спичечный коробок между землей и шарниром ножа. Крутая игра.

Сталкеры играли в "Землю", эта игра самая быстрая.

— Молодые они у меня, — словно оправдываясь, нехотя буркнул монгол.

Молодые, да опытные. Играют ножиками специальными, расходными, а не своими боевыми ножами, не желая гробить режущую кромку о природный абразив.

— Да ладно тебе! — усмехнулся я. — Схлестнемся потом?

— Без проблем. На части порежу, — пообещал Бикмеев.

— Забились.

Не знаю, насколько хорошо Монгол рубится в ножички, на "Дне Старых Игр" его не было, сталкер находился в рейде... Интересное было соревнование. Представьте себе, как взрослые дяденьки и тётеньки, чуть не растирая слезы, доказывают — их засудили в лапте или в боях на подушках! А ведь они-то были лучше! Чего только не вспомнили! Соревновались в "Штендер" и "Чиж", в "Сопку" и "Пристеночек", женский пол рвал нервы и жилы в "Классиках" и "Резинке". Последняя, пожалуй, самая зрелищная из женских видов старых дворовых игр. Пара девчат становится напротив друг друга, натянув специальную резинку ногами. А третья участница прыжками наматывает немыслимые узлы и узоры, которым позавидовал бы опытный боцман. Хитрость состоит в том, что выход из резинки девчонками осуществляется не банальным выпутыванием, а серией сложных прыжков, освобождавших ноги. Мужики порой тоже в тихую пробовали освоить это искусство, как правило, быстро заканчивая экзерсисы порывом ненавистной резинки... А ещё девчонки играли в какую-то замысловатую игру, когда под летящим в стенку мячиком совершаются немыслимые кенгурячьи прыжки. Учитывая, что юбки на соревнованиях короткие, а участницы свежие, разгорячённые, несложно представить, как бурно мы болеем за своих любимиц. Порой чуть ли не до драк дело доходит.

Там проявляются все качества соревнующихся. Вот где он кроется, настоящий характер, который невозможно скрыть во время таких игр, когда эмоции захлестывают, когда чувство азарта забивает всё остальное. И уж точно все равны между собой. Здесь и проявляется, умеешь ты, не то, что коллективом, собой управлять? Да уж, много чего можно узнать о людях, которые живут с тобой в одном городе, просто поставив их в необычные условия. Или обычные... Условия детей индустриального общества.

Я нехотя отошёл от края и только сейчас заметил ещё одну деталь.

— Что за железяка?

— Вот эта? — Монгол показал рукой на железный квадрат, лежащий на кровле. — Напрасно я тебя похвалил, не наблюдательный ты. Это люк. Спрашивал, попали ли мы внутрь? Через него и попали.

— Охренеть...

Мы вместе подняли довольно тяжёлую крышку, и я с опаской глянул в зловещую темноту внутренностей здания, заботливо разгоняемую фонариком Бикмеева. Ох! Жуть! Привязанные к внутренним скобам и перекинутые через толстый металлический прут, вниз змеились две 9-миллиметровые альпинистские верёвки с самоблокирующимися устройствами для спуска дюльфером.

— Не бойся, чудовища не вылезут.

— Ничего?

— Даже щепочки завалящей, там чисто и сухо, ничего не растёт, кроме плесени, — вздохнул Монгол и добавил: — Придётся дверь долбить. И окна. Гемор страшный.

— А что если гранатой взорвать, не знаю...

— Какой гранатой, Юра, о чём ты говоришь? — удивился сталкер. — Это железобетон, и очень хорошего качества, на домостроительном комбинате сделан, с проверкой ОТК! Тут разве что из ДШК выгрызать кусками. Сможет Эльза закинуть сюда ДШК, как думаешь?

— Вряд ли, — пробормотал я, не понимая, шутит татарин или же говорит серьёзно. Монгол почти всегда разговаривает с серьёзным лицом. Даже анекдоты так рассказывает. Восточный человек.

— Ты ещё на это посмотри, — предложил сталкер, подходя к углу.

Ого! Нет, ого-го! Суть я увидел сразу.

Эту саблю погнули не холодные зимние ветра, не коррозия заставила металл потерять форму. И пожара не было, никаких признаков вокруг. Гигантское лезвие буквально скрутило, выгнуло ударом какого-то мощнейшего энергетического заряда! Импульсом. Рёбра жёсткости и само лезвие были оплавлены от середины и вниз так, будто они были сделаны из пластика или прикоснулись к плазменному облаку дикой температуры... Часть металла просто испарилась, ибо никаких расплавных струй и обломков на кровле и внизу не было. Лишь на самой сабли в одном месте повисли маленькие капельки расплавленного железа.

— Молния ударила! — мрачно сказал я, опять доставая камеру.

— Ни разу не видел, чтобы молния так била по металлу. Она, скорее всего, прошла бы через саблю по всей длине, более или менее равномерно... — высказал своё предположение Бикмеев, чуть отвернувшись от вспышки камеры.

— А что же тогда?

Друг почему-то замолчал. Чувствую я, мужики и до моего появления тут много чего передумали-переварили. И к единому мнению не пришли. Проведя рукой по холодному шершавому металлу, я отдельно огладил пальцем наплывы, ощутил податливость и, легко отломав почти идеально круглую металла, начал перекатывать её на ладони.

— Непонятно, почему на рубероиде следов нет?

— Пекло скоротечное. Плазма... Смотрящие так шутят, — он махнул рукой и легонько дёрнул меня за рукав. — Ну его, Юрка, не вникай, целее будем, это не нашего уровня задачка.

Все сталкеры — люди весьма суеверные, в этом я убеждался много раз. У них есть свои верные приметы, поговорки и ритуалы, даже сказания возникли, кое-какие они никому не рассказывают. Как-то раз на посиделках я в башне неуместно пошутил про Чёрного Сталкера. Мол, пора бы ему уже и появиться в устном фольклоре, по аналогии с Чёрным Альпинистом, но Гоблин с Кастетом посмотрели на меня так, что я тут же заткнулся.

Бикмеев явно что-то хочет сказать, но словно стесняется.

— Шамиль... колись.

— Костя говорит, что такое мог натворить дракон, — тихо сказал командир группы и тут же попытался откреститься от какой бы то ни было мистики: — Фантазия у него хорошая. Твой-то молодой как, всё ещё выискивает инопланетян? Говорят, он адский телескоп на башне поставил?

Хитрец! Сразу перевёл стрелки, намекая, что чудаки встречаются везде, в том числе и среди радистов.

Признаюсь: первый телескоп на башне поставил я. Чисто ради интереса, в первые месяцы многие пытались что-то разглядеть в небесах: рашпер реактивного самолёта или прочерк летящего спутника. Два месяца прилежно, но безрезультатно пропялившись в космос, я на эту тему забил и больше к ней не возвращался. Но появился у меня молодой помощник, неожиданно подхвативший палочку астрономической эстафеты. С недавних спор он поставил новый телескоп, раз в пять мощней прежнего.

— Да ни говори, целая обсерватории, — сокрушено признался я. — Будь моя волы, выкинул бы прибор к чертям собачьим, только от работы отвлекает. Но Сотников одобрил, следите, говорит.

— Что-нибудь засекли, — словно для продолжения разговора спросил сталкер, однако я сразу почувствовал странный интересе с его стороны.

— Ноль. Теперь, этот волосан в основном на Луну смотрит. Вечно что-то записывает в блокнот.

Монгол тихо рассмеялся.

— Волосан! Давненько я не слышал этого слова!

— Надо чаще встречаться, — проворчал я в ответ.

— По-моему, только ты его и употребляешь.

— Ещё шкипер "Дункана".

— Ну, мы и с ними теперь редко видимся, у службы есть свой катер... В блокнот, говоришь? Может, что-то он всё-таки заметил в небе?

— Не мог он ничего заметить, — отрезал я. — Многие пытались. Небо чистое.

— Ну да. Слушай, Юр, а как ты думаешь, на этом спутнике планеты стоит наш советский луноход?

Что? Нет, мне тяжело так быстро перепрыгивать с темы на тему.

До сей поры у научников анклава нет полной ясности, настоящей ли Землёй мы владеем, или же это новая, во многом скалькированная с неё планета. Соответственно, такой же вопрос возникает и по спутнику.

— Как-то не задумывался, — растерялся я. — А что?

— Да не, просто поинтересовался, зачистили её Смотрящие, или не посчитали нужным?