Древнехеттский роман

"Славься, Новое Солнце страны несситов! Твой родитель, стал новым бо-гом, и отныне ты — единственным повелитель Хатуссы и Нессы!"

Славословия остальных соратников нового табарпы присоединились к моим, и лишь Тахурваили стоял понурый и вовсе не радый произошедшему. На пиру, последовавшем тем же утром, Тахурваили сказал мне:

"Отныне ты становишься Другом Табарны — вторым человеком в государстве после меня. Ты с основной частью дружины отправишься в Хаттусу и всё под-готовишь к моему вступлению на престол. Особо обрати внимание на дворцовые архивы: ничто не должно потеряться или быть украдено".

Я спросил:

"А ты, табарна?"

Он ответил:

"А я тем временем отправлюсь в великое святилище Истануса, дабы вымолить прощение богов, ежели они гневаются на мою сыновнюю непочтительность к отцу"..

В давние времена, еще до прихода несситов в Страну Хатти, в восточной в части близ двух вавилонских рек водились небольшие слоны в холке не более трех-четырех локтей. Подобно исполинам южных стран у них был хобот и бив-ни, но шкура покрывалась в зимнее время негустой серой шерстью. Когда-то их было очень много, их стада бродили по горам и долинам, успешно они обороняли детенышей от хищных львов. Но охота людей делала их стада все реже и реже. Ныне охотники очень редко, раз или два в год приносят с охоты слоновье мясо. Приручить слепа трудно, но у первого табарны Анитты была ко-лесница, запряжённая слонами.

Так, на короткое время я стал носить важный титул Друга Табарны. Как вихрь небесный мы примчались в столицу и посреди ночи достигли ее предмес-тий. В столице не наблюдалось никакого порядка: растерянное войско табарны разбрелось по окрестностям, а насельники поселка хапиру даже безнаказанно разграбили два покинутых хозяевами поместья. Уже стало известно, что от-ложился правитель Алшара.

Я первым делом призвал начальника городской стражи и постановил немед-ленно прекратить беспорядки в столице. Потом я распустил слух, что воинам должно быть роздано жалование на три месяца вперед. Они быстро собрались в казармах, а поскольку казна табарны осталась в неприкосновенности, войско было задобрено и перешло на нашу сторону. Трем самым верным сотням копейщиков и лучников я приказал истребить зловредных хапиру или хотя бы изгнать их из Верхнем Страны. Приказы я отдавал от имени нового табарны и имени Друга Табарны, которым стал я сам. После я спустился в подвалы Дома Летописей и встретил там жреца Истануса Мурсили, который копался в грудах битых черепков и поломанных досок. Он приветствовал меня печальной улыбкой:

"Почти все записи в этом доме уничтожил новый начальник войск Иттара. Новый табарна оскопил его. И вот его месть — он всё перебил и переломал. Никто не успел потрепать ему".

Я в ужасе оглядел разгромленные склады: не уцелело почти ничего из летописей, записей молитв, писем иноземных правителей, которые табарны собира-ли веками.

"Значит, всё погибло, и я не выполнил самого главного приказа нового Табарны? О горе мне!"-воскликнул я.

"Нет",-и Мурсили долго откашливался прежде чем продолжить.-"Прежний Табарна устроил второй Дом Летописей — тайный, приказал снять копии ее всех самых важных табличек и досок, а смотрителем назначил меня. И ныне почти всё цело. Воздай хвалу богу Истанусу, внушившему Табарне эту счаст-ливую мысль !"

Я пал на колени перед моим учителем и горячо благодарил его и Истануса, а Мурсили продолжал:

"Теперь, когда Тахурваили стал новым Табарной, а ты — Другом Табарны, вы должны отдать должное Истанусу и его служителям. Ведь мы подверглись гонениям в годы правления Телепину".

"Значит, верно, что его отравили?"-дерзнул спросить я.

"Что это меняет?"-пожал плечами жрец.-"Тахурваили сейчас приносит искупительную жертву Истанусу. Он считает себя виновным в смерти отца, и он в этом прав".

После под моим присмотром до вечера носильщики переносили таблички и доски с записями в прежнее здание Дома Летописей, вокруг него я уже уста-новил надежную охрану. Я отдал также приказ поймать живым начальника вой-ска Тешуба. Я знал, что новый табарна уготовит ему самую изощренную казнь.

Дома я застал матушку в трауре по погибшему отцу, и ничего не смог сказать ей. Я поел немного острого сыра и лег спать.

На запад от великой реки Хапи и черных земель Кемта простираются рыжие и красноватые пустыни со скудной растительностью. Путь через них очень труден, и был бы невозможен без нескольких оазисов, разбросанных подобно мелким зернам на блюде по пустыне. Там живут немногочисленные племена ливийцев, они покрывают тело татуировкой и бальзамируют своих вождей по-добно фараонам страны Кемт. Ливийцы охотятся на страусов и делают частые набеги на долину Хапи. Их женщины необузданны в любви и носят на ногах множество кожаных колец по числу любезников. Далее на запал вдоль Великого Зелёного моря протянулись высокие горы, поросшие кедрами и соснами. Критские мореплаватели рассказывают, будто там произрастает дуб, из коры которого делают небольшие, но очень легкие лодки. Живут там низкорослые люди, похожие на наших колхов, именем машуаши. Они разводят ослов и коз и гостеприимно принимают иноземных мореплавателей. Часты воины машуашей с ливийцами, и воинственные ливийцы постепенно вытесняют машуашеи на север. Еще далее северным берег — берег Лацпы совсем близко подходит к южному, а местные племена, родственные машуашам, утверждают, что некогда берега соединялись, и можно было свободно гонять скот там, где сейчас плещутся вол-ны. За этим узким проливом, пробитым будто бы древними фараонами страны Кемт, начинается Море Туманов, которому нет конца. Там встречаются острова забвения, где обитают высокие рыжеволосые люди, одетые в козьи шкуры. Побережье Ливии уходит на юг и на много дней плаванья остается пустынным.

Целую неделю я приводил в порядок архив страны несситов. Мурсили мне помогал, и мы вместе составили обширный перечень табличек и до-сок, позволявший быстро находить нужную запись. Скрытые от дел окружающего мира толстыми стенами Дома Летописей, мы не заметили важных перемен в стране. Тахурваили действительно быстро взошел на престол с соблюдени-ем всех церемонии и обрядов, но до его полновластия еще было далеко. На-чальник войска Тешуб убежал в Митанни, а его родичи активно боролись против признания Тахурваили табарнои на всеобщем панкусе, должном собраться через месяц. Главы пятидесяти родов, прибывшие в столицу, были вообще против полновластия табарны и желали возвращения к прежним порядкам. Лишь тавананна — мать Тахурваили всецело выступала на стороне нового табарны. Ей удалось перетянуть на свою сторону самого могущественного из удельных правителей — Тудхалию. Ему был обещан титул Друга Табарны. Табарча пришёл ко мне в тишь подвалов Дома Летописей и о виноватым видом рассказал о своем решении. Я одобрил его:

"Не будем спешить, мы молоды, а ведь многое может случиться. Тебе надо скорее взойти на престол, а мне и здесь хватит работы"-я кивнул на ящи-ки с табличками.

Табарна кивнул и сказал:

"Однако, ты остаёшься вельможей посольств: собери наших соучеников и займи дворец у Больного Колодца. Также я жалую тебя всеми поместьями твоего отца."

Я изумился:

"Постой, но ведь поместья моего отца — его отчина, и не были пожалованы ему твоим отцом — новым богом несситов".

Он ответил:

"Я вынужден отменить этот порядок, ибо иначе нельзя будет смирить непокорных царьков — я пригрожу им изгнанием из вдадений".

Намерения Тахзурваиоли меня опечалили, ведь я привык смотреть на наши владения близ Канеса как на вечную собственность рода, а теперь получалось, что я завишу от решения табарны. Впрочем, порядок так и не был изменен: слишком многие землевладельцы пострадали бы от нововведения.

Итак я осуществил свой давнюю мечту стать вельможей посольств. Отныне все сношения с иноземными державами, прием послов, заключение договоров, объявление войны и мира, ведение разведки в станах неприятеля — все это проходило через меня, и я делал ежемесячные доклады табарне. А собрал Совет Дома Посольств, и назначил главным после себя Аппу, который во время последних событий в столице был легко ранен, но вскоре излечился с помощью каких-то неизвестных нам снадобий Кемта. Аппу находил иноземных купцов, прибывших в страну несситов из дальних стран, беседовал с ними, потом приводит ко мне, а я уж приглашал их ко двору табарны. Их рассказы были столь удивительны к необыкновенны, что я решил написать большую книгу обо всех известных странах мира с описанием их природы, нравов жителей и разных событий, случившихся в их пределах. Несситы хорошо знаем Та-Кем, Сирию и Ханаан, Вавилонию и владения Миноса, но что было дальше на юг, запад, восток и север представлялось весьма туманно. Первым делом я попытался начертить облик земли, как если бы бог Солнца вёз меня на своей колеснице, и я видел бы всю землю с высоты неба. Вавилонская карта мира, которую я видел ещё в годы учения, не сохранилась, и многое пришлось рисовать по па-мяти.

Поглощенный всеми этими заботами я и не заметил, как замирилась страна, и Тахурваили стал полновластным табарной, и лишь смерть жреца Мурсили омрачала мои мысли. Он скончался от злой лихорадки будучи семидесяти трех лет от роду. Я не видел до того более старых людей, ведь большинство умирает до тридцати, и лишь немногие достигают полувекового возраста.

Иногда падают с неба красные камни. Они горячи и тверды. Говорят, это боги посылают смертным свой небесный металл, потому что из застывших не-бесных камней опытные кузнецы выковывают очень крепкие мечи и наконечники копий. Небесный металл редок и ценен. Отец мой рассказывал, что некогда основатель Трои Данай обменял на одну меру этого железа сорок мер золота и был очень доволен выгодной сделкой. Железо тугоплавко, но плохо кует-ся. Меч из этого металла разрубает медный шлем и даже бронзовый щит. Поистине, нет зашиты от этого смертоносного металла! У прежнего табарны было три железных меча и железный трон, сидя на котором он принимал приясу верности от непокорных народов. Отсюда и пошла пословица "сел на железный трон" — то есть от кого-либо не стоит ждать снисхождения.

Вскоре пришла весь из страны Кемт: умерла великая правительница Хатшепсут. Она разумно правила своим огромным и богатым государством, не смотря на то, что её сын Тутмос уже давно вырос и тяготился материнской властью. Так продолжалось двадцать лет, и все мы привыкли, что далёкой южной страной управляет женщина с каменным нравом. Впрочем, Хатшепсут была миролюбива и лишь старалась путём договоров и подарков подчинить влиянию Кемта царьков Ханаана. Её смерть меняла многое: честолюбивый сын желал воинской славы, и первой же его жертвой должно было стать Митанни — наш общий с Кемтом враг на юго-восток от нас и северо-восток от Кемта. Митанни вот уже двести лет закрывало нам доступ к торговым путям от Евфрата к Нилу, но теперь, если мощная армия фараона, превосходящая по численности все иные армии, вновь появится на Евфрате, мы сможем без лишних жертв расширить свои границы и разделить извечного врага с Тутмосом.

Все эти соображения я изложил табарне, который согласился со мной и вскоре отправил меня послом в таинственную южную страну Та-Кем, что на языке местных жителей означает "Чёрная земля". Табарна сказал мне:

"Мы никогда ранее не отправляли посольства к Тутмосу, ты будешь первым. Тот народ очень кичлив и считает себя первым на земле, а всех нас — лишь своими данниками. Но мы пойдём на выплату огромных даров, лишь бы колесницы Тутмоса ворвались в пределы Митанни. Ты возьмешь из сокровищницы табарн самые лучшие драгоценные камни и янтарь, что приходит к нам из-за северного моря. Так же следует преподнести стволы сосен и других ценных деревьев, я слыхал — хотя в это трудно поверить — что в их стране не растут деревья. Подольсти Тутмосу — он падок на восхваления."

Я сказал:

"Не забуду также говорить о несправедливостях, чинимых его матушкой".

Табарна одобрил меня:

"Отправляйся в этом же месяце под видом купеческого каравана, везущего древесину в Та-Кем".

Так я впервые покинул пределы страны несситов, отправляясь в неизведанные края.

Наше путешествие в страну Кемт продлилось три месяца, из которых более двух заняла дорога туда и обратно. Обычно купеческие караваны передвигаются медленнее, но мы были обременены лишь несколькими мерами янтаря и шкатулкой драгоценными камнями и поэтому почти не задерживались в пути. Стволы сосен решили не везти в дар фараону, иначе это удесятерило бы наш караван и вдвое увеличило бы путь в Та-Кем. Под моим началом было тридцать воинов, переводчиков, писцов, один врач, скульптор и жрец бога Грозы. Мы под видом купцов из Трои благополучно миновали Кицувадну, избежали преследования миттанииских воинов близ Кархемиша и вступили в земли мелких сирийских царьков, которые некогда подчинялись Кемту, а при последней женщине-фараоне отпали.

Нашим проводником был пожилой весёлого нрава троянский купец, изъездив-ший за свою бурную жизнь много стран. Его рассказы о необыкновенной стране Кемт, нравах ее жителей раз за разом удивляли нас. Он тут же давал полезные советы, как вести себя, дабы не оскорбить чувств местных жителей, например, почти у всех египтян в доме живет кошка, почитаемая как священное животное; с нею следует вести себя уважительно и ласково, впрочем, кошки всегда ластились ко мне, еще в годы детства, и я счел это добрым знаком.

По нашей дороге сухие степи сменились пустынями — бескрайними просторами каменистых или песчаных пустошей. Немногочисленные горные речки стекали с розово-фиолетовых гор на горизонте и терялись в песках. Днем солнце жгло неумолимо, какие бы жертвы мы не приносили богу Гроза — дождей почти не случилось. Но прекраснее всего пустыня ночью, когда крупные звезды низко висят над серебрящейся землей, в безмолвии безлюдных просторов слышится лишь вой гиен да крики диких ослов; в этих таинственных местах человек полнее чувствует свое ничтожество и величие богов земли и неба. Мы жались друг к другу у одинокого костра, ожидая появления свирепых хищников или снисхождения с небес какой-нибудь грозной богини. Вой ветра в узких ущельях напоминал вопли великанов, а иногда после захода солнца начинали кричать камни пустыни, — наш проводник сказал, что это от быстрой смены жары на холод. Действительно, после палящей жары полдня, ночью наши руки и ноги коченели.

"Жители Та-Кем", — рассказывал проводник,-"от жары смазывают тело оливко-вым маслом, но для нас это противно, и поэтому мы придумали особые одежды, более длинные и просторные, чем наши хеттские рубанки: они днём берегут человека от жары, а ночью — от холода".

В Сирии и Ханаане многочисленные князьки радушно принимали наш караван, стремящийся в страну Кемт. Все они знали о намерении нового фараона начать войны с соседями и желали хоть так изъявить покорность. Жители здешних земель не получали большого достатка от обработки полей и чаще торговали или разводили виноград. Немало и этих краях разбойников, и есть целые разбойничьи государства, чьи жители живут от подобной добычи. Однажды мы едва не попали в засаду, устроенную правителем Галгала, но царь Иерихона, будучи во вражде с ним, предупредил нас об опасности. В другой раз двое воинов моего отряда по-гибли в схватке с пустынным львом. Львы здесь крупнее наших и светлее мастью.