У Сели была недавно приготовленная мазь от ожогов. Подруги, а Лика и Сели уже были подругами, наведались на пепелище домика травницы, там её ученица собрала кое-какие вещи, которые не сгорели, а именно посуду. А какую траву и другие ингредиенты для лечебных снадобий Сели знала где и когда собирать. Так что мисочек, ступок и другие подобных вещей для приготовления эликсиров и мазей у Сели было в избытке, как и времени. Вот она этим и занялась, а Лика ей активно помогала, используя чутьё своих звериных ипостасей, при этом сама обучаясь местным премудростям, всё-таки наставница Сели была опытной даже не травницей, а знахаркой и успела многому научить свою ученицу.

А то, что произошло с Мальей, помогло Лике увидеть общее течение магических энергий и их взаимодействие с жизненной силой конкретного существа. Конечно, Лике для исцеления дочери и матери пришлось хорошо выложиться, но это того стоило. Лика поняла, как проходят линии силы в этом мире и как здесь эту силу взять. Занимаясь лечением, Лика не забывала и об осторожности, для воздействия на жизненные силы и их активации Лике был нужен непосредственный контакт с объектом. Она водила руками по телам Мальи и её матери, делая вид, что втирает мазь Сели, её Лика тоже заставила втирать эту мазь в раны, вообще такие действия вызвали бы дикую боль, но не в этом случае. Ведь Лика не столько втирала мазь, сколько исправляла повреждённые жизненные потоки, при этом убирая боль. Глянув в широко раскрытые глаза подруги, Лика поняла, что та тоже что-то видит, то ли жизненные потоки, то ли линии силы, но видит. Вот тогда-то Лика и заставила Сели ей помогать. Со стороны это выглядело так, словно это молодая знахарка лечит больных, а её совсем юная ученица ей помогает.

Тувор с содроганием смотрел на то, как две девушки мнут руками раны на теле его жены и дочери. Эти действия причиняли бы им жуткую боль, которая сопровождалась бы громким криком и стонами, но женщина и девушка молчали и, закрыв глаза, блаженно улыбались. Потом, глядя на своих жену и дочь, которые были исцелены чудесным образом, он не знал, что и подумать, то, что сделали ученица травницы, похоже, что теперь она сама травница и не только, и эта тёмно-рыжая девочка, выглядело настоящим колдовством, но с другой стороны, они ведь лечили и вылечили! А это никак нельзя называть колдовством, ведь колдовство только вредит, потому оно так и называется. А девочки, закончив лечение, обессилено сели, даже не сели, а упали на лавку и закрыли глаза, видно, очень устали. Трувор обеспокоенно поинтересовался у своей жены, с улыбкой разглядывающей свои абсолютно здоровые руки:

— Марита, как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно было? А сейчас ничего не болит?

Трувор чувствовал себя виноватым в том, что его жена и дочь пострадали, он с утра отпустил работников, помогавших на кухне, так как большого наплыва посетителей не предполагалось, к тому же работники после обеда должны были вернуться. А когда потребовалось снять с огня большой котёл, он не смог этого сделать, так как почувствовал сильную боль в спине. Жена и дочь вызвались его заменить, но Малья не удержала котёл, и он начал на неё опрокидываться, Марита, стараясь это предотвратить, очень обожглась. Вот теперь, превозмогая боль в пояснице, Трувор старался как-то загладить свою вину, пытаясь помочь жене и дочери. Лика, приоткрыв один глаз, сказала трактирщику:

— Что ты суетишься? Всё уже хорошо.

— Да, Трувор, с нами всё в порядке, ничего не болит, совсем не болит! И посмотри! Шрама на руке тоже нет! Пропал! — восторженно произнесла Марита, рассматривая свои руки. К ней присоединилась Малья, потом повернувшись к улыбающимся Сели и Лике, с надеждой спросила:

— А бородавку убрать сможете, ну, как шрам у мамы убрали?

На левой стороне подбородка Мальи была даже не бородавка, а большой уродливый нарост, портивший внешний вид этой довольно красивой девушки. Лика посмотрела на Сели и тихо спросила:

— Попробуешь? Ты же видела как, только мазью предварительно намажь.

Сели поманила Малью и стала втирать той мазь в большой коричневый нарост. Вообще-то эта мазь была предназначена для заживления ран, но Сели поняла, почему Лика предложила воспользоваться этой мазью, было бы очень подозрительно, если бы этот дефект внешности девушки был убран просто наложением рук. После получаса этих процедур (к Сели присоединилась Лика) нарост отвалился, явив чистую кожу. Малья недоверчиво ощупала то место, где раньше был этот неприятный изъян её внешности и, радостно взвизгнув, убежала смотреться в зеркало.

Лика, она уже успела восстановить свои силы, посмотрев на Трувора, спросила: — Болит спина? Сильно болит? Скомандовала: — Снимай рубаху и ложись на лавку.

Сели достала из своей сумки ту же мазь, предварительно туда спрятанную, и щедро намазала спину трактирщика, после этого она и Лика в четыре руки принялись мять больные места мужчины. Судя по энергичным движениям девушек и их серьёзному виду, эта процедура должна была быть довольно болезненной, но Трувор блаженно улыбался.

— Лечат они его, от радикулита лечат. Вот так и меня они мяли, больно должно было быть, ведь по ожогам они руками водили. Но я чувствовала облегчение и прохладу, а боль уходила, — Марита пояснила действия девочек вошедшему в трактир Гилберту. Тот, после того как девочки закончили, глядя на энергично приседающего и нагибающегося Трувора, поинтересовался:

— А меня так сможете?

— Сможем, но не сегодня и не завтра, — ответила Лика и пояснила почему: — Устали мы очень, да и мази закончились, а их быстро приготовить не получится. У нас на острове это трудно делать.

Лика потянула носом, посмотрела на Сели и вздохнула, Марита, всплеснув руками, заохала:

— Вы устали и, наверное, голодные, ведь сюда пришли, но ещё ничего не ели.

— Не ели, кушать хотим, только у нас одна монетка осталась, не знаю, хватит ли? — шмыгнула носом Лика и показала мелкую серебряную монетку. Марита замахала руками:

— Ничего не надо, я вас так накормлю, сколько хотите, столько и дам, самое лучшее!

— Вы, девочки можете приходить тогда, когда хотите, мы за еду с вас ничего брать не будем, — присоединился к предложению Мариты владелец трактира. Глянув на жену, он добавил: — И вообще, жить можете здесь, там на острове вам же неудобно!

— Если не хотите жить здесь, община вам дом построит, а если не хотите жить городе, то построим там, где скажете, — в свою очередь предложил Гилберт. Девочки переглянулись, и Лика высказала пожелания, видно, это они с подругой уже оговаривали:

— Маленький домик, но лучше не здесь, а в лесу, напротив Драконьего острова, я так назвала остров, где мой дракон живёт. Нам лучше в лесу, там же мы травы собирать будем. А домик с большой печкой, так чтоб можно было эликсиры варить и траву сушить.

Как девочек не уговаривали остаться в городе, они решили вернуться на остров. Им дали продуктов почти на неделю, и они уплыли на небольшой лодке. Когда девочки ушли, вышедшая в зал Малья (может, по делам, а может покрасоваться, после того как ей с лица убрали уродливые наросты, стало видно насколько она красива) сказала:

— И как им не страшно там, на острове, я как вспомню... — девушка сделала многозначительную паузу, этим воспользовался один из посетителей трактира, поделившийся новостью:

— Один слуга из баронского замка, ну, он рыбу покупать приходил, так вот, он рассказывал, что в ту ночь, когда подожгли монастырь, на заставы напал страшный зверь. Это была огромная кошка с клыками величиной с руку. Стрелы её не берут и...

— Так уж не берут — хмыкнул один из рыбаков, кто-то его поддержал, кто-то возразил, Гилберт, глядя на спорщиков, сказал Трувору:

— Не знаю, такого ли размера тот зверь, похожий на кошку, но то, что он был у баронских застав — это факт, он не только там был, но и с лёгкостью расправился с тремя баронскими дружинниками. Этот зверь бродит где-то по округе, селяне его не видели, но меры предосторожности приняли: скотину на ночь запирают, вокруг ферм ловушки поставили. Не знаю, сможет ли этот зверь перебраться на остров, где поселились эти девочки-травницы, но в лесу, куда они ходят собирать травы, он может представлять серьёзную опасность. А они там, в лесу, ещё и поселиться хотят.

Трувор выслушал старосту округи и, так же не спеша, как и он, солидно высказался:

— А ты обратил внимание на оговорку этой рыжей? Она уже не первый раз так говорит — мой дракон. Она рассказывает, что случайно с тем драконом попала сюда, сдаётся мне, что она не всё рассказывает и дракон её сюда принёс не в лапах, скорее всего, она на нём ехала. А про того зверя, что по лесу где-то бродит, она слышала, но совершенно его не боится, а это может быть только в том случае, если она уверена, что этот зверь не нападёт или её от него защитят. А кто может защитить от такого зверя, который с лёгкостью с тремя баронскими дружинниками расправился, а? То-то же, не так она проста, как хочет казаться. Да и как травница она, пожалуй, Сели не уступит, а наставница той, да упокоится её душа в чертогах Светлого, говорила, что её ученица очень талантлива. Мы не должны допустить, чтоб с этими девочками что-то случилось. Если это произойдёт, то худо нам будет, разные хвори заедят. Смотри, как они Малью от тех уродливых наростов на её лице избавили, к скольким знахарям и лекарям я дочь не водил, никто не брался, а они раз — и нет! Опять же ожоги у неё и Мариты страшные были, а эти девочки всё излечили, да и у меня... вот видишь! — Тувор демонстративно несколько раз нагнулся и присел, демонстрируя гибкость спины. Гилберт завистливо на него посмотрел и решил, что домик с печкой, как та рыжая просила, надо девочкам-травницам поставить как можно быстрее.

Подруги плыли к Драконьему острову молча, Лика молчала, потому что гребла веслом (она всегда гребла, потому что была намного сильнее Сели, когда та гребла, лодка не так быстро шла, как у Лики, к тому же юная травница быстро уставала), а Сели молчала потому, что о чём-то напряженно думала. До острова добрались, когда уже стемнело, и девочки, перекинувшись несколькими словами, отправились спать, укладываясь, Лика пробурчала, что сено уже хорошо слежалось и надо бы его заменить, да и вообще, пора бы уже сделать нормальное место для ночлега, потом, зевнув, уснула, а Сели некоторое время лежала и о чём-то думала. Утром Сели проснулась от бурчания Лики, которая сетовала на отсутствие каких-то специй и на то, что забыли попросить у Тувора соль. Сели внимательно посмотрела на подругу и смущённо спросила:

— Лика, я давно тебя хотела спросить — откуда ты всё знаешь... Ну, то, что знаешь, ведь ты гораздо младше меня. А ты в травах разбираешься лучше меня, хотя меня наставница учила, сколько я себя помню, да и вчера... наставница тоже умела заговаривать кровь и боль, но то, что ты показала...

— Сели, ведь не только я вчера раны заговаривала, ты тоже это делала и очень успешно делала. Да и не заговор это, это что-то вроде медитации, если ты знаешь, что это такое. Не знаешь? Это концентрация для активации своих способностей, ну, умения что-то делать... Ну, не знаю как это лучше тебе объяснить, в общем это способность сделать именно то, что ты вчера сделала, но это не всё время проявляется, а только после определенной подготовки. Вот твоя наставница такое умела и поняла, что и ты сумеешь, поэтому тебя исподволь готовила, а когда я вчера показала как, у тебя сразу и получилось. В общем, ты талант, но только нос не задирай, тебе ещё учиться и учиться. А откуда я так много знаю об этом, учили, долго учили, хотя это было неосновное, чему меня учили. Как долго? Очень долго. На самом деле я гораздо старше, чем выгляжу.

Сели покивала, хотя мало что поняла, только спросила, чему такому другому так долго учили Лику, та, немного криво улыбнувшись, ответила:

— Ты видела, как я вышла из камеры в монастыре? А тех монахов, которые уже не двигались? Вот этому и учили.

— Так это ты их всех там... а потом и монастырь сожгла? А как у тебя получилось нас догнать? Ведь у тебя лошади не было, да и в монастыре ты долго... — довольно сумбурно Сели высказала свои мысли. Лика, улыбнувшись, спросила:

— Сели, скажи честно, ты меня боишься?

— Раньше не боялась, хотя опасения были, что-то такое в тебе есть, немного пугающее. К тому же ты говорила, что тебя дракон принёс, а это не совсем... вернее, совсем не... ну, ты поняла. А теперь, когда ты призналась, что в монастыре это ты сделала... — путаясь в мыслях, ответила Сели. Лика, чуть приобняв подругу, сказала:

— Не надо меня бояться, хотя я нечто гораздо страшнее, чем ты даже можешь себе представить, хотя нет, не сможешь. Но я твоя подруга, я никогда тебя не обижу, наоборот, я всегда буду тебя защищать, именно потому, что ты моя подруга. А теперь идём, я тебе всё покажу.

Лика повела Сели на вершину скалы, но не туда, где стояло чучело чёрного дракона, набитое камнями, а на площадку рядом, довольно большую и частично скрытую камнями, стоящими по кругу. Это немного удивило Сели, уж очень это место напоминало капище, сооружённое последователями какого-то бога, о чём она Лике и сказала, та ответила:

— Это не капище, хотя ты права — очень похоже, но я об этом не думала, когда это построила. Это не для жертвоприношений, я это дело очень не люблю, ну, когда жертвы приносят.

— А зачем тогда ты это строила? И как ты таскала эти большие камни, они же явно не отсюда, их на эту гору затащить ещё надо было, — удивилась Сели. Лика, улыбнувшись, начала раздеваться, отдав свою одежду подруге и попросив ту сложить у одного и камней, вышла в середину каменного круга. Сели увидела, как её подругу на мгновение окутало облачко тумана. Туман не рассеивался, он потемнел и превратился в тёмно-бронзового дракона с такими же зелёными глазами, как у Лики. Сели непроизвольно вскрикнула и прижала руки к груди, а дракон гулким, но всё же узнаваемым голосом укоризненно сказал:

— Ну вот, а говорила, что бояться не будешь. Но это ещё не всё, смотри!

Дракон исчез, а на его месте стоял зверь, напоминающий дикую кошку, но очень большую и с огромными клыками. Это зверь, подмигнув Сели, сказал:

— Вот так я баронские заставы разогнала, просто зарычав.

Грозный рык заставил Сели в ужасе испуганно сжаться и закрыть глаза. Открыла она только тогда, когда почувствовала, что её обнимают и гладят по голове чьи-то руки, а знакомый голос ласково сказал:

— Что ж ты испугалась? Это же я, ты ведь обещала не бояться.

— Я очень боюсь драконов. Ну после того как меня привезли тому чёрному, а он захотел... ты меня так больше не пугай — недоговорив, тихо попросила Сели. Лика так же ласково, но твёрдо сказала:

— Вот такая я, поэтому привыкай. Я дракон и не только, но ещё я твоя подруга. Я тебя не обижу и никому не дам в обиду. Давай ещё попробуем.

Лика снова отошла к центру площадки, и у Сели замельтешило в глазах: девочка — большая кошка — дракон. Так повторилось много раз в разной последовательности. Наконец Лика, уже девочка, спросила:

— Ну как?