Прометей расправляет плечи

Мысль покататься на машине окончательно убежала от зрелища буреломов. Но и не надо рубить деревья на дрова, только выбирай валежник. Мишу еще посетила мысль о помощи российской растительности в экспансии.

Так уж вышло, что хутор был в западной России там, где нет выходов скальных пород на поверхность земли. А тут почти повсюду были видны скалы под плодородным слоем, как в Карелии. Так и сказал Сергей.

Шесть километров по лесу прошли за два часа, теряя время на буреломы и заросли. Еще постоянно проверяли, чтобы, не дай бог, на голову не сиганул леопард. Они тут мелкие, но все же. Могло быть и хуже. Потом впереди открылась невысокая горная гряда. А слева, в стороне границы леса и скал увидели вулкан.

Петя свалился на траву и предложил отдохнуть. Ни Миша, ни Сергей не отказались. Погода была солнечная, и трава была сухой. Все лежали и разглядывали гору, до вершины которой было немногим больше десятка километров. Еще был виден конец гряды скал.

У Сергея возник соблазн обойти скалы, но Петя его отговорил. Потому забрались на горную гряду, и предполагаемый залив предстал перед ними во всей красе. Справа гряда скал превращалась в полуостров, видимый с востока с другой стороны. Слева увидели во всей красе вулкан, тогда как чуть раньше разглядели только его вершину. От вулкана и в сторону моря шло скалистое плато с озером. Это плато заканчивалось обрывом у пляжа. Плато от скальной гряды отделяла узкая долина с речкой шириной метров от десяти до тридцати. Эта река вытекала из леса, отделявшего троицу мужиков от вулкана. За плато виднелась вдали равнина с дюнами, а дальше были скалы.

В заливе был узкий остров длиной три с лишним километра, усеянный скалами. А на нем в прицел были видны тюлени.

Петя сказал:

— Людей не наблюдаю. Но я бы к речке прогулялся бы. Нам ее, чует мое сердце, переходить придется, и я не знаю, где. Я бы разведал, как к ней лучше выйти от хутора.

Мужики спустились с гряды и потопали вдоль ее на запад. Через полтора километра горная гряда закончилась, и они вышли к извилистой реке. За ней была каменная осыпь, за которой находилось плато. Петя залег и стал все кругом тщательно осматривать через прицел винтовки. Особенно долго рассматривал мусор на берегу залива на другом берегу реки. Там еще рядом была куча скал, чем-то похожая на стоящую восьмерку. Снайпер так долго туда глядел, что Миша спросил:

— Ну и что там ты увидел?

— А ты сам погляди вон туда, — посоветовал Петр.

Миша посмотрел и спросил:

— Похоже, Трущобы. Но людей не видно. Водоросли после шторма, ветки переплетенные, камни. Больше ничего нету. Далековато, я мог чего-то не увидеть.

— Эти плетенки какие-то неестественные, не верю, что без людей появились. Пойдем вниз по течению, поглядим, — ответил Петя.

— Пойдём.

Где-то километр спотыкались по камням, пока не добрались до груды валунов. Петя еще заранее приказал попутчикам не отсвечивать и приглядывать за спиной. Сам стал уже с близкого расстояния осматривать через прицел мусор на другом берегу реки, потом окрестности на той стороне. И уже через пять минут уверенно приказал:

— Мужики, ищем брод. Если не найдем, сделаем в самом узком месте мостик.

— Что ты увидел?

— Там не только плетенки, но и головешки. Такое впечатление, как будто волнами вымыло кострище из тех валунов. Оттуда и плетенки. Наверно там кто-то пробовал жить, но не вышло, — рассказал Петя.

Миша внимательно оглядел мусор в прицел и заглянул в рюкзак. Пилка и топор были на месте. Мысль перебраться через реку вброд ушла, когда сунул в нее руку. Да и не было тут брода, а если бы и был, то ныне ближе к концу прилива воды было полно в реке. И до леса было километра два. Но пришлось туда топать.

Место для мостика нашли легко: в одном месте, где речка была узкой и глубокой, был островок площадью немного меньше сотки. Впрочем, выбора особого не было: после урагана река разлилась, и хоть к начала разведки уровень спал, мелководья были всё ещё затоплены.

Густой подлесок из местных сосен был очень уместен. В нем спилили тринадцать рослых молодых деревьев, толщиной десять-пятнадцать сантиметров, обрезали верхушки и ветки.

К концу процесса заготовки жердей проголодались и пообедали. Потом нарезали лиан. Дальше ставили стоймя жерди в числе пяти штук и аккуратно опускали их верхние концы на островок. На своей стороне связали вместе жерди, чтобы не крутились и не разъезжались, потом Петя перебрался на островок и там их связал. Распилили одну жердь на четыре куска и два из них по одному загнали в грунт на разных берегах первого рукава, жаль, что неглубоко. К ним привязали жердь в качестве перила.

Данный процесс повторили и со вторым рукавом речки.

Путь к груде валунов прошел без приключений, и не только потому что шли осторожно. Там оглядели мусор, выброшенный на берег штормом. Угольки и не до конца сгоревшие палки разглядели во всей красе, как и плетенки. Внутри груды скал было мокро, много песка и водорослей. На стенках были остатки глины, в одном месте разглядели копоть на потолке. Петя сделал заключение по этому поводу:

— Янки тут недавно были, но ушли. Куда? Я не знаю. Будем искать.

— Не надо искать, возразил Миша. Костер разжечь из веток оставшихся от сосны, сверху листвы — и сами придут. Старый индейский способ! Раскажу анекдот на эту тему:

— Едет индейский вождь по Hеваде (в наше время) на машине. Hеожиданно у него что-то ломается в моторе. А денег с собой мало, на ремонт не хватит. Вождь по своей индейской привычке отходит на обочину, собирает ветки, разжигает большой костер и начинает сигнализировать: "Пришлите сюда кого-нибудь с 500$"

Его соплеменники (километров за 50) увидели это сообщение и тоже разожгли костер с таким сообщением: "А зачем тебе такие деньги, вождь?" В это время рядом на полигоне проходят испытания и раздается наземный ядерный взрыв — соответственно вздымается огромный ядерный гриб. Тут же от соплеменников поступает ответ: "Что, нам уж и спросить нельзя???".

Петя и Сергей рассмеялись. Посмеявшись, стали собирать сухие ветки для костра. Собрав изрядное количество топлива для большого костра, развели его и сели ожидать прихода американцев. Заодно и обогреться, просушиться. Погода была влажной и холодной — ночью была буря, с дождём и сильным ветром.

Человек упал в бурлящий океан и следом за ним верный пес. Берег был близко, где-то четверть мили. Но ведь человек упал с воздушного шара из-за усталости, и ему было тяжело плыть к берегу. Жить хочется, и он сумел. А там новая беда: сильный прибой. Ему вспомнилась книга про Робинзона Крузо, эпизод, где этот робинзон еле выбрался на берег через прибой. И теперь нужно было повторить этот подвиг. Или утонуть.

Один раз приложило об прибрежную отмель, но сумел встать и попробовать подобраться к берегу, когда еще раз волна настигла. Второй раз, третий, четвертый... Собака тоже сумела выжить.

Потом лежали на песке совсем обессиленные. Из последних сил человек встал на ноги и пошел от моря в дюны. Там нашел пещерку и упал без сознания.

Утром очнулся в жуткой слабости, очень голодным и замерзшим. Собака его грела своим телом как могла. Но, увы, эта англо-французская гончая была легче своего хозяина в пять-шесть раз. Но ей хватило сообразительности притащить хозяину рыбу, выброшенную на берег. Больной с отвращением поел сырой рыбы и снова провалился в беспамятство. Потом еще просыпался, чувствовал жар, сильно потел и кашлял. Грудь стала болеть. Он с ужасом осознал, что скоро умрет от воспаления легких, и никто ему не поможет. Даже если отвезут в госпиталь. Ведь воспаление легких это неизлечимая болезнь.

А потом, почти через двое суток его нашел верный чернокожий слуга. Он разделывал хозяину рыбу и носил в платке воду, но становилось все хуже. Сделал подстилку из травы, но это лишь отсрочило смерть. Кое-как сумел отослать собаку, и та к утру привела всех спутников.

Гедеон Спилет, Пенкроф, Наб и Герберт растираниями и своей одеждой оттащили с порога смерти Сайреса Смита и накормили его измельченным жареным мясом. Но кашель, жар и боль в груди не проходили. Это был смертный приговор.

— Не беда! — сказал моряк. — В Трущобах поедим получше. Надо вам сказать, мистер Сайрес, у нас вон там, в южной стороне, есть собственный дом в три комнаты, с постелями и с печкой, а в кладовой у нас лежит несколько десятков птичек, которых Герберт называет "куруку". Носилки для вас готовы, и, как только вы немного оправитесь, мы вас перенесем в нашу квартиру.

— Спасибо, друг мой, — ответил инженер. — Еще часок-другой полежу тут, и можно будет отправиться. Только боюсь, что у меня воспаление легких, и я скоро умру.

— Не бойтесь, вам только кажется, что воспаление легких. Мы вас отогреем у очага, вы выживете, — утешал журналист, ужаснувшись тому, что скоро потеряет Сайреса Смита.

— Дай бог, чтобы вы оказались правы. А теперь рассказывайте, Спилет.

Журналист рассказал, как прошли два дня разлуки. Потом до полудня инженер приходил в себя, пока дружно не решили, что пора перебраться в Трущобы. Идти надо было восемь миль, и, поскольку Сайрес Смит не мог ходить, его потащили на носилках, меняясь. Главная нагрузка легла на журналиста и моряка, потому как Герберт был мал, а Наб ослаб от голода. Два последних только на короткое время подменяли Спилета и Пенкрофа.

Миля, вторая, третья, четвертая, пятая... Три мили осталось, но и сил меньше. Вот уже две. Все обессилены, отдыхают за отрогом скалы. Встали и продолжили путь. А дальше в Трущобах угольки тлеют, костер легко развести и согреться...

— Наб — произнес Сайрес Смит — ты вроде говорил, что в Трущобах только очаг с угольками. А это тогда что? — он показал вперед — там к небесам поднимался толстый столб дыма, как от извержения вулкана.

До Трущоб оставалось меньше мили, когда пятерых путешественников, потерпевших бедствие, встретили. За отрогом скалы они увидели не только Трущобы, но и троих мужчин среднего или немного выше среднего роста, ходивших вокруг большого костра, и гревших руки.

Один среднего телосложения, второй подвижный крепыш, третий сидел у огня и грел озябшие руки.

Одеты странно: длинные штаны из плотной ткани, легкие куртки, шапки-полусферы с длинными козырьками и странные сапоги из материала похожего на гуттаперчу. У всех за спиной мешки на лямках, почти невидимые спереди. Все вооружены винтовками незнакомой модели, совсем не похожие даже издалека на винтовку Спенсера, скорее уж на винтовку Дрейзе или Энфилд. Топ залаял, но, видя оружие, не бросался на вооруженных людей.

Обе группы приглядывались друг к другу, пока Гедеон Спилет не спросил на английском:

— Кто вы? Вы можете помочь нашему спутнику?

— Приветствуем отважных аэронавтов на этом диком острове посреди Южного Океана! Меня зовут Михаил Мол. А это Пётр Чиж и Сергей Белов. Мы тоже попали на этот остров, наверно, одновременно с вами. А Вас, если не ошибаюсь, зовут Гедеон Спилет, Сайрес Смит, Бонадвентур Пенкроф, Навуходоносор и Герберт Браун? Не так ли? И да, мы можем помочь мистеру Смиту справиться с его недомоганием.

— Вы русские? — растерянно спросил потрясённый Гедеон. Откуда вы нас знаете? Тоже бежали из Ричмонда? Но как? Воздушный шар в городе был один...

— Мы знаем кто вы, знаем, откуда, знаем где мы сейчас, и можем предполагать дальнейшие события. Дело в том, что нас, так же как вас, перебросила на этот остров неизвестная сила — вы же не думали, что вас на шаре перенесло ураганом через половину планеты, через экваториальное воздушное течение, и точно на этот остров?

Нет, вас, скорее всего, перебросило так же как и нас — было так, что вокруг шара резко поменялась погода, пару дней назад? Мы не знаем, что это за сила, но поскольку мы попали из более позднего времени — ваша история у нас описана в книге.

И это кстати еще аргумент за искуственный переброс и мы можем оттуда какие-то данные для планирования жизни получить, хотя и не точные, потому что некоторые расхождения мы уже обнаружили.

Соответственно мы знали, что мистер Смит заболеет, и подготовились к этому, взяв с собой современные для нас лекарства. А что вы тоже оказались здесь, мы поняли, обнаружив ваш воздушный шар на ветках дерева, недалеко от нашего перенесенного дома, — произнес все это в быстром темпе Миша, как лучше всех знающий английский язык.

На пятерых американцев речь Михаила произвела нокаутирующий эффект. Гедеон Спилет расширившимися глазами смотрел на троих русских и тихо произносил: — но это же невозможно, это Абсурд! Ведь получается, что вы не просто попали на этот остров, но и переместились из завтра во вчера! Это совершенно невозможно!

Сайрес Смит был более сдержан, и из-за слабости не мог говорить, но его взгляд стал растерянным. Тоже читалось во взглядах остальных янки. Можно было утверждать, что они были потрясены до глубин души.

Михаил продолжил, отвечая на вопрос Гедеона:

— Более того, речь идет не только о перебросе во времени, но и о перебросе между реальностями — в нашем мире ваша история — это художественное произведение, а ни капитана Немо — Петр закашлялся — ни вот этого вот — Михаил топнул ногой — острова — не существует. Поэтому индивидуум который нас сюда забросил, имеет возможность переноса крупных объектов между различными ветками реальности. И цель у него, которой он хотел добиться переносом нас сюда — должна соответствовать масштабу возможностей. Предлагаю переместиться к нам в гости, и все это обсудить подробно. Но вначале... мистер Смит, если не ошибаюсь, вы у себя диагностировали воспаление легких? Примите пожалуйста вот эти две таблетки — это антибиотик, специальное вещество, подавляющее размножение бактерий, которые и вызывают воспалительные процессы. Курс лечения около 5 дней, по 2 приема лекарства в день. Приносим извинения, что не прибыли на помощь раньше — но до обнаружения шара мы просто не имели привязки по времени к событиям книги, соответственно даже не знали, где вас искать.

С этими словами Михаил достал из бокового кармашка своего заплечного мешка прямоугольный предмет, сшитый из материала, похожего на кожу, потянул за медного цвета скобу, и раскрыл странного вида застёжку. Внутри кожаной коробки, которую русский назвал "аптечкой", были разнообразные предметы, преимущественно маленькие белые прямоугольные коробки с надписями.

Михаил выбрал одну из коробок, и открыв, протянул Сайресу Смиту.

Тот взял её в руки и машинально прочитал латинское название лекарства, выведенное латиницей внизу букв русского варианта, для не знающего русский инженера нечитаемого:

— Амоксицеллин?! Судя по названию "Яростный Целитель" это должно быть сильное средство. Как его принимать?

— Выдави из вот этой вот пластинки с бугорками, нажимая на бугорок вот так, Михаил показал как, две таблетки. Вот, запей их, с этими словами Миша протянул Сайресу пластиковый стаканчик с водой. Которые он также добыл из боковых карманов своего рюкзака.

— Средство, учитывая что бактерии девятнадцатого века никогда с подобным веществом не сталкивались, невероятно мощное, и полностью оправдывает своё название. Лечит буквально ВСЁ, все болезни бактериальной этимологии. Настоящая Панацея, или более точно — Панцид, апофеоз развития ятрохимии Парацельса, который опытным путём доказал, что яд и лекарство — одно и то же, разницы в дозировке. Мощь лекарства такова, что исцеление наступит через несколько часов, принимать пять дней — это надо у нас, где бактерии уже приспосабливаются противостоять таким мощным лекарствам. Против же инфекций вашего времени — вылечит всё, от боли в горле до лепры и туберкулёза, которые по сути — одно заболевание.