Глава-черновик. Крах

Проводив Отца Фёдора на службу, я стараясь не быть слишком занудно-нравоучительным, сказал:

— Мудрецы не совершают ошибок, умные учатся на чужих ошибках, дураки — на собственных.

Тот, понурясь:

— Так, значит — я дурак?

— Если осознаёшь это — то уже не совсем дурак, Кузьма.

— Полудурок?

— Хахаха! — ерошу ему непослушные вихры, — будем считать, что ты — просто слишком молод. Молодость же — единственная "болезнь", которая проходит сама по себе.

Тот, вдруг пытливо на меня поглядывая:

— А ты, Серафим? Ведь ты ещё молодой, а уже... Мудрее и опытней, чем даже дядька Клим — старший тебя в половину?

Мда... Уел он меня!

Легко быть умным и даже мудрым — имея за плечами семьдесят с небольшим годков.

— Мне "помогли" стать мудрее и опытнее, но сейчас разговор не об этом. Ты газеты читаешь?

— Целиком — нет.

— И правильно делаешь!

Протягиваю ему номер "Правды" со статьёй Осинского "Американский автомобиль или российская мототелега?":

— Появилась угроза — куда более серьёзная, чем твой необдуманный поступок.

Прочитав, Домовёнок поднял на меня глаза по полтиннику:

— Он, чё? Дурак?!

— Возможно. Но сейчас мы должны, не выясняя степень адекватности этого товарища — нанести ответный удар и, заодно — заявить о себе на всю страну. Я тут "накорябал" кое-что...

Протягиваю ему черновик статьи: "О нашей российской мототелеге, немножко о себе и всю правду о лоббистах американского капитала в СССР".

— ...Прочитай и если возразить или добавить нечего, от твоего имени опубликуем в "Технике — молодёжи".

— В "Технике — молодёжи"?! Ух ты, как здорово!

Это издание литературной группы "Конструктивисты", где я числился одним из редакторов и частенько публиковал "иновременные" статейки из "старых" советских журналов "Техника — молодёжи", "Моделист-конструктор", "Юный техник" и "Юный натуралист", вмиг стало очень популярным. Возможно, даже популярнее чем "Правда".

— В ней самой. А оттуда уже перепечатают другие издания.

* * *

Время до обеда убил в Ульяновском "Театре рабочей молодёжи" — первом и пока единственным на всём советском пространстве, уточняя с Певницким Аристархом Христофоровичем сценарий спектакля "Большая перемена" и побывав на репетиции.

Спектакль должен состояться буквально через несколько дней — на выпускном вечере Ульяновской трудовой школы второй ступени, когда "путёвку в жизнь" получат около тридцати человек — в том числе и большая часть наших комсомольцев "первой волны".

Как понятно из названия, сценарий был скопиратен с одноимённого советского фильма (после соответствующего переформатирования под текущую реальность, разумеется) и обильно насыщен песенками "про школьную пору" того же происхождения. Кроме того, я хочу по памяти написать сценарии "Доживём до понедельника", "Сто дней после детства", "Приключения Электроника", "Гостья из будущего"... И опубликовать под своим литературным псевдонимом Артур Сталк.

А то, "старорежимные" спектакли — ныне не в моде, а новые "пролетарские", это чаще всего — полный трэш-угар.

Ну и опять же: лишний гонорар — никак не помешает моей прогрессорской деятельности, а даже как бы — не совсем наоборот.

* * *

После обеда планировал с часок кемарнуть, да засесть за комп — запиливая кое-какие "заклёпки"...

Да, не тут-то было!

Стакан с чаем поднести ко рту не успел, откусив кусок сахара, как прибежал милиционер и с порога:

— Тебя наш Кац вызывает — начальство с Губернии приехало.

— Товарищ Погребинский, что ли? Что-то, он к нам зачастил...

— Он самый и ещё несколько больших начальников.

Милиционер, хорошо знакомый по позапрошлому разгрому банды — не уходил, подводить его не хотелось — поэтому тотчас стал собираться, на ходу допивая чай, да общаясь:

— Ладно, я сейчас быстро... Сам-то как, Антип?

— Да, помаленечку.

— Как плечо?

— Свербит к непогоде, а так ничё.

— Семейство то, не прибавилось?

— Да, как ему не прибавиться — когда кажну ночь "тружусь"? Хахаха!

— Хахаха! Так сколько их уже у тебя, "труженик"?

— Седьмой — прошлый месяц на свет белый "выполз"!

— Не, ну, ты силён!

Испытываю хоть небольшую и тайную, но гордость: вот он — реально-положительный результат моего вмешательства в естественный ход истории. Если бы не я — срубили бы его казаки-бандиты позапрошлой зимой и, не появились бы на свет как минимум двое маленьких человечков. А разве один Антип был тогда в засаде у той речки?

Факт, как говорится, на лицо!

Да и как знать — что произошло бы уже с уже рождёнными до меня?

В это беспощадно-суровое время, потерять мужа и отца, кормильца и защитника — зачастую значит потерять и саму жизнь.

— Жилищно-материальных затруднений не испытываешь?

— Зимой ещё, домик из шпал в Ильичёвском районе выделили — есть где малятам поползать, но то что в прежней квартире, — отмахивается, тотчас тяжело вздыхая, — а денег всегда мало, сколько оклада не дай. Хорошо вот ещё старшие ребятишки на грибах в школьной артели работают, лишнюю копейку в семью тащат...

Отец Фёдор меж тем, ссыпав в бумажный кулёк весь сахар из вазочки, протягивает милиционеру:

— На вот, Антип, передай своим пострелятам — пусть побалуются сладким.

— Благодарствую, батюшка!

Улучив момент, Отец Фёдор тревожно-обеспокоенно спрашивает:

— Что-то серьёзное, Серафим?

Небрежно отмахнувшись:

— Да, как обычно — мзды поди просит.

Качает головой:

— Ох, ну чисто Орда...

— Ничего, прорвёмся.

* * *

А вот и отрицательный результат моего вмешательства в естественный ход истории!

Думаю, теперь самое время рассказать о наших отношения с Погребинским Матвеем Самойловичем, этим — героем моего так и не написанного "там" романа в жанре "альтернативная история". "В реале" был он человек человеком, а в результате моего нечаянного вмешательства — стал Начальником нижегородского губернского отдела НКВД.

А стало быть — непосредственно моим "шефом".

Ведь, если забыл кто: кроме должностей Технического консультанта промышленно-торгового кооператив "Красный рассвет" и Начальника "Особое проектно-техническое бюро Љ 007" (ОПТБ-007) при Ульяновском ИТЛ — я занимаю должности Начальника невоенизированной охраны Ардатовского сектора НКПС, Начальника Ульяновской вневедомственной милиции и Заведующего "Школы подготовки и переподготовки рядового и младшего комсостава транспортной и вневедомственной милиции" — (ШППРМКТВМ).

Опять же напомню: во время первого же выезда на задание "Группы экспедиторов специального назначения имени товарища Вагнера" — из показаний задержанного при налёте на товарную станцию бандита Васьки Кота, мне стало доподлинно известно о том, что не так давно назначенный Начальником губернского отдела НКВД Погребинский Матвей Самойлович — сколотил из уголовников банд, промышляющую вымогательством нэпманов, грабежом складов и железнодорожных вагонов.

Сперва, я не на шутку оторопел.

Предать этот вопиющий факт огласке?

Я не рискнул сделать это немедля: кто такой Васька Кот, кто такой я и, кто такой Погребинский — до этого занимающий пост помощника начальника Орготдела Административно-организационного управления ОГПУ при СНК СССР? Хороший знакомый Максима Горького и, то ли друг, то ли даже родственник Генриха Ягоды?

Он, в самом лучшем случае — отделался бы строгим выговором, проработкой на партсобрании и "поставкой на вид" — а меня бы размазали, как детский пластилин — тяжёлым катком по горячему асфальту.

Пока я думал-решал, Начальник ГубНКВД где-то через неделю после того происшествия — собственной персоной заявился в Ульяновск. Обычно, в нашей глуши начальство такого уровня — просто так не появляется и, я понял — что "он знает, что я знаю".

В первый свой приезд, Погребинский посетил все наши "достопримечательности" — Исправительно-трудовой лагерь с "Особым проектно-техническим бюро Љ 007" (ОПТБ-007), Воспитательно-трудовую колонию (ВТК) для несовершеннолетних им. Кулибина с уже начавшим работать "Заводом контрольно-измерительных инструментов", "Школу подготовки и переподготовки рядового и комсостава транспортной и ведомственной милиции" — (ШППРМКТВМ)...

Погребинский побывал в артелях "Красного рассвета", в цехах Опытно-экспериментального завода при "ОПТБ-007", на занятиях в "Полицейской школе" и на полевых учениях вагнеровцев. Пообщался с простыми, с не очень простыми и с очень непростыми людьми — с волостным руководством, стало быть. Особенно долго заседая в служебном кабинете с Абрамом Израилевичем Кацем.

Всё это время, он не переставал хвалить меня, с ходу въехав — кто на этом поле "главный суслик" и, в моём кабинете, шутливо грозя пальчиком — но очень с серьёзными глазами:

— Умно придумано, товарищ Свешников, очень умно! Практически, подпольная организация...

Видимо, заметив мой непроизвольный испуг, он продолжил покровительственно-успокаивающе:

— ...Но не политическая — а хозяйственно-экономическая.

Ффффуууффф...

Недоумённо отвечаю:

— Скажите тоже, Матвей Самойлович! Никакого "подполья" — всё на виду и в полном соответствии с советским законодательством.

Тот, понимающе-восхищённо глянув:

— Да! Подкопаться очень непросто — у Вас и, своя юридическая контора имеется.

Подняв палец вверх:

— Это, если по закону... А если из соображений революционной целесообразности?

— Имеете в виду "по беспределу", Матвей Самойлович?

— "По беспределу"..., — как будто смакуя новое для него слово, — какое совершенно точное определение!

Затем, как будто без всякой связи с вышесказанным, он пожаловался на очень трудное материально-бытовое положение нижегородских милиционеров. Действительно, те даже по виду — больше напоминали вооружённых бомжей, чем доблестных блюстителей порядка. За этим стояло: мол, пойми правильно — вынужден организовать банду, чтоб одеть-обуть и накормить своих подчинённых. А вот далее...

— Нехорошо, когда одни милиционеры бедствуют в обносках, а другие роскошествуют в обуви стоящей как полтора партмаксимума..., — вкрадчиво-убедительно говорил он мне, — ведь, все мы делаем одно дело — стоим на страже закона, и на защите советского народа. Или, Вы считаете, как-то иначе, товарищ Свешников?

Прямо не сказал, конечно, но ясно дал понять:

"Делиться надо — а то будут проблемы".

Понимающе кивая, отвечаю бодро:

— Поможем, чем сможем, товарищ Погребинский.

Тот, достаёт блокнот, раскрывает и показывает его мне:

— Я вот здесь подчитал — сколько вы "можете" уже в этом месяце.

Пробежав глазами списочек, я понял что он составлен по принципу: "Проси больше — получишь сколько надо".

Поторговавшись, я смог урезать "помощь" в три раза, логически обосновав:

— Курицу, несущую золотые яйца — принято не резать, а доить!

— Хорошо! — легко соглашается, затем жёстко, — первый "удой" я жду через неделю.

И сперва, да!

Нижегородская милиция была первой государственной организацией в стране, одетой в "пролетарки" и "камчатки" и, обутой в "берцы" и "дутоши". Вооружённой новенькими "Винторезами", а не "Наганами" с вытертым до дыр воронением. Вновь поступающие на службу в губернские органы правопорядка — проходили обучение в "Школе", опять же за наш счёт. Помощь "Группы Вагнер" и курсантов в патрулировании, облавах и прочей мусорской текучке...

Надо — так надо, разве кто-то возразит против?

Но, аппетит приходит во время еды!

Чем дальше, тем всё более и более — лавинообразно вырастали хотелки Начальника Губернского отдела внутренних дел и, большую часть собираемой "мзды", он тратил мягко говоря — "нецеленаправленно".

То бишь — для "собственных нужд".

К описываемым событиям, Погребинский обзавёлся с моей невольной помощью меблированным до самой крыши пятнадцатикомнатным особняком в центре города, излишне роскошным для его должности служебным автомобилем — покруче чем у самого Андрея Жданова, заграничными шмотками, изрядной суммой денег налом и на счетах в "Сбербанке" и, наконец — по крайней мере тремя любовницами-содержанками.

Конечно, тяжело мне было, однако моя "империя" — росла быстрее, чем изначально убогая фантазия у Погребинского. "Хата, тачка, шмара, шмотки, жрачка" — вот собственно говоря и, всё.

А больше чем в пузо влезет — не сожрёшь!

К тому же, ваш покорный слуга — тоже "паразит", каких ещё поискать надо. К примеру, я довольно бесцеремонно злоупотреблял его именем — чтоб решить кое-какие бюрократические заморочки, довольно часто встающие перед "Красным рассветом" и его структурами.

Мзду берешь — значит крышуй!

В общем-то, грех жаловаться: мы с Погребинским достаточно плотно "сработались" и, этот "симбиоз" — продолжался бы бесконечно долго, но...

Но что-то, какая-то внутренняя чуйка мне подсказывала, что вот-вот — что-то грянет.

* * *

Глаза у Абрама Израилевича Каца — Начальника Ульяновского волостного отдела НКВД, были печально-грустными и, едва зайдя в его кабинет — я сразу понял, что подкралось нечто "пушистое".

Кроме него и Погребинского, здесь присутствовал настороженно-хмурый Председатель исполнительного комитета (Исполкома) волостного Совета — Анисимов Фрол Изотович, Начальник Нижегородского ГубГПУ — знакомый мне по разгрому банды и по "Делу Сапрыкиных" почти двухлетней давности и, ещё четверо незнакомых мне молодых людей в форме и при оружии.

Поздоровались, хоть и не за руку, вежливо предложили присесть.

— У нас накопилось к Вам множество вопросов, товарищ Свешников, — первым начал "гебист", открывая папочку с грудой от руки написанных листочков.

Ещё с первого взгляда при первом же знакомстве, он не показавшийся мне "кровавым" — а наоборот культурно-интеллигентным и, по слухам про него ходящим — знатоком поэзии и литературы, завзятым театралом.

Правда про, это "лицо кавказкой национальности" ходили и другие — очень нехорошие слухи...

Так ведь, людей без изъянов не бывает, правильно?

Особенно, при такой "работе".

— Спрашивайте, отвечу — у меня секретов от Советской власти нет.

Берёт первый листочек и поверх — прямо-таки "бериевского" пенсне, пытливо заглядывает мне в глаза:

— К нам поступил сигнал, что Вы — самозванец.

Меня "на гляделки" не возьмешь, поэтому изумлённо на него таращась:

— В смысле? Выдаю себя за расстрелянного Николая Кровавого? За Гришку Распутина? За покойную императрицу Александру Фёдоровну или за одну из её дочерей?

Тот, потупив очи:

— В смысле, что Вы — не Свешников Серафим Фёдорович, а кто-то другой — очень похожий на него человек.

— Ах, вот оно что...

Ненадолго задумаюсь и, как можно рассудительней:

— А смысл "другому человеку" выдавать себя за поповича? Вот я понимаю: в газетах пишут, что группа литераторов присвоили себе пролетарское происхождение — с целью примазаться к Советской власти и присосаться к кормушке...

Замечаю, как в глазах Погребинского сверкнули молнии и, продолжаю — уже откровенно стебаясь:

— ...А какой смысл выдавать себя за сына "лишенца"? Вот если бы за сына товарища Дзержинского или хотя бы лейтенанта Шмидта!