Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната

Цезарь шумно, как спагетти, втянул в рот шейный платок Призрака и принялся его сосредоточенно мусолить, время от времени прядая ушами. Эрик нахмурился, закатил рукава и подступил к вороватому животному с самыми серьезными намерениями.

— Ага, — невинно поморгала девушка, — ему не хватает витаминов. Но это еще не...

— Глупости, какие витамины в...

— ...не самая плохая...

— ...в моем шейном платке...

— ... из привычек Цезаря...

— ... который я сейчас верну...

— ... гораздо хуже то что...

— ... ОУ!

— ... что он еще и кусается, — закончила Кристина, жалостливо глядя на распухающий палец, которым Эрик тряс в воздухе, при этом что-то бормоча на непонятном языке. Но судя интонации, вряд ли он читал сонет Петрарки. — А палец придется обработать йодом, мало ли какие у лошадей на зубах микробы. Они ведь питаются не стерильной едой. Пойдемте в медпункт?

— Не надо, — быстро ответил Призрак, по-видимому, уже наслышанный о методах школьной фельдшерицы, — у меня дома... то есть, в моем храме музыки... хммм... в общем, у меня есть антисептики. И опийная настойка.

— Чудесно, — улыбнулась Кристина милосердная, — тогда давайте двигаться в направлении антисептиков.

Призрак кивнул и, подставив здоровую ладонь, помог Кристине взобраться на непарнокопытного членовредителя. Затем взял Цезаря под уздцы и двинулся вглубь тоннеля. Конь одарил его взглядом, в котором молчаливо высказал свое отношение к человеческой расе.

— Ах да, Эрик, хочу вас предупредить — пожалуйста, никогда не подходите к Цезарю сзади, потому что если он не видит вас, то начинает нервничать. Уже были разные случаи, — туманно добавила девушка. Она решила не портить первое свидание рассказом о конюхе Федякине, который на спор дернул Цезаря за хвост, а потом с фонарем разыскивал по конюшне свой искусственный глаз. Все швы ему сняли только через полгода.

* * *

... Спустя час в спальню к старшеклассницам, где мадам Жири устраивала прощальный разбор полетов, ввалился бледный завхоз Ведеркин. Когда он, наконец, совладал с речевым аппаратом, то выдал следующую сентенцию:

— Ну все, наступили последние дни. Я только что сходил в подвал... ик... проверить, все ли там в порядке, а навстречу мне призрак!

— Неужели? — Антонина Васильевна иронично изогнула брови. На время она прекратила объяснять непутевой Кате Треножниковой, что бутафорская коса — это школьное имущество, а не сырье для фенечек.

— А то! Весь такой белый, глазищи в темноте так и зыркают, а хвост...

— Хвост? — переспросила Жири. — Вот это уже оригинально.

— И грива!

— О.

— Да говорю вам, — горячо заверил завхоз, — у нас подвале бродит призрачный конь!!!

— Ну и что же вам сказал этот "конь бледный"?

— Вы издеваетесь, что ли? Это конь, он же тварь бессловесная!

— Как знать, — невозмутимо пожала плечами преподавательница балета, — иногда животные бывают такими разговорчивыми, особенно если их собеседники не чураются горячительных напитков... нет, ни на что не намекаю... Итак, начнем сначала. Зачем вы отправились ночью в подвал, Ведеркин? И почему из вашего кармана торчит морковь?...

* * *

— Мы дома, — обратился Эрик к своей ученице, клевавшей носом в такт колебаниям лодки.

Девушка чувствовала себя бесконечно усталой. Чтобы выбраться из дремы, ей понадобилось бы сильное эмоциональное потрясение. Но Призрак Интерната был щедр на сильные эмоциональные потрясения. Как только Кристина открыла глаза, сон с нее как рукой сняло.

Дело в том, что юная Метелкина представляла его жилище по-другому. В своем воображении она уже нарисовала темную пещеру, оформленную в стиле "ранний Неандерталь" — со сталактитами, сталагмитами (вспомнить бы еще, какие откуда растут) и выводком летучих мышей под сырыми сводами. Ну какой еще дом может быть так глубоко под землей?

Но лодка причалила к каменистому берегу, от которого вглубь бежала потертая ковровая дорожка. Мягкое сияние многочисленный свечей, расставленных по всему пространству, освещало убранство призрачного дома — диваны с причудливыми резными спинками и бархатной обивкой, колченогие кресла, длинный стол, словно перенесенный сюда из банкетного зала, шкафы, инкрустированные перламутром и прочие предметы мебели, название и предназначение которых оставались для девушки тайной. Но главным украшением гостиной служил орган, возвышавшийся посреди комнаты, словно алтарь со свечами, зажженными в честь святых покровителей музыки. Стена возле алтаря была увешана обрывками нот и карандашными набросками, довольно приличными по содержанию. Кристина ожидала увидеть в холостяцкой квартире плакаты с несколько иной тематикой, но рисунки Призрака были вполне невинны, Фрейд носа не подточит. Метелкина сделала вывод, что все сомнительные картины Эрик, скорее всего, заблаговременно спрятал. Приятно когда к твоему приходу готовятся так тщательно!

Кристина вдруг ощутила легкий укол зависти.

Это ведь и правда был дом. Обставленный чуть старомодно и требовавший влажной уборки, но все же дом. Проведя почти полжизни в казенном заведении, она забыла, что значит быть дома. Девушка, конечно, была благодарна государству за живейшее участие, которое то приняло в ее скромной жизни — у нее был кров над головой, собственная кровать и собственная тумбочка, откуда время от времени пропадали вещи. Но скоро она лишится и этого, весной сдаст выпускные экзамены, а потом... Если получится найти комнату в общежитии, это будет величайшей удачей... Хотя Рауль говорил что-то про Москву...

— Мой дом открыт для тебя, Кристина, — сказал Эрик, словно читая ее мысли. Он уже успел перевязать палец со сноровкой человека, уповавшего только на собственные силы, и теперь с улыбкой протянул ей руку, помогая выбраться из лодки. — Ты всегда будешь здесь желанной гостьей, пока не станешь... но не сейчас... Пойдем, я покажу тебе мой храм музыки. Моя музыка спит, но мы может разбудить ее, Кристина, и она закружит тебя в вихре или наоборот, убаюкает, и ты забудешь все свои страхи, перестанешь беспокоиться о будущем, потому что оно тоже будет наполнено музыкой. И музыка будет к тебе милосердна.

Он говорил, продолжая сжимать ее руку и увлекая Кристину вглубь подземного дома. Девушка не могла понять, был ли он искренен или же каким-то образом узнал ее невысказанные страхи, и просто говорил ей то, что она так хотела услышать. А ей и правда хотелось, чтобы нашелся тот, кто решит ее проблемы, кому можно уронить голову на плечо и не думать о завтрашнем дне! В голове у девушки заклубился розоватый туман, а на лице появилась блаженная улыбка, которой, увы, не суждено было оставаться на месте слишком долго.

Призрак замедлил шаг, окинул девушку оценивающим взглядом, решительно проследовал к какой-то нише, скрытой портьерой, дернул за потайной шнурок. Занавески разбежались в разные стороны и перед Кристиной Метелкиной предстала ... она сама, только в подвенечном платье ну очень консервативного покроя, с пышной юбкой и обилием кружев. Волосы двойника были убраны под густую фату с флердоранжем, сама же копия точь-в-точь походила на оригинал, за одним лишь исключением — в талии она была гораздо уже. Находись на месте Кристины любая другая девушка, она закатила бы скандал из-за последнего обстоятельства, сочтя его оскорбительнейшим намеком. Но Кристина лишь коротко вскрикнула и схватилась за сердце.

— ОЙ КАКОЕ ПЛАТЬЕ!!! А можно мне примерить? Я очень аккуратно, вы не беспокойтесь... А кукла — вы ее сами сделали, Эрик? А сможете такую же, только поменьше? — воскликнула Кристина, благоразумно опустив упоминание про гнущиеся ноги и руки. Призрак Интерната посмотрел на ученицу в полном остолбенении, тихо застонал и крепко схватился за ее плечо, наверное, чтобы не упасть в обморок.

— Конечно, ты можешь его примерить... у тебя еще будет возможность... я полагаю... но...

Сейчас он казался растерянным. Судя по всему, у него был наготове какой-то грандиозный план, который Кристина только что бесславно запорола. Девушка густо покраснела, хотя так и не поняла, где именно допустила бестактность. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, она робко предложила:

— Эрик, а может вы меня того... чаем угостите?

— Чаем? Ах ну да, конечно... Прости, Кристина, я проявил себя полным болваном. Присаживайся за стол, я вскипячу воду.

Кристина опустилась на краешек стула, все еще недоумевая, почему он так отреагировал на ее просьбу. И зачем ему эта кукла? Ну хотя бы дротики в нее не мечет и не проводит над ней обряды вуду. Уже неплохо.

Через некоторое время они сидели друг напротив друга, а между ними стояла баррикада из чашек, чайника, сахарницы, и кувшинчика с молоком. Призрак нервно помешивал чай, то и дело поглядывая на гостью. Казалось, он не представлял о чем с ней нужно разговаривать. Казалось, сама ситуация была ему внове. И если бы Кристина не знала, что перед ней сам грозный Призрак Интерната, ужас школьной бухгалтерии, она решила бы, что он очень смущен.

Нужно задать вопрос, чтобы положить почин дружеской беседе. О чем же его спросить? О погоде? Но если ты проводишь большую часть времени в подземелье, то погода интересует тебя скорее теоретически. О прошедшем футбольном чемпионате? Но невозможно и вообразить, что Призрак, размахивая красно-белым шарфом, будет кричать "Гоооол!!" своим божественным голосом. Да и телевизора у него, судя по всему, нет.

У Кристины было много других вопросов, например "Зачем вы привели меня сюда? Кто вы? Почему носите маску?" Но задать их она не осмелилась.

— Эрик, я никогда бы не подумала, что в подвалах нашей школы находятся такие... полностью меблированные подземелья. Может быть, расскажите про свой дом? — начала Кристина исподволь. Призрак внимательно посмотрел на гостью, и его губ коснулась легкая улыбка.

— С удовольствием. Видишь ли, эта усадьба была построена в конце 18го века. Первые ее владельцы были до смерти перепуганы восстанием Пугачева и ждали повторения бунта с минуты на минуту. Посему они приказали проложить целую сеть подземных тоннелей, чтобы было где скрываться, когда пролетариат придет по их душу. Каждую неделю господа проводили учебную тревогу — раздавали дворне вилы и велели кричать что-нибудь бунтарское. А сами они засекали время и вместе с няньками, детьми и чемоданами бросались наутек по подземным тоннелям. Здесь у них было что-то вроде перевалочного пункта. Говорят, они могли покрыть расстояние от будуара хозяйки до моих теперешних апартаментов за пять минут. Хотя мне на это требуется чуть менее получаса. Но с другой стороны, я не боюсь революции, — ухмыльнулся он и, проследив за взглядом Кристины, добавил, — Орган они тоже сюда принесли. Первый владелец любил играть Dies Irae в ожидании дня народного гнева. Он был пессимистом.

— Как интересно! А зачем им понадобилось подземное озеро?

— Ну нет, с подземным озером мне удружил ваш прежний директор. Прошлой зимой лопнули водопроводные трубы, нижние подвалы залило, но никто так не удосужился осушить сей водоем. Хотя судя по отчетам из бухгалтерии, деньги на это были выделены и даже истрачены, — Эрик вздохнул. — А жаль, у меня тогда затопило бильярдную.

Кристина хотела спросить еще что-то, но осеклась и опустила глаза. Эрик безусловно был отличным рассказчиком, она могла слушать его без устали, отчасти потому, что от самого звучания его голоса она получала чувственное наслаждение. Если бы Призрак зачитывал ей котировки фондовой биржи, то и тогда она сидела бы с полуоткрытым ртом, восхищаясь чистотой и силой его голоса. Но почему он не расскажет про себя самого? Кто он, сколько ему лет, зачем избрал подземную жизнь, любит ли он кошек или собак, почему носит маску?

Заметив ее смятение, Призрак лишь произнес:

— Завтра ты получишь ответы на многие вопросы, — в его голосе зазвучала горечь, — а сейчас ты хочешь спать, Кристина.

Это был не вопрос и не утверждение, а приказ, хотя и высказанный в мягкой форме. Девушка вспомнила, что еще час назад готова была душу отдать за кровать и более-менее сносный комплект постельного белья. Ей снова захотелось спать. Так сильно, что она чуть не совершила стремительное сальто в чашку с чаем. Его руки вовремя схватили ее за плечи, и Призрак понес свою гостью в спальню, положил на кровать. Последним, что увидела Кристина сквозь полуопущенные ресницы, было его лицо. Так близко, что она почувствовала холодное прикосновение маски. Считая ее спящей, Эрик прошептал что-то, ей даже показалось, что она уловила слова "ложные надежды", но свет померк, и она начала проваливаться в колодец сна, все глубже, глубже... глубже...

* * *

Когда Кристина Метелкина мало помалу выбралась из объятий Морфея и, не открывая глаз, провела рукой по простыне, то испытала тактильный шок. Тонкая и шелковистая, простыня ласкала ладонь, не пахла нафталином и лежать на ней было очень приятно. Иными словами, это была не ее простыня, а значит и кровать тоже не ее. Она проснулась в чужой постели! Девушка приоткрыла глаза... В чужой постели с резными столбами и красным балдахином!! Как любой человек, проснувшийся утром в чужой спальне, Кристина прокрутила в голове события предыдущего дня. Итак, вчера она впервые выступила в главной роли, снискала областную славу, потом Рауль Шаньин сделал ей предложение, а затем на горизонте появился Ангел Музыки, да такой реальный, что при виде его даже закоренелый атеист пошел бы креститься. Правда, было и еще одно обстоятельство — Ангел Музыки оказался отнюдь не ангелом, а Призраком Интерната. И в его постели Кристина проснулась этим утром.

Девушка потерла глаза и встряхнула головой. Какой бы ужасной славой он не пользовался, Призрак Интерната повел себя как джентльмен и не позволил себе ничего лишнего. Конечно, если он не накрошил ей снотворного в чай... Кристина мимоходом опустила глаза на подол платья и вскрикнула от ужаса. Сценический костюм выглядел так, словно она разгрузила в нем вагон угля.

"Когда в следующий раз пойду в подземелье тем же маршрутом, нужно будет одолжить у завхоза спецовку и кирзовые сапоги", тоскливо подумала Метелкина, разглядывая особенно настырное пятно. Ох и тепло же ее встретят в школе! Карлыгаш Гуидичелевна была скорой на расправу. Она не откажет себе в удовольствии понаблюдать, как восходящая звезда будет стирать платье в тазике, с хозяйственным мылом и ледяной водой. Да, именно ледяной, ведь в школе уже вторую неделю не было горячей.

Кристина проворно вскочила с кровати, на которой можно было разместить пять человек с комфортом или двенадцать человек, но уже без намека на комфорт. Юная певица огляделась в поисках зеркала, но кроме гигантского ложа, туалетного столика и свечей в спальне ничего другого не было. Зато Метелкина заметила две двери — одна из них вела в гостиную, а другая в ванную комнату, где тоже не оказалось зеркала. Полкомнаты занимала огромная мраморная ванна, а на полочках теснились хрустальные флаконы с разноцветными веществами. Кристина открутила пробку и подозрительно понюхала содержимое — вдруг Призрак избрал такую элегантную тару для бытовой химии — но жидкость пахла ванилью и напоминала шампунь.