И звуки музыки вольются в наши души,И никого здесь не оставят равнодушным!
(Несущая Мир)
Но не только мужчины попали под власть этого танца. Обе сёстры-княжны в экстазе сорвали с себя платья и присоединились к танцующим. Их движения были намного менее изящны и отдавали грубой эротикой.
Последним аккордом танца был страстный вскрик женщин, застывших в красивых позах, и многие мужчины под воздействием гипнотического танца упали на колени. Женщины выбежали из зала, и через минуту вернулись обмытые от пота благовонной водой. В облаке дразнящих ароматов нагие женщины приблизились к мужчинам.
Ашинатогл уже раньше понял, что самые красивые из гетер невысокая, золотокожая, кареглазая, темноволосая Кисса и высокая, светлокожая, голубоглазая, светловолосая Ириньисса. Но намётанным глазом он заметил, что все женщины в некоторых эпизодах беспрекословно слушались Иолиссы, гетеры лет под сорок, но сохранившей великолепные формы и свежее лицо. И царь, не задумываясь, встал и набросил на шею Иолиссы золотую цепь с изумрудами и рубинами, приговорив:
— Владыке царства подобает любить только владычицу гетер!
Иолисса не ожидала такого решения, но, как было видно из стихотворного диалога, царь также произвёл на неё очень глубокое впечатление, и она без долгих церемоний ответила ему:
— Я уже увидела тебя и в разговоре, и в обхождении, великий царь и наш друг! Моё сердце стремится к тебе. Не будем тратить слов на то, что и так ясно.
Иолисса, пользуясь правом гетер, возлегла на ложе рядом с царём. Тот взял её за руку и они посмотрели друг в другу в глаза, забыв обо всём остальном на несколько минут.
Таким поведением Ашинатогл подал сигнал другим знатным южанам, и все они вели себя из последних сил весьма прилично. Лишь Тлирангогашт почти демонстративно на глазах у всех тискал грудь обнажённой Кутиоссы и даже её интимные органы, а Улугай подвергся буквально атаке сошедшей с ума от страсти Эриоссы.
Тут вдруг резко сменилась музыка, и в залу вошли агашские женщины и девушки в лифах и шароварах. Они начали исполнять виртуозный танец, который больше всего похож на наш танец живота. Старкские женщины этого стиля танца не знали, поскольку у них всё было связано с первоклассной физической и гимнастической подготовкой, гибкостью всего тела, а не только бёдер. И оказалось, что этот танец стал последней каплей, превратившей пир в праздник любви. Принцессы и здесь "проявили себя", встав в ряды танцовщиц обнажёнными и расцвечивая танец откровенно эротическими движениями.
Князь Лангиштский Тлиринташат не знал, куда девать глаза от стыда. Ириньисса, вспомнив Лангишт, стала его просто утешать и обнимать, чтобы отвлечь от великого срама, что ей, конечно же, удалось и перешло в ночь страсти. Она объяснила князю, что у старков не считается позором, если мужчина в тяжких духовных муках плачет на груди у женщины и ищет у неё утешения, поскольку спасать в такой ситуации — естественное дело женщин. И в эту ночь князь всласть выплакался на груди у гетеры, после чего встал утром возрождённым и собранным, готовым к самым суровым, но справедливым, решениям.
Мужья княжон, переглянувшись с Атаром и своей сестрой-царицей, начали ухаживать за дамами, полностью игнорируя своих жён, все более позоривших себя на глазах у всех.
И Тлирангогашт первым унёс на руках из зала княжну, кивнув Улугаю, который, сдав командование, тоже подхватил втюрившуюся в него женщину и двинулся вслед за царевичем.
Все вздохнули с облегчением, и остаток вечера превратился в праздник любви, с красивыми песнями и танцами. Влюбленные постепенно расходились. Ашинатогл тоже в некоторый момент подхватил на руки возлюбленную и унёс её в свои покои, больше не имея сил ограничиваться лишь рукопожатиями, взглядами и тихими словами. А царь Атар с царицей ушли почти последними, чтобы своим присутствием остужать горячие головы.
Словом,
Нет, не подарок
Слабой порочной душе
Ветер свободы:
Несёт соблазны
Тем, кто в неволе рожден.
Глава 2. Похмелье
На самом рассвете, примерно за час до восхода солнца, царя Атара разбудил извиняющийся дежурный гражданин (наёмной охраной царь не пользовался, а без охраны было и неприлично для монарха, и глупо в не полностью замирённой стране).
— Принцы-шурины требуют приёма и справедливости.
Царь понял, что план Тлирангогашта, грубые контуры которого он просчитал, успешно осуществляется.
— Свиньи они, а не принцы! Не могли подождать до восхода солнца! — пробурчал Атар, накинул гиматий и вышел в утреннюю прохладу.
Почти беззвёздное небо Юга резко отличалось от северного, где полнеба занимало исключительно красивое зрелище Галактики. В черноте виднелись лишь два пятна Магеллановых Облаков, которые народ иногда называл Глазами Всевышнего. Восток слегка начал белеть.
— Царь, мы приносим тебе жалобу на страшное неприличие и беззаконие, которое совершилось сегодня ночью. Когда мы пришли к нашим домам, у ворот на страже стояли друзья Тлирангогашта и не пустили нас, заявив, что наши жёны в эту ночь спят на своих супружеских ложах с любимыми, и наследник Агаша велел никому не давать тревожить любовников, — сказал принц Чусс.
— Это серьёзное преступление против нравственности. Но вы имеете право простить своих жён. Если же вы отказываетесь это сделать, я должен немедленно собрать суд равных. И он будет публичным: ваш позор будет выставлен на обозрение всем гражданам.
— Наш позор уже вчера вечером был выставлен на обозрение всем гражданам! — отрезал Сир, а Чусс согласно кивнул головой и добавил:
— Мы не требуем суда над Тлирангогаштом и Улугаем. Все видели, что наши бывшие жёны сами соблазняли их.
Царь посмотрел на обоих принцев и промолвил:
— Да, мы все допустили ошибку в Лангиште. Завтра в Арканге начнем её исправлять. Суд назначим прямо с утра. Я пошлю граждан к вашим домам, и сразу после восхода солнца они схватят любовников.
Атар вдруг понял, как беспощадно и коварно Тлирангогашт завлёк в ловушку обеих женщин. И он увидел своим натренированным многоуровневым мышлением, что тем самым тот, кто был (теперь уже именно был!) его любимым сыном желает продемонстрировать Ашинатоглу и союзникам беспощадность старкского суда и старкских законов, заранее оправдать жёсткие и даже жестокие действия, которые предпримут старкские женщины по отношению к кандидаткам в жёны (о некоторых приготовлениях Атар уже слышал от жены, но она ему не говорила всего подробно), показать Ашинатоглу процедуру старкского суда равных с тем, чтобы затем ввести в Агаше нечто подобное, но приспособленное к агашской культуре и мировоззрению. Словом, агашский наследник воспользовался неожиданной возможностью, но последствия рассчитал на много шагов вперёд и постарался выжать из нее всё. Атар вновь вздохнул, ещё раз осознав, какого наследника он потерял и какого приобрели агашцы...
И тут у него в голове возник ещё один слой: стихийное возмущение знати и народа Агаша против слишком выдающегося и выпячивающего свою исключительность царевича, умело подогревающие бунт и разлагающие силы порядка интриганы-кукловоды, труп сына, лежащий в чужом дворце чужой страны... Это тоже было вероятно. Ещё одна возможность была такой, что Атар со смешанным чувством ужаса и гордости не осмеливался произнести её даже мысленно. Но, во всяком случае, одна опасность, на которую его буквально все подталкивали, теперь становилась вполне избегаемой, причем при почти любом повороте линий Судьбы.
Насчёт процедуры суда равных... немного поразмыслив, Атар вдруг сообразил, как использовать её для укрепления союза. Решение было необычным, но на Юге все время приходилось действовать не по канонам Империи.
Тут на плечи ему легли руки жены, и любимая мудрая супруга ласково поцеловала озабоченного царя.
— Я слышала и тоже многое поняла. Я чувствую, что и нам, женщинам, придется поправить то, что мы решили. Иолисса была права: здесь нужно стать на некоторое время абсолютно безжалостными. А мы пытались сохранить побольше гуманности... Вчера все увидели, чем это обернётся потом, и как это может сказаться на новом поколении. Утром мы решим окончательно и отбросим любую мягкость.
— Жена, если это действительно так, ты не будешь против того, чтобы показать начало обучения и перевоспитания царю и князьям?
— После суда — как раз уместно.
Царь поцеловал свою неразрывную с ним половину. А в душе он собирался, чтобы в ближайшие два-три дня выглядеть големом, а не человеком. И желательно титановым, как обзывал старков Ашинатогл. Он должен стать олицетворением холодной справедливости, равно чуждой и жалости, и жестокости.
* * *
Эта ночь для Ашинатогла действительно была ночью битвы. Он стремился хотя бы начать подчинять себе Иолиссу, а та ловко уклонялась от любых соблазнов или попыток давления, и порою сама демонстрировала свои возможности психически атаковать царя, но весьма тонко: давая ему возможность тоже устоять. Сначала Ашинатогл был доволен, что он оказался столь сильным мужчиной в духовном отношении, но под утро начал понимать, что с ним просто играли как кошка с мышкой. Заметив искры гнева в его глазах, Иолисса ответила столь бурной страстью, что любовник после этого порыва моментально заснул. Перед восходом солнца она его нежно разбудила и вновь слилась с ним. Удивлённый Ашинатогл почувствовал, что силы возвращаются к нему (он-то был готов, что физически он будет полностью выжат после этой ночи, и совсем не считал это позором; но восстановление сил в результате телесной близости... он был полностью уверен, что это — привилегия женщин, и в основном куртизанок и ведьм). Неожиданно для себя он понял, что этой женщине можно задавать очень серьезные вопросы.
— Я представляю, как женщина, подобная тебе, милая, может восстановить истощённые духовные силы мужчины, если пожелает. Но как ты добилась того, что после такой страшной любовной битвы я чувствую себя освежённым физически?
— Мы умеем не только брать. Тогда мы были бы всего лишь куртизанками или, ещё хуже, ведьмами. Мы научились усиливать отданную мужчиной энергию и возвращать ему назад с лихвой. День сегодня, я предвижу, у нас всех будет тяжёлый. Вот я и применила тайное умение.
— Теперь я ещё глубже понял, что такие женщины — действительно открытие северян! И я правильно выбрал именно тебя и теперь не отпущу тебя от себя!
— Не опасно ли такую женщину пытаться насильно удержать?
— Я не собираюсь насильно. Обласкаю тебя, осыплю дарами, открою тебе такие возможности, что в Империи и не снились, несмотря на всё ваше исключительное положение там. Ты станешь основательницей нового цеха или, скорее, полусекретного женского ордена. Я увидел, что наши женщины умеют кое-что, чего нет у вас. А ты из лучших сделаешь новых гетер, агашских! Неужели ты устоишь? Я ведь вижу, как загорелись твои глаза. Но солнце встаёт, нам нельзя вызывать улыбки других властителей тем, что мы полностью отдадимся любви, а не делам.
— Почему ты меня назвал властительницей?
— Я не настолько наивен, чтобы предлагать тебе сесть на трон рядом со мной. Наши агашцы сочтут тебя ведьмой и колдуньей. Но я хочу сделать тебя властительницей дум и затаенных мечтаний всех женщин Юга.
Иолисса обняла Ашинатогла всем телом и поцеловала его сразу и вверху, и внизу так, что царь чуть не потерял сознание от наслаждения, после чего любовники разъединились. Ашинатогл хлопнул в ладоши трижды. Вошли служанки с роскошным шёлковым платьем, сшитым по старкской моде, и со шкатулками для драгоценностей. Ашинатогл отобрал украшения. Служанки обтёрли тело Иолиссы кошачьими шкурками с душистой мазью, причесали ей волосы на агашский манер и закрепили наверху причёски платиновую диадему с бриллиантами. В уши вдели небольшие серьги с изумрудами, подходившими к зелёным глазам гетеры. На грудь прикрепили золотую брошь с чароитовым агашским львом. Витые браслеты из редчайшего красного золота обвили запястья и голени. На ноги надели сандалии с жемчужинами. Костюм завершили поясом из лучшей яшмы, обрамлённой платиной. Посмотрев на себя в зеркало, Иолисса поразилась преображению. Богатство наряда было потрясающим, но не вульгарным и кричащим. Она выглядела действительно как царица.
Когда царь говорил гетере о том, что не отпустит её от себя, задарит, улестит, она внутренне посмеивалась. Теперь Иолисса немного призадумалась. Он действительно способен поймать её в драгоценные сети! Её-то, которая до сих пор сама ловила мужчин! Но ведь и правда, пора карьеру заканчивать, а такой финал будет высшим взлётом и легендой.
Долго размышлять не пришлось. Попросил разрешения войти дворянин Крин Таролингс и передал царю приглашение Атара позавтракать с ним. Почтительный тон приглашения не скрывал настоятельности, между строк читалось, что разговор будет наедине между двумя главами союза. Ашинатогл вздохнул:
— Хотел сегодня позавтракать с тобой, царица женщин. Но Судьба решает по-другому. Трудный день начался. Тебе сейчас подадут трапезу, прошу тебя, не пренебрегай ею. Я буду мысленно завтракать с тобой.
— Я знаю, царь, что сразу после завтрака и мне предстоят трудные дела. Вижу посланницу от нашей царицы, которая не осмелилась войти в шатёр и просит передать мне какой-то свиток.
В письме оказалось приглашение от царицы на завтрак в компании женщин. Очевидно, это тоже был не просто завтрак. Так что изысканнейшие блюда, приготовленные по приказу Ашинатогла, достались слугам.
* * *
Тлирангогашт всю ночь накалял ненасытное чрево Кутиоссы, так что любовники даже проспали восход. Сразу после того, как краешек солнца показался на востоке, его и любовницу решительно потребовали к царям на суд равных. Царевич одним словом остановил своих друзей, вознамерившихся искрошить в капусту дерзких посланцев, и, сохраняя достоинство, молча, отправился вместе с посланными. Из соседнего дворца вышел, громко возмущаясь, Улугай. Увидев, как ведет себя царевич, от тоже гордо выпрямился, убрал руку с сабли, замолчал и пошёл на суд. Женщины, заметив, что любовники ведут себя бесстрашно, тоже осмелели и стали осыпать ругательствами сопровождающих, угрожая им местью своих возлюбленных. На секунду на губах Тлирангогашта промелькнула жёсткая и циничная улыбка, и он сразу же спрятал её под маской полного равнодушия. А хан не знал, то ли ему поддерживать неожиданную любовницу, то ли проклинать её.
Сначала четырёх обвиняемых доставили во временный "дворец" Атара, затем во дворе здания к присоединили по две доверенных рабыни женщин и их служанок из Древних. Кроме того, двух друзей Тлирангогашта, назначенных старшими в караулах, также привели и пропустили внутрь дома как знать. Задержанным выдали скудный завтрак, но разный: служанкам и рабыням по куску хлеба, кувшин воды и чашку бобов на всех, а знатным по чашке бататовой каши с блюдечком лучшего риса и по чашке чая.
Тем временем во внутренние комнаты прошли союзные князья. Вскоре вышел граф Таррисань и велел дежурным гражданам идти объявлять всем гражданам, что они приглашаются на форум для того, чтобы присутствовать на суде равных над принцем Тлирангогаштом, ханом Улугаем, принцессами Кутиоссой и Эриоссой Алангита и их подчиненными и слугами, замешанными в преступлении против нравственности.
