Усилитель желаний. Общий файл

В глубине комнаты у окна — кресло руководителя. Поня уже не кашляет, потому что вкушает "успокоительное" — английскую водку благородного чёрного цвета.

От гостиницы до нашего дома десять минут пешком. Ветер не унимался, крепчал, поджаривал щёки. Даже людей с улицы вымел. Поэтому, никого не стесняясь, я в голос орал нашу ротную песню и старался идти строевым, усердно чеканя шаги: "Раз! Раз! Раз, два, три! А пони — тоже кони, об этом помнит пони, ему б в лихой погоне кого-нибудь спасти..."

* * *

Никиту Хамкадзе я повстречал на улице, когда возвращался из булочной. Мамкины пироги закончились ночью вместе с остатками "вчерашнего" супа и половиной кастрюли "сегодняшних" щей. А хлеба в квартире не было. Мамка не успела купить.

В Питере я настолько оголодал, что мог теперь есть лёжа, стоя и даже с колена. Несколько раз просыпался — кинуть чего-нибудь в топку и снова упасть...

— Добрый вечер!

Педагоги — особая каста. Глянешь со стороны, как они просто здороваются с людьми, и чувствуешь себя в чём-то ущербным. Не со спины: "Здорово брателло!", не издали в лоб: "Серёга! Кого я вижу!", а сдержанно так, интеллигентно, немного устало: "Добрый вечер! Вы мне звонили", — в конце фразы не точка, не многоточие, не вопросительный знак, а что-то среднее. И где их такому учили? Видно, что человек и себя уважает и того, к кому обращается.

— Да, — говорю, — Никита... извиняйте, подзабыл отчество, а вернее, не знал никогда. Есть небольшой разговор.

— Что-нибудь срочное?

— Нет.

— Тогда я переоденусь, поужинаю, потом уже к вам зайду.

Вот человек! Тянет свою лямку за семнадцать штук в месяц, и нет у него ни роста, ни перспектив, как не было никогда. Срочную отбомбил только влёт, военкомат носом не воротил, а послужить по контракту — это нет, рылом не вышел. Поступил в юридический институт. И опять без проблем, только плати. А вот когда закончил и получил красный диплом, опять начались нестыковки: полиции, прокуратуре, ГАИ и прочим силовым ведомствам, такие как он не нужны. А всё из-за грузинской фамилии. Нет, так прямо не говорят, всё как у всех: медосмотры, тестирование, и только в самом конце: "Извините, вы нам не подходите". Уже и Анна Петровна ему не раз говорила: "Сыночек, ты бы сходил в ЗАГС, да переписался на мою девичью фамилию". А он: "Нет, мама, я память об отце не предам".

С другой стороны, руководство силовиков тоже понять можно. Ну, как позвонят из вышестоящих кадров и спросят: "Откуда у вас сотрудник с фамилией недружественного нам государства? Это ж объяснять нужно, что ещё в прошлом веке осел в царской России грузин Хамкадзе, что с тех пор его дети и внуки женились только на русских, никогда за границу не выезжали, кроме как на танке в Берлин, или самолётом в Афганистан. Что, наконец, сам сотрудник белобрыс, голубоглаз, конопат, грузинский язык не понимает. А это долго. Проще сразу сказать: "Извините, вы нам не подходите".

Ничего, исподволь думал я, взглянув на ходу в жёлто-зелёный глаз безмолвного камня, когда-нибудь я освою эту байду, научусь помогать таким как Никита и доводить до инфаркта оборзевших коней. А пока... всё у меня их рук вон. Поня лишился сбруи — так даже не почесался, будто стакан водки случайно разлил. А должен был встать на дыбы, как дикий собрат, впервые почуявший удила. Полицию вызвать и поставить на уши всех, кто стоял в коридоре. Ни фига себе! Это ж почти треть килограмма золота 750-й пробы! Домик в деревне можно купить! Охота же людям тратиться на такое говно...

Никита позвонил неожиданно, когда я на пружинном безмене взвешивал цепь. В джинсах и грубошёрстном свитере он выглядел старшеклассником, хоть было ему, по моим прикидкам, не меньше тридцатника. Не с порога, как это бывает у всех, а только пройдя в прихожую, он протянул мне миску, накрытую глубокой тарелкой:

— Это называется оджахури, мама передала. Сказала ещё взять у вас алюминиевую кастрюлю, чтобы приготовить харчо. Пока вы один, берём шефство.

Вот тебе и не грузин! Только у них вечное слово мама главное в любом предложении и произносится с придыханием. Разбавляй эту кровь, не разбавляй — работают гены.

Ввиду отсутствия личного кабинета, я принимал гостя на кухне и очень стеснялся, что крепче пустого чая на столе у меня ничего. Никита, наоборот, усиленно делал вид, что доволен таким приёмом. И вообще, интеллигентные люди с большим прибабахом. Нет бы, спросить: "Что надо?" — и все дела: обсосали вопрос, жопа к жопе и кто дальше прыгнет. А этот сначала вспомнил про детство. Как я не побоялся на дерево лезть, чтобы маленького грачонка вернуть в родительское гнездо. Пришлось самому править беседу. Медленно, вопрос за вопросом, загонять её в нужное русло: детство — школа — выпускной вечер.

Судя по фразе "этого я и боялся", Никита давно понял, кто из его одноклассников меня конкретно интересует. Пришлось уверять, что здоровью искомого существа ничего страшного не грозит, что Поня мне нужен по вопросу реструктуризации долга, что бить я его не буду, в экстренном случае, затрясу, что, наконец, предмет моего изучения не быт этого человека, не адрес его прописки, а психотип плюс имя с фамилией.

— Аркашка Заикин, — неохотно сказал гость.

— А почему Поня?

— Пухленьким был, розовощёким. Сначала назвали Пончиком, потом прозвище сократили. Как я сейчас понимаю с позиции своего педагогического опыта, можно было вырастить из него достойного человека, если бы семья помогла. Упрямый мальчишка, но тихий и безответный. Набросимся на него кучей-малой: "Дави сало!", а он пыхтит себе, да ползёт из-под низу...

То ли тарелка где-то дала течь, то ли запах у этого оджахури такой, что пофиг ему фарфор, только я очень жалел, что дожидаясь Никиту, успел дважды поужинать. И надо бы убрать в холодильник это волшебное блюдо, а неудобно.

— Ни на кого не жаловался, если и были на то причины, — тем временем, рассказывал гость. — Если ругали, отмалчивался, если хвалили, краснел. Перед отличниками не лебезил, хоть и учился на трояки, а вот когда в девяносто седьмом, отец с матерью развелись, поменял он одним махом и фамилию, и характер. Стал Королём во всех смыслах этого слова. Взял фамилию матери, а жил у отца. Ну, вы знаете, Станислав Викторович Заикин, у него ещё служит ваш крёстный...

Этого я не знал, но не подал виду. Даже не вздрогнул. Чтобы скрыть замешательство, переспросил:

— Значит, он теперь Аркадий Станиславович Королёв?

— Нет, просто Король. По паспорту Король. У входа на рынок стоял в субботние и воскресные дни. Предприниматель на дамском велосипеде. Валюту скупал, золото, ваучеры, когда ещё они были. В школе заносчивым стал, великовозрастные защитники появились, зелёные деньги, жёлтая цепь, красный пиджак... Стоп, вру. Цепь он повесил на шею через месяц после дефолта. А буквально за день до того, повстречалась ему удача в лице военного человека. То ли он избавлялся от краденого, то ли деньги были нужны позарез, только

продал солдат нашему Королю чуть ли ни полкилограмма золота за половину цены. "Давай, — сказал, — сколько у тебя есть". А было у Пони девятьсот пятьдесят долларов и рублями тысячи три. Он о

том случае рассказывает в подробностях, когда лишнего переберёт, и считает его признаком своей избранности...

Остальное я слушал в пол уха. В голове созревал простой, но эффектный план. Зачем Поню гнобить, доводить до инфаркта? Не проще ли поставить его на бабки? Если "голду" придётся в любом случае возвращать, а поступить по-другому перстень не разрешит, почему бы это не сделать с выгодой для себя?

К чести Никиты, он быстро понял, что мой интерес ослаб и нашёл благовидный предлог, чтобы я это подтвердил. Спросил у меня насчёт нашего с мамкой ноутбука, нести его или нет. Она, мол, его оставила у подруги недели на три. Боялась, что последнее вынесут.

Надо же, какая удача! Я думал, моего старичка изъяли во время недавнего обыска. Жив значит, курилка! Нет, если человеку везёт, то везёт целый день. Хамкадзе для меня оказался тем безымянным солдатом, который когда-то спас Поню от банкротства и долговой ямы. Ведь столько людей разорил тот чёрный понедельник! А пока не закончилась пруха, попросил у Никиты все серии "Властелина колец". Опять угадал, и это для него "без проблем":

— Скачаю из интернета, и скину на вашу флэшку. Это намного быстрей, чем приготовить харчо...

Глава 4. Чёрный колдун

Стратегия без тактики — что тактика без стратегии. Я сидел и усиленно думал, как лучше выйти на Поню в том времени, когда он ещё не стал королём в полном смысле этого слова. Понятное дело, что с помощью усилителя, но в том и таился подвох. Гаджет порой ставил меня в тупик, а опция непротивления злу сводила с ума. Тот же Мастер не ощущал неудобств, изымая меня из вагона метро, сам перстенёк камушком не моргнул, когда по его же милости офисный хомячок попал под раздачу. А воровство золотой цепи? Если б сам не участвовал, никогда б не поверил, что мой усилитель клюнет на столь дешёвый развод. А значит, важно не то, что ты собираешься сделать, а как эту задумку преподнести. Будем учиться. Мне много ещё чему следует у Мастера научиться. Он же сумел взять меня за руку и переместить за свою планету? Значит, на каком-то этапе это станет возможным и для меня. Скорей бы!

Тут мне не к месту представилось, как с парой боевых дворфов, при копьях и топорах, я вдруг, вломлюсь в комнату адвоката, чтобы поговорить о реструктуризации долга. Кто испугается больше: сами гномы, или Игорь Петрович?

Пока я предавался мечтам, совсем перестал следить за входной дверью. А глянул в окно: офигел! Гаишник-сосед заехал домой на служебном автомобиле. Бросил его у меня под окном и тут эти двое на "бэхе". Никого не боятся! Подпёрли соседа с заднего бампера и сопят на моём крыльце. Один трафарет развернул, другой буковки набивает и матерится беззлобно: пальцам, мол, холодно. Работа у них такая: подымать ВВП государства. Не лучше и не хуже других. Востребованный сегмент экономики.

Будь я в другой ситуации, обязательно что-нибудь сотворил на долгую память и этим коллекторам и другим. Сделал бы так, чтобы мой наивный девайс навёл красоту, раскрасив их иномарку в цвета полицейской машины. С государственным флагом, надписью ДПС на капоте и цифрами 02 под синею полосой. Да вовремя сообразил, что не стоит столь явно светиться. Вдруг в этой конторе отыщется голова, которая сопоставит эффект исчезающих надписей, возврат на тайные телефоны не доставленных сообщений, пропажу золотой сбруи и это "художество" с нашим домашним адресом? Из этих же соображений, внёс в алгоритмы перстня новые коррективы: СМСки гасить, надписи убирать, без переадресации оных в офисы "добрых людей". Ибо, если добра много, это уже расходные материалы.

Когда машина ушла, я выглянул на крыльцо. Хотел проследить за исчезновением монументальной живописи. Но не успел. Стены и дверь были уже чисты. Лишь шмат поролона отсвечивал в глубинах алюминиевой урны, прикованной цепью к стойке, дабы не стырили наркоманы. Сходил заодно в магазин за коробкой конфет и пачкой грузинского чая. Хоть будет что поставить на стол.

Хамкадзе пришли вдвоём. Анна Петровна, автор-исполнитель шедевра, тащила кастрюлю, плотно укутанную в старое махровое полотенце, Никита держал под мышкой ноутбук.

Только проводил их на кухню, началась свистопляска. Первым отзвонился Решайло, порадовал. Я даже включил внешний динамик на телефоне, чтоб все за столом слышали.

— Поражаюсь, — сказал, — медицине. Вчера караул, а сегодня уже ура. Короче, с твоим приездом, Верке стремительно полегчало.

Из палаты не убегает, пьёт микстуру и ждёт выписку. Главврач уже сомневается, был ли у неё этот самый синдром Дресслера. Так что жди, дня через два-три я её сам привезу. Ты уж, Сергей, постарайся Верку не волновать. Что там, кстати, у вас за история с адвокатом?

Этот вопрос я ждал часа, наверное, два. Не в такой постановке, но ждал. Поэтому загодя просчитал все варианты ответов и выбрал самый приемлемый: меня там не было.

— Как это не было?! — взвился Решайло. — Как не было, если Андрюха проезжал мимо и видел, как ты в гостиницу заходил?

— Ну да, — говорю, — заходил. Выпил в тошниловке чашку горячего чая, съел бутерброд. Два раза звонил Игорю Петровичу с мамкиной трубки. По первому номеру вообще никто не ответил, а по второму сказали, что он опять занят. Необязательный человек! Нет адвоката и это не адвокат!

— А как ты хотел?! — голос крёстного подобрел. — Крутится человек. Капитализьм это тебе не при немцах краковской колбасой двери завязывать. Так что, как ни психуй, другого юриспрудэнта у меня для тебя нет. Ладно, бывай здоров, сам сейчас с ним свяжусь. Попрошу, чтобы выделил час. Смотри, Швандя, без опозданий!

Не успел продублировать вслух добрую весть, а соседка меня похвалить: "чистенько у тебя, как при маме", позвонил уже Игорь Петрович. Перемежая слова долгими "э-э-э", в нудной, витиеватой форме он приносил извинения. Слушая этот вальяжный, бархатный голос, мне вдруг представлялось, что адвокат пересчитывает пачку наличных, а в трубку говорит для того, чтоб клиент не сорвался с крючка, покуда он не закончит. Нет бы, сказать, "извините, не смог, вас устроит завтра в одиннадцать?" И всё, считай себе дальше. Так он растянул эту тягомотину на две с половиной минуты. Видно, что человек в армии не служил.

Хотел я ему тоже подпортить кровь: мол, ровно в одиннадцать не смогу, да люди за столом, неудобно. Они ж здесь не телефонные разговоры прослушивать?

— Добро, — сказал, — буду! — и отключился.

Посидели, попили чаёк. На коробку шоколадных конфет никто из гостей даже не посмотрел. Таков русский менталитет: нам не по совести хоть что-то съесть у людей, которые в долгах как в шелках. Будто с каждым глотком мы их загоняем в ещё большую кабалу. Я всё понимал. И от этого на душе становилось ещё паскудней.

Короче, не получилось сердечности. Чёрт бы побрал крёстного с его адвокатом. Позже не могли позвонить!

В знак благодарности, я проводил гостей до подъезда. Это всё, что я смог сделать. Зимний пейзаж тоже не радовал. Расчищенный наскоро тротуар. Бордюры из снега, обсосанные бродячими псами. Скелеты деревьев, которые без листвы кажутся высохшими. — Всё мрачно. Квартира без мамки как незаконченная картина, в которой художник не отобразил самое главное.

Сел я смотреть "Властелина колец". Чисто в обучающих целях, чтобы не путать народы и племена, знать, как они называются. Раза четыре дискету назад отматывал. Ничего в башке не откладывается. Все мысли о завтрашней встрече. Адвокат — это же такая скотина, что начнёт задавать вопросы. Где операцию делал, когда, у кого? И что, я ему расскажу про Планету Двух Солнц? Да ну, его, думаю, в баню! Я что ли новый мир строю? Кому надо, тот пускай и вникает. Сунул в сумку ноутбук, накинул на плечи куртку — и туда.

* * *

— Ты делаешь успехи!

Мастер сидел на своём невидимом топчане в том месте, где я его оставил в последний раз и со скепсисом в облике наблюдал, как двое приземистых гномов охаживают дубиналом дикого вепря. Тот пробовал издавать боевой клич, но простенькая ловушка, в которую он угодил по собственной дурости, мешала зверушке даже дышать.