Ловец солнца

Она обещала себе, что в ее жизни больше никогда не будет места алкоголю — Еву мутило от одного только запаха спиртного. И неважно было насколько дорогим оно было.

— Видишь ли в чем дело, почти четыре сотни лет назад, все в этом мире поклонялись Небесам. Их боготворили, им приносили дары и в их честь вершили обряды... но в какой-то момент людям показалось, что Небо отвернулось от них...

* * *

Все началось с засухи. Солнце нещадно выжигало посевы и иссушало реки. Еды не хватало, люди голодали, слабые, старики и дети часто умирали от болезни. Мужчины гибли в борьбе за продовольствие.

Засуха длилась три года.

На четвертый иссохшую землю затопили дожди.

Люди устали и разочаровались в Небесах. Все годы, что землю терзала непогода, они приносили жертвоприношения, отдавали лучшее, что у них было, желая задобрить Небо.

Но в ответ не получили ничего.

На пятый год, когда погода присмирела, во всех крупных городах мира, появились предсказатели, обещавшие скорое рождение детей, которым суждено низвергнуть Небеса и занять их место.

Их были тысячи, этих детей. Они были сильнее и выносливее обычного человека, но что важнее, у них был настоящий дар. Не жалкие крупицы, дарованные Небесами, а настоящая сила.

Так казалось людям.

Многие предсказанные дети не могли вынести возложенной на их плечи ответственности. Они отказывались покорно следовать предсказанной им судьбе и тренироваться в ожидании той грандиозной битвы, что вознесет их на недосягаемую высоту.

Отступников, не пожелавших принять предсказание, проклинали и убивали. Их неупокоенные души, ежесекундно мучались от проклятия, в ожидании битвы, что они отвергли. В надежде, что падение Небес положит конец их страданиям.

Но этого не случилось.

Когда Небеса были повержены, острова воспарили над землей и были названы имена новых богов, проклятые, окончательно утратившие свой прежний облик, были отправлены защищать границы мира.

* * *

Ева слушала Кайдена затаив дыхание. Ей было жаль людей, потерявших все лишь потому, что они пожелали сами выбирать свою судьбу.

Ей вспомнилось время, когда она нашла в библиотеке рядом с домом, все книги по Нарнии. Ева жадно, с головой окунулась в чтение, ужасаясь тому, насколько жестоким и злым оказался мир, в который попали герои книг.

Сейчас, сидя в поезде, мчащемся к своему трагическому финалу, слушая о людях, которым просто не повезло, Ева задавалась вопросом: чувствовали ли герои той истории этот же холодящий ужас? Хотя бы разочек? Пусть даже вскользь.

Ощущали ли они онемение во всем теле от одной только мысли, что мир, в который они попали, был куда страшнее и безжалостнее того, в котором родились?

— А ты, значит, принял свою судьбу, героически победил Небо и стал богом?

Кайден прищурился и покачал бутылкой. Он не приложился к ней ни разу, за все время рассказа. Лишь откупорил, небрежно бросив пробку под ноги.

— Не могу сказать, что все было именно так. Но братец грезил предсказанной битвой. Он до исступления тренировался, изучал тактику ведения боя, стратегию... ездил с генералами на усмирение бунтовщиков. Сейчас в это уже трудно поверить, но когда-то мы были довольно близки. Я любил его достаточно сильно, чтобы поверить, что его желание — и мое тоже. Возможно, только это и спасло меня от проклятия.

— Когда же вы отдалились?

Кайден задумался.

Развалившись в кресле, он вытянул длинные ноги, скрестив лодыжки. И вид имел расслабленный.

— Кажется, когда умер, защищая Маэви. Брат решил, что я предал его.

— У-умерев?!

— Я обещал ему, что мы вместе победим в этой войне, но оставил его одного в самый сложный период. Мы встретились с новым врагом, очередным порождением Небес. Пожалуй, самым сильным из тех, с кем сражались. Армия была истощена, войны напуганы. И я, вместо того, чтобы помогать брату возрождать боевой дух, погиб во время отражения одной из вражеских атак.

— Но ты же защищал сестру.

— Это никак не оправдывает моей слабости. Я не сдержал обещания.

Ева хотела возмутиться, но осеклась, так и не высказав все, что думает. Пожалуй, она могла понять брата Кайдена.

Пожалуй, в некоторых случаях смерть действительно являлась предательством...

Против воли, Ева вспомнила хмурый осенний день много лет назад. Когда ей едва исполнилось тринадцать. Это был самый страшный день за ее жизнь. Все утро шел дождь, затопив дороги. Возвращаясь домой, Ева промочила ноги. Вода неприятно хлюпала в ботинках, лампочку в подъезде все так же не заменили и к лифту она шла в темноте, пошарила по стене в поисках кнопки — ей не очень хотелось подниматься в квартиру, двойка в дневнике обещала крупные неприятности.

Но лифт, все же спустился на первый этаж. Не глядя, Ева нажала на подпаленную кнопку и поехала вверх. Ее с самого утра мучила неясная тревога. На втором уроке, узнав оценку за контрольную, она решила, что дурное предчувствие было связано с этим.

Ева долго звенела ключами на этаже, не с первого раза угодив в замочную скважину.

Дверь открылась с протяжным, надсадным скрипом.

В квартире было холодно. Окно на кухне оказалось открытым.

Удивленная, Ева скинула рюкзак у двери и неторопливо закрыла оконную створку.

— Мам?!

Медленно расстегивая пуговицы куртки, она пошла к залу.

Ева не сразу осознала, что увидела. Мозг отказывался воспринимать чудовищную реальность.

В потолке, доставшийся им вместе с квартирой, был вбит крепеж для спортивных снарядов. Вещь для их семьи бесполезная, но снимать ее там не менее, не стали.

Ева не понимала, зачем там этот странный квадрат с облупившейся краской. Она была уверена, что крепеж никогда им не пригодится.

Она ошибалась.

Ее мать нашла для него применение.

Что было после того, как она обнаружила окоченевшее тело, Ева помнила плохо. Кажется, она побежала к соседке, которая иногда угощала ее конфетами и в особенно плохие ночи пускала переночевать на диване в зале.

Потом приехали люди в форме. Забрали тело.

Ева не была уверена, что плакала тогда. Сколько бы она не пыталась, не могла вспомнить, чувствовала ли она что-то кроме обиды.

Потому что мама предала ее. Обещала, что они все выдержат, со всем справятся и когда-нибудь будут жить счастливо, а потом бросила.

Оставила одну во всем мире. Но что хуже всего — оставила ее один на один с отцом.

Порой, Еве казалось, что мать она ненавидела даже больше, чем отца. Он бил ее, относился как к мусору, но никогда не давал ложных надежд. В отличие от мамы.

Пожалуй, Ева действительно могла понять почему брат Кайдена посчитал его смерть предательством...

— Кайден?

— Ммм?

— А как его зовут? Твоего брата? Ты уже несколько раз о нем говорил, но ни разу не называл по имени.

— Он запретил произносить его имя.

— После того, как ты похитил ту девушку?

Кайден покачал головой.

— После того, как умер.

— Все так плохо?

— Могло быть и хуже. — усмехнулся он. — Брат мог проклясть меня. Он величайший герой, ставший сильнейшим богом. Я бы сказал, его власть безгранична, но даже у Небес был предел. У рожденного человеческой женщиной он определенно должен быть. Впрочем, проклясть меня и отправить к стражам он мог бы. К счастью, не стал.

Некоторое время в вагоне слышался лишь размеренный стук колес.

Пока Ева пыталась справиться с чувствами, растревоженными дурным воспоминанием, Кайден вовсе запретил себе думать о прошлом. Слишком много ошибок он совершил за свою долгую, но до смешного бессмысленную жизнь.

— Кайден?

— Ммм?

— Возвращаться в купе ведь... не обязательно?

Он взглянул на Еву. Она старалась выглядеть спокойной, но глаза ее выдавали.

Кайден мог ее понять: отдохнуть в месте, куда возвращаешься после смерти не получилось бы даже у него.

Ева не хотела идти в купе, но после второй смерти, наконец, решила проявить осторожность. Чтобы не умереть в очередной раз.

— Не обязательно. Мы можем переночевать здесь.

— Мы?

— Мне тоже там не нравится. — признался он.

Ева нашла пледы в шкафчике за барной стойкой и соорудила себе уютное гнездо. Кайден, которому она кинула один из пледов. Не меняя позы, расправил его, небрежно укрывшись.

— Нам следует хорошенько отдохнуть. — сказал он. — Завтра мы умрем...

"И не известно, будет ли у нас время для отдыха в следующем месте", мрачно подумал он, но не произнес вслух, чтобы не тревожить ее попусту. Они не поладили сразу и Кайден подозревал, что у него с Евой еще будет множество проблем, но он не мог не признавать силу ее духа — пережив две смерти, она все еще оставалась спокойной и собранной. Это... подкупало.