— Тогда — да.
— Бессознательное превращение! — открыл вторую Америку Леня. — Чем ты меня напоила?! — заорал он на меня. Не, ну нормально, да? Я же еще и виновата. Всю жизнь мечтала напоить его успокоительным, чтоб потом спать в ванной со сковородкой! У меня все тело затекло! Попробуйте в самой ванне поспать лежа на сковородке!
Как всегда, высказывалась я долго и с чувством, перемежая простую, доступную речь, которая объясняла, что вчера произошло и слова великого могучего, которые поясняли, какие чувства я при этом испытывала. Лёнчик извинился, скрепя зубами, ибо виноват, но при этом, злясь на те эпитеты, которым я его наделила. Извинился и объяснился. Мол, да, есть у него вторая ипостась, которую он обычно контролирует, правда есть и своеобразный защитный механизм. В случае, когда хозяин находится в бессознательном состоянии, но при этом находится в опасности, действуют древние инстинкты и просыпается зверь. Вчера была не опасность, только хозяин находился в отключке, а опасность заменил соблазн.
Еще час Лёня убеждал показать ему валерьянку, уверяя, что в анкату он не превратится. Убедил. Не превратился, даже глотнул. Слегка осоловел и повеселел. Видать полегчало. Сказал, что будет изучать, это же прорыв в науке.
— Ты понимаешь, существует вещество, от которого мы пьянеем! — веселился он, уплетая чай и булочки, кашу, три яйца и пол палки колбасы! Я ж с ним разорюсь на еду! Сколько он, интересно, у меня пробыть планирует? Этот вопрос я задавала себе, глядя на то, как Лёня доедает сыр. Хоть бы он меня не съел, а?
* * *
* * *
Все еще опасаясь, что Ленчик меня съест, я все же отправилась досыпать на мягкий диван (спину ломит после ванны! И не выспалась я!), страшно пригрозив кошаку, что оторву ему хвост, если высунет нос из квартиры. Велела занять себя чем-нибудь, но так чтоб не разгромить квартиру и не разбудить меня.
— Разбудишь — кастрирую. — Страшно пригрозила я. На лице Лёни отразилось полное не понимание.
— Это как? — поинтересовался первооткрыватель. Разъяснять — не стала, улыбнулась, точнее, оскалилась так, что вопросов более не последовало. Кажется, я заснула еще до того, как голова коснулась подушки. Вот ведь, а думала, что по соседству с этим монстром прожорливым не усну. Проснулась от настырного вопля своего телефона.
— Красавица! Возьми трубочку! — ну да, люблю себя и нагло льщу. А кто кроме родного телефона мне комплемент сделает? С закрытыми глазами потянулась к нему родимому, он обычно справа на тумбочке лежит, рука до тумбочки не дотянулась, уткнулась во что-то теплое. И если моя догадка верна, то объясняться это что-то будет долго. Так и есть, после мужественно поднятых век (и почему я не Вий, тому веки кто-то поднимал) я узрела нагло спящую на моей подушке голову Лёни.
— Ах, ты — кошак дранный! — не знаю, бесит он меня просто. Ну что за наглость? Всю ночь на моем диване спал и сейчас влез, а я не приглашала! Когда схватила вторую подушку и начала дубасить этого типа — даже не спрашивайте. Чувствую, у меня на эту двуипостасную скотину еще долго такой рефлекс будет. У Лёни тоже рефлексы хорошими оказались, через пару секунд он был уже на ногах, отбивая мою подушку ударом руки с разом выросшими когтями. Подушка такой подлянки не ожидала, разлетелась белыми перьями. Крик у меня уже привычно застрял в горле.
— Дура! Я же и убить мог! — заорал Лёня с все еще вытянутой рукой с пятисантиметровыми когтями.
— Мам-м-мААА! — я с ним точно заикой стану.
— Где? — изумился Леня, нервно оглядываясь и поспешно втягивая коготки.
— Звонит, — честно призналась я, все еще находясь под впечатлением от увиденного.
— Куда? — полюбопытствовал Лёня, резко поворачиваясь. — И кто здесь орет?! — Орал телефон, чем дольше трубку не берешь, тем громче он звук делает. Вцепилась я в него, как в спасательный круг. Так, сейчас надо с голосом совладать, а то ж мама у меня хуже детектора, все по голосу понимает.
— Скажешь хоть слово, обоим — хана. — Лёнчик явно не знал такого слово, но видно по выражению лица догадался, промолчал.
— Привет мамуль! — радостно проорала я в трубку.
— А что это ты такая счастливая? Завтра ж на работу, — сразу насторожилась матушка. Что правда, то правда, в воскресение вечером наваливается на меня хандра с предстоящим рабочим днем. Поэтому больше люблю пятницы и субботы. Но я не я, если бы не выкрутилась.
— А я завтра не работаю, — жизнерадостно пропела я. И ведь не соврала, принцип такой — матушке не вру, знаю, если узнает — убьет. Не дорого возьмет. Были прецеденты, благо выжила и с тех пор зареклась. Ну, как я могу пойти на работу и оставить этого дома? Брать его с собой на работу? Лучше сразу меня придушите, гуманней, ей Богу!
— Заболела? — подозрительно начала прощупывать почву мама. Ясное дело, если бы заболела, такой энтузиазм не выказывала.
— Нет. Решила небольшой отпуск взять.
— Отпуск?! — задохнулась мама. Оно и понятно, уезжая на дачу, мама слезно просила у меня взять отпуск, поскольку на даче полным ходом идет ремонт. Нет, даже не так, не ремонт, а стройка. Нас у мамы с папой трое любимых детей, вот только как я уже говорила, двое старшеньких из гнезда вылетели и даже имели свои собственные дачи на которых ОТДЫХАЛИ, а не ишачили, как требует бабушка. Мотивируя тем, что домик на даче маленький (четыре спальни, гостиная и две веранды!) и все не поместятся, они с шиком отдыхали на своих, а потом приезжали на пару дней жрать урожай, потом и кровью выращенный на плантации под кодовым названием "дача". То, что среди этой крови и этого пота их не имеется — не волновало. В их защиту могу сказать одно — лучшие годы своей жизни они на нее и угробили (на плантацию, я имею в виду). Кажется, их маневры разгадали и бабушка с мамой, поэтому на даче началась стройка по расширению дома. Истово надеюсь, что после их расширения не останется и сотки земли — тогда негде будет растить картошку! Все это в планах, но маменька никогда не останавливается на полпути. НО почему именно Я, должна помогать строить дачу? До сих пор не понимаю. Поэтому я отмазалась, заявив матушке, что моя работа срочна и отлагательств не требует, а то буду потом всю жизнь сидеть на родительской шее и вязать шарфы всем своим племянникам и племянницам. Мама представила эту картину, заранее ужаснувшись качеству и виду шарфов, и отстала. И вот теперь я говорю, что взяла отпуск?
О том какая не благодарная дочь, я слушала еще минут пять. А потом мама вспомнила, из-за чего звонила.
— Дочь, съезди к бабушке, надо забрать у нее документы на дачу. Надо сделать новую кадастровую съемку. Документы мне необходимы. Поэтому, поскольку ты в отпуске, то завтра в семь документы должны быть у меня! — дальше раздались гудки. Слушать меня не хотели и даже не спросили, почему я вдруг взяла отпуск. Сейчас мама вспомнила этот безумно ее интересующий вопрос, но гордость и обида не позволят ей мне перезвонить.
Кошмар. А может, я сплю? Завтра надо поехать к бабушке, а затем на дачу. Я с тоской перевела взгляд на Лёню. Тоска навалилась с новой силой. Этот придурок игрался с настольной лампой, включал и выключал, при этом выражение лица... экстаз наверно лучше всего подойдет для описания. Вот и валерьянки не надо. Ну, и как мне оставить этого идиота дома? Спалит, затопит, разнесет. Хотя можно перекрыть все краны, вырубить электричество и запереть его в шкафу. Мда, шкаф жалко, разнесет и не заметит.
— Я есть хочу, — заявило это чудо. Ужас вновь сковал меня. Сколько в него влезает? Выбравшись из кровати и всучив Лене веник, выдержала бой о том, что сыну сами знаете кого не пристало веником махать (сам распорол подушку пусть и перья убирает), отправилась разогревать, ну, наверно, ужин. Часы показывали семь вечера. Не плохо я поспала, стресс — страшная штука, однако. Тогда не мудрено, что этот тип есть хочет. В итоге разогрела борщ, целую кастрюлю, хорошо, что всегда готовлю много, чтоб потом не готовить, особенно после работы. Сварила целый дуршлаг макарон и подогрела шесть котлет — рыбных. Что-то мне подсказывает, что даже двумя этот кошак не наестся. Я оказалась права. Мою порцию Ленчик схомячил за пару минут. Пришлось перебиваться яблоком и киви. Выкорчевывая ложкой киви, старательно убеждала себя в том, что диета это хорошо и полезно, давно сесть собиралась, только громко урчащий желудок почему-то со мной не соглашался.
— Все, пошли искать Вальте. — Честное слово, чуть киви не подавилась.
— Сосем больной? Куда идти на ночь глядя? — я с ним точно сума сойду!
— Какая разница, я в темноте прекрасно вижу и время суток для меня значения не имеет, — нагло заявила эта сытая морда (никогда ему не прощу свою котлету!).
— Во-первых, я в темноте не вижу, во-вторых, если он в городе, то света нам и от фонарей хватит. В-третьих, на ночь глядя я никого не ищу. А в-четвертых, ты в полотенце гулять собрался?! Эксгибиционист! — растерянные глаза Лёни надо было видеть.
— У тебя нет одежды? — изумился Лёня. Я даже опешила.
— У меня есть одежда — своя. Мужская — исключительно папина и брата, но тебе не подойдет, ты слишком высокий.
— Найди! — прозвучало царственно и резко. Словно я слуга. Многозначительно взяла разделочную доску.
— Лёнь, ты давно по голове не получал?! — Лёня уставился на доску, через секунду на полу валялись щепки. Оказывается когти не единственная особенность Лени, деревяшки он руками ломал легко, как будто доска гнилой была. Каратист, блин.
— Не смей так меня называть! — зарычал кошак. Сейчас он как никогда был похож на хищника и главное с чего такой злой? Вроде — сытый. — Кто ты такая чтобы меня ТАК называть. Сколько можно повторять, что ты меня оскорбляешь.
— Мне сложно выговаривать твое имя, и, прости, звучит оно по-дурацки, — попыталась утихомирить, называется. Кажется, последнее "по-дурацки" прозвучало не к месту, надо было остановиться на "неудобно".
— Если тебе ТАК не нравится мое полное имя, то зови меня Рэн, — проорал Лёня, багровее на глазах.
— Не если я тебя при людях буду Рэном называть, мы привлечем ненужное внимание, как-то странно для русского уха звучит. Хотя я могла бы представлять тебя иностранцем, что возможно и объяснит твои странности, — задумчиво отозвалась я. А что? Иностранец из Австралии (выберем страну как можно дальше), который увлекается какой-нибудь философией, до сего дня вел очень аскетичный образ жизни и отвык от благ цивилизации? Ага, осталось только придумать, какого черта этого философа понесло в Россию из теплой Австралии? Чего ему спрашивается, там не сиделось? Я так задумалась, что почти убедила себя, что так и все и было, поэтому этот вопрос я задала в слух.
— За каким чертом ты сюда прибыл?! — Лёня взвился с табуретки, в красивом прыжке, аки кенгуру.
— Я тебя — идиотку — спасал. За каким шармом я клятву дал?! Чтоб спасать полоумную, которая меня постоянно оскорбляет? Я ее спасаю, а она меня в благодарность — доской? Я ее лечу, а она меня спаивает? Меня?! Того, кто не подвержен опьянению? Заставляет перекидываться в акту — бессознательно! Да ты знаешь, что это самый страшный кошмар для любого сына Тиагра и Рисы! — я сидела, вжавшись в угол между столом и батареей, Лёня сейчас как никогда был похож на тигра, вздыбленной шерсти на загривке и поднятого хвоста не хватает. Сердце даже биться перестало. А, нет, наоборот — стучит, как сумасшедшее и круги перед глазами....
— Леночка, ты как? — я лежала на диване, на своем любимом, в голове — пусто, во рту — сухо, точечки перед глазами и обеспокоенная морда Лёни.
— Елена Александровна, — прохрипела я пересохшими губами.
— Что? — не понял Лёня.
— Для вас, многоуважаемый Рэн, я — Елена Александровна Храброва. Впредь попрошу, воздержатся от фамильярностей. А так же я очень прошу вас быть столь любезным и принести мне стакан воды, заранее благодарна, — очень любезным тоном просипела я.
— А?! — недоуменно хлопая глазами, переспросил он. Нет, я бы с радостью повторила, но вот моего горла на такое точно не хватит. Поэтому я просто прикрыла глаза. Лёня еще посидел рядом, потом, двигаясь словно деревянный, поплелся на кухню. Что-то упало и разбилось. Надеюсь, что не мамина любимая кружка, а то мне не жить. Наконец мне принесли воду, почему-то в папиной хрустальной пивной кружке, надпись на которой гласила "Сашка! Пей до дна, но знай меру", а кружка на два литра. Веселые сослуживцы у папы, да? Кружку аккуратно мне протянули и даже любезно устроили меня на подушках, чтоб легче пить было, вот, правда, глаза у Лёни были дикие.
— Спасибо вам, большое. Я вам безмерно благодарна, — поблагодарила я после того, как почти опустошила кружку. Глаза у Лёни стали еще более дикими.
— Ты себя плохо чувствуешь, да? — почти испуганно поинтересовался Лёня.
— Нет, что вы, я чувствую себя прекрасно, — поспешно киваю я.
— Лен? А давай я тебя все же полечу? А? — Лёня протягивает ко мне руки, которые светятся синими искрами.
— Нет-нет, что вы? — воплю я, забиваясь вглубь дивана. — Я же сказала, что чувствую себя нормально!
— Да нет, ты точно головой ударилась, когда сознание теряла! — тяня ко мне руки, провозгласил Лёня. — Хоть я тебя и подхватил, когда ты падать начала...— растерянно добавил он. Я резко ударила его по рукам.
— Я хорошо себя чувствую, в лечении не нуждаюсь, и я прошу вас называть меня Еленой Александровной. — Леня недоуменно хлопает глазами.
— А? Почему?!
— Это мое имя, родители так назвали, могу паспорт показать. — Возмущаюсь я.
— Паспорт? — неуверенно переспрашивает Лёня.
— Документ, удостоверяющий личность, — рапортую.
— Зачем? — искренне недоумевает он.
— А вдруг я вам не свое имя назвала. А так можете проверить, — дебильно улыбаюсь, на улыбку Лёнчик начинает коситься испуганно.
— А зачем тебе врать?
— А может, я в сговоре с Вальте и намеренно вас дезинформирую. — Ну, может я и ударилась. Ахинею вот нести начала, а нечего меня пугать до обморока. У меня и так благодаря этому кошаку дранному сплошные проблемы.
— Дез.... Это как? То есть что? — переспрашивает Леня. От дальнейших объяснений спас звонок — дверной. Что-то мне нехорошо.
— Не будете ли вы столь любезны посидеть в комнате и воздержаться от ходьбы в коридор до ухода незваного гостя? — Лёня неуверенно кивнул, будем надеяться, он меня понял. За дверью была сестра с племянником. Диночка потрясающий человек, мы с ней прекрасно ладим, хотя она и старше меня на десять лет. Андрей же прекрасный племянник. Правда своеобразный, хотя и не мудрено с таким-то папой. Папа у нас гений, в том смысле что IQ — зашкаливает. Как это ни странно, но Владимир вполне нормальный человек в общении, что редкость у людей гениальных. Правда, слегка рассеянный. Незаменим, когда надо за ночь доделать курсовую или решить расчетно-графическую работу, про доказательства теорем я молчу. Правда он не только их доказывает, но и опровергает. Например, ту, в которой говориться, что на детях гениев природа отдыхает. Если она так отдохнула на Андрее, то я боюсь подумать, как она отдохнет на внуках. Талантище уже в нежные пять. Я даже сказать ничего не успела.
