— То есть как так — принять?
— Просто — принять, то есть место, безопасное и соответствующее обычным стандартам, в том числе позволяющее наложить первичное заклинание приятия на присутствующих в точке перемещения живых существ. Я же лежал у тебя около двери?
— Ну да, только балконной, через нее не входят в квартиры.
— Да какая разница-то?
— Не знаю, тебе виднее...
— Раз мне виднее, то никакой. Дверь открытая есть? Открыто — значит можно войти!
— Но дверь не на улицу! Это не значит, что можно войти!
— Значит. Открытая дверь во всех мирах обозначает приглашение. Итак, дверь есть. Помещение безопасное есть? Есть. Абориген, восприимчивый к заклятиям и способный принять существо из другого мира и послужить гидом, есть? Тоже есть. Вот они меня и пихнули.
— Кто? Как это пихнули?
— Я же тебе говорил, — как малолетней идиотке, едва ли не по слогам, стал заново объяснять эльф, устало прикрыв глаза, — мы спорим, кто найдет в мирах вещицу поинтереснее. Нас выкидывает по жребию в неизвестные нам миры. Необследованные и не туристические. Раз они никого не заинтересовали, значит и найти там что-то любопытное трудно. Зато находки бывают изумительные.
— То есть ты у нас что-то должен взять интересное и вернуться?
— Да, но сперва это что-то нужно найти.
— И что это? То, что ты ищешь?
— Я пока не знаю, я же ищу!
— А сколько ты будешь это искать?
— Тоже пока не знаю, — как-то грустно сказал гость, — но хотелось бы побыстрее.
— Странный у вас какой-то спор... пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что... сказочный прямо! — его тон ощущался неуверенным и это настораживало. Одно дело — приключение с незнакомым... гм... эльфом... самой смешно... на пару дней, и совсем другое, — более длительное пребывание сего нелюдя на ее жилплощади...— а поподробнее можно?
— Зачем тебе?
— Может и помогу чем? Вдруг?
— Конечно, ты мне поможешь! Должен же кто-то рассказать мне о мире!
— А может я что-то конкретное подскажу? Что обычно находят-то?
— В том-то и дело, что находят разное, главное, чтобы у нас это не было известно. Как ты можешь подсказать, если не знаешь, что есть в наших мирах?
— Ну как хочешь, не мне нужно-то... А тебе обязательно находить или можешь так просто вернуться?
— Могу и просто вернуться, выигрывает-то всегда кто-то один.
— Постой, так это вы просто развлекаетесь так? — вдруг дошло до нее.
— А почему бы и нет? Еще и учимся, и надеемся подзаработать, — вальяжно развалившийся наискосок на диване, эльф являл собой пример абсолютно довольного собой существа, только слабого, как котенок.
— И хорошо зарабатываете? — почему-то именно это задело больше всего, — что он рассчитывал на ней подзаработать.
— Кто выигрывает — хорошо, да. Помнится, лет пять назад выиграла идея скользящих фонариков, так они до сих пор очень модны.
— Скользящие фонарики? Это как? — у Оли проснулось любопытство.
— Ну, — он неопределенно махнул рукой, изображая многоугольник с плавными линиями. — Фонари крепятся не на одном месте, а на связанных между собой изогнутых прутьях, как бы качелях. В них наливается разное количество масла или ставятся свечи разной толщины-высоты или вкладывается разный магический заряд, в общем, создается неравномерность. И тогда по мере уменьшения массы более легкий фонарик начинает скользить к более тяжелому, прут поднимается, освобождая для движения следующий фонарик и он тоже по мере сгорания скользит. В результате, когда задействована большая система, получается очень красиво и малозатратно. Магически на такое нужно было бы потратить в десятки раз больше сил, — нелюдь мечтательно прикрыл глаза, чуть не причмокивая от удовольствия.
— И часто такое находится?
— Увы нет, если раз лет в десять, и то удачно... но игра все равно очень азартна, — он довольно улыбнулся. — Но давай уже рассказывай дальше! Что там за вигвамы и шапки из перьев?
Оля тяжело вздохнула и, открыв картинки в Википедии, начала рассказывать.
...
На ночь глядя пришлось учить эльфа пользоваться компьютером и плитой самостоятельно. Он долго отказывался верить в ее намерение пойти в институт и снова бросить его, болезного, одного аж до четырех вечера! Опять пытался топать ногами и шепотом кричал, что она "наглая низшая девчонка!"
Но, как ни бушуй, а против зачетов-курсовиков-коллоквиумов даже эльфийская магия бессильна. Пришлось ему уступить и отпустить студентку заниматься своими делами, наказав сделав ему термос с яблочным компотом и купить по возвращении еще десять пакетов молока. Девушка только удивлялась — куда в него столько влезает?
Умывшись, почистив зубы и переодевшись в трикотажный костюм, заменяющий ей теперь пижаму, попыталась отобрать у нелюдя одеяло, получив высокомерный взгляд и пояснение, что ему холодно, и он сейчас не может регулировать температуру сам. И, если она хочет забрать одеяло, пусть тогда предложит тогда другой вариант его согреть.
— Ладно, — достала плед и старый свитер, — так и быть, в нем посплю. Только ты сегодня игривый какой-то, и намеки странные, — подозрительно смерила она его взглядом, — не вздумай приставать!
— Приставать? — эх, как красиво выгнута бровь, — я же знаю, какого ты о себе мнения! Не надо рассказывать, будто ты всерьез веришь, что я могу вообще до тебя дотронуться! Страшилище!
— Ну... мало ли какие у тебя извращения на уме! — покраснев до корней волос, она быстро забралась к стенке и отвернулась.
— Никаких извращений! Обещаю! — кинул он ей в спину и как-то мстительно добавил, — и я еще ведь не знаю, сколько мне понадобится времени на поиски... так что привыкай!
...
Неделя началась относительно спокойно — студентка училась, гость болел, смотрел телевизор и пытался самостоятельно пользоваться интернетом, — читал он по-русски с трудом, а английского и вовсе не понимал. Каждый раз по возвращению из института, Олю ждала одна и та же история, — только она открывала дверь, как в прихожей появлялся нелюдь и требовал "заботиться о нем": вскипятить молоко, приготовить еды, найти какой-нибудь сайт или ответить на очередные вопросы. Эльф, похоже, в одиночестве сильно скучал, и, обжив кухонный диванчик, разваливался на нем, хлюпая красным носом и с удовольствием наблюдая за мельтешением хозяйки.
Вечер вторника проходил по тому же сценарию, а девушка внутри возмущенно кипела — можно подумать он не понял, что и как надо делать и не мог сам себе приготовить еду! Расселся тут! Ждет он! Нашел прислугу! Но изменить ничего не могла, — действительно ведь гость, какой-никакой.
— Ты знаешь,— он привычно опустил уголок рта, а она только ухмыльнулась, — выяснилось, что ему не нравится ее обращение на "ты", но сразу он не сообразил поправить, теперь терпит, строя кислые морды, — ты похож на ангела, внешне, такой красивый, что просто... ух, дух захватывает! Но как только начинаешь говорить — все, хоть святых выноси, такая злость берет, будто истинный демон. Вот я и думаю, на одном тебе можно было бы про падших ангелов объяснять. Причем падших от собственного высокомерия, вот!
— И что эта тирада значит? Для меня твое понятие ангел звучит как высшее бессмертное существо положительное и демон — такое же, только отрицательное. А так как ко мне не применимы ваши моральные нормы, я подхожу под оба, — он лениво выскребывал раритетной бабушкиной серебряной ложкой мед из мисочки и побледневший от времени зеленый мишка на её конце подмигивал стертыми глазками.
— Ааа... — она растерялась, — не знаю... ангелы не просто положительные... они такие... красивые, с крыльями, помощники бога, живут где-то там, на небесах, — он хмыкнул, а она покраснела, представив, что кто-то рассказал бы ей про создателя где-то в космосе и постаралась исправиться. — Ну не физически, это образно. Вообще, у них там Рай или Эдем — как бы другой мир, куда хорошие люди попадают после смерти. А к демонам в Ад попадают плохие...
— Ну, вполне вероятно, что эти два мира где-то рядом, и иногда забирают себе от вас слуг. Только не после смерти, а до. Зачем кому-то зомби? — он небрежно подпер одной рукой висок, отчего Оля снова на несколько минут потеряла нить разговора, залюбовавшись. В конце концов, художник она или где? Неважно, что по компьютерной графике, — чувство прекрасного это не отменяет.
Эльф тем временем продолжал размышлять вслух, не заметив ее ступора и слегка помахивая ложечкой в такт словам:
— Зомби правильное слово? Оживленные умершие? Покойники? Еще мертвяки, упыри, вурдалаки, нежить... зачем столько слов?
— Ну...они немного разные по значению. Но зомби, наверное, правильнее. Постой, ты сказал — в качестве слуг?!?
— Конечно, а зачем вы бы им еще сдались? Может, еще в качестве рабов, но ты про ритуал продажи ничего не говорила.
— Какой ритуал? — тупо переспросила она, напоминая себе, что это реальность, а не сон.
— Продажи. Что ж ты такая бестолковая-то?
— Кто кому чего... кого продает? — она помотала головой, — в рабство?!?
— Ну да. Например, ты можешь продать своего ребенка, получив... ну что-то... ценность какую-то, долгую жизнь, здоровье...
— Гадость какая! — возмущенно всплеснув руками, Оля вскочила и принялась нервно мыть картошку. — Постой, а продажа может быть души?
— Души? — он покатал на языке слово, — нет. Зачем кому-то душа?
— Она вроде бы бессмертная...
— А, понял, у вас есть понятие "души" как "рабы", вроде бы "купить несколько душ", так? Тогда конечно, может быть продажа души. Естественно не бессмертной, но наверняка максимально здоровье подправляют, зачем кому-то краткоживущий раб.
— Это устаревшее! У нас нет рабства!
— Дорогая, все, что есть в языке, есть и в ваших головах как представление. Значит, если такое значение у слова есть, — никуда рабство не делось.
— А как же геенна огненная, страдания... зачем мучить ...рабов?
— Так вполне может быть, что мир тот для представителей вашего вида физически тяжел, почему нет?
— Боже, какой ужас! Но тогда их там хотя бы не жарят на сковородках? — потрясла для наглядности тефлоновой.
— Сковородках? — хмыкнул, оглядев указанную кухонную утварь. — Зачем? А! Почему нет? Может быть, покупатели питаются эмоциями, такие миры есть, вот хоть Куббит, крайне неприятное место, надо сказать. Специализируется на самых извращенных ощущениях, в основном сексуальных, продают их, — и как услуги и как воспоминания. Очень удобны для допросов, кстати — рассеянно добавил эльф. — А у тебя какого-нибудь фрукта нет?
— Нет, только яблоки... разве что вот, — она потянулась и добыла закинутый на верхнюю полку пакетик с нелюбимым ею инжиром, привезенным мамой "на случай болезни", подсунув под нос нелюдю. — Так кто питается эмоциями? Я не поняла.
— Тебе что, все повторять надо?!? Кто из нас вообще гид? — пробухтел он, пытаясь раскрыть зип-застежку.
— Ну пожалуйста, мне интересно! — помогла расцепить пластик.
— Сук-кубы и инк-кубы, они не только питаются эмоциями, но умеют их вызывать и сохранять так, что можно купить консервированные и заставить другое существо их испытать. Есть и миры, где предпочитают питаться эмоциями боли и страданий, а не сексуальными, — он переключился на пакетик, скептически рассматривая закаменевшие фрукты, — дааа, а горячего молока еще дашь?
— Дам! — стараясь не сорваться и не настучать по идеальному лбу, налила очередной литр в кастрюлю и продолжила допрос. — Хорошо, я верю, что плохие демоны набирают себе рабов. А как тогда быть с ангелами? Они-то никаких договоров не заключают, просто забирают к себе?
— Откуда же я знаю, что им нужно? — возмутился было эльф но, хлюпнув носом, вытер его бумажной салфеткой из таскаемой за собой пачки, и поник под жаждущим разобраться взглядом:
— Ну сама подумай, есть ли какие-то условия, чтобы они забрали человека?
— Мммм... ну да, он должен быть праведником, то есть хорошим, добрым, соблюдать заповеди...
— О! Заповеди? И что в них?
— Ну я не помню... Не убий, не прелюбодействуй... ну, их десять в общем.
— Тогда все просто, это как... а, вот... оферта... то есть если соблюдаешь их условия, то автоматически попадаешь к ним.
— Оферта? Что за ерунда? Ты с дуба рухнул?
— Это что, образное выражение такое грубое? — эльф преобразился, разозлившись, и в кухне ощутимо похолодало. — Я из клана Лиенир! С вашими растениями ничего общего!
— Образное, извини, пожалуйста, я больше не буду так ругаться! — мозги в поисках оправдания быстро выковыряли из памяти некое событие, — зато я вспомнила, у меня есть сгущенка! — достала тюбик из холодильника и выложила перед нелюдем.
— Хорошо, на первый раз извиню твое оскорбление, но я тебя предупредил!
— А расскажи дальше про оферту?
— Разве это неправильное слово? Предоставление услуги по одностороннему договору, если выполнена оплата? Как-то так? У тебя в голове очень много нечетких определений. Как можно так жить, не понимаю!
— Какие уж есть... то есть ты хочешь сказать, что это тоже своего рода рабство?
— Не своего рода, а точно рабство или служение. Им нужны люди с определенным складом... психики... или характера... видимо, послушные и боязливые. Вот они их таким образом и отбирают. Правда тогда должно быть какое-то ключевое слово для перемещения, типа "исполнил по собственной воле" или вот "в здравом уме", где-то так.
— Хм, нет, такой фразы нет... Хотя, — она вспомнила какой-то фильм, где для чуда у человека спрашивали, верит ли он, — может это быть вопросом типа "веруешь ли"?
— Конечно, раз оферта заключена с помощью публичной книги, это подразумевающей.
— Ну ни фига себе! Какой кошмар!
— Почему кошмар? Они же получают что-то за это? То, что хотели? Это сделка, не больше.
— Да, но мы-то считаем их высшими существами!
— Опомнись, человечек, они и есть для вас высшие существа, впрочем как и я, — он брезгливо отодвинул тюбик со сгущенкой, — надо же было так испортить молоко! Замочи это, — со стуком уронил на стол каменный инжир, — молоком. Горячим. Может быть, его еще и можно будет съесть.
— А магией никак? — снова пробилось ехидство. — Или все еще не восстановил? А как вымораживать вот только что кухню — так магия есть, да?
— Магию восстановил, ту, что не требует сложного пения. И запомни, девочка, — опять перед ней сидел напыщенный ледяной сноб ...с красным носом, — все, что накапливает силу само, как вот эти фрукты, не стоит трогать магией. А то получишь обратно только то, что отдал. А мы ищем в пище разнообразия не только вкусового, но и энергетического.
— Поняла, поняла, хотя мне это совсем ни к чему, я-то энергий этих не вижу.
— Не видишь, хотя могла бы. Но можешь же для собственного здоровья есть чистую пищу!
— Так, погоди, — ее вдруг осенила новая идея, — ты говоришь, что забирают в рабство по договору, так?
— Так, — рассеянно кивнул, кидая в подставленную ею плошку с молоком инжирины из пакета, — и что?
— А как же так получается, что ты меня используешь как гида, а ничего не предложил в оплату? Разве так можно?
