Леший

Татьяна докладывала Лешему:

— Четверка добралась с мучениями до людей на шестые сутки. Я им задала направление, чтобы не сбились и не заплутали в тайге. Мужчин сразу же определили в стационар — ноги изранены, вспухшие мошонки искусаны комарами, грудь и спина исцарапаны ветками. Теперь не о браконьерстве, а о поездке в лес никто из них даже думать не хочет. Напрочь отучила в лесу гадить без суда и следствия. А то поехали коз пострелять в запретный период...

— Прелестно, Танечка, прелестно! Вот и ты вносишь свою лепту в дело сохранения природы. Удачи тебе.

* * *

Руслан Вадимович Болотов испытывал состояние полного блаженства, сидя у себя дома в кресле. Сбылась его давняя мечта — он получил звание полковника и должность начальника ОВД Петровского района. Когда-то его омрачали мысли о назначениях на должности. Назначали не по профессиональным качествам и не лучших. Выбор падал на управляемых и денежных личностей.

Болотов, как оперативник, совсем не походил на сотрудников из фильмов и сериалов про ментов, где у одного "изгоя" правда важнее званий, денег, а иногда и самой жизни. Он давно перестроился из советской системы в капиталистическую и понимал, что сейчас ждут только двух вещей — показателей и денег. Показатели, то есть раскрываемость преступлений, у него были совсем не плохие, а когда он занес в кадры областного УВД солидную сумму, то стал лидером в гонке на должность районного начальника.

И вот он теперь глава отдела внутренних дел в районном центре, в поселке Петровск. Начальник, но "голый" и это его совершенно не смущало. Он понимал, что "отобьёт" деньги достаточно быстро.

В районе не было крупных промышленных или сельскохозяйственных предприятий. Так, работали по мелочам. Но его предшественник, бывший начальник ОВД, ушел на пенсию и уехал на юга достаточно богатым человеком. Хотя богатство — константа философская. Для кого-то миллион много, а для кого-то миллиард мало.

Главное — успеть. Болотов подсознательно чувствовал, что денежный сосок постоянно доиться не будет. Его вообще вырвут со временем и тогда важно будет не присесть на нары. Главное — успеть, но не перестараться. И он просто старался, пока ничего не предпринимая особого. Просто делал свою работу.

Юн Чан въехал на территорию России вместе с другими гастарбайтерами. Прописался в "резиновой" квартире и зарегистрировался, как положено. Более о себе, как Юн Чан, он знать не давал и проявился обыкновенным якутом с российским паспортом и фамилией Юнусов Чоррун. Чоррун — чисто якутское имя. Понятно, что имел кличку Черт в определенных кругах и по-русски говорил без акцента. Проживал в Лесогорске в трехкомнатной квартире с женой якуткой, настоящей якуткой, которая обеспечивала ему алиби в случаях сомнения о принадлежности к той или иной национальности.

Юнусов отдыхал и смотрел телевизор, когда раздался телефонный звонок. Звонил его бригадир с пилорамы в Петровске Ян Чин. Говорил быстро по-китайски, но Юнусов его оборвал:

— Кто там лопочет, ничего не понимаю, говорите по-русски.

Но Ян Чин уже отключил связь, он успел сказать, что в Петровске новый начальник ОВД. И он знал, что его услышали и поняли.

Новый начальник полиции, рассуждал Юнусов, а это означает, что могут возникнуть проблемы. В том, что полицейский потребует плату, Юнусов не сомневался. Но какую? Оставит прежнюю или повысит ставку? Пока необходимо подождать, решил он, пусть сам проявится.

Новый начальник долго ждать себя не заставил. Уже через несколько дней бригадир Ян Чин звонил своему хозяину:

— Господин, полиция задерживает все лесовозы, идущие к нам, лес изымает и складирует в поле. Что делать?

— Чем объясняют задержание?

— Говорят, что незаконный вывоз древесины. Но там всё законно, все бумаги имеются. Что делать, господин? Пилорама встала, вагоны не грузятся.

— Первое, это не паниковать, — уверенно приказал Юнусов. — Сходи, переговори с полицейским. Если сумма та же — заплати. Если нет — поторгуйся, но недолго, нам это не выгодно.

Китайский бригадир с трудом, но прорвался на второй день к начальнику отдела полиции.

— Здравствуй, начальника, лесовозы пропускать надо.

Полковник посмотрел на китайца, словно на идиота, вызвал в кабинет наряд.

— Кто пустил ко мне это чучело? Проверить документы, регистрацию и выдворить из страны. Действуйте, — приказал полковник. — Да-а, еще наведайтесь на пилораму и проверьте документы у всех. Наверняка нет регистрации или разрешения на работу или... Проверьте всё, короче.

Были у китайцев документы или не были — это уже никто не докажет. Но все они оказались в обезьяннике в качестве незаконно посетивших Российскую Федерацию.

Только через пять дней Юнусов посетил пилораму в Петровске, никому не мог дозвониться и поехал сам. Предприятие не работало уже практически около двух недель и несло огромные убытки. Где находятся его рабочие Юнусов, естественно, догадался.

Болотов принял его сразу.

— Товарищ полковник...

Но Болотов сразу перебил посетителя:

— Господин полковник.

— Господином вы для меня не были и не будете, а по уставу положено обращение "товарищ полковник", — возразил Юнусов.

— С каких это пор китаец стал мне товарищем? — усмехнулся Болотов. — Это вы всё ещё строите коммунизм, а мы от него давно отказались.

— Я не китаец, а якут. Жена якутка и родственники якуты. Или вы, полковник, против Российской Конституции, против коренных народов, проживающих на своей исконной территории?

— Нет, я вовсе не против якутов и не надо на меня политические ярлыки вешать. Ты платил предыдущему начальнику 300 тысяч в месяц, мне станешь платить миллион. Но это в том случае, если штраф выплатишь и производством займешься. Пять миллионов налом и начинай работать.

— Это за что еще пять миллионов? — возмутился Юнусов.

— Шесть миллионов, — ответил Болотов.

Юнусов понял, что спорить бесполезно.

— Моих работяг вы отправите на родину в Китай, а в отношении меня возбудите уголовное дело по хищению древесины. Это в общих чертах, если я не внесу указанную вами сумму. Но давайте снизим её хотя бы до трех миллионов?

— Семь миллионов, — ответил Болотов.

— Хорошо, деньги будут завтра. Куда доставить?

— Мой водитель заберет их из вашей машины на мосту через речку. В 16 часов устроит?

— Вполне, — ответил Юнусов.

Он вышел из кабинета, не попрощавшись. Хорошо, что вовремя оценил все плюсы и минусы и не стал продолжать "бодаться". Полковник мог и весь бизнес себе забрать, оформить на дальних родственников или знакомых. Посадить мог вполне реально. Это старый начальник развел здесь продажу древесины, а он с первых дней пресёк правонарушение — лесовозы стал тормозить сразу. Там бы, естественно, докопались, что весь бизнес построен на липе и взятках. Семь миллионов... он отобьет их за один раз, одним железнодорожным составом. А земля круглая, ещё подвернется случай отомстить.

Болотов тоже размышлял: будет мне тут ещё всякая узкопленочная морда условия ставить... Хочешь работать — будешь платить.

Юнусов отдавал семь миллионов рублей. Но отдавал их не просто так, а решил подстраховаться. На мосту особо не развернешься, и он понатыкал скрытых видеокамер в нескольких местах своей машины. Позднее можно будет разговаривать с этим Болотовым более свободно, когда на руках есть запись передачи взятки.

Деньги Юнусов передал, но просмотр видеозаписи его огорчил. Болотов оказался намного умнее: его водитель в маске приехал на автомашине с номерами автомобиля Юнусова. Выходит, что он заснял самого себя. Запись теряла всякий смысл.

Но более качественная видеозапись велась совсем не из машины Юнусова. Обыкновенная пчелка с микро видеокамерой на спине облетела обе машины вокруг, зафиксировав их одинаковые госномера, но и пролетела немного дальше, где водитель скидывал маску, и опознать его не составляло труда.

Голикова просмотрела запись на большом экране телевизора. Все события и действующие лица разложились по полочкам. Начать она решила именно с Болотова. Обычно, когда наказывают преступника, семью не трогают. Но Татьяна так не считала. Жена полковника прекрасно понимала, что зарплата мужа не составляет и мизерной доли полученных ею денег. Поэтому, когда она появилась у полицейского дома в один из вечеров, оба супруга находились вместе.

— Ты, Болотов, работаешь в должности начальника Петровского ОВД всего лишь две недели и уже успел хапнуть семь миллионов рублей путем угрозы лишения свободы. У тебя в отделе более трех суток незаконно содержится китайская бригада рабочих с пилорамы, у которых ты забрал документы. Ты обещал посадить собственника пилорамы, и он заплатил тебе за свою свободу семь миллионов рублей. Деньги он отдал твоему водителю в маске и номер на машину ты повесил такой же, как у Юнусова. Выходит, он сам себе и дал взятку. Но всё это беллетристика, я не судья, но незаконно полученные деньги вернуть придется. И наказать тебя необходимо. Какое наказание выберешь? — задала вопрос Татьяна.

Болотов не понимал, как он мог дослушать весь этот бред до конца? Надо бы достать пистолет и пристрелить эту дурочку-самоубийцу. Ворвалась в дом, а он защищался... Вместо этого он вытащил большую сумку с миллионами и отдал её Татьяне. Потом сразу же обратился к жене:

— Как ты считаешь, дорогая, если мы уволимся с работы, этого будет достаточно?

— Конечно, — ответила жена, не задумываясь.

И Голикова проследила: Болотов действительно уволился из полиции, теперь не станет гадить правопорядку.

А вот с Юнусовым дело обстояло сложнее. В квартире с ним беседовать нельзя, не та обстановка и он срочно засобирался на рыбалку. Никогда не рыбачил, а тут без удочек махнул в лес и туда, где речкой даже не пахнет.

Очнулся, пришел в себя и понял, что стоит меж двух берез. Руки оплетены ветвями. Дёрнулся — не отпускают. Как можно так запутаться в березовых ветках, что невозможно оторваться? Он поднял голову и удивился ещё больше — впереди на березовых ветках сидела молодая женщина.

— Я хозяйка леса, — произнесла она, — можешь называть меня лесной феей, если тебе так больше нравится. А если я фея, то и знаю всё, можно не отпираться от очевидного. Итак, преступим к делу. Ты китаец Юн Чан, живешь и занимаешься лесным бизнесом в России уже двенадцать лет.

— Я не китаец, а якут и фамилия моя Юнусов. Жена у меня якутка и родственники якуты, — возразил он.

— Верно, — усмехнулась хозяйка леса, — жена у тебя здесь якутка, а в Пекине китаянка и сын от неё китайчонок. Но за враньё будешь наказан поркой розгами.

Китаец сильно перепугался, но не от слов лесной феи — к нему рысцой приближался огромный медведь. Он пытался вырваться из березовых пут, но ничего не получалось, ветки держали его крепко. Он закрыл глаза в ужасе и постарался вобрать голову в плечи — сейчас его начнут рвать на части и снимать скальп. Но ничего не происходило. Он открыл один глаз, потом другой: лесную фею напротив раскачивал на березовых ветках серый волк. Медведь стоял рядом с розгами в лапе.

— Страшно? — снова усмехнулась хозяйка леса, — но наказание всё равно предстоит.

Она подала знак, и медведь начал стегать по попе розгами с силой. Юн Чан завыл от боли и ему подвывал волк, видимо, не выносил подобной песни.

— Хватит, — остановила порку лесная фея, — если продолжит врать: добавим ещё. Итак, ты продолжаешь утверждать, что якут?

— Нет, нет, — мгновенно возразил он, — я китаец, но женат на якутке... и на китаянке тоже.

— Ты скупаешь подешевле лес и отправляешь его составами в Китай вопреки законодательству Российской Федерации.

— Нет, нет, — снова возразил китаец, — скупаю, отправляю, но законодательству не противоречу.

Хозяйка леса подала знак, и медведь заработал розгами. Юн Чан завизжал, словно поросенок, волк завыл, видимо, в насмешку.

— Не-е-ет, — закричал китаец, — не-е-ет, налоги я не платил...

Фея остановила порку.

— Подведем некоторые финансовые итоги, — продолжила она, — за железнодорожный состав ты получал тридцать пять миллионов рублей...

— Но это же...

Китаец сразу получил удар розгами и замолчал.

— Правильно, слово тебе никто не давал. Итак, тридцать пять миллионов рублей, ты платил пятьдесят тысяч за каждый лесовоз и это чистыми выходит около двадцати пяти миллионов за состав из пятидесяти вагонов. В месяц ты отправлял два состава итого за двенадцать лет получилось двести восемьдесят восемь составов. Множим их на двадцать пять миллионов и получаем сумму в семь миллиардов двести миллионов рублей. Это твоя прибыль — придется вернуть до копейки.

— Но у меня нет таких денег, — возразил Юн Чан и сразу же получил удар розгами.

— Задница твоя, можешь возражать сколько угодно, — опять усмехнулась лесная фея. — Твоя китайская жена уже продает недвижимость и бизнес в Пекине, за это получит около восьми миллиардов по курсу в рублях. Семь двести переведет на указанный мною счет. Ты можешь убедиться в этом.

Она набрала номер на телефоне, а медвежонок принес его китайцу. О чем они говорили — неизвестно, но Юн Чан сник, и стало понятно, о чем шёл разговор.

— И это еще не всё, — продолжила хозяйка леса, — будем считать, что за древесину ты расплатился, но необходимо возместить нанесенный ущерб природе. Ты приговариваешься к двенадцати годам исправительных работ, станешь высаживать саженцы на вырубленных делянах. Твоя бригада приговаривается к трем годам. Через три года они смогут покинуть Россию. Надзирателей у вас не будет. Но если кто-то решит сбежать раньше времени, то в Китае мгновенно умрет кто-то из близких родственников. Это может быть отец, дочь, сын или мать.

Ветки берез отцепились от рук китайца, а медведь, серый волк и лесная фея непонятным образом мгновенно исчезли. Слава богу, — подумал Юн Чан, — это были видения. Но совершенно об обратном говорили валявшиеся на земле розги из ивовых прутьев и болевшая попа. Кровь на ней начала засыхать, а порванные брюки липли к ранам от нанесенных ударов. Нет, это совсем не сон, если задница исполосована розгами. И что теперь делать? Заявить в полицию, что медведь в лесу выпорол розгами, а серый волк качал на березовых ветках лесную фею? Естественно, что надо молчать, а то поместят в психушку. Придется идти и устраиваться в лесхоз на работу — высаживать саженцы в тайге.

Хозяйка кратко доложила Лешему: "Незаконная вырубка леса и отправка его в Китай предотвращена. Нанесённый лесным угодьям ущерб будет восстанавливаться в течение двенадцати лет путем высадки деревьев".

* * *

Ромашов Геннадий Павлович сладко потянулся в постели, ещё не открывая глаза. Двенадцать дня, а для него ещё утро — всегда поздно ложился. Он почувствовал, как некто заползает под одеяло и начинает нежно ласкать его внизу живота.

Обычная процедура для этого вора и, кончив, он встал с постели. Правда, по паспортным данным его никто не называл из друзей: все звали Ромашкой. Фамильную кликуху он получил ещё на малолетке, когда отбывал свой первый срок за кражу.