Влезла во все вышеперечисленное и стала придирчиво разглядывать платье, разворачивая его то одним боком, то другим. После двадцатого оборота, догадалась-таки, что это изнанка и с горем пополам вывернула его на лицевую сторону:

— Фух! Неужели, а то я совсем было испугалась, — так уже вроде и на платье похоже. Нежно-бежевого цвета, с маленькими голубенькими цветочками, точно такими же, как на нижнем белье, выглядело он симпатичненько. Длинны рукава, заканчивались миленькими сборками, глубокое декольте, хотя не знаю, что мне туда складывать, и широкая юбка в пол. С толку меня сбили несколько нижних юбок, почему-то пришитых сразу к платью, хотя я всю жизнь считала, они одевались отдельно. Эх, не додумались еще, так же намного проще и одевать, и носить.

Все бы ничего, я совсем смирилась, вот только шнуровка на спине меня убила окончательно, как не вертись, хоть в узел завяжись, все равно придется просить помощи.

Натянула платье через голову, обматерив всех и вся раз по десять, мысленно. Ну, не буду же я ругаться в голос, еще и земными оборотами, не поймут — однако. Завязала волосы в тугой узел на затылке, но несколько коротких прядей выбились из прически и сами завились в задорные кудряшки. О, так у меня теперь еще и волосы вьются, блеск! Слов нет, одни эмоции. И что мне теперь делать с длиннющими вьющимися волосами.

Вышла и подошла к той самой женщине, которая принесла мне это платье.

— Благодарю за труд, — склонила голову, едва лишь обозначив кивок, опять память тела сработала. — Помоги мне шнуровку затянуть.

— Хорошо, госпожа, — расцвела она в искренней улыбке. Не часто, поди, ее так благодарят!

Через минуту я пожалела о своем сердоболии, женщина так расстаралась, что на мгновение я забыла, как дышать. Да и не смогла бы, даже если б очень сильно захотела. Она так туго затянула лиф, что у меня даже грудь появилась, а вот воздух из грудной клетки пропал напрочь.

— Попусти немного, — с трудом прохрипела. — Задохнусь же!

— Вы такая красивая, как куколка! — невпопад, восхищенно выдала она, и руки на груди сложила от умиления.

— Отпусти немного шнуровку, а то в гробу, я тоже хорошо буду смотреться! Очень скоро...

— Сейчас, — засуетилась она, расшнуровала немного платье, а я смогла вздохнуть, и больше не задерживаясь, вышла в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь.

'Двое из ларца' о чем-то оживленно спорили возле окна и даже не заметили моего появления:

'Хм, а это возможность немного пошалить!' — весело подумала я, тихо подкрадываюсь к ним со спины.

— Милый, — пропела я жеманным голоском, обнимая Лара за плечи и прижимаясь щекой к спине. — Ты куда пропал? Я же скучаю! А тебя все нет и нет. Немая сцена и напрягшаяся спины были мне ответом.

— Этэйс? — после долгого молчания спросил он.

— Какая еще Этэйс? — деланно задохнулась я от возмущения. — Это ты что, мне с той курицей изменяешь?

— Нет..., ты что? Я никогда, — начал оправдывается он. — Погоди! Ты кто? — и попытался развернуться. Ага, так я ему и разрешила. Вцепилась как клещ. Дар же отошел в сторонку и отвернулся к окну, делая вид, что его тут вообще нет, и не было никогда.

— Ах, так ты меня еще и не помнишь!

— Освежи память.

— Так намедни же сам напросился, а теперь даже не узнаешь! — заверещала, как баньши.

Отпустив его плечи, присела на корточки и закрыла лицо руками, старательно изображая рыдания. А сама же давилась от смеха, наблюдая сквозь пальцы, за растерянными Ларом и Даром.

— Прости, милая. Не плачь. Ну, чего ты хочешь? — начали они оба меня успокаивать. Ой, как же не любят мужики, когда женщины плачут. Все готовы отдать, лишь бы заткнуть ей рот.

— Есть хочу! — заржала и открыла лицо. — А вы тут треплетесь и даже внимания на меня не обращаете. Только гляньте, до чего вы меня довели: кожа да кости!

— Сиеша? — как всегда в один голос проговорили они, и уставились на меня. — Ничего себе!

— Что с вами? Вы что, девушек до этого не видели?

— Видели, — смущенно и одновременно пробурчали в ответ. — Тебя не видели такой! И не ожидали....

— А ну тогда, ладно, — махнула рукой. Эка невидаль! Меня бы, да в моем теле сюда б. Эх... — Так мы идем есть?

— Да-да, — сказал Дар, и, подхватив под локоток, продолжил, — сюда, пожалуйста.

— О, с чего бы это подобная галантность проснулась?

— Привычка, — как-то уж больно быстро ответил он, немного ослабив хватку.

— Ну, тогда и я по привычке, — вставил свои пять копеек Лар, и взял под вторую руку.

Дальше шли молча, братцы пару раз пытались у меня что-то спросить или сказать, но делали это как обычно — одновременно и замолкали, только начав говорить. А уже через несколько минут, я оказалась в просторной кухне: несколько огромных разделочных столов, были сплошь заставлены разнообразными тарелочками и мисочками заполненными полуфабрикатами, четыре огромные печи, одна жаровня в которой, на вертеле крутилась целая тушка, какой-то животинки.

'М-ням, сколько еды!' — подумала я и захлебнулась слюной, от вкусных запахов, витавших в воздухе.

— Ээ-э-э, куда? — возмутилась, когда меня потащили в соседнее помещение, без объяснений.

— Ты что, стоя есть собралась?

— Да хоть лежа!

— О, ну мы как-нибудь попробуем, но только позже... А сейчас поедим как все нормальное общество, — проговорил Лар, и усадил меня на стул, возле маленького столика.

— А мне идея поесть лежа, очень понравилась, — проговорил Дар и присел напротив.

Дальше я их не слышала и не видела, нам на стол принесли столько вкусняшек, что весь окружающий мир просто померк.

* * *

Из реальности выпала далеко и надолго, сытая и чистая я пребывала в таком благодушном настроении, что хотелось обнять и обогреть весь мир. Счастливо улыбаясь всем встречным, я топала вперед, ничего не замечая вокруг. Вот так, поход от кухни к библиотеке, и остался за гранью моего восприятия. А из неги и полудрема меня вывел старческий скрипучий голос, испортив все впечатление.

— Согласилась, ве-е-е-дьма-а-а? — и сказано это было с такой ненавистью, что всю расслабленность как рукой сняло.

— А вам-то что с того?

— Что? — возмущенно проскрипел он. — Думай с кем ты говорить, отребья!

— Э-э-э! — не потерплю оскорблений в мою сторону, еще и на пустом месте. — Что вы себе позволяете? Я согласилась помочь, а вы....

— Замолчи! И рта не раскрывай, пока я не разрешу.

— А кто вы такой?

— Не твоего ума дело! Читай, — менторски проговорил он, как проштрафившейся ученице. — И знай, будешь лгать, камень покажет, — и кивнул на большой белый булыжник, лежащий на подставке. Оценив его размеры, прикинула: а хорошо ли приложит вот этот ма-а-ахонький камушек, килограмм на полтора, если им стукнуть по лысой макушке этого старого му... хм, мужчину? Интересно, сознание потеряет или черепушку проломит? Пролью благодать каменную на голову светлую, глядишь, сам начнет определять: лгу я или нет. Эх, богатая у меня фантазия!

Тяжело вздохнув, перевела взгляд на книгу, которая была древней даже на вид, хотя, не так, она была — ну очень древней. Черный кожаный переплет, местами потрескался и облупился, страницы желто-серого цвета с бурыми разводами, вообще не внушали доверия, обтрёпанные по углам, они стали почти что закругленные, как будто их кто-то грыз. А по центру, книга в нескольких местах была проткнута чем-то острым.

— А если я откажусь? — поморщилась брезгливо.

— Вернешься в подземелье, и продолжатся пытки, — спокойно сказал старикашка, не моргнув и глазом.

— Хм, а так, можно подумать не вернусь? — с сомнением переспросила, вскинув бровь, пытливо уставилась на него.

— Возможно, время покажет. Читай!

А я как в прорубь с ледяной водой прыгнула, при тридцатиградусном морозе. Не знаю от чего, но знобило меня капитально, от волнения аж тошнота к горлу подкатила. Было страшно даже подходить к этой книге, не то, что читать, не говоря уже о том, чтоб к ней прикасаться.

Еле пересилила себя и сделала шаг по направлению к книжной подставке, на которой лежала 'Книга Переходов'. Да-да, именно так, я отчетливо прочитала название. Буквы, сами по себе сложились в слова, не знаю с чем сравнить ощущения, примерно, как если бы мне, когда я была еще Ксюшей, дали читать книгу не на русском, а на старославянском языке. Правда, была пара знаков не понятных для произношения, но смысл от этого не менялся...

-Чего застыла? Открывай и читай! — проскрипел этот нудный старикашка, взглядом, сверля во мне дыру.

Как же он меня бесит! Всего несколько минут в одном помещении, а я уже на грани кипения. Взять бы его за шкирку и встряхнуть хорошенько, да так чтоб пробрало основательно.

' А если...?', — подумала я и попробовала дотянуться до его души, через свое тату. Но только я собралась провести урок галантности, как руку обдало могильным холодом и в голове прошелестело:

'Н-е-ее с-с-сме-е-й! Не-е-ельз-з-ся-я!'.

'Ей-ей, чем угодно могу поклясться, что это странное предупреждение пришло от книги!' — было последней моей связной мыслью, а дальше, как будто выключили рубильник.

* * *

Тихо застонав, открыла глаза и не заметила особой разницы. Вокруг царил кромешный мрак и только лишь контуры зарешеченного окошка едва опознавались на стене.

— Да чтоб вас всех!

Очнулась я опять-таки на каменном полу, со стойким чувством, дежавю.

— Повторение — мать учения! — сказала, и снова выругалась. Потому что, бок опять занемел от долгого лежания на твердом и холодном.

— Ну, здравствуй, родная клетушка, — тяжело вздохнув, поприветствовала я уже до боли знакомое подземелье, и стала прокручивать в памяти все события предшествующие возвращения в камеру.

— Время покажет,— передразнила гундосым голосом, того старого козла, точнее его обещание.

Хорошо хоть не добили! Ах, еще же не перевела ничего, а так бы уже греться мне на костерке с утра пораньше. Я же не виновата, что даже подойти к книге не могу! Да и не знаю, почему потеряла сознание... может, ми с ней несовместимы, а точнее мой дар заклинателя.

— Пустобрехи!

Наобещали с три короба, а бросили на полу в камере, как ненужный хлам.

— Ненавижу-у-у! — протянула и, встав на ноги, дернула за нить, привязывавшую ко мне душу Грэйна. А в ответ тишина.

— Не поняла, — удивленно уставилась в темноту. — Что за на..?

'Сума сойти! Почему я не могу ничего сделать? Что я делаю на полу?', — вопросы, вопросы.

'Как в фильме: 'День сурка'!', — поддела сама себя злорадно.

— Неужели... — мысль, что я могла попасть во временную петлю, и тот дурацкий день поворотится снова, меня повергла в панику. Проанализировать ситуацию в таком состоянии, я просто не смогла, зажмурилась и дернула за нить, что было сил.

— Сиеша! — возмущенно и раздраженно заорал на меня Грэйн, полупрозрачный и слегка излучающий белесый свет, он выглядел весьма эффектно. — Ты совсем озверела? Я же спать сейчас должен.

— О, Сивка-Бурка, как же я рада тебя видеть! — счастливо улыбаясь, взвизгнула и попыталась его обнять. Но душ оказалась слишком верткой и отлетела от меня в сторону. — Ну, куда ты? Я же просто обнять хотела, — поджала обиженно губы.

— Уже знаком с твоими объятиями, — опасливо косясь в мою сторону, он бдительно отслеживал пути отхода.

— Это когда было-то?

— Сегодня! Ты упала без чувств, в библиотеке. Нэйл уже думал, что ты померла. Нам приказал убрать. Ну, а я и решил проверить, ты же... — рефлекторно потер шею и продолжил. — Вцепилась двумя руками в меня и едва не придушила.

— Я?

— Ты! Да мы... еле убрали твои руки с моей шеи.

— Ой, да ладно! Как я, маленькая, худенькая, да еще в обмороке, могла кого-то придушить?

— Молча, ты вообще, зачем, меня сюда выдернула?

— Скучно было, — капризно сказала я. — Поговорить не с кем, — смущенно протянула, и ковырнула пальчиком стену.

Грэйн, закрыл глаза, и устало потер переносицу.

— Ты что издеваешься?

— Нет, — улыбнулась, и замолчала.

Ну не буду же я объяснять, что испугалась до чертиков, от одной бредовой мысли. Что волосы на голове дыбом встали, от перспективы проживать один и тот же день неизвестно сколько раз, а то и до бесконечности.

— Вопрос можно.

— Да, конечно, слушаю, — обрадовалась резкой смене темы разговора.

— Что это за странные словечки, которые ты постоянно употребляешь? Я, конечно, понимаю, что ты иностранка. Но я бывал в Галлурии и там так не разговаривают.

— Ээ-э... ну... это, — невнятно замычала, силясь придумать объяснение поправдоподобней. — Это из старинных книг. Я же знаю язык древних, вот и читала их книги..., запомнились просто, — кошмар, что за бред я несу.

— Ну, хорошо, только при Нэйле старайся их не употреблять.

— А кто это?

— Тебе много наливали на кухне?

— Нет, я не пила.

— А как тогда ты могла забыть Нэйла?

— Это что, старикашку, что ли? — после моих слов, Грэйн, заржал, как конь. — Чего ты? Прекрати!

— Ты что, совсем бесстрашная или, и правда, умалишенная? Нэйл — колдун, самый сильный из ныне живущих! И не советую его провоцировать, — резко посерьезнев, предупредил он.

— Кстати, ты там ответы задолжал, — хитренько проговорила я. — У меня много вопросов накопилось.

— Да спрашивай уже, — раздраженно проговорил он, и опустился на пол. Вот же дух..., лежит себе на холодном и ничего его не колышет, а мне что делать? Села рядом и нахмурила брови.

— С чего бы начать, — и замолчала. У меня всегда так, не могу собрать мозги в кучу, как только получаю разрешение на 'вседозволенность', то мысли разбегаются! Это все равно, если запретить ребенку рисовать на обоях, а потом взять и сказать: рисуй, что хочешь и где хочешь. Все, у дитя разрыв шаблона и ступор. Вот и у меня тоже. Сижу и туплю, сама с собой спорю.

— Ну и...

— Так я уже вроде спрашивала, почему не отвечаешь, — неожиданно для себя выдала я, и уставилась на Грэйна.

— А, ну да. Что там? Ах, точно, — почесал затылок, а потом как бы опомнившись, что он сейчас в состоянии призрака, махнул рукой и продолжил. — С утра... было жертвоприношение. В целом, я не смогу объяснить, зачем все это, — и обвел рукой пространство вокруг. — Сам много не знаю, да и не хочу порой знать... — поморщился он, как будто его заставили съесть слизня.

— Ну, а кто это все затеял?

— Нэйл. Всех жертв выбирает он, да и все ритуалы проводит тоже он.

— Так с утра же не....

— Да, — перебил меня Грэйн, не дав договорить. — Его впервые не было, и он так бушевал когда узнал, что жертва не принята.

— О-о-о, я бы хотела на это посмотреть, — мечтательно протянула и прищурила глаза.

— Не советую, — а сам чуть не рассмеялся, но улыбка отчетливо обозначилась на лице.

— А зачем ему жертвы?

— Точно не знаю, он что-то вроде сделки заключил. Даже не спрашивай с кем, понятия не имею. Нэйл проводит ритуал, а ему взамен сила. Ты что думаешь, он всегда был сильнейшим? Ну да, а как же, — с горечью проговорил он и замолчал. Я же не стала его торопить, а пыталась переварить полученную информацию.