Идентификация василиска

Вместо этого он сказал:

— Нам придется внести в план изменения — госпожа Обору останется с нами. — Борн увидел, как вздрогнула Кагеру, видимо, между этими двумя почему-то пробежала черная кошка, хотя может быть, она просто настолько ненавидит всех Ига. Длинноволосый остался безучастен, ожидая решения, стриженый мазнул глазами, но тоже не выдал своего отношения, а девушка-пекинес просто подвинулась ближе, положив свою голову на плечо Борна. — У нас есть другая кандидатура на роль последнего героя? Госпожа Обору трагически погибла сегодня при нападении.

— Хоторуби? — предположил стриженый. — Что скажете, господин Хёма? — сказал он, обращаясь к длинноволосому. Тот согласно кивнул:

— Неплохая альтернатива, господин Саэмон. В любом случае, у меня были сомнения в ее способности нормально передвигаться после того, как вы ранили ее.

— Рана Хоторуби воспалилась, — подала голос доверчиво прижавшаяся к Борну Обору. — Ее лихорадит, и даже лучшие лекари госпожи Офуку не могут ей помочь.

— Что же, — подвел итог Борн. — Будем надеяться на мастерство врачей госпожи Офуку. Это та дама, с которой вы ехали?

— Да. Она кормилица наследника, — Борн почуствовал, как она прижимается все ближе, и ночной холод скорее всего тут был совершенно ни при чем.

— Неужели мы просто оставим ее с нами? — воскликнула Кагеру, и Борн еще раз поразился, насколько она напоминала Сент-Жак: тот же профиль, тот же тембр, Джейсон был готов поверить в переселение души.

— Замолчи, — Хёма грубо оборвал ее. — Из-за твоего яда господин Генноске страдает провалом в памяти, и твой же яд не подействовал на охрану — нам пришлось сражаться при отходе, и они были в прекрасной форме. Ты становишся обузой, особенно после того, как потеряла зрение, Кагеру. И запомни — ни один волос не должен упасть с головы госпожи Обору по твоей вине. Больше того, защищай ее пуще своей жизни. — Девушка подобралась, Борн услышал, как участилось ее дыхание, а мышцы напряглись, как будто перед броском.

— Хватит! — Джейсон прервал отповедь до того, как разгорелась ссора. — Кагеру, мы поговорим чуть позже. Пока же просто послушай меня — хватит уже убийств — попробуем, пусть это и будет трудно, обойтись без них. Госпожа Обору остается с нами, и это не обсуждается.

Над поляной повисла тишина, прерываемая только звоном цикад.

— Хорошо, — подвел итог господин Саэмон. — Ложимся спать, а утром придумаем, как дальше быть.

К счастью, спать на голой земле не пришлось. В снаряжении якудза нашлись достаточно удобные гамаки, которые растянули между деревьями и укрыли москитной сеткой. Борн поразился, насколько это напоминало логово какого-то гигантского паука, оплетшего паутиной свою добычу. Обору забралась к нему в гамак и проскользнула в подобие спального мешка из войлока. Несмотря на покалывание грубой шерсти с одной стороны и жар женского тела с другой, Борн уже почти провалился в сон, когда Обору зашептала в его ухо:

— Господин Генноске, я должна вам кое-что рассказать. Я ... не могла решиться сначала, боялась что вы прогоните меня, но ... Это про господина Тензена.

— Кого? — совершенно ожидаемо имя было ему незнакомо.

— Простите, я надеюсь, память скоро вернется к вам. Позвольте тогда сначала рассказать о нем. Господин Тензен — старейший шиноби Ига, он уже служил нам, когда бабушка Оген была еще маленькой. Говорят, его отец был из Кога, а мать — из Ига, и отец Тензена вырезал его из утробы еще живой матери, чтобы воспитать настоящим шиноби Кога. Рассказывают, что дух матери не обрел покоя, и господин Тензен одержим им. Бабушка Оген сказала, что этот дух дает ему бессмертие — и я сама была свидетелем, он может выжить несмотря на смертельную рану. Господин Тензен пришел к нам, Ига, чтобы отомстить за смерть матери. Но ... не только ... Бабушка Оген говорила, чтобы я не доверяла ему: Тензен одержим властью и возражал против ее выбора — он хотел сам стать во главе Ига.

— Какая интересная личность, — пробормотал Борн. Он встречал множество подобных персонажей — трагедия, выворачивающая мозги еще невинного мальчика или девочки, и долгая темная дорога с неизбежным финалом, они все заканчивали одинаково, захваченные без остатка своими страстями, не в силах сказать нет cвоему темному попутчику.

— Когда перемирие было нарушено, он стал фактическим лидером Ига, возглавив охоту на Кога. И ... он попытался стать моим мужем, когда мы плыли на пароме ... — она замолкла, и Борн невольно почуствовал всё ее отвращение и страх перед этим человеком. Кажется, когда Обору сказала ему про 'стать мужем', она совершенно не имела в виду красивую церемонию. — Меня спас один из Кога, смешно, да?Он должен был убить меня, а вместо этого — спас. Задушил Тензена прямо на мне и сломал его шею.

— Забудь его, раз он умер. Не надо вспоминать плохое, сейчас ты со мной, и мы справимся со всем, что ... — Борн и сам понимал, как наивно это звучит, но что он мог сказать, вся ситуация была совершенно безумна — соперничающие насмерть японские мафиози, дедок, который 'служил' во времена бабушки Обору, чуть не изнасиловавший девушку рядом с ним, и ...

— Он не умер, — перебила его Обору. — Точнее ... Он умер, я слышала, как он перестал дышать ... а потом ... снова начал. Наверное, это бабушка Оген и имела в виду, когда сказала, что он — бессмертен. Что бы ты ни придумал, какие бы планы ни строил, с ним это не сработает. Взорвать всех на корабле в открытом море — Тензен бы выжил, а твоя жертва стала бы напрасной. Он ... непобедим... — кажется, Обору заплакала, Борн повернулся и обнял девушку. Она спрятала свое лицо на его груди, мелко дрожа.

— Думаю, мы найдем способ. Сначала нужно подлечить тебя и Кагеру, вы ведь обе пострадали от одного и того же яда, — сказал Джейсон больше для того, чтобы успокоить ее, но для Обору эта фраза, казалось, переключила что-то в голове, во всяком случае, в ее голосе больше не было отчаяния:

— Точно. Если вы, господин Генноске, убьете его, а я посмотрю на его тело, то что бы ни возрождало Тензена, оно не сможет работать — под моим взглядом рассыпаются все техники шиноби. Но как вы вылечите меня? Отвар, который дала мне бабушка Оген, действует семь дней, и она не знала никакого противоядия.

— Кажется, я знаю, чем лечить такое, — даже удивительно, Борн не ожидал такой дикости. Типичная аллергия, Обору еще повезло, что не начался отек Квинке. В любой аптеке выдадут антигистаминное без рецепта, ну или если есть предубеждения против фармхимии, можно обойтись отваром крапивы. Джейсон на секунду задумался, растет ли у японцев крапива, и решил не забивать себе голову.

Девушка затихла и через несколько минут заснула, обвив тело Борна, как лиана. Джейсон позавидовал ей: несмотря на все попытки успокоиться и заснуть, сон все не приходил — схватка с настоящими самураями, какие-то дикие якудза, с которыми он связался, девушка рядом с ним — все это заставляло мозг работать, но из-за нехватки фактов он крутился вхолостую, рождая одну безумную гипотезу за другой. Наконец, сдавшись, он тихо выбрался из гамака и присел у костра рядом с Хёмой, стоявшим первую стражу.

— Господин, вы действительно думаете, что будет возможно обойтись без убийств? — тихо спросил Хёма.

Борн секунду подумал, перед тем как ответить. Это была не его война, не его схватка. Он пришел в себя не так давно, но оказался сразу же погребен под событиями — за него выбрали сторону, выбрали роль, выбрали женщину, наконец. Стоит ли плыть по течению, помочь осуществить мечты своих ... друзей? подчиненных? соратников? Кем были эти люди для него еще вчера? Или же просто раствориться в ночи и идти по жизни дальше, без цели, без особого смысла? Убегая и прячась каждый раз, когда очередная любопытная рука перевернет камень, под которым он cкрывается?

— Не знаю, как минимум одно нам совершить придется. Возможно, больше — сейчас я практически ничего не знаю о наших противниках. Сколько их, на что они способны, кто им дорог и кого они ненавидят. Обору рассказала мне о Тензене — его придется убрать в любом случае — старик хочет власти, но клан не примет его, если только не экстраодинарные обстоятельства, например, война с Кога, — похоже он принял решение, просто не отдавал себе в этом отчет. Пусть все идет как идет — Джейсон Борн поможет этим людям выиграть эту глупую войну за наследство и постарается уменьшить то, что его коллеги назвали 'сопутствующим ущербом'.

— Да, в открытой войне Кога не устоит — нас просто меньше, пусть у наших бойцов и лучше подготовка. Это одна из причин, почему нам нужен мир, другая заключается в том, что эта вражда бессмысленна и расточительна. Даже такую важную вещь, как наследование, можно было бы разрешить без стольких смертей, — Хёма говорил ровно, словно пересказывая в сотый раз очевидную истину. Скорее всего, так оно и было, и Борн испытал облегчение, поняв, что у него есть надежный союзник, не одержимый ненавистью и местью.

— Мы попробуем уничтожить их руководство, этого Тензена. Я так понимаю, госпожа Офуку весьма властная женщина и попытается после этого сама возглавить людей Ига?

— Этого можно ожидать, господин.

— Как ты думаешь, будет ли такое руководство эффективно?

Хёма замолчал, видимо, обдумывая сказанное. Борн тихо продолжил:

— Мы сделаем тем, кто вменяем, предложение присоединиться к нам и ликвидируем остальных. Оформим несчастным случаем — перевернувшаяся лодка, падение с крыши, что-то в этом духе. А сами покинем Японию — не думаю, что кто-то будет сильно жалеть о нашем отсутствии. Я даже готов отдать победу этой Офуку, если ты считаешь, что это будет правильным шагом.

— Дать победить Ига будет верной стратегией, — Хёма неспешно кивнул, — это будет своего рода извинением за бойню во времена вашего деда. Но покинуть Японию? Я не представляю, как нам удасться это сделать.

— Нанять хакера, сделать документы и сесть на самолет? — Борн совершенно не видел здесь проблемы.

Хёма неожиданно открыл глаза, слишком светлые для японца:

— Простите, господин, я не совсем понял, что вы предложили сделать, — он продолжал пристально смотреть на Борна, как будто пытаясь проделать в нем дыру, и Джейсон ощутил какие-то мурашки, побежавшие по спине.

— Нанять хакера на 'Шелковом Пути' [ref ныне умершая торговая площадка для наркотиков, оружия и документов], чтобы сделать чистые документы, — повторил Борн. — Мы не можем привлекать клановых специалистов для того, чтобы достоверно имитировать свою смерть.

— Кажется, вы пострадали сильнее, чем я думал, господин. На секунду я подумал, что вы — это не вы, — с этими словами Хёма закрыл глаза.

— Почему мы не можем воспользоваться 'Шелковым путем'?

— Это... где-то в Китае, господин. Нам нужно сначала покинуть Японию. — Борн ощутил нарастающее раздражение, такое чуство, что Хёма, еще минуту назад спокойный и рассудительный, начал стремительно прикидываться идиотом.

— Хёма, все, что нам надо, — серая железка, лох с вайфаем, немного времени и чистый дроп [ref адрес, куда можно доставить не совсем законную корреспонденцию]. Не поверю, что все это нельзя провернуть, не покидая ближайшего города.

Хёма не произнес ни слова, он просто встал и растолкал Кагеру. Девушка вылезла из своего спального мешка и покрутила головой, разминая затекшую шею.

— Кагеру, похоже, у нас проблема. Господин не только потерял память от твоего яда, теперь он начал бредить. Займись им, — Хёма нашел устраивающую его разгадку поведения Борна. Сам Джейсон не возражал против внимания очаровательной девушки, но ... бредит... Шелковый путь в Китае? Некоторые мелочи, которые он упустил из своего внимания, бросились в глаза: традиционная одежда, впрочем, якудза всегда были повернуты на традициях, но в лагере не было никакого современного туристического снаряжения, хуже того — не было никих средств связи. Ни раций, ни телефонов, вообще ничего напоминающего о двадцать первом веке. Борн хмыкнул, может быть, стоит задать сакраментальный вопрос — только вместо 'где я' стоит спросить 'когда я'?

— Кагеру, пока наш длинноволосый друг сомневается в моем душевном здоровье, не подскажешь ли, какой сейчас год?

Почему-то Кагеру хихикнула, прикрыв рот ладонью, как будто он произнес какую-то шутку.

— От Рождества Христова, господин?

Борн был несколько удивлен вопросом, но почему бы и нет — считают же некоторые секты время от основания мира, а исламский календарь не совпадает с христианским. Может быть, ему 'посчастливилось' связаться с якудза-исламистами, если есть, конечно, такой экзотический зверь?

— Да, Кагеру, от Рождества Христова, — подтвердил он.

— Тысяча шестьсот четырнадцатый, — ответила она с видом, как будто он уже задавал ей этот вопрос.

11.

Если бы господина Тензена кто-нибудь спросил, что он чуствует, то ответ был бы один — 'боль'. Каждый день, каждая секунда его существования была наполнена раздирающей внутренности болью. Иногда она отступала, давала иллюзию передышки, чтобы накинуться вновь. Настойка опия, которую привозили иностранцы из Китая, помогала, но к сожалению, господин Тензен не мог отдаться сладким грезам без остатка. Более того, с каждым днем ему требовалось все больше и больше, чтобы заставить боль отступить и забыться нервным беспокойным сном. Они обогнали людей Кога и могли бы выбрать идеальное место для атаки, но вместо этого по настоянию этой чертовой девчонки Обору пришлось возвращаться, чтобы подобрать покалеченную Хоторуби. Дьявол бы забрал этого проклятого сокола — птица, посланная на разведку, нашла шиноби-с-бабочками не в самой лучшей форме. К счастью, та же птица подтвердила — Кога так и не покинули предместья Ёсивару, прячась среди развратников и проституток самого низкого пошиба. Что же, на этот раз Тензен послушал вздорную Обору, пока послушал, и они ночным маршем вернулись в Камбара.

Переправа стала естественным выбором для засады на Кога: разлившаяся река стала непреодолимым препятствием для наиболее респектабельной части путешественников, заполнивших постоялые дворы по обеим берегам. Впрочем, это не убавило людского потока. Гонцы, мелкие торговцы, рискующие жизнью за лишнюю монету, паломники, — всех их не останавливало стихийное бедствие. Пешком, а зачастую и вплавь, держась за протянутые веревки, они пересекали стремнину, чтобы, быстро передохнув под навесами придорожных закусочных, продолжить путь. Если Кога пойдут этим путем, им придется спрятать свое оружие, а то и раздеться, холодная вода отнимет у них часть сил, но если подгадать момент, то можно и отправить часть противников вниз по течению, и если им и посчастливится выплыть, то успеют они только к шапочному разбору. Со всех сторон это было если не идеально, то очень близко, но к несчастью, Кога и не подумали явиться. Прождав день, изображая путников слишком бедных, чтобы поселиться в гостиницу, но и не слишком торопящихся, чтобы бросаться очертя голову в мутную воду, несущую к морю всякий мусор, Тензен приказал возвращаться. В конце концов, Кога могли также сесть на паром и теперь спокойно плыть по направлению к замку Сунпу.