Подняв рубашку и стянув ее с плеч через голову, освободив любимого от одежды, герцог прошелся губами по розе. Он так любил запах кожи барона, любил его спокойствие, его яростную страсть и умение отдаваться, любил его жажду крови...

Острие прошлось по предплечью, совершив полукруг и рисуя извилистую реку.

Легрэ зажмурился и стиснул зубы от боли.

Но юноша и сам боялся сделать что-то не так. Он рисовал быстрее, понимая, что нельзя давить и слабее, и сильнее, пока рука не стала красной от крови. Тогда он убрал ладонь с груди мужчины, где билось быстро сердце, и откинул нож, потянулся за поцелуем, зная, что извилистая река скоро станет змеей.

Кристиан же подхватил его здоровой рукой за талию и ответил на поцелуй, наслаждаясь им. Потом Легрэ поднял голову и нежно посмотрел на короля.

— Иди к нам, Фернандо, — позвал он.

А тот уже стянул с себя всю одежду. Луна бродила молочным светом и по его телу, спорила с огнем, пытаясь отвоевать частичку разума короля. Луна и огонь — они вечно сталкивались в разуме монарха борьбой.

Опустившись на колени перед кроватью, опять сомкнул пальцы маленького на рукояти ножа.

— Теперь я.

Герцог не сопротивлялся, не совсем понимая, что хочет монарх. Он не решался некоторое время оставить на нем след, а потом, прикусив нижнюю губу нарисовал на левом плече замысловатый узор, который когда-то видел в книгах. Говорили, он приносит обладателю счастье. Кровь вновь потекла вниз, и Сильвурсонни поймал ее языком.

— Тебе нравится? — тихий вопрос Фернандо, который поднялся с колен, опустился поцелуем на шею мальчика. Когда дьявол захватывал его, король почти не чувствовал боли. Расплата будет позже, а пока — слабый отголосок того, что будет позже.

Герцог слабо кивнул, потому что от запаха крови кружилась голова. Он привык к тому, что пробовал ее много раз и теперь этот запах вызывал возбуждение.

Легрэ провел пальцами по щеке Фернандо, потом склонился к спине юноши и стал покрывать его лопатки поцелуями.

— Теперь осознай — ты в ответе за нас, — голос Фернандо лился медом, а поцелуи ложились теплом на шею юноши. — И прежде делать что-то, что может затронуть хоть одного из нас, ты должен подумать — что мы почувствуем. Я, Кристиан и ты.

— Да, я понимаю, — юноша потянулся к Кристиану и прошелся по его ноге нежными прикосновениями, поднимаясь к паху.

— Луис, — Кристиан улыбнулся мальчику, провел пальцами по подбородку, — тебе не нужно ревновать меня ни к кому.

— Я стараюсь не ревновать, но... — слизнув кровь с губ, герцог достиг желаемого и обвил плоть барона плотным кольцом.

Легрэ задохнулся и запустил руку в волосы мальчика, ласково перебирая пряди.

— Твоя ревность — это враг наших отношений, милый, — прошептал он и чуть усмехнулся.

Луис решил не отвечать. Он слишком долго мучил себя сомнениями и раздумьями. Барон никогда не станет иным и всегда будет резать по-живому и словами, и некоторыми действиями, но это не значит, что нельзя переломить ситуацию.

Бесстыжие пальцы скользнули по стволу — скорее изучающе, чем пошло. Голубые глаза с отблесками огня камина требовали подчиниться. Сильвурсонни внезапно осознал, что отношение его стало куда более агрессивным по отношению к Кристиану и не терпящим отказов и тем более измен.

— Скажи о договоре, — не в пример взгляду ласково произнес Луис, обращаясь к монарху.

— Ты уже начал его воплощать, — Фернандо провел пальцами правой руки по золотящимся лопаткам мальчика. — Тебе не хватает брака, ведь знаешь, что даже после клятвы перед богом люди изменяют друг другу. Что тебе может придать уверенности, милый?

— Только то, что дает нам возможность быть вместе, — пальцы продолжали мягко ласкать Кристиана. Спрашивали, что он хочет больше всего на свете. Вторая рука скользнула к естеству короля.

— А что это для тебя? — мягко улыбнулся король, подаваясь навстречу руке мальчика. Порез на руке начал ныть и сладковато пахло кровью. — Для меня это — брак с тобой, общая постель на троих, общий замок, общая страна. Мне этого хватает, потому что я уверен в вас, — голос слегка сбился, когда пальцы юноши захватили в цепкий плен плоть.

Кристиан сделал шаг ближе к Фернандо, чтобы Луису было удобно ласкать их обоих и улыбнулся юноше.

— Вы оба, вы рядом... без секретов, — теплые губы касались кожи, глухие удары сердца становились чаще. Луис вдыхал запах крови и слизывал ее соленую прелесть кончиком языка, выводя узоры.

— Договор такой, — прохлада голоса короля противоречила теплоте прикосновений и буре, что разыгрывалась внутри: слишком сильно его задели юноши про игрушку и отказ говорить, а теперь касания вызывали одно желание — обладать, прямо здесь и сейчас. — С нашей стороны не будет никогда никаких секретов, если ты обещаешь никогда не скрывать правду о своем состоянии и прежде чем обижать ревностью, будешь заниматься любовью или драться на мечах с тем, кого ревнуешь. До высказывания обид.

— Хорошо, обещаю, — Луиса всего трясло от близости их тел, от того, что дыхание участилось, от того, какими стали синие глаза барона. Больше не хотелось ничего — только понимать, что они здесь и рядом.

Луис сполз на колени и потянулся губами к плоти Легрэ, продолжая ласкать Фернандо жадно и почти неистово.

Кристиан чуть наклонился и погладил юношу по спине, коснулся груди короля нежным поцелуем.

— Луис, как ты хочешь? — спросил он.

Герцог на мгновение оторвался от сладкого искушения, чтобы посмотреть вверх.

— Как получится, — сказал лукаво.

— Кристиан, на пол, на колени, Луис — на четвереньки, — холодным тоном приказал Фернандо: поцелуй, слова, взгляд — и мир сместился в другую плоскость окончательно.

Герцог ошалело отпустил сладкую добычу изо рта и исполнил приказ, опираясь на ладони и изгибаясь навстречу Фернандо. Его сердце застучало еще быстрее, огонь метался по комнате бесконечными всплесками теней, от которых кружилась голова.

Легрэ посмотрел на брата с некоторым замешательством, но тоже беспрекословно выполнил просьбу и встал на колени перед Луисом.

— Тебе нравится нежный, да, маленький? — король присел рядом с мальчиком и нежно очертил его позвоночник, сейчас больше похожий на экзотическую змею. — Открой ротик и начинай его ласкать. Только на счет три не забывай отпускать его член, а то, какая жалость, нежный может остаться без такого нужного тебе члена. Тебе ведь нравится, когда он тебя трахает, да, ласковый мой? — пальцы чуть задержались на копчике изысканной лаской, от которой у юноши должно было перехватить дыхание.

Луис мелко задрожал, и чуть вобрал плоть Кристиана, абсолютно ни о чем не думая, кроме как о том, чтоб вновь чувствовать его вкус и его близость. И застонал бы, если бы мужчина не толкнулся навстречу рту.

Колени затряслись, потому что король остановился у полушарий ягодиц и что-то шептал — вызывающее и невыносимо прожигающее тело похотью.

Рука Легрэ легла на затылок юноши, бережно направляя, и Кристиан прикрыл глаза от удовольствия, отдаваясь губам Луиса и в то же время беря его. И все равно из головы не выходил вопрос: зачем он покалечил себя? Ведь он мог погибнуть. Неужели только под влиянием момента и ревности?

Но ответить на этот вопрос мог только Сильвурсонни, который слишком часто уходил от ответов вообще. Но он не лгал — ревность зачастую неуправляемо охватывала его, как пламя, а постоянное недовольство собой и взятие вины на себя делало подозрительным и вздорным. Но он любил и барона, и короля столь открыто и чисто, что даже эти качества не изменяли его души.

— Раз, — рука короля проследовала обратно к плечам Луиса. — Два, — затормозила между лопатками и Фернандо, чуть пощекотав пальцами кожу мальчика, которую уже пробивала испарина, склонился к его ушку: — Три.

Герцог тихонько застонал, выпуская плоть барона и мелко дрожа от происходящего безумства, вбирающегося в душу непроходящим искушением, вобрал воздуха в грудь, чтобы вновь пройтись языком по стволу и сильнее выгнуться под рукой короля.

Звонкий шлепок опустился на здоровую ягодицу мальчика.

— Умничка, — прошептал король и поднялся на ноги. — Продолжай, возьми в рот член Кристиана. Нежный, закрой глаза.

— Как скажешь. — Легрэ глубоко вздохнул и прикрыл веки. Ожидание адреналином потекло по крови, вызывая дрожь и жар в теле.

Шаги отдалились, но Луис и не подумал отпускать желанного, который дрожал от нетерпения и ожидания. Все мысли разом исчезли из головы юноши, когда он впустил в рот возбужденную плоть, даже уши заложило от стука крови.

— Раз, — Фернандо стоял рядом с мальчиком, громко считал, а от картины полностью застило глаза яркими вспыхивающими звездами, которые превращали происходящее в божественную фантасмагорию. — Два, — король медленно накручивал на руку ремень, пока пряжкой внутрь, на ладонь. — Три.

И как только мальчик отпустил член брата, на спину Луиса опустился удар — сравнительно несильный, но чувствительный, особенно после ласки.

Кристиан вздрогнул от звука, но глаз не открыл.

Герцог вскрикнул, кусая нижнюю губу от неожиданности до крови. По коже словно рябь пробежала и горячей волной спустилась по ногам. Юноша вновь обхватил губами головку, вбирая член Легрэ и пытаясь услышать счет, но треск огня и пение трубы сейчас приблизились, а голос Фернандо все отдалялся.

— Раз... Два... — мягкая шкура глушила шаги короля. — Три, — хлесткий удар опустился на спину Кристиана и сразу же монарх наклонился к уху брата: — Нравится, нежный? — вопрос был задан слегка язвительным тоном и сопровождался легким укусом за мочку уха.

Легрэ сильнее толкнулся в рот юноши — и это стало ответом королю, как и тихий короткий стон, сорвавшийся с губ.

Герцог опять набрал воздуха в легкие, колени разъехались по ковру, и он опасался, что упадет. Сколько еще? Сколько красных маков расцветет перед глазами и превратится в поле. Любовь и страсть, боль и наслаждение, раскрывающиеся головки цветов...

— Раз... Два... Три... — Фернандо ткнулся несколькими пальцами в мальчика, покрытого звездной, блестящей как мелкие алмазы, пылью.

Если так и будет продолжаться... — мысль убежала от Сильвурсонни, когда пальцы проникли в него, причиняя и мучение, и наслаждение. Отпустил Кристиана на мгновение и, не смея смахнуть пот, катившийся по линии роста волос, заставлявший пряди липнуть к лицу, закричал коротко, чтобы вновь вобрать толкавшийся в его рот член.

— Хороший мальчик, — похвалил его Легрэ, гладя по голове, и наконец посмотрел на Луиса. — Фернандо, у тебя потрясающая жена...

— Я не разрешал тебе открывать глаза, — прохладно отозвался король, глядя в упор на брата. Красивые волны бежали на периферии — казалось, только поверни голову и увидишь их загадочный танец. — Раз, два, три, — в этот раз счет был короткий, быстрый, и монарх еще раз толкнулся пальцами в мальчика, попав в этот раз на нужный бугорок.

Слезы брызнули из глаз Луиса, он отпустил барона и понял, что острая молния прошлась по позвоночнику вспышкой невыносимой надежды.

— Еще так сделай, — пробормотал, приподнимаясь и насаживаясь на пальцы, обвивая одной рукой плоть барона и вновь посасывая головку губами. Перед глазами пошли круги.

Кристиан снова закрыл глаза и улыбнулся.

— Прости, не сдержался, — сказал он.

Фернандо провел ладонью по спине мальчика и освободил его, вызвав разочарованный, жалобный звук, почти поскуливание.

— Раз... — король шел медленно, будто пробуя на прочность пол, и раскручивал ремень с ладони. — Два... — еще несколько коротких шагов, чтобы оказаться позади Кристиана, а хорошо выделанная шкура вновь обхватывала ладонь, но пряжка осталась снаружи висеть недобрым предзнаменованием. — Три... — секунда ожидания, чтобы Луис точно успел отпустить — и четкий, выверенный удар, полоснувший краем металла. — Не смей открывать глаза. Ты понял, нежный? — Фернандо жестко прихватил черноту волос свободной левой рукой, запрокидывая голову брата. Плечо пронзило резкой болью и он чуть не вскрикнул, вовремя сжав челюсти — только чуть слышный стон вырвался наружу ядовитым облачком.

Садизм, проявившийся в голосе монарха, мог означать лишь одно — он сильно возбужден и уже не остановится. Герцог любил дьявола Фернандо, любил, когда он трогает и его, и Кристина, любил их игры на троих. И теперь тоже плавился в каждом звуке и в наступавших отовсюду красных маках огня.

Удар лишь усилил полную близость и открыл Кристина и его дрожь с новой стороны, понуждая Луиса с удвоенной силой взяться за дело.

— Да, — Легрэ тяжело задышал, покорно подчиняясь руке короля, и пальцы сжались на миг в волосах Луиса. — Я понял.

— Отлично, нежный, — Фернандо легко коснулся угла чуть побелевших губ брата поцелуем и отпустил его. — Раз... — вновь первый шаг невидимого танца. — Два... — легкость и холодность закружила теплой метелью. — Три... — и всего лишь мягкое касание пальцев легло на спины Кристиана и Луиса, а по боку мальчика скользнула тяжестью свободно раскачивающаяся пряжка ремня с выпуклой гравировкой.

Луис, изменивший позу и теперь упиравшийся лишь одной ладонью в мягкий мех, на мгновение бросил взгляд на короля и проводил оружие наказания, холодом прошедшее по боку. Язык его еще раз скользнул по стволу Кристиана, а потом руки непроизвольно толкнули Кристиана на пол в грудь, заставляя улечься на пол. Сильвурсонни сразу придавил барона и ловко скользнул ему между ног, накрыл губы жадным поцелуем, который больше не собирался откладывать на потом.

Горячая твердая плоть требовала получить сполна за муки ревности.

Кристиан не открыл глаз. Он ответил на поцелуй осторожно, больше позволяя Луису вести. Сердце в груди забилось часто и сильно, дышать становилось трудно. Легрэ закинул одну ногу на бедро юноши и положил ладони ему на спину.

Этот жест словно послужил к действиям, подкрепленным силой огня, что гулял по мышцам и требовал выхода в близости. Герцог сорвался. Он никогда так не срывался на почти злость, когда в одном клубке ярость и страсть одновременно. Ворвался безо всякой осторожности в барона и почти сразу сжал пальцы на горле.

Кристиан распахнул глаза, изумленно уставившись на герцога, дернулся от боли и вцепился руками в мех, на котором лежал.

И тут Луиса резко дернуло назад резкой болью, от которой слезы выступают на глазах — и не злые, а от телесной муки.

— Маленький, я разве разрешал? — Фернандо крепко держал за светлость волос юноши и раньше вмешаться ему помешал только намотанный на ладонь ремень, который теперь лежал вопросительным знаком на полу.

Герцог вскрикнул, напрягаясь — мышцы на спине стали напряженными жгутами, хрустальная капля скатилась по щекам. Дьявол тянул его голову назад, заставляя отпустить горло Кристиана, но не его тело, впустившее дикое желание.

— Не разрешал, — в голову ударила кровь, и Луис попытался высвободиться.

Фернандо с интересом наблюдал за герцогом. Ярость — такая сладкая приправа к маленькому.