2.Линия сердца (любви)

Больше Дракон ничего не видел, нападавшие волки-оборотни, призванные своей госпожой, яростно пытались прорваться к хозяйке, и охотникам пришлось из последних сил отбиваться от озверевших тварей, недавно бывших людьми. Дракон видел, как упала Ласточка, и как с диким криком над ее телом встал окровавленный Волчара, с остервенением размахивая огромным топором. Воинам тоже приходилось несладко. Дракон бросил взгляд на белую даму и увидел, как она с мягкой улыбкой на устах резко взмахнула рукой, пристально вглядываясь в глаза одному из воинов. Поймала взгляд!

— Не смотри ей в глаза! Падай! — заорал Дракон.

Поздно. Воин, как зачарованный, отбросил в сторону арбалет, и вдруг его тело стало ломать и корежить, суставы выворачивались в обратную сторону, лицо стремительно менялось, раздался вой. Дерьмо! Свежий оборотень будет полон сил! Дракон в развороте распорол брюхо ближайшему волку, при этом не успел увернуться и получил очередную глубокую рану на плече. Скорее, нужно успеть убить оборотня, пока он полностью не изменился. Охотник кинулся к заколдованному воину, но израненная нога подломилась, и он упал на землю, успев увидеть, как колдун, подскочив сзади, широким замахом загоняет длинный нож в шею несчастного. Оборотень взвыл, резко развернулся и вцепился зубами в горло колдуна, мужчина успел ухватить его за морду, и они повалились на землю. Что случилось дальше — Дракон помнил смутно, потому что рядом упал Белочка с рваной раной на бедре, и на него навалились сразу два волка.

— Держись, — прохрипел командир охотников, с трудом поднимаясь на ноги и ковыляя на помощь другу.

Раздался стук копыт, Дракон повернул голову в сторону и увидел ЕЁ. Для мужчины, словно время замедлилось, и все последующие события он запомнил ярко и отчетливо.

На поляну вылетел огромный черный конь. Впереди одетого в полный доспех воина сидела хрупкая девушка в дорожном костюме айтов с собранными в короткий хвост русыми волосами. Не дожидаясь пока конь остановится, она соскользнула на землю, не удержалась, упала, вновь вскочила на ноги, окинула поляну взглядом, побледнела, зажмурилась и пронзительно закричала:

— Стоять!

Все замерли. Волки-оборотни с окровавленными мордами упали на брюхо и, скуля, поползли к белой даме. Высокий воин со шрамами резко обернулся и громко выматерился. Но девчушка не обращала на него никакого внимания. Она смотрела только на белую даму, и та под ее взглядом все ниже и ниже склоняла голову. Дракон не первый раз ходил на этот вид нежити и был готов отдать все свои сбережения, что девушки вели беззвучный диалог. Наконец, белая дама низко поклонилась, развернулась и исчезла в лесной чаще, следом за нею убежали и оборотни. Их уже было не спасти. Они будут служить своей госпоже до последней капли души, пока она не выпьет их до дна. Такова злая сила дам, за это их боялись и ненавидели. Ни один мужчина не мог устоять против их чар, а, поддавшись на призывный взгляд, моментально терял рассудок и собственную сущность, превращаясь в покорного раба белой дамы, ее смертельное оружие.

— Они могут быть верными подругами и подарить ни с чем несравнимое наслаждение, но вы, люди, забыли, как это делается, — произнес над ним печальный нежный голосок.

Дракон поднял глаза и попытался встать на ноги. Над ним стояла незнакомка и смотрела на охотника бездонными черными глазами, которые стремительно светлели и вскоре приобрели насыщенный серый цвет.

— Нам нужно помочь раненым, а я не знаю, как это сделать, — грустно сказала девушка. — Мой друг мертв, он бы знал, что делать. Я не успела, — растерянно произнесла она.

— Графиня Луань! — к ним подбежал командир воинов. — Я ведь приказал тебе сидеть в карете!

Дракону очень не понравился тон, которым воин разговаривал с девушкой. Она же словно не замечала его.

— У нас есть травница, но ей нельзя сюда... Боже, только не это! Как я ей скажу? — прошептала графиня, и вдруг ее глаза наполнились слезами. — Как я ей скажу? — закричала она, резко разворачиваясь к командиру воинов. — Это все из-за тебя! Если бы я сразу пришла, ничего бы этого не случилось! Это ты виноват! Ты! Лучше бы ты погиб, а не он! Дубина стоеросовая! Солдафон! Палач! Будь ты проклят, барон Вербахт! Будь проклят!

Графиня Виола Луань и барон Кевен Вербахт? Это имя Дракон знал очень хорошо. Пес короны. Беспринципный, жестокий, самоуверенный, но при этом пользовался огромной популярностью среди воинов. Он внимательно присмотрелся к мужчине, на лице которого застыла презрительная гримаса.

А девушка, тем временем сжав кулачки, набросилась на барона. Она едва доставала ему до плеча, поэтому ее удары приходились лишь по нагруднику доспеха и вряд ли причиняли мужчине ощутимые неудобства. Воин перехватил ее одной рукой за тонкие запястья, а второй, обхватив за талию, прижал к себе.

— Отпусти! Сволочь! Как я ей скажу? Как..., — юная графиня попыталась вырваться, но барон держал крепко и она наконец-то сдалась и, заливаясь слезами, уткнулась носом в грудь мужчины.

А он, отпустив ее руки, стоял, все так же прижимая ее к себе и терпеливо ожидая, пока девушка успокоится. При этом на его бесстрастном лице блуждала легкая самодовольная улыбка. Если бы Дракон не был так изранен, он бы заставил барона извиниться перед их спасительницей, а заодно попытался бы стереть с его довольного лица эту ухмылку.

— Госпожа графиня! — к ним подбежал один из прибывших с девушкой воинов. — Колдун жив! Ранен сильно, но пока жив!

Графиня ахнула, оттолкнула от себя барона и бросилась бежать к опушке леса, куда уже снесли всех раненных и убитых. Барон Вербахт протянул ладонь в кожаной перчатке Дракону, помогая встать на ноги, затем перекинув руку раненного через шею, подставил охотнику плечо, на котором тот повис, словно тряпка, и помог добраться до импровизированного лазарета, где уже суетились воины барона.

Мужчина увидел, как госпожа споткнулась, упала, опять вскочила и рухнула на колени возле закутанной в черное фигуры. Она плакала и смеялась одновременно, гладя белую голову.

Дракон еще успел услышать, как девушка, наклонившись к лицу колдуна, прошептала:

— Икс, что мне делать? Что? У тебя такая страшная рана на шее...

После этого небо поменялось с землей местами, и охотник провалился в темноту.

"Амодей. Используй Амодей, глупышка". "Ада! Спасибо! Спасибо!" Летта совершенно забыла, что браслет по своей сути — это сильнейший целительский артефакт. Как-то не было у них с Иксом и Риной времени испытать его действие. Черт! Черт! Черт! А как же им пользоваться? Ада молчала. И тогда Летта стала действовать интуитивно. Она поцеловала браслет и прошептала, прижавшись губами к прохладному металлу: " Амодей, миленький, хорошенький, помоги! Дай мне силы излечить Икса. Пожалуйста!" Наверное, никогда еще артефакт не слышал такого заклинания, но программа, заложенная в него великим магом-артефакторщиком прошлого, наделила Амодей зачатками если не разума, то некоего подобия инстинктов, отголоском способностей своего создателя. Благодаря этому он мог устанавливать контакт с венцами белых дам, которые тоже были чуть разумными артефактами. Но ничего этого Летта не знала, она просто молилась, чтобы Амодей её услышал и браслет отозвался. Он сжался, и по руке девушки побежал ледяной огонь, который сконцентрировался на кончиках пальцев, и Летта поняла, что надо делать. Она прижала дрожащие пальцы к ужасной рваной ране на шее колдуна. Как он оставался до сих пор жив — Летта не представляла.

— Получись, только получись! — шептала она, и рана под ее рукой затягивалась, исчезая прямо на глазах. — С ума сойти, — прошептала Летта, с недоверием ощупывая шею колдуна. — Получилось? Спасибо! Спасибо!

Она поцеловала браслет, и он отозвался легкой пульсацией.

Икс открыл глаза.

— Ох, зря ты это сделал, — угрожающе произнесла Летта, с улыбкой глядя на альбиноса.

— Что именно? — прохрипел Икс.

— Очнулся!

И Летта, наклонившись, поцеловала мужчину в лоб, потом в щеки, а затем, шмыгая носом, плача и смеясь, начала оттирать кровь с лица и шеи лежащего колдуна подолом своего платья, приговаривая при этом:

— Живой, боже мой, живой! Как ты меня напугал. Я бы тебя убила, если бы ты умер.

— Хватит, ну хватит сырость разводить, — бурчал смущенный Икс. — Госпожа моя, я так рад тебя видеть! — наконец-то признался он и нежно поцеловал кончики девичьих пальчиков. А потом, плюнув на условности, сгреб Летту в охапку и прошептал на ухо, — Спасибо, девочка!

— Госпожа графиня, — раздался над ними язвительный голос барона Вербахта, — может быть, прекратишь обниматься с простолюдином на глазах у окружающих и окажешь честь остальным раненным, коль у твоей светлости оказался на руке такой мощный магический артефакт. Это твой долг, между прочим, они едва не погибли, защищая тебя.

Вот ехидна! Летта холодно глянула на барона.

— В отличие от вас, господин барон, я знаю, что такое честь и долг! Икс, ты мне поможешь?

Алмар.

— Оу! — Алмар подпрыгнул на месте и замахал в воздухе рукой.

— Что случилось? — телохранитель моментально оказался рядом.

— Метка начала работать, — недоверчиво рассматривая изображение ящерицы, обвивающее его запястье, проговорил маг. — Клянусь темным ликом Ган, у избранной трудности, — Алмар довольно усмехнулся.

— Ты пойдешь? — лениво поинтересовался Габриэль. Стоя у зеркала, он расплетал косу.

— Вот уж нет. Меня это не касается. Если у нее не хватило ума избежать насилия, то это ее проблемы, — маг демонстративно сел в кресло и взял в руки книгу. — Пусть ее сай Антео спасает.

— Тебе не жалко девчонку? — Габриэль собрал в руку копну волос и резким движением полупрозрачного кривого кинжала отрезал их на уровне плеч.

— Что ты сделал? — Алмар смотрел на это кощунство слегка ошалевшими глазами. — Габриэль, зачем?

Отрезать такие волосы для мага было чем-то сродни лишения руки. У айтов предавалось очень большое значение классовым прическам, только выброскам запрещалось носить длинные волосы. Считалось, что сила мага и воина — в его волосах. Женщины иногда стригли волосы в знак траура или несчастной любви, но мужчины — никогда. Поэтому поступок телохранителя шокировал его.

— Коса — не нога, отрастет, — безразлично сказал Габриэль и легким щелчком сжег волосы. — Зато теперь ты сможешь нас различать.

— Вас? С кем? — не понял Алмар.

— С Хозяином Перекрестка.

Неужели для этого он отрезал свою длинную шикарную косу? Алмар раньше не задумывался, что может ощущать кукла, осознав себя отдельной полноценной личностью. А ведь ему, наверное, страшно раствориться затем в основной личности?

— Ты опять не делишь сознание, — с укоризной произнес Габриэль. — Я — это я. Даже будучи только частью, я ощущаю себя целым. Не волнуйся.

— Ты мне не ответил, зачем подстригся?

— В людских землях я буду слишком выделяться, а это вызовет множество ненужного внимания. Я хочу замаскироваться.

— Иллюзия?

— Никаких иллюзий. Её слишком просто снять. Доверься мне. Существует масса способов изменить внешность.

— Сай Алмар! К вам Властитель Зорг, — слуга низко поклонился.

Алмар забыл, что закрыл все порталы на территории своей усадьбы.

— Пригласи.

— Отлично, — с легкой улыбкой на губах проговорил Габриэль. — Давно хотел с ним познакомиться. Перед ним ведь не нужно разыгрывать влюбленную парочку?

Алмар отрицательно покачал головой. Ему совершенно не хотелось, чтобы отец-тебб подумал о нем как об извращенце. Хотя среди теббов такие отношения не считались чем-то зазорным, но все же...

Зорг бесшумным стремительным шагом вошел в комнату, на мгновение, увидев Габриэля с призрачным кинжалом в руке, замер, но ничем не показал своей реакции, лишь слегка напрягся длинный хвост.

— Здравствуй, сын, — он протянул Алмару руки.

— Здравствуй, отец, — айт пожал обе руки тебба и, указав на стул, пригласил, — присаживайся. Вино? Чай?

— Спасибо, я ненадолго. До меня дошли странные слухи, что ты отказался от трона и от борьбы за избранную в пользу мужчины. Это правда?

Алмар покраснел. Он уже сто раз проклял себя за эту дурацкую идею, хотя, если говорить честно, не вмешайся Хозяин Перекрестка — все прошло бы великолепно. Айт бросил быстрый взгляд на Габриэля, который с легкой улыбкой, так раздражающей мага, ждал его ответа.

— Не совсем так, — Алмар запнулся. — Отец, я ведь говорил тебе, что мне не нужна власть, но теперь я знаю причину, по которой нам нужен Верховный Владыка, поэтому... я приму участие в Охоте, — уже твердо закончил он.

Тебб помолчал, вглядываясь в глаза сына.

— Это ты его надоумил? — повернулся он к Габриэлю.

— Он сам сделал свой выбор, — безразлично пожал плечами страж. — Ты не спрашиваешь, кто я такой и откуда взялся?

— Все, что о тебе можно было узнать, мне уже доложили, — на морде тебба расплылось удовольствие. — Я даже догадываюсь, откуда ты взялся, кукла. Мой сын всегда был талантливым мальчиком. Меня поражает другое. Как ему удалось наделить тебя личностью? Думаю, без Госпожи здесь не обошлось,— Зорг с интересом рассматривал Габриэля. — Или ты всунул в это тело кабира? — он повернулся к молчавшему Алмару.

— Нет, отец. Это просто кукла, с расширенными функциями и определенной программой, — коротко ответил маг, с содроганием представляя, что сделает с ним Габриэль за эти слова.

— Раз так, прикажи ему оставить нас, — Властитель откинулся на кресло, сквозь щель глаз наблюдая за реакцией телохранителя.

— Габриэль, ты хотел заняться маскировкой, — Алмар старался говорить безразличным голосом, хотя внутри у него все сжалось от дурного предчувствия. Ведь если страж заупрямится, отец поймет, что это не простая кукла, и что она плевала насвоего создателя, а это будет ощутимым ударом по самолюбию Алмара.

— Как прикажешь, любовь моя, — чуть хрипловатый бархатистый голос стража пробежался по коже Алмара словно шершавый осколок льда. Габриэль плавным движением переместился к айту и, наклонившись над напряженно застывшим в кресле магом, нежно поцеловал его в висок, при этом сиреневые глаза стража весело блестели. — Я буду ждать тебя в спальне. Надеюсь, мы продолжим то, от чего нас оторвал визит твоего отца, — с этими словами Габриэль вышел из комнаты, многозначительно поигрывая полупрозрачным кинжалом.

" Мне конец", — взвыл про себя Алмар.

— Так слухи не врут? Интересную программу ты заложил в свою куклу... но это твое дело.

Алмар открыл рот, чтобы объяснить отцу, что это была шутка, но тебб поднял руку, прося его замолчать.

— Сын, у меня дурные вести, — Зорг стал очень серьезным. — Ты ведь знаешь, что отношения между нашими народами оставляют желать лучшего, несмотря на все усилия, которые прилагаем мы с Владыкой. В моей стране мнения тоже разделились, большинство понимает выгоду от объединения, многие еще помнят те времена, когда мы жили одним государством, но есть и такие, которые считают воссоединение народов моей слабостью. И они пользуются поддержкой части населения. Ты ведь знаешь, наше общество более демократичное, чем ваше, у нас нет разделения на касты, и любой может достигнуть высот в соответствии со своими талантами и связями, — тебб оскалился. — Вчера кабиры уничтожили поселение лесорубов на севере от столицы.