Алчные души

Невиды... На языке людей это значило меняющие, изменчивые, двигающиеся к цели. Также их называли хаоситами, за свойства характера и умение использовать в чарах неупорядоченную энергию. Люди же, демонстрируя величие собственной фантазии и самомнения, дали им имя неблагие. Подчеркивая отношения этих фейри к человеческой расе.

Глэд имел мало информации о нынешних планах нэвидов. Он находился в Эрине по поручению их политических противников, сторов. Хранителей мира, за свои поступки названных людьми "благими". Одной из задач сида числились помощь людям в борьбе с алчными духами, в сдерживании невидов, в наблюдении за всем, что эти силы совершают на острове. В этом ключе решение посетить данное сидхе являлось верным, а учитывая нынешние находки и единственно правильным.

Глэд усмехнулся, представив реакцию Килдэта и иных членов Совета на известие о новом ходе нэвидов. Он готов был поставить свое копье на то, что даже их хладнокровия и выдержки не хватит, дабы скрыть чувства от этого поражения. Новости о еще одном сидхе, решившем более не поддерживать мир с людьми и присоединиться к войне с ними. За восемь лет пребывания сида в Эрине, подобный шаг сделало уже множество поселений. И сейчас поневоле возникал вопрос о том, остались ли еще на острове сидхе, верные сторам и королеве Маб?

Сам Глэд, постоянно путешествовавший по этим краям, уверенно ответить на данный вопрос не мог. Ему известно было местоположение еще двух десятков поселений, поддерживавших идеи сохранения традиций, мира и общего процветания с людьми, но он не знал, оставались ли они таковыми и сейчас? Не переметнулись ли на другую сторону? Или, быть может, оказались уничтожены обозленными людьми? Обстановка накалилась уже давно. Мир находился на грани войны. В последний год остров для любого стора стал не слишком приятным местом, а сам Глэд старался вовсе не посещать поселения своих сородичей без большой нужды, дабы внезапно не попасть в жернова этого противостояния. Обнаруженное сегодня показало, что он оказался прав в таком проявлении осторожности.

Впрочем, сид решил не спешить с выводами о случившемся. Покинутые дома, мертвые люди и уничтоженные алчные духи являлись всего лишь косвенными доказательствами появления здесь нэвидов. Глэду следовало найти что-то более существенное для того, чтобы доложить о случившемся членам Совета.

В поисках доказательств он пересек поселение, добравшись до его восточных окраин. Судя по всему, этих мест смогли достичь лишь немногие из людей, а смерть здесь нашло еще меньшее их число. То же можно было сказать об алчных душах. В связи с чем белесая пелена почти не скрывала землю, за ней хорошо различались окружающие строения. Одно из них сразу приковало внимание Глэда.

Это была очень странная стена. Которая уходила далеко на юг, но обрывалась на севере, оставляя полностью открытой то направление, с которого сид въехал в поселение. При этом стена являлась невероятно толстой, не менее двадцати шагов в ширину и при этом совершенно полой внутри. Для целей обороны она не подходила совершенно, являясь абсолютно бессмысленным строением. Не говоря уже о том, что фейри никогда не возводили укрепления вокруг поселений, считая достаточными те, что окружали сидхе. Однако Глэд ожидал встретить именно такую постройку, а потому совершенно не удивился. Вместо этого он направился прямо к стене, желая проверить свои догадки о ее истинном назначении.

Близкое знакомство со строением сразу подтвердило несколько мыслей сида. Первую — о том, что это сооружение совершенно не подходит для обороны. И не только из-за ранее уже имеющихся выводов, но еще и потому, что материалом для стены являлся всевозможный хлам, способный распасться от любого пинка. Колья, гнилые и трухлявые ветки, молодые растения и камни — в постройку было пущено все, что только имелось под рукой. Не глядя на качество, красоту сооружения, его надежность. Подобный подход был совершенно не характерен для фейри, являвшихся мастерами во всех делах, которым они себя посвящали. Но все обстояло именно так. И причина тому могла существовать только одна — те, кто возводил эту стену, крайне спешили. Это же подтверждала и свежесть самой работы, что было видно по недавно разрытой земле, срезанным веткам, еще не успевшим пожелтеть листьям.

Для чего же требовалось строить такую большую конструкцию? Глэд положил руку на один из столбов, державших ее в целостности, и нашел тот ответ, что искал — на опоре чувствовались следы чар, сдерживавших алчных духов. Очень сильных прежде, судя по мощи отклика остатков заклинания. Дабы полностью увериться в своей правоте, сид проверил стену еще в нескольких местах и везде нашел схожую картину — остатки чар чувствовались на всем.

При этом опыт чародея подсказывал, что заклинания не были направлены на уничтожение алчных душ. Скорее создавали непроницаемую стену для них вплоть до того момента, когда оказались разрушены. При этом защита пала лишь с одной стороны — изнутри поселения. Если предположить, что души находились в полости стены, после падения внутренней ее части, они выбрались на волю и направились к центру деревни. Последствия чего Глэд мог теперь наблюдать. И пусть еще оставался вопрос о том, как нэвидам удалось заманить столько алчных духов в подготовленную ловушку, сам механизм ее срабатывания стал кристально ясен.

Придя к этой мысли, сид замер, задумавшись. Перед ним встал вопрос о том, что делать дальше. Обнаружение ловушки было вполне достаточным доказательством причастности нэвидов к уничтожению атаковавших сидхе людей. Выяснив, каким образом они это сделали, Глэд даже перевыполнил свои обязанности и потому мог спокойно продолжить путь в Ваннхилл, на континент. Однако стоило ли уходить из Колла так скоро? Ведь здесь могли скрываться и другие тайны. А еще можно было разыскать какие-нибудь ценности.

Необходимость обкрадывать покойных или изымать вещи из покинутого поселения Глэда совершенно не беспокоила. За восемь лет пребывания в Эрине, проведенных вдали собственного дома, погреба с любовно заготовленными припасами и ремесленной мастерской под рукой, на многое сид стал смотреть иначе. В том числе и на изъятие тех вещей, что мертвым уже не нужны. И потому мысль обыскать Колл в поисках еды для себя и спутников казалась достаточно привлекательной. И останавливал сида лишь тот факт, что ему требовалось спешить на встречу. Но и это соображение было отброшено в сторону, когда Глэд вспомнил о надвигающейся ночи. Ехать через пролив при свете луны, после столь напряженного дня, совершенно не хотелось. А потому вполне возможно было провести в сидхе еще два часа, а затем выбраться к берегу моря, где и расположиться на ночлег. Подумав, сид решил принять этот план к действию, продолжив неторопливое движение по поселению.

Этот выбор оправдал себя достаточно скоро. В одной из конюшен Глэду удалось отыскать мешок с зерном для Саэфа. Также, ближе к центру поселения, сид отыскал несколько павших лошадей, груженых припасами. Самих коней в пищу фейри не употребляли. Их лошади обладали зачатками разума, а потому ко всем подобным животным они относились с уважением. Однако Глэду достаточно было и содержимого найденных сумок.

Сид уже собирался покинуть поселение, когда еще один предмет привлек его внимание. Он обнаружил постамент в центре площади, почти скрытый за плотной белой пеленой. Глэд подъехал ближе к находке, очистил магией пространство от тумана и вздрогнул, узнав ту, кого изображала скульптура.

Исполненная в камне, в центре площади стояла трехметровая женщина. Одеянием ей служили черные перья, почти не скрывавшие полные груди и широкие бедра. Столь же черные волосы опускались до пояса. И в контраст им все тело женщины сияло ослепительной белизной. Это была богиня, прекрасная как никто иной. Но при этом и столь же опасная. Это подчеркивало лицо женщины, замершее в гримасе ярости, два копья в руках, поза тела, готового сорваться в бой. Глэд видел изображение воительницы, одной из самых известных от Эрина до Альпийских гор. Та, чьим именем пугали, и кого иные превозносили. Та, кто стал символом нэвидов и их единственной опорой в небесном пантеоне. Та, кто уже двадцать лет не отвечала своим последователем, как и все прочие боги. Статуя богини Морриган застыла на площади, среди десятков мертвых людей. В привычном и радостном для себя окружении.

Глава 4. Мельтия.

Волны медленно накатывали на берег, ласкали песок, убирали с пути мелкие камушки. Солнце заходило за горизонт. Потрескивали ветки в костре. Мир был умиротворенным и тихим, словно и не бродили по нему орды лишенных тел душ, словно не разгоралась война между людьми и фейри. Словно до сих пор существовали боги и отвечали на воззвания своих последователей.

Молча смотревший на огонь Глэд, в очередной раз поймав себя на этой мысли, тяжело вздохнул. Он хотел бы оставить бесполезные размышления, однако увиденная статуя Богини не давала ему покоя. Приносила все новые и новые вопросы.

Фейри ничего не знали о причине произошедшей катастрофы, о том, из-за чего случилось Сопряжение миров. Однако им было доподлинно известно одно — в то же время, когда первые алчные души ступили на земли Пархейма, боги смолкли, перестав откликаться на молитвы и жертвоприношения. И это вовсе не являлось простым совпадением. Эти два события были как-то связаны. Глэд слышал о том, что величайшие друиды и маги фейри планировали посетить сам План Богов, но осуществили ли они эту задумку и увенчалась ли она успехом, он не знал. Возможно, экспедиция обернулась провалом, а может быть ее результаты оказались таковыми, что Совет и Круг друидов решили не давать им огласки.

Так или иначе, но в нынешнее время Боги уже ничем не могли помочь своим последователям, и ритуалы, проводимые в их честь, с каждым годом становились все реже, а в некоторых регионах и вовсе исчезли. Статую Морриган Глэд вовсе увидел впервые за последние четырнадцать лет и теперь напряженно думал о том, кто решил ее установить там и зачем? И не было ли это знаком ему самому?

"Бесполезные размышления" — вновь пронеслось в голове и на этот раз сид все же смог оторвать взгляд от огня, оглядываясь по сторонам. Впрочем, вокруг все было по-прежнему мирно. Сайф стоял неподалеку, меланхолично жуя добытое в сидхе зерно, Мельтия сидела на ветке, всматриваясь в даль. За последние десять часов она не произнесла ни единого слова.

"Как же с ней тяжело!" — подумал сид. Впрочем, упорства ему было не занимать, и он решился на новую попытку. Для начала Глэд выудил из сумок глиняный котелок и наполнил емкость водой из протекавшей неподалеку речки. Из-за прилива вода в ней была немного солоновата, однако простенькие чары легко решили эту проблему и вскоре котелок занял свое место над огнем.

В очередной раз Глэд подумал о тех различиях, что существовали между фейри и людьми. Ведь будь на его месте человек, он бы непременно стал использовать посуду из железа или меди. Для фейри же эти и любые другие металлы являлись опасными. Он и его сородичи не могли прикоснуться к ним без вреда для себя, еда, приготовленная в металлической посуде, могла обернуться для них ядом. Однако отсутствие возможностей в одной области раскрывало перед фейри множество иных путей. И та же глиняная посуда в исполнении его народа являлась несравненно более крепкой, жаростойкой и красивой, нежели грубые поделки людей. Везти ее было легче, а пользоваться неизмеримо приятней. Так что человеческие торговцы считали за великое счастье купить хоть одну тарелку у фейри. В прежние времена, конечно, до Сопряжения миров.

Вода в котелке закипела, и Глэд составил его на землю, а затем вынул из сумки две чашки и наполнил их смесью собственноручно собранных трав. Затем залил кипяток, почувствовав, как воздух наполнился множеством оттенков запахов, умиротворяющих, нежных, почти неизвестных этому миру. Травы, заваривавшиеся в чашках, он собрал в Скафе и надо сказать, их отыскать оказалось довольно сложно. И все же результат того стоил. Глэд взял одну из чашек в руки, а затем негромко произнес:

— Не откажешься составить мне компанию, Мельтия?

Черная птица и без того была привлечена ароматом. Услышав вопрос, она склонила голову, задумалась. А затем вспорхнула с ветки, устремившись вниз. На землю, однако, мягко ступив, опустилась уже молодая девушка. С угольно черными волосами, перемежаемыми ярко алыми прядями, стройная, невысокая. С бездонными, синими глазами и тонкими чертами лица. Мельтия могла бы считаться настоящей красавицей, если бы не шрамы, покрывавшие ее тело. Один прочертил полосу на лбу, другой шел от носа, пересекая всю щеку уродливым рубцом. Еще несколько виднелись на теле, которое Мельтия старалась прикрыть руками. После обращения она оказалась обнажена, однако вовсе не смущение вынуждало ее закрываться, а те самые шрамы, что она стыдилась показывать. Шрамы, оставившие намного больший след на душе, нежели на теле.

— Вот, возьми, — сказал Глэд, протянув девушке покрывало.

Та с благодарностью приняла его, закутавшись едва ли не по самые брови и, кажется, почувствовала себя немного лучше. Затем взяла в руки чашку с отваром, глубоко вздохнула и сделала первый глоток.

— Я положил несколько листьев омелы, росшей на дубе, — пояснил сид, и, увидев удивленный взгляд девушки, добавил. — Было не легко их найти, но, в последние месяцы, жизнь в Эрине стала совершенно невыносимой. Мертвые поселения, мертвые люди на улицах, покинутые сидхе. Начинало казаться, что весь остров вымер, из-за чего я старался больше времени проводить в Скафе, занимая себя поисками трав и ценных пород деревьев. Там ведь все время движение, жизнь, отчего не возникает такого чувства одиночества.

— Такая омела редка, — тихо проговорила Мельтия.

— Мне все равно не с кем ей поделиться, кроме как с тобой. А ее целебные свойства уж точно нам не повредят.

Девушка ничего не ответила, но этого и не требовалось. Сид достаточно хорошо ее знал, чтобы без всяких слов почувствовать благодарность и также замолк, наслаждаясь прекрасным вкусом и ароматом. Так они и сидели вдвоем, в тишине, глядя на огонь. И вроде бы все вокруг оставалось тем же. Все также шелестели волны, все также закатное солнце бросало лучи на землю, также танцевало пламя. Однако чувство одиночества исчезло, и тревожные мысли больше не терзали душу Глэда, сменившись глубоким умиротворением.

К сожалению, долго такой настрой не продержался. Мельтия допила отвар и начала беспокойно оглядываться. Сид хорошо знал это состояние подруги, оно всегда предшествовало бегству девушки в тело птицы. Ее и выманить удалось лишь потому, что клювом было неудобно пить и вовсе невозможно прочувствовать аромат и вкус отвара. Теперь же повод оставаться в нынешнем состоянии у Мельтии исчез, и она готова была ухватиться за любой предлог, чтобы вернуться в свое "безопасное" состояние. Странно, обычно девушка была спокойнее. И говорила больше.

— Что-то случилось? — спросил Глэд.

Ответом ему стала тишина, но сид являлся очень терпеливым фейри. Он умел ждать, такая уж у него была профессия и образ жизни. А в разговоре с Мельтией этот навык и вовсе являлся самым необходимым. И, в конце концов, его терпение было вознаграждено. Прошла минута, другая, а затем девушка заговорила: