Тривиальный сюжет. Общий файл

— Вставайте, — с отчаяньем шептала она, настойчиво тянув первосвященника за рукав, — нам надо сваливать. Илларий, — вот, значит, как зовут имперца, — долго не продержится.

Девочка, в отличие от него, не видела, что имперец уже, скорее всего, мертв — по крайней мере, пропустив такой удар в подбрюшье, долго не живут и, тем более, не сражаются. Упомянутый Илларий, прислонившись к испачканной в крови стене, дрожащими руками зажимал живот, из которого вываливались кишки. В отличие от убийц, доспехи имперец натянуть не догадался — а мог бы, все ж таки не дома, а среди врагов.

Громко переговаривавшиеся убийцы решили, наконец, обратить внимание на жертву. Первосвященник честно хотел предупредить Олессу о застывшей сзади с поднятым мечом фигуре (слава Данану, хоть просто убьют, без надругательства), но вместо этого смог издать лишь хрип.

Девочка, видимо что-то почувствовав, обернулась — зря, только испугается перед смертью, бедняжка. Имперец, коротко вскрикнув на своем языке, попытался дотянуться до упавшего недалеко меча, но лишь получил еще один рубящий удар по руке.

Миэль зажмурился, чтобы ничего не видеть — чужая смерть всегда казалась ему страшнее и несправедливее собственной. Олесса панически выставила перед собой руки, закрываясь — девочка совсем помешалась от страха.

Лишь услышав удивленный возглас предводителя убийц, миэль приоткрыл глаза — метнувшаяся впереди серая тень, клыкастая и хвостатая, прикрыла Олессу от смертельного удара. Затем, создание, одним бросков вырвавшее горло тотчас рухнувшего убийцы, хищно зашипело и вновь бросилось в атаку. Мертвое тело упало рядом со священником, смотря прямо перед собой остановившимся взглядом.

Одна из закутанных в плащи фигур, предположительно Витторио, попыталась кинуться в бегство, бросив оставшихся сражаться сотоварищей. Но сбежать трусу не удалось, попав под удар покрытого шипами острого хвоста, он посинел и начал задыхаться — тварь, вдобавок, была ядовитой.

Да еще и честная сталь ее не брала, или двигалась она слишком быстро для простых смертных — но ни один из оставшихся в живых пятерых воинов не смог даже поцарапать отродье Бездны.

Спустя короткое время все было кончено.

Чудище остановилось прямо посреди коридора, среди трупов, охаживая себя по бокам длинным хвостом. Что ж, видимо, сегодня ему в любом случае предстоит погибнуть — если не от рук человеческих, от клыков неведомого создания.

Что это за тварь? Неужели демон был не один, и колдуны Элама вытащили еще какую пакость из глубин Бездны?!

— Брата, — с трудом выдавила из себя девочка, протянув руку к твари, — позови моего брата, быстро...

Адриан, герцог Норэ

Генерал Лерми, выслушав доклад интенданта, небрежным жестом отпустил подчиненного и обернулся к собеседнику, продолжая начатый спор.

— Мы все равно выступим. Погодники говорят, снег появится не ранее середины зимы, так что пройти перевалы мы успеем. Если Эллирия захочет помочь — хорошо, нет — справимся сами, — твердо заявил полководец.

— Но ты не считаешь, что они захотят, — без экивоков спросил Адриан. С Лерми можно было быть откровенным: генерал, хоть и был безнадежным солдафоном, как раз поэтому держался от всех интриг как можно дальше и всегда предпочитал говорить, что думает.

— Я не политик, Норэ, — небрежно стряхнув безделушки со стола, генерал расстелил карту, — скажу прямо — нет, не считаю. Твоим дружкам проще оттяпать приграничье, оставшееся без защиты, чем влезать в наше болото. Да и Темного легче бить на перевале... Впрочем, надеюсь, если тебе не удастся хоть как-то с ними договорится, то хотя бы хватит здравого смысла выиграть для нас немного времени, потому тебя и посылаю.

Как же, мысленно скривился Адриан. Просто не хочешь, что бы кто-то мешал тебе единолично принимать решения — хотя оно и правильно, у одной армии не должно быть двух командиров.

Впрочем, говорить проще именно с Лерми, нежели с назначенным командующим Доле — по крайней мере, Лерми в военном деле разбирался, не то что болван Доле, и осознавал, что один на один Темный от них и клочка не оставит. А в армии старика генерала любили и поддерживали, да и главнокомандующий вынужденно, но прислушивался к генералу, так что повлиять на Лерми стоило.

— Ты думаешь, мы лишимся значительной области, но все равно выступаешь, — сухо бросил Норэ, скрывая злость. Слухи из захваченных областей, подгонявшие Лерми, беспокоили и его тоже. Но, независимо от того, приносились ли в Олире кровавые гекатомбы, голову следовало сохранять холодной. Да даже если чудища, в самом деле, сожрали половину города и его высокопреосвященство (скорбеть по последнему он, Адриан, так и вовсе не станет).

— По-твоему, есть большой выбор: лишиться части или всего?! Даже если твои разлюбезные эллирианцы вдруг пожелают помочь... то кто потом заставит их уйти?!

Ноздри генерала раздувались от ярости

— Они уже согласились помочь, его величество господарь Эллирии в знак мирных намерений уже убрал свои войска с границы, — надавил Адриан.

— Как убрал, так и обратно отправит, большое дело, — презрительно хмыкнул старик, — да и обещанной подмоги что-то не видно.

Адриан мнение Лерми не разделял: конечно, он был далек от мыслей о бескорыстной помощи от эллирианцев, но отчего-то генерал забывал об одном значительном факторе — Темном.

— Хорошо, я согласен возглавить посольство в Эллирию, — раздраженно сообщил герцог.

Если Адриан согласится стать послом, то придется оставить своих бойцов генералу, как и оставить тому все полномочия по принятию решений. Лерми, бесспорно, опытный воин, и проследит, чтобы Доле не натворил глупостей, так что ехать можно со спокойной душой. Вот только сам Норэ тут же лишится возможности занять причитающееся ему место на престоле, особенно если Эллирия откажет в поддержке, а он сам опоздает к началу кампании.

Если откажется, то придется идти на прямое столкновение с Доле, что также не есть хорошо: большинство поддержит свеженазначенного командующего, а не неудачника, того, кто является для них символом поражения. Зато, если Доле не справится, а вот он, герцог Норэ, вернется с союзниками, ситуация кардинально переменится...

Глава 3

Миэль Абрахам

Первосвященник очнулся от ударившего в ноздри запаха сердечной настойки. Сфокусировав взгляд, он увидел с сосредоточенным видом склонившегося над ним Темного Властелина. Сразу захотелось потерять сознание обратно, но усилием воли Абрахам подавил сие недостойное желание.

В собственных покоях никакого, прости Данан, покоя и отдохновения.

Вдобавок кто-то заставил весь столик у окна лекарскими снадобьями. Да склянками с зельями был полностью заставлен даже подоконник!

Зато чувствовал себя миэль удивительно хорошо. Если его исцелил Темный, то стоит высказать ему свою признательность.

— Кажется, мне опять приходится благодарить вас за спасение, милорд, — отметил первосвященник. Собственный голос со стороны звучал слабо и хрипло, слова драли горло как в переносном, так и самом, что ни на есть, прямом смыслах.

Вечный лжец лишь пожал плечами, никак не показывая своего отношения к словам Абрахама. Его лицо напоминало восковую маску, безжизненную и безэмоциональную.

— Примите мои искренние извинения, я не знал, что так выйдет, и весьма сожалею о том, что вам довелось пережить, — лицемерно протянул Темный.

Не знал! Да никто, даже самый захудалый нобиль с парочкой крестьян и полудохлой клячей не сможет быть такой бестолочью! При всем старании, не выйдет. Да даже самый криворукий младший писарь!

— Плохо? — вначале миэлю послышалось сочувствие, пока Темный с нездоровым энтузиазмом и подозрительным блеском в глазах не начал вытягивать... подробности, — сердце не колит? Боль под ребрами? Горечь во рту? А...

— Просто голова закружилась, — не дождетесь!

Но Темный не преминул всучить одну из баночек с зеленоватой жидкостью. Подозрительная жижа на вкус ощущалась как те лекарственные смеси, которыми его потчевали в прошлый раз. Такие же помои.

Пока Абрахам давился горькой, но полезной гадостью, их потревожили.

— А, его высокопреосвященство, — Олесса, немного всклоченная и лохматая, просунула голову в двери, — рада, что вам лучше. Кир?

Абрахам машинально подобрался — к столь невежливому и непредвиденному визиту дамы он готов не был. И ведь не только пропустили же, но даже предупредить не удосужились. Миэля охватила легкая досада — дворцовые слуги после сдачи города его ни во что не ставили.

— Приветствую тебя, милое дитя, — тяжелый вздох при виде того, как девушка без приглашения врывается внутрь, сдержать удалось с трудом.

— И вы здравствуйте, — тотчас уселась в стоящее у окна массивное кресло девушка.

Темный смотрел на сестру с нечитаемым выражением лица, долго и внимательно. Абрахам даже немного растерялся — столь пристальное внимание Темного к своей персоне должно пугать почти каждого, но леди Олесса оказалась счастливым исключением.

— Ну? — Владыка Тьмы повертел в руках очередную банку-склянку, кои в неимоверном количестве заполонили комнату. Если разобьет, можно не пить. А разбить он вполне способен, от челове... существа, ухитрявшегося не вписываться в дверной проем и ронять все вокруг себя, ждешь и не такого.

— Что ну? — агрессивно сжатые кулачки, сердито нахмурившиеся брови. Слова девочка цедила совсем как покойная королева-мать, незабвенная женушка Дагмарова батюшки. Ингибеду, кстати, отравили довольно быстро, весь двор несколько месяцев от свалившегося на них счастья отойти не мог. Даже его величество, да попала его душа в чертоги Данана, не слишком-то и искал "благодетеля".

— Ты что-то хотела? — к огорчению миэля, флакон был поставлен на место. Зато попутно свалилась статуэтка Вечного Воителя, подаренная Абрахамом прошлым зитрийским послом на долгую память. Но это пустяки: во-первых, на полу ковер, во-вторых, серебро все-таки не хрусталь, в-третьих же, посол оказался той еще змеищей, и захочешь — не забудешь.

— Нет, просто так заглянула, на огонек. Зачем глупые вопросы задава..., — осеклась Олесса, — то есть, может, уже пойдем, а, Кир?

Все-таки с воспитанием у леди Олессы дела обстояли совсем прискорбно, хоть девочка она и добрая, но излишне резкая и бесцеремонная.

— Куда и зачем? — лаконично поинтересовался Темный, выразительно приподняв бровь.

— Ты же хотел допросить Гнорка, — напомнила девочка.

Миэль почувствовал, что его самочувствие улучшилось. Внезапно. Потому как к допросу следовало присоединиться, обязательно следовало и очень хотелось.

— Ты-то тут причем?

— Ну, знаешь, — от возмущения Олесса даже не нашлась, что сказать.

— Не знаю, — чуть прищурился Темный.

— Конечно, это же меня, а не тебя убивали, — девушка даже привстала с кресла.

— Позвольте, — вмешался Абрахам, вызывая гнев на себя, пока девочка не попала в беду, — мне бы тоже хотелось присутствовать, милорд. Если позволите.

— Вам что, медом там намазано?

— И все же, если мне будет позволено, осмелюсь повторить свою просьбу...

— Не советую. Впрочем, как хотите, но, учтите, ничего переносить или откладывать ради вас не будут, и, если вы свалитесь посреди лестницы, никто обратно вас, ваше высокопреосвященство, не потащит, учтите.

— Помочь, ваше священство? — ослепительно улыбнулась девушка.

— Благодарю, дитя мое, но не настолько уж ваш покорный слуга стар и немощен, — девочка выглядела худой и хрупкой, вряд ли она в силах его поднять. Любопытно, позволят ли ему позвать слуг на подмогу? Сам-то он точно не доковыляет, даже с верным посохом.

— Пустяки, с удовольствием вам помогу, — упрямо закусила губу девочка.

Темный только поморщился, явно не одобряя происходящее, но прямо запрещать не стал.

— Что ж, желаю удачи. Обоим. И постарайтесь... не опаздывать.

Миэлю отчего-то показалось, что Темный, выходя, хлопнет дверью, но тот лишь аккуратно прикрыл ее. В проеме мелькнули глухие вороненые доспехи.

— Моя милая Олесса, буду весьма признателен, если подождете в приемной, — облачаться при даме Абрахам уж точно не собирался.

— А вам точно не нужно помочь? — с сомнением оглядела его девушка.

Нет, девочка, право слово, замечательная, несмотря на прискорбные родственные связи, но воспитания никакого. Хуже гинских варваров иной раз себя ведет.

— Не думаю, моя дорогая.

— Ладно.

Выйти из комнаты удалось, только опираясь на стены, голова кружилась, а старческие ноги подкашивались.

Олесса, замершая в окружении черных рыцарей, подбежав, взяла миэля под руку. Ни один из закованных в латы гигантов не соизволил даже пошевелиться.

— Братец, — поймав взгляд миэля, пояснила Олесса, — теперь чуть ли не в уборную за мной таскаются, никакого покоя от них нет.

Вовремя спохватился, Темный, нечего сказать.

С трудом опираясь на протянутую руку, они медленно продвигались. Черные рыцари (живые ли они? есть ли что-то под доспехами?), несмотря на тяжелые латы, двигались стремительно и бесшумно, постоянно держась на полшага впереди.

Леди Олесса... болтала без умолку. Сначала Абрахам честно пытался отвечать на бесконечные вопросы, но потом начал уставать. Девочка делилась впечатлениями от всего увиденного по пути к подземельям и жаждала узнать абсолютно все. Нет, миэль не знал, почему в Совете участвует только тридцать выборных от богатейших негоциантов столицы, нет, носить туфли с загнутыми носами — не старая традиция, а всего лишь веяния эллирианской моды, понятия не имеет, отчего дежурных стражей всегда трое.

Дворянин в полковничьем мундире, что-то втолковывавший мажордому в полупустом коридоре западной части замкового крыла, уставился на них как на гном на вдруг возникшую пустую руду. Знакомое лицо, между прочим.

Прищурившись, Абрахам все-таки вспомнил имя. Да, Ольрика он знал — честный, но весьма честолюбивый малый: его отец выбился из захудалых дворян Нагорья в бароны, сын же метил куда выше. А стал предателем...

— Моя леди, — на старого первосвященника Ольрик и не взглянул, — Олесса, свет мой, я так испугался что вас убили, — мужчина крепко стиснул пискнувшую девчонку, оттолкнув миэля локтем, — все эти ужасающие слухи.

— О-ольрик, я так рада, так рада тебя видеть! Со мной все хорошо, правда, — затараторила Олесса, — только очень сильно испугалась: я одна и они, эти убийцы, — священник с изумлением заметил, как глаза девушки начали наполняться слезами. Запоздалый испуг от пережитого? Не похоже.

Ольрик смотрел на Олессу с нескрываемым сочувствием.

— И рядом... никого, — еще громче и жалобней всхлипнула сестра своего брата, — только его высокопреосвященство, — скосив зеленоватый глаз на Абрахама, тут же поправилась маленькая прохиндейка.

— Если бы мне только довелось оказаться рядом с моей леди, — настойчиво заверил Ольрик, заглядывая в глаза своей дамы.

Откуда они знают друг друга?

Ранее Абрахам отчего-то возомнил, глупая девочка, словно весенняя кошка, влюблена в Палача Темного. Сейчас он не понимал даже того, что происходит перед его глазами. Олесса более не казалась такой уж наивной, а ситуация кристально ясной.