| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Сестра Лены Тамара, брат Володя, его товарищи Женя и Лиза Сергеенковы, Оля Комарова, Таня
Князева распространяли листовки по всему Пустошкинскому району.
3.Комиссар второй партизанской бригады Константинов Александр Павлович вспоминает:
15-летний мальчик, минѐр отряда Шиповалова, Володя Петров, в ночь на 17 октября 1942
года у деревни Жерновка ж.д. Полоцк-Двинск с группой товарищей заложил мину. Ему — более ловкому и
не такому «крупному», как взрослые бойцы, это было проще сделать. Но запальный шнур оказался
коротковат — длиной всего 75 сантиметров. Мальчишка не смутился этим и… устроился в ямке недалеко
от полотна, замаскировавшись травой. Уже на рассвете послышался шум поезда. Но это оказалась
мотодрезина и подрывать еѐ мальчишка не стал. Снова пошли часы. И снова шум — и опять та же
дрезина, но возвращается! Немцы прочѐсывают полотно… Через распахнутый бронелюк виден
улыбающийся немец в офицерской фуражке. Слышна песня…
Рука сама собой рванула шнур.
Дрезина слетает с рельсов, но из еѐ развалин выбирается немец с винтовкой. Выстрел
мальчишки укладывает его наповал.
В той дрезине погибло 10 солдат и 4 офицера.
4.15-летний Коля Михайлов из города Опочка. Катался на лыжах наперегонки с немецкими
солдатами. Выигрывал, проигрывал… Никто и заподозрить ни в чѐм не мог мальчишку. А он
одновременно разведывал оборону немцев.
5.13-летний Витя «Маленький» был разведчиком. Переодевшись нищим, ходил по дорогам и
вѐл в уме счѐт сил врага. Не раз немцы его арестовывали, но «побирушка» был именно «маленьким» —
мелкого роста, затюканный… Каждый раз он принимался реветь — и его снова и снова отпускали.
А вот этот — шестой — описанный комиссаром Константиновым случай настолько
парадоксален, что я был поражѐн почти до столбняка.
6.Иван Фѐдорович Москалѐв был… уголовником. При Советской Власти сидел не раз. За это в
родной деревне его называли «бандитом». Перед войной отбывал очередной срок — и немцы его
выпустили. Но Иван «в благодарность» вернулся в свою деревню Суток Идрицкого района и по
собственным немного напыщенным (но правдивым) словам «восставши против оккупанта». Партизан
тогда в округе не было. «Бандит» собрал оружие, вырыл в лесу землянку и всю зиму 1941-42 годов в
одиночку нападал на одиночных немцев и мелкие группки, расстреливал предателей. Немцы «обещались
большую сумму марок, чтоб бандита живым или мѐртвым доставить».
А весной 1942 года Иванов стало двое…
…«Я жил в деревне Матосово в 18 километрах от землянки, где жил Иван Фѐдорович и до
нас доходили слухи, что «Ванька-бандит» один воюет против немцев. А меня в это время очень сильно
избили полицаи за то, что я собирал оружие. Держали и били две недели, а потом предложили служить
на немцев. Я решил, что лучше умру стоя.»
14-летний Ванька Ивченко обманул врагов. Понимая, что иначе забьют без пользы, дал
согласие служить немцам. А сам, едва отпустили, удрал в лес к «бандиту». Так их стало два Ивана —
«бандит» и «бандитѐнок». Когда 4-я бригада пришла в эти края, их ждали несколько солидных складов с
оружием и взрывчаткой. «Два Ивана» стали воевать в отряде Шаранды. Но до победы дожил только
«бандитѐнок».
Бывший уголовник, в одиночку сражавшийся за Родину тогда, когда побоялись делать это
«правильные», Иван Фѐдорович Москалѐв погиб в бою у деревни Шерстово и был с почестями похоронен
возле школы.
Рассказывает Татьяна Георгиевна Тагунова
Его звали Витя Солнцев — только что не Ваня Солнцев. О нѐм написала мне сестра —
Татьяна Георгиевна.
14-летний худенький мальчишка в 1941 году ушѐл на войну добровольцем — в школу юнг.
После 6 класса Витя был учеником слесаря в г. Зеленодольске. Однажды он приехал в городок
Волжск, застал дома сестру и попросил срочно собрать его — бельѐ, всѐ, что нужно для поездки на север,
на флот. Велел не плакать и добавил: «Мы им здорово ещѐ навтыкаем.» В 1943 году он уже воевал. Был
награждѐн орденом Великой Отечественной войны, несколькими медалями. Вернулся, буквально светясь —
и вошѐл в дом со словами: «Ну вот мы им и навтыкали!» Наверное, помнил все эти годы своѐ
мальчишеское обещание — и по-мужски сдержал его.
После войны Витя жил и работал в Алтайском крае. И несколько раз ездил в Ригу к своему
другу по школе юнг. Друга звали… Валька Пикуль (Я когда прочитал — обалдел! Каких только фокусов не
выкидывает жизнь…)
Рассказывает Григорий Матвеевич Мелентьев
О судьбе Пети Мелентьева мне рассказал в письме его старший брат Григорий. Хотя —
какой он мне Григорий, он уже давно Григорий Матвеевич… А вот Петя остался Петей.
Он родился в 1929 году в деревне Ломакино Вяземского района Смоленской области. В начале
1942 года братья выходили из немецкого окружения, не желая оставаться в оккупации. Идти было
трудно, голодно и холодно. Тринадцатилетний Петя с разрешения старшего брата остался в воинской
части, а Гриша пошѐл дальше — искать родителей.
В марте 1943 года в семью Мелентьевых пришло письмо. К великой общей радости Петя
писал, что он жив и здоров, служит, но не может написать — где. С ним всѐ в порядке, он доволен тем,
что делает и вернѐтся домой только после войны.
Но он не вернулся. Никогда. В ноябре того же года семья получила второе письмо. Писал,
прося прощенья у матери, командир дивизионной разведки. Южнее Киева четырнадцатилетний
разведчик Пѐтр Мелентьев пошѐл в свой двадцатый рейд во вражеский тыл.
Последний рейд.
Пѐтр Матвеевич Мелентьев пропал без вести…
Ученик 4-го класса Петя Мелентьев
Рассказывает Елена Ивановна Спиридонова
Елена Ивановна — тогда просто Лена, девочка 1924 года рождения.— была связисткой 29-го
отдельного полка связи 7-й отдельной армии, потом — 272-я стрелковой дивизии той же армии. В еѐ
воспоминаниях нашлось место сразу для многих мальчишек тех лет.
1.
Гена Соколов. Елена Ивановна так и не узнала, сколько ему было лет; на вид — 13-14.
Сам родом из-под Тихвина, он сражался на знаменитом Тихвинский плацдарме, был
помощником радиста. Лена была рядом, когда во время наступления их группа попала под огневой вал.
Лена осталась цела, хотя и получила сильную контузию, а рядом с мальчиком на еѐ глазах упал снаряд,
разорвав Гену, как ей показалось, «в куски».
И вот уже после войны на Чукотку, где жила Елена Ивановна, пришло письмо… от Гены!!!
Из Киева! Мальчика подобрали санитары и буквально «по косточкам» собрали врачи. Долго лечили.
Потом он служил дипкурьером, жил в Чехословакии. Было два сына…
2.
Коле Васюкову было 11 лет. Служил мальчишка, как все, не совершал никаких
вошедших в анналы подвигов. Его жалели, такого маленького… Лена вспоминала, как водила мальчишку в
лес, собирали чернику, варили варенье и тут же ели. Во время «Четырѐх сталинских ударов» мальчишку
отправили в тыл — и его след потерялся.
3.
А вот ещѐ одно воспоминание. 272-я дивизия освободила концлагерь «Ильинское». Из
лагеря немцы поспешно отправляли дальше на запад пленных офицеров. Четверо мальчишек,
содержавшихся там же, сумели сбежать и пробирались к нашим — предупредить об отправке пленных.
Но их схватили.
Лена сама видела казнѐнных. У одного на груди была вырезана до рѐбер огромная звезда. У
другого из перерезанного горла торчал воткнутый пучок травы. На третьего и четвѐртого девушка,
провоевавшая два года, уже не смогла смотреть…
Рассказывает Зоя Васильевна Яблокова
Недалеко от села Старые Сѐла и города Осташкова базировался партизанский отряд.
Разведчиками в нѐм были двое мальчишек — Вася Иванов и Саша Евдокимов. Вася был постарше и
«пришлый» — из беженцев. А Саша — местный, перед самой войной он окончил четвѐртый класс в местной
школе. Чаще всего мальчишки пользовались распространѐнной и практически безотказной версией. В
ответ на вопрос: «Что тут делаете?» — рассказывали, что отгоняли скот из колхоза при отступлении
«красных», а сейчас идут домой. Но во время одного из выходов немцы устроили засаду — скорее всего,
кто-то выдал мальчишек, а, может быть, они слишком уж «намозолили глаза». Сашу ранили в бедро.
Вася был цел и мог ещѐ бежать, но не бросил младшего друга. Их привезли в деревню и допрашивали до
утра. А утром повесили на двух берѐзах возле дома, где жил Саша. С табличками на шеях: «ШПИОНЫ».
У Саши, вспоминает Зоя Васильевна, штаны упали и держались на ступнях ног. Мать пыталась
поправить одежду на сыне, ей не давали каратели-часовые. Мальчики висели несколько дней, потом их
сняли и закопали, где — неизвестно. Именно к этим берѐзкам мама Саши потом много лет приносила
букетики цветов. А потом тверские школьники собрали деньги и поставили два маленьких обелиска из
чѐрного гранита. У местных властей не хватила ума на такой поступок…
Лиде Цыкиной было 16 лет. В еѐ деревне Гуща немцы не стояли. Поэтому в одной из бань
лежали раненые солдаты-красноармейцы, которых подобрали после боѐв. Девочка носила им еду,
ухаживала за ранеными. Донесли… В Гущу прибыли немцы. Раненые солдаты отстреливались, и немцы,
чтобы не терять людей, приказали выйти. Солдаты выйти почти все не могли, а Лида их не хотела
оставлять своих подопечных… Тогда немцы забросали баню гранатами. Лиде одним из взрывов оторвало
обе ноги. Немцы вынесли людей, живых и мѐртвых, осмотрели, наскоро допросили, а потом… затолкали
всех обратно, заперли баню и сожгли.
Рассказывает Владимир Адамович Сторожук
О Владимире Адамовиче и о самом-то можно писать книгу. В годы войны — 17-летний
доброволец-разведчик 545-го стрелкового полка, сам ещѐ почти мальчишка, дважды награждѐнный
орденами Славы 2 и 3 степеней… Но он рассказал мне о могиле в селе Остров Волынской области
Украины, в которую 26 марта 1944 года лѐг тринадцатилетний сын полка Коля Коваленко.
В конце 1943 года, во время освобождения Украины, разведчики подобрали мальчишку-
сироту. Командир полка Хабибуллин разрешил оставить мальчика при кухне, помощником старшины
Божко. Мальчику сшили форму, нашли сапоги. Даже карабин нашѐлся. Послушный и аккуратный, мальчик
умело помогал старшине и был объектом постоянного внимания чуть ли не всего полка — ведь дома дети
и младшие братья остались у многих… Впору было избаловаться, но Коля мечтал об одном: пойти в
разведку, за «языком», как рассказывали старшие товарищи. А как раз это ему строго было запрещено…
24 марта 1944 года Коля нарушил запрет. Заранее узнав маршрут движения группы, он
нагнал разведчиков, когда уже поздно было возвращать его.
Была глубокая ночь. Шѐл снег и дул ветер. В этом ненастье группа нос к носу столкнулась с
немецкой конной разведкой. Гитлеровцев было шестеро. Разведчиков десять. Первым же залпом
разведчики вывели из строя пятерых врагов — раньше, чем они открыли ответный огонь. Но шестой
немец, скрывшись за своей убитой лошадью, яростно и метко отстреливался.
Одна из пуль попала Коле в сердце…
Рассказывает Иван Иванович Конченков
Шестого июня 1941 года звеняческий парнишка Ваня Конченков держал в руках
свидетельство об окончании неполной средней школы, в котором красовались в ряд выведенные
каллиграфическим почерком «отлично». К свидетельству прилагалась почѐтная грамота, которую мама
Любовь Федоровна, по-крестьянски бережно завернув в чистую тряпицу, спрятала в сундучок. Ну а
документ с оценками после недолгих раздумий был отвезѐн в педагогическое училище города Дмитриева —
это в той же Курской области, что и родное село Звенячка. Там отличника зачислили без экзаменов.
И быть бы Ивану сельским учителем, учить бы ему ребятишек-озорников уму-разуму. Да не
довелось. А пришлось пятнадцатилетнему мальчишке в первую же неделю войны взять в руки кузнечный
молот… Намахавшись молотом, шѐл в полеводческие бригады, по поручению комсомольской ячейки вѐл
беседы с людьми, читал газеты, сводки…
В его родные курские места пришли немцы. В декабре 1942 года ушѐл в партизаны и стал
разведчиком партизанского отряда имени Чкалова 2-й Курской партизанской бригады, базировавшейся в
Хинельском лесу Брянской области. В партизанах был до середины зимы 1943 года — до освобождения.
Иван Иванович Конченков
С февраля 1943 года Иван стал сыном 605-го стрелкового полка 132-й стрелковой дивизии 13-
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
