| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Итак, — она хрустнула суставами пальцев, — Раз ты у нас задержишься на неопределенное время, надо, чтобы тебя никто не узнал, — она деловито оглядела гостью с головы до ног, прикидывая объемы предстоящей работы, — Это хорошо, что размеры у нас с тобой почти одинаковые! Мальчики мне рассказали немного, что произошло, сочувствую, что так получилось с твоей подругой. Но! — Ева выставила вверх указательный палец, — Одними заклинаниями мы тебя не скроем. Никки и Макс конечно хорошо придумали с этим круговым по контуру щитом, но они — мужики и привыкли мыслить глобально. Мы же пойдем своим путем.
— Каким?
— Не бойся, больно не будет. Наверное.
Варвара в смятении смотрела, как Евангелина уверенно повернулась к вешалкам с одеждой.
— Мы сменим тебе имидж! Ты же не можешь сидеть целыми днями в четырех стенах. Да и у нас частенько бывают гости.
— Но я не думала, что буду выходить куда-либо из квартиры.
— Будешь.
— Я могу...
— Не можешь! Я сказала нет, значит — нет! — Ева гневно глянула на гостью, возмущаясь ее сопротивлением, но видя, как сомнение на лице Варвары сменяется покорностью, смягчилась, — Что ты обычно носишь?
— Джинсы, блузки, джемпера... — Варя пожала плечами, — Обычная одежда.
Что ж, раз хозяйка дома настаивает, то протестовать, как минимум, неприлично. В конце концов, кто знает, сколько Варвара проживет в этой квартире, не может же она ходить только в одной блузке и джинсах.
— Скучная! — фыркнула Ева, — Тебе нужно что-то другое, яркое, впечатляющее.
Варя качнула головой.
— Сомневаюсь. На ярких чаще обращают внимание...
— И зная, как ты обычно выглядишь, мало кто будет искать тебя среди них! Поэтому... — Ева направилась к стеллажам с обувью, — Так, начнем с ... ага, вот! Шпильки, держи эти... еще это... И вот такие, — она сунула Варе в руки три пары туфель на высоченных гвоздиках и одну на каблуке чуть пониже, но от мыска до пяток усыпанную сверкающими стразами.
— Так зима же на улице!
— Это не для улицы, это для дома.
— Я не умею на таких ходить!
— Научишься, это не сложно, — отмахнулась Ева, — Дальше! Значит, говоришь, носила джинсы..., — она повернулась к одежде и начала перебирать вешалки, — Так, юбка, юбка, вот это платье, ... да, и эта юбка тоже.
— Розовая? — шарахнулась от яркой вещицы девушка.
— Да, и еще вот голубенькая! Тебе пойдет! — Евангелина впихнула груду набранной одежды в руки гостье и полезла в следующий ряд. — Брюки? Возможно, брюки. Затем нужно будет еще нижнее белье, — она с улыбкой оглянулась на Варю, — не беспокойся, все новое.
Под конец прогулки Евангелины по рядам с одеждой Варвара стала напоминать большой разноцветный стог. Она едва могла удерживать в руках все, чем одарила ее сестра Ника.
— Ну вот, — та лукаво улыбнулась, — Мы и тебя одели, как полагается, и у меня теперь есть шикарный повод для шопинга!
— Повод для шопинга? — у девушки в голове не укладывалось, что при таком огромном заставленном гардеробе требуется что-то еще покупать.
— Разумеется! Мне же абсолютно нечего надеть! — Ева оглянулась на свои поредевшие вешалки. На взгляд Варвары, одежды в гардеробе оставалось еще на небольшую армию, но Ева решительно закрыла двери в свои святая святых.
— Ну что, на первую неделю тебе хватит тряпок? — и когда Варвара кивнула, пытаясь одновременно удержать одежный стог, — Теперь займемся твоей головой. Она у тебя конечно дурная...
— ??
— Нормальная женщина не будет так одеваться, как ты! Идем!
Теряя по дороге одну юбку за другой, Варвара едва успевала за Евой. Та привела ее в будуар и, не дав толком оглядеться, усадила за трюмо. Столик был уставлен многочисленными флаконами, тюбиками, тубами и палетками. В отдельном стаканчике Ева держала ворох косметических карандашей.
— Итак, перед нами две задачи — научить тебя краситься...
— Я умею, — хмуро проговорила Варя, оглядывая разнообразие представленных элитных марок.
— Дай догадаюсь — только реснички на свидание и помада бледных цветов? — иронично подняла бровь Ева, став вдруг удивительно похожей на своего брата, — Не пойдет. Помнишь — мы делаем тебя яркой!
— Шлюхой? — уточнила Варя. Именно этого она в глубине души и побаивалась, особенно учитывая, какую одежду ей подобрала Ева.
Та фыркнула и расхохоталась.
— Просто яркой. Спать с каждым встречным я тебя не заставлю!
— И на том спасибо, — буркнула Варвара.
— А ты мне нравишься! — вдруг неожиданно заявила сестра Доминика, — За словом в карман не полезешь! Итак, волосы....
Все изменения длились больше пяти часов. Сначала Ева профессионально подстригла Варвару, безжалостно обрезав ее длинные волосы по плечи и перекрасив то, что осталось, в темный каштан. Новый оттенок облагородил тонкие черты лица девушки, придав им утонченность и шарм, но Ева категоричным тоном заявила, что Варя — бледная моль.
Поэтому, пришла очередь макияжа. На глаза — черная подводка и тушь, брови слегка подкрасила и выровняла, придав им модную удлиненную форму. На щеки Ева наложила легкий естественный румянец, созданных из двух оттенков румян и трех — пудры, губы Вари загорелись яркой вишней.
Отражение в зеркале Варя едва узнавала. Она всегда считала себя симпатичной, без особых изысков, но и без явных уродств. Длинные темно-русые волосы, веснушки на щеках, ровный контур розовых губ — что в этом интересного? Но теперь на нее в зеркале смотрела яркая красавица. Такой она никогда не была и это немного пугало.
Девушка невольно коснулась непривычно коротко обрезанных и завитых волос.
— Я не смогу так красится каждый день.
— Что помешает? Лень или кривые ручки? — Евангелина с удовлетворением разглядывала в зеркале новый образ своей подопечной — роскошный, изысканный и очень сексуальный.
Варвара слегка дотронулась до щеки, затем потерла внешний уголок глаза, проверяя на прочность нарисованную стрелку. Та держалась крепко, не смазываясь. Сразу видно — дорогая косметика, элитная, не та дешевка, которой пользовалась иногда сама Варвара.
— Скорее, отсутствие необходимых исходных материалов, — она обернулась и прямо взглянула на Еву, — Я вряд ли задержусь здесь слишком надолго, а денег на покупку всего этого, — она обвела рукой платья, сваленные в кучу у трюмо, баночки и палетки косметики, — у меня нет.
Ева прищурилась:
— Давай-ка честно, ты сегодня хочешь уйти?
Варвара обхватила себя руками в жесте беспомощности и исподлобья глянула на Евангелину. В миг обозлилась, что сестра Доминика сразу же угадала тайное желание гостьи, и тут же почувствовала себя виноватой за неожиданную злость. Не должна она здесь быть, не ее это место, не ее дом. Вампирское логово и гильдейский оборотень — несовместимы.
— Значит, все-таки хочешь смыться, — потянула Ева и развела руками, — Что ж, силой удерживать не стану, правда, брат может обидится, — девушка искоса бросила взгляд на гостью — та сидела, будто придавленная чувством вины за неблагодарность по отношению к хозяевам дома, — Все-таки он вчера так помог тебе, Макса притащил, защиту поставил. Да и позавчера тоже у твоей квартиры... А идти то куда, знаешь?
Варя категорично мотнула головой.
— Некуда мне идти. Но и оставаться здесь надолго — значит подставить в первую очередь моих родных, учителя, тебя и..., — порывисто вздохнула, словно удерживая всхлип, — Доминика. Гильдия же будет меня искать, и когда-нибудь все-таки найдет. Я попросту права не имею так поступать с твоим братом, особенно после того, как он помог мне.
Ева победно подняла руки, призывая Варвару молчать.
— Поэтому, моя дорогая Варвара, у меня есть к тебе очень маленькое, но ответственное задание. Оно и заставит тебя остаться здесь, и ты сможешь тем самым отдать свой долг Доминику.
— Долг?
— Он же спас тебя, ты теперь спасешь его.
Варя насторожилась. Очень уж не понравился ей переход разговора от одежды и косметики до выплаты морального долга. Она сложила руки на груди и приготовилась слушать. С одной стороны, Ева права, Варвара действительно очень многим обязана Доминику. А с другой стороны, становится приживалкой она не собиралась.
Ева уселась на поручень кресла, подвинув бедром Варвару, и склонилась к ее уху. Накрутила на палец один из локонов и томно, нежно зашептала девушке:
— У меня имеется очень серьезный шкурный интерес к тебе, Варенька. Мой братец — человек не только благородных кровей, но и благородной морали. Не может, понимаешь ли, оскорбить девушку и отказать ей без уважительной причины. А ты, моя дорогая, — Варя испуганно дернула головой и встретилась глазами с Евой, — будешь шикарным оправданием Ника в отказе одной моей подруге! Ей, видишь ли, очень нравится мой брат. Настолько, что она его преследует, встречает где ни попадя, не выпускает из своих рук. А тебя Никки вчера лично принес домой, окружил своей заботой и лаской, даже цветы с утра притащил. Варенька, ты мой единственный шанс оградить Ника от Натальи. Она, конечно, мне подруга, но брата ей отдавать не хочу.
— А если просто открыто поговорить с ней?
Ева фыркнула и мягко, как маленькому неразумному ребенку, объяснила:
— Запомни, душа моя, до некоторых порой слова не доходят, они понимают только действие. Ты именно таким действием и станешь!
— Но между мной и Домиником ничего нет! — так же тихо прошептала Варвара. Ее действительно напугали и слишком ласковая интонация сестры вампира, и смысл ее слов.
— Ой ли? — хитро улыбнулась Евангелина, — Я видела, как он смотрел вчера на тебя!
Варвары вылетела из кресла как ужаленная.
— Я не буду спать с твоим братом!
— Я этого и не требую, — Ева рассмеялась и развела руками, — Наташа наверняка будет снова просиживать в этом доме дни и ночи, поэтому твоя задача — почаще бывать рядом с Ником, улыбаться ему, кокетничать. Поверь, он не потащит тебя в постель без твоего желания! Но для того, чтобы Наталья твердо уяснила, что Ник для нее закрыт, ты должна выглядеть достойной ему парой, а не бродяжкой, подобранной на улице, — Ева встала с поручня и уперла руки в боки, — Поэтому и косметику, и одежду, и деньги на развлечения я тебе дам. Твоя задача — не допустить, чтобы Ника охмурила Наталья.
Варя затрясла головой. Обрезанная челка непривычно упала на лоб,
— Он мне помог. Я не собираюсь вредить ему.
— А кто говорил о вреде? Я очень сомневаюсь, что Никки будет сильно тебе сопротивляться.
Варя беспомощно глянула на Еву.
Та попросту не оставляла ей выбора.
...
Оливер приехал в префектуру злой донельзя. По дороге в свой кабинет он рявкнул на замешкавшихся у лифта, затем обругал помощника за медлительность, устроил выволочку секретарю за торопливость. Войдя к себе, он с размаху грохнул дверью и упал в кресло, сбросив рукой документы со стола на пол. Все мешалось, все злило, все приводило в бешенство.
Оливер никак не мог избавится от преследующего его видения — Ева, кривя от злобы губы, яростно шепчет ему "Ненавижу!". Он... нет, не знал, он догадывался, что девушка не простит того, что увидела в его доме в ночь своего возвращения, но даже не подозревал, насколько больно ему будет от ее ненависти.
Еву Оливер знал с детства. С самого первого дня, когда Матвей принес в свой дом маленькую девочку двух с половиной лет, чтобы один из его учеников избавился от пагубной тяги к детской крови.
Да, тогда Доминик был наркоманом. Семидесяти лет от обращения, он был уже достаточно опытным и взрослым вампиром, чтобы избавится от боязни солнечного света и уверовать в силу крови. Доминик проживал тот период вампирского становления, когда считаешь себя всемогущим как супергерой и позволяешь себе гораздо больше, чем имеешь право. Что ему, избранному в семью высшего вампира, самого Матвея Истомина, какие-то законы клана?! Учитель встанет с ним рядом, будет им гордится и не осудит.
Отправившись в большое путешествие по Латинской Америке, Доминик сорвался. Не выдержал искушения крови юных магичек, на которой делал черный бизнес мексиканский клан, и надолго погрузился в наркотический плен. Он покупал на контрабандном рынке мизерные флакончики детской крови, напичканной магией и героином, обменивая их на деньги, драгоценности и произведения искусства. Матвей поначалу надеялся, что ученик самостоятельно справится с пагубной привычкой, но его терпению пришел конец, когда тот стал воровать вещи из его дома. Высший взялся излечить Доминика, но не помогало ничего — ни многодневное голодание, ни магические лечебные процедуры, ни даже недельное замуровывание в гробу в качестве наказания. Матвей перепробовал почти все, чтобы вытащить Доминика. Кое-кто даже советовал отправить ученика к Дитриху, Палачу клана, уж тот-то сумеет "вылечить" наркомана, но учитель был не настолько жесток. И в итоге Матвей решился на последний шаг — он принес в дом ребенка, маленькую двухлетнюю девочку, и приказал Доминику под страхом смерти следить за ней. Кормить, одевать, ухаживать, заниматься ее воспитанием и образованием. Это был последний шанс, что Матвей давал ученику. Если тот хотя бы одним клыком коснется ребенка, учитель обещал лично вколоть Доминику раствор серебра.
Учитель назвал девочку Евой, посчитав ее символом возвращения своего ученика к нормальной, не замутненной наркотическими иллюзиями жизни. Доминик, сам уже давно проклявший свою безрассудную страсть к детской крови и слезно моливший Матвея помочь справится с зависимостью, ухватился за Еву, как за единственную надежду к спасению. Ему было очень тяжело. Каждую секунду он боролся с яростным желанием впиться в горло малышки, каждый миг силой воли уговаривал себя прекратить испытывать обуревавшую его жажду крови.
И Оливер ему в этом помогал. Находился рядом, удерживал, успокаивал. Несколько раз оттаскивал уже выпустившего клыки вампира от ребенка и постоянно следил за другом. Тот плакал и умолял дать попробовать хоть каплю крови Евы или позволить ему уйти из дома, чтобы избавиться от страданий, но Олли ежесекундно заставлял Ника ухаживать за ребенком — готовить для Евы и кормить ее с ложечки, купать девочку и гулять с ней на детской площадке, лечить ее ссадины и царапины. И сдерживал, сдерживал, сдерживал...
В итоге, Доминик победил свою болезнь. С огромным трудом и большой силой воли он сумел избавиться от тяги к детской крови. И все благодаря учителю, другу и двухлетнему ребенку.
Еву Матвей удочерил, и девочка стала Доминику младшей и безумно любимой сестренкой. Избалованной донельзя, шаловливой хулиганкой с черными кудряшками, яркими синими озорными глазами и ямочками на пухлых щечках.
Любое ее желание становилось законом для двух взрослых вампиров. Ева захотела пони — Матвей бросал все дела и ехал на конюшню выбирать для дочери лошадку. Ева захотела в цирк — и Доминик быстро прощался с высокопоставленными гостями, чтобы лично отвезти ребенка. У Евы плохое настроение, она капризничает — и все в доме ходили на цыпочках, чтобы лишний раз не раздражать приемную дочь высшего. Но, несмотря ни на что, девочка росла доброй, совестливой и отзывчивой. Матвей не раз заставал в своем доме принесенных Евой с улицы котят и щенков, а Доминик частенько залечивал ссадины, полученные в драке за справедливость.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
