И вновь мой финал вызвал у неё очень сильную реакцию, как будто до этого всё было понарошку, и лишь сейчас она действительно получила долгожданную разрядку.

"Однозначно надо разбираться!" — дал я себе мысленный зарок, падая рядом с блаженно растёкшейся в позе морской звезды Полли.

* * *

Уже привычный живой санузел... ан нет, не совсем привычный — в прошлый раз он меня не облизывал! Впрочем, испугаться я не успел, конфуз в такой ситуации, даже если бы и случился, за конфуз считаться не мог, так что я направился в душ и завтракать.

За завтраком я поднял очень важный для меня лично вопрос, даже два. Во-первых, какими источниками дохода мы располагаем, а во-вторых, как именно я могу помочь этот самый доход увеличить.

С первым вопросом разобрались очень быстро: деньги в деревне хождение имеют, и мои хозяюшки, оказывается, за время совместных охот сколотили на четверых очень нехилое такое состояние, которого хватит безбедно жить впятером года три — как раз с запасом до прихода той самой Чёрной Луны, будь она неладна, а дальше — уже знакомое, "переедешь в центр, возьмёшь жён и вообще не парься". Единственное, что меня реально останавливало от самых радикальных воспитательных мер (ну или как минимум матерного ора) — они же это от всей души и реально не видят в этом никакой проблемы, наоборот, считают что только так и надо, что только так и можно! Что мужик должен жить на всём готовом в своё удовольствие, а женщины должны пахать, как не в себя, обеспечивая и его, и себя, и детей, да ещё и хозяйством заниматься.

Правда, выяснились и некоторые неожиданные подробности. То самое домашнее хозяйство отнимает у женщин не так уж и много что времени, что сил. И если экономить время помогает вот это вот банальное многожёнство (так-то разделение труда ещё Форд хвалил), то вот силы экономить им просто не надо. Они сильные. В смысле, очень сильные. Полли, которая весила меньше, чем пол-меня, была меня сильнее! Даже Бетти, которая была ну совсем крошкой, что я мог поднять её чуть ли не одной рукой (что их изрядно поразило и восхитило), уступала мне в силе совсем немного! Лиззи была где-то на уровне Полли, а вот про Минни было даже страшно подумать! И слова про "самую сильную на хуторе" неожиданно заиграли новыми красками. И выносливость у них была под стать силе. Собственно, потому-то и заинтересовалась Минни моими упоминаниями тренировок, что очень хотела стать ещё сильнее — но как-то вокруг не было ничего такого, что требовало бы от неё хоть сколько-то заметного усилия. Ну вот банально: порубить и принести дрова на готовку — так их сложнее ухватить (ибо рассыпаются), чем нести! Топор, которым она их колет — здоровенный и увесистый, мне под две руки как раз, а она им одной рукой машет, как пушинкой и даже порой положить забывает, "ну он же лёгкий". К слову, именно этим вот топором Минни вырубила длинные жерди для импровизированных носилок, на которых они меня из лесу несли, и со мной на руках по этому лесу бежала несколько часов непрерывно, остальные лишь страховали на поворотах да ветки придерживали. Словом, отличная почва, чтобы заработать комплекс неполноценности.

И на фоне вот такой вот чудовищной выносливости уже неоднократно мною наблюдавшиеся "отъезды" от банального оргазма... ладно, не банального, а совместного, но всё равно! Словом, "Лейкин, ты куда? — В библиотеку!", как было в одном чудесном мультике.

Моё желание отправиться в библиотеку вызвало у дам гораздо большее одобрение, чем все предыдущие рассуждения о принесении пользы (и даже о необходимости физических нагрузок для поддержания здоровья) вместе взятые.

* * *

Библиотечный индекс — это, конечно, не поиск в интернете, особенно если учесть, что логика его составителя была на мой взгляд донельзя странной. Например, с каких это пор дата выхода является чуть ли не самым главным критерием упорядочивания? Ладно бы автор, но нет! Впрочем, даже такой индекс гораздо лучше, чем совсем никакого — общее количество свитков в библиотеке, как оказалось, подбиралось к десяти тысячам, и просматривать их все самому, даже одни лишь названия — жизни не хватит. То есть, мне-то как раз хватит, а вот у девочек, с их дурацкими планами героически погибнуть через год или два, столько времени нет точно.

Найденный индекс индексов мою задачу несколько упростил — во-первых, оказалось, что почти две трети свитков — это более новые копии старых, переложения на более современный язык. Местная письменность оказалась даже интереснее, чем выглядела на первый взгляд: при чтении эти вот странные знаки разворачивались в сознании в слова и предложения (и даже целые абзацы порой) как бы сами, но чтобы что-то написать — нельзя было просто скопировать уже написанный знак, надо было максимально чётко сформулировать, что именно ты хочешь изложить — и всё! Знак готов! Просто мечта, если умеешь (или хотя бы привык) работать головой, и просто кошмар, если в голове каша. Толстый намёк: к полтиннику большинство людей обычно уже давно окончательно определяются с выбором, а я каши не любил с детства.

Словом, обложившись письменными принадлежностями, я закопался в индексы, чтобы для начала хотя бы составить список тем, по которым тексты раскладывались (вроде ботаники или брачных ритуалов), и дубликатов свитков, дабы не перечитывать по три раза одно и то же, а сразу брать оригинал.

Заодно оценил разницу между тем самым современным переложением и древним оригиналом. Нет, никаких ятей или чего похуже я там не увидел, но вот общее ощущение было презабавное, сразу представился некий старец с длиннющей седой бородой, который, старательно окая и грозно воздевая костлявый палец, учит "ужасную современную молодёжь" уму-разуму. Толково, кстати, учит — подробно и с доходчивыми примерами... хотя, может, и не для всех доходчивыми.

В общем, несколько часов пролетели совершенно незаметно, и уже второй лист местной бумаги начал покрываться заметками, когда за мной пришла Бетти — звать обедать... правда, с её слов получалось, что немножко времени до обеда ещё есть — может, пять минут, может, десять, а может и все пятнадцать. Закопавшись в свитки я как-то совсем не сразу сообразил, с чего бы вдруг такая неопределённость, а когда сообразил, нарочито медленно стал наводить на столе порядок, мол, да-да, сейчас-сейчас, вот, помоги, пожалуйста, убери свиток в шкаф...

И когда она повернулась к шкафу и вся вытянулась на цыпочках, пытаясь достать до нужной полки, я обнял её со спины, а потом, всё так же крепко прижимая, приподнял, как бы помогая, но чтобы она обязательно заметила, что я очень рад её видеть, и ещё больше — обнимать.

Наверное, Лиззи бы нас осудила за секс с опорой на книжный шкаф, но мне было банально интересно попробовать, тем более, что шкафы выглядели достаточно фундаментальными, как будто вросшими в пол... хотя — почему "как будто"? Скорее всего так оно и было! Я бы их ещё и в потолок упёр, чтобы наверняка, но потолки во всём доме были высокие, метра три с четвертью, а то и с половиной (если судить по Лиззи и Минни), и постоянно лазить на такую высоту было бы утомительно, а так ещё и свежий воздух лучше циркулирует.

Бетти послушно вцепилась руками в полки и упёрлась ногами, а я уже привычно ухватил её за таз и решительно потянул на себя. После почти двухдневного перерыва она явно отошла от всех неприятных ощущений (если они и вправду были такими уж неприятными), а немного разработанная норка сузилась обратно, хоть и не настолько, какой была в наш первый раз.

Её непонятная поза — наполовину висящая, с откляченной навстречу мне попой — позволила мне войти глубже, чем раньше, но я всё равно тянул её в полную силу, пытаясь погрузиться до самого основания, каждым толчком исторгая из неё хорошо знакомый сладострастный писк наслаждения на грани боли.

Опаздывать на обед никак не хотелось, даже если я был совершенно уверен, что остальные девушки где-то рядом и старательно подслушивают, а значит, и обед будет ровно тогда, когда я приду — начальство не опаздывает, начальство задерживается — так что я прибавил темп, решительно приближая развязку. Чтобы помочь Бетти, я передвинул одну руку выше и ущипнул её за сосок, сначала за правый, а потом, оценив её реакцию, и за левый — после небольшой паузы, чтобы успела отдышаться.

Финал был уже близок, и я шепнул ей на ушко... точнее, над ушком, и довольно высоко:

— Я сейчас! — и, не дожидаясь ответных действий, вновь ущипнул за сосок, а указательным пальцем другой руки совсем неделикатно покатал горошину клитора.

Может быть, я и не совсем прав насчёт её мазохистских наклонностей, но вот с "кнопочкой" угадал точно. И вновь совместный оргазм её едва не до бессознательного состояния довёл, а уж как её норка стиснула мой член — я всерьёз начал опасаться что не смогу его вытащить, даже если нас обоих прямо на Северный полюс закинут, но обошлось: через пару минут её перестало потряхивать, она расслабленно стекла на пол, а ещё через минуту уже как ни в чём не бывало поправляла своё коротенькое платьишко, стреляя в мою сторону явно довольным взглядом.

Даже если и неправ — она, похоже, нисколько не возражает...

Обед прошёл под разговоры о книгах, истории, монстрах и тренировках.

Путём осторожных расспросов я выяснил, что библиотека есть в каждом доме, и набор свитков везде не просто похожий, а практически идентичный. Даже если монстры одолевают защитниц и пробиваются до самых мужских покоев (потому и расположенных в самой глубине) — материальные ценности их нисколько не интересуют, даже еда. А мужчины занимаются как раз тем, что эти свитки перечитывают и время от времени переписывают, если вдруг какой оказывается излишне сложным для восприятия. Это отлично объясняло, почему в индексе такое внимание уделялось дате: чем свежее свиток — тем легче его читать. Правда, меня в этом несколько смущали неизбежно накапливающиеся ошибки и искажения, но, видимо, мужчины регулярно собирались и для этого тоже: обсуждали тонкости формулировок. Ладно, это очко мы отдадим Гриффиндору, так уж и быть.

История этого мира была очень древней, очень запутанной и практически остановившейся. Когда-то давно жили-были немерено крутые люди, которые создали и древодома (которые служат несколько веков, но потом всё же стареют и увядают, и приходится выращивать новые), и эту вот волшебную письменность, и много иных чудес, не доживших до наших времён. И, как положено, случилась фигня. Не то люди откопали что-то, к откапыванию категорически противопоказанное, не то пожадничали до силы/знаний/печенек и прогневили каких-то особо обидчивых богов — результат стандартный: на род людской пало страшное проклятие в виде тех самых монстров, массового бесплодия у женщин и упадка сил у мужчин, из-за чего роду людскому, и так находящемуся под угрозой истребления, грозило ещё и вымирание. Насчёт вымирания я, правда, сомневаюсь — в прошлой жизни был широко известен факт, что уровень детности, обеспечивающий сохранение населения, составляет около двух с четвертью детей на женщину. С поправкой на существенный перекос полов (раз в десять, как я понял) и высокий уровень женского бесплодия (примерно две трети), рожая по семь-десять детей за жизнь здешние фертильные женщины перекрывали естественную убыль с двукратным запасом — благодаря магии, детская смертность в этом мире практически отсутствовала, как и в моём прежнем. Видимо, регулярные нападения обходились довольно-таки дорого.

Монстры были странными. Очень опасными и очень странными. Никто не видал двух одинаковых монстров — все были разными. Они походили на крокодилов и тигров, на огромных собак и птиц, на змей и динозавров, на гигантских пауков и саранчу, и вообще примерно на что угодно. Объединяли их только две черты: всепожирающая ненависть к людям и невероятная сила. Именно поэтому Минни, собственными глазами видевшая нападение в свою первую Чёрную Луну, захотела стать сильной-пресильной и убить всех монстров. Правда, когда подросла, решила начать с задачи "попроще" — всех защитить...

Свои рассказы о тренировках я честно предварил словами о том, что голая сила — это мало, надо ещё и уметь драться, причём не "вообще", а против конкретного противника, что крайне затруднительно без хоть какой-нибудь достоверной информации об этом самом противнике. Можно попробовать сделать какое-нибудь оружие покрепче, раз уж обычное охотничье монстров не берёт, но на открытом пространстве монстры тупо давят числом, а в доме особо ничем и не помашешь — тесно.

Огня монстры не боялись, он их обжигал как и любых обычных живых существ, но и не более того, а учитывая их силу и прочность — заметного результата не было. Аналогично и с любыми иными воздействиями: никаких особенных слабостей монстры не имели, за многие века люди перепробовали примерно всё, и в итоге остановились на текущей схеме: поселения вроде нашего Зелёного Камня в виде нескольких колец, где во время нападения монстров всех мужчин и детей укрывают в самом центре, а во внешних кольцах бесплодные женщины сражаются с монстрами, причём главная задача даже не столько уничтожить, сколько задержать: нашествие монстров длится ровно одну ночь, и с приходом рассвета все монстры обращаются в бегство, докуда бы они ни успели добраться. Солнечный свет монстрам не страшен ни в каком смысле — это было проверено едва ли не самым первым. Словом, никаких иных вариантов, кроме грубой силы.

Я спросил про щиты, доспехи и совсем короткое оружие, типа кинжалов или катаров(*). Оказалось, что доспехи используются в обязательном порядке — лёгкие (ибо восемь-десять часов боя — это долго даже для здешних женщин), лишь с несколькими небольшими металлическими накладками. Щиты и кинжалы тоже пробовали — но без особого успеха, ибо некоторые монстры имеют когти, щупальца и когти на щупальцах, которыми весьма успешно щиты пробивают или захватывают, фактически, выводя руку из боя. Кинжалы показали себя несколько лучше, но в долгом бою рука устаёт держать, а рукоять начинает скользить, от собственного ли пота, от вражеской ли крови — уже неважно. А что такое катар?

* — Очень специфический индийский тычковый кинжал с поперечной рукоятью и закрывающим руку сверху и снизу эфесом в виде буквы Н (хват за перекладину).

Я был твёрдо уверен в конвергенции эволюции оружия, но вот поди ж ты — тычковый кинжал в этом мире не придумали. Мой быстрый набросок и короткий рассказ о применении заставил всех крепко задуматься, а упоминание специальных шнурков для крепления к предплечью вызвало многозначительное "О-о-о!", почему-то немедленно напомнившее мне о баклерах, то бишь, щитах маленьких и порой цельнометаллических, которые, как рассказывал мне один хороший человек, можно ещё оснастить шипами по переднему краю на манер того же катара. И края наточить, специально для всяких щупалец.

По итогам обсуждения от баклеров всё же отказались, как и от вспомнившейся мне в процессе "перчатки ниндзя" с когтями (как у старины Фредди, только двухсантиметровые крючья, а не десятисантиметровые лезвия, и вообще немножко более правдоподобная), просто объединив катар с наручем. Один такой надеть на левую руку, чтобы рубить и колоть, а правую оставить свободной, чтобы или кулаком бить, или хватать и держать — словом, сохранить универсальность.