| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
легковерного пожурил. Надо ли говорить, что британцы в союзе с некоторыми
другими державами обоих императоров одолели?
Сейчас у Империи, ты сам знаешь, ситуация аховая. В случае чего, англичан
на Балтике только мины и крепостные одиннадцатидюймовки у Кронштадта остановят,
да, быть может, "Петр I"*, если в машинах сложностей не будет.
— Пушки-то крупповские, — царь недовольно заворочался в кресле, — или есть
уже и обуховские тоже?
— Есть и обуховские, Саша. Так вот, если позволишь, я закончу; как говаривала
прабабка Екатерина, в наше просвещённое время... Так вот в наше с тобой
просвещённое время с подводными лодками не экспериментируют лишь ленивые нищие,
впрочем, сам Наполеон оценил прожектёра, когда на Святой Елене поселился, но
уж поздно было, ибо вскоре сей не совсем августейший полководец таинственным
образом преставился. Да и аэростаты во всех последних войнах себя наилучшим
образом зарекомендовали. И в штурме Плевны применялись, ты ж их видел, по
применению же,.. хм. Спроси хоть у Милютина, он этим всем занимался...
— Пожалуй, спрошу... — государь вздохнул, и пристально посмотрел на великого
князя, — любезный брат, твой Костя хотел поговорить со мной о твоём старшем
отпрыске...
Повисло недолгое, но насыщенное молчание.
— Дорогой Сандро, — генерал-адмирал по-прежнему смотрел в окно, — только в
твоей воле перевести Николу туда, где он нужнее.
Царь невесело улыбнулся.
— А почему не в Одессу? Сашенька Демидова полгода жила там, рожала второго
ребёнка от твоего отпрыска.
Великий князь искоса глянул на старшего брата. Взгляды скрестились, словно
отточенные клинки.
— Нет, Саша, я прошу вернуть его обратно в Крым.
Теперь Александр II смотрел на Константина удивлённо.
— Хочешь, чтобы он опять с цепи сорвался?
— Посмотрим... хотя вряд ли, безделья не будет. Я нашёл ему занятие.
Государь моргнул и махнул рукой.
— Посмотрим, Костя. Я сообщу тебе о Моём решении... Что тебе, граф, — царь
обернулся к возникшему в круге света от лампы Адлербергу.
— Государь, подъезжаем. — Министр двора прираздвинул занавески. За окнами
мелькали тускло освещённые окраины столицы.
— Я же не одет! Да и, черт возьми, граф! Там же...
— Все в порядке, ваше величество, Екатерина Михайловна предупреждена и
вместе с госпожой Шебеко готовы покинуть поезд. Через пять минут поезд
остановится перед семафором, — прошептал государю на ухо Адлерберг, —
флигель-адъютант Назимов сопроводит дам...
Император, вставая из уютного кресла, посмотрел на брата. Генерал-адмирал
невозмутимо допивал чай, поглядывал в окно. Граф Адлерберг неслышно ушёл.
* Первый в мире башенно-брустверный броненосец, русской постройки. Вначале
планировался как одиночный океанский рейдер.
Поезд оживал, зашевелилась свита, забегали адъютанты, денщики вынесли и уже
держали наготове мундир и шинель, камердинер расправлял щеточкой
императорские бакенбарды.
На секунду поезд притормозил возле открытого семафора стрелки, ведшей на
строящуюся сортировочную станцию, где осталась княжна Долгорукая с
конфиденткой; вот уже и последний семафор приветственно поднял руку;
потянулся перрон, густо усыпанный орлами и звездами траурно-пышной свиты. Замер
почетный караул Лейб-гвардии Кирасирского полка и император шагнул с
подножки вагона навстречу генерал-адъютанту Мезенцеву, прибывшему в столицу
двумя днями ранее. Столичный градоначальник Трепов, министры Валуев, Тимашев,
адмирал Посьет и прочая, прочая, прочая. Из вагона, предводительствуемая
Адлербергом, посыпалась личная свита Александра II.
Когда самодержец подошел к министру внутренних дел, обычно слабое его
рукопожатие превратилось в стальные тиски.
— Здравствуй, конституционалист!
— Государь... — произнес Тимашев, выпучивая от боли глаза. Но царь уже
следовал к парадной карете, вытирая руку платком и не скрывая всплывшего на
лице брезгливого выражения.
Во противуположность старшему брату генерал-адмирал вышел из вагона охраны,
сопровождаемый одним лишь адъютантом, не привлекая особого внимания, прошел
к стоящему у дальнего подъезда экипажу. Бородатый кучер наклонился с козел:
— В Мраморный, ваше императорское высочество?
— В Академию Наук.
Глава 4
Будни Географического общества
Среда, 2 ноября 1877
Санкт-Петербург
Все говорят со страхом и ужасом
о партии Мраморного дворца.
К.П.Победоносцев.
Когда открываешь романы Александра Дюма, каких только
принцев там не встретишь... Герцог Анжуйский, Орлеанский, Бургундский.
Герцог Лонгвиль. Герцог Вандом. У каждого свой нрав и характер, свои интриги
и окружение; свой и тому подобное. Поневоле задаешься
вопросом, как же обстояли дела в России.
Плохо обстояли.
Князей Серпуховских, Боровских, Галичских, Можайских и Угличских их старшие
родичи, великие князья Московские планомерно сживали со света, начиная с
Василия II Темного. Правда, и было за что. Потом случалось, реабилитировали
посмертно — зайдите в Архангельский собор*...
Первые Романовы были не столь многочисленны. Точнее сказать, часто умирали
во младенчестве. После Михаила Федоровича остался один сын. Алексей
Михайлович оставил трех малолетних. Все сколько-нибудь да процарствовали.
Федор, Иван, Петр.
Судьба Петрова потомства известна. Не задалось потомство. Век XVIII —
женский век русской истории. Новая глава, неофициально называемая в России
Голштейн-Готторпской, в истории рода Романовых начинается с Павла Первого и
его потомков.
Потомков было много. Только сыновей четверо. Александр, Константин,
Николай, Михаил. Все они носили титул великих князей. Старшие двое — еще и
цесаревичей. Порядок престолонаследия был утвержден Павлом строго, по прямой
линии и праву первородства, то есть от отца к старшему сыну и так далее.
Из четырех братьев Павловичей законное мужское потомство оставил только
Николай, Александр I сыновей не оставил. Династический кризис и промедление с
передачей престола едва не закончились военным переворотом. Мятежом. Попыткой
дворянской революции — как кому будет угодно трактовать события четырнадцатого
декабря тысяча восемьсот двадцать пятого года. С точки зрения победившего
Николая I это был мятеж. Со всеми вытекающими отсюда картечными залпами,
веревками и шпицрутенами...
Судьбой сыновей — опять Александр, Константин, Николай и Михаил, Николай
Павлович распорядился так: Александру при жизни отца управлять гвардией,
потом — наследовать трон; Константин с детства воспитывался для флотской
службы; Николай Николаевич Старший, как его отметила история, командовал
гвардией после смерти отца; Михаил стал наместником Кавказа, вице-королём,
так сказать.
Как Вы знаете, во время этой войны Николай был главнокомандующим на Балканах,
Михаил на Кавказе. Следующее поколение Романовых насчитывало около двадцати
человек. Одних Николаев четверо**, а ведь появлялось уже новое поколение —
правнуки Николая I, Николай и Георгий Александровичи. Различали тезок по
прозвищам, семейным ласковым именам. Владельческих титулов*3 в романовской
России не полагалось.
* На территории московского Кремля.
** Никса (см. прим. выше), Никола (Николай Константинович, старший сын
Константина Николаевича), Николаша (Николай Николаевич Младший), Бимбо
(Николай Михайлович).
*3 Владельческий титул — титул, присваиваемый по владениям.
Из окружения Константина Николаевича вышла целая плеяда известных деятелей
российской истории. Сам же великий князь Константин Николаевич Романов не
пользуется любовью наших "серьёзных" историков. Хотя сделал для России немало.
Разве что академик Тарле упоминает его на страницах "Нахимова" и "Крымской
войны", оставшейся, впрочем, недописанной. Не очень повезло ему и в
художественной литературе.
Заглянув в сетевое _пространство Интернета_, мы обнаружили пропасть статей,
посвящённых его "беспутному" старшему сыну, выудили биографию второго сына
Константина, более известного под псевдонимом "К.Р." и на том практически
всё... Слава Богу, существует Русский биографический словарь, изданный под
наблюдением председателя Императорского Русского исторического общества, в
коем ему посвящено аж тридцать шесть страниц. До обидного мало, если
учитывать ту роль, которую он сыграл в истории России. В привычной истории
России, ход которой в общих чертах известен всякому...
Мы с Вами, читатель, имеем дело с особым вариантом истории Российской, в
котором котором великому князю, председателю Государственного совета доведётся
сыграть несравненно большую роль, и осмеливаемся посоветовать пристальнее
вглядеться в невысокую фигуру в адмиральском кителе, быстрым шагом идущую по
зданию Императорской Академии Наук, что на Васильевском острове.
Надо заметить, что полночные размышления наши над грудами книг и документов
время от времени прерывались духом великого князя, некстати обрывавшего потоки
наших мыслей заполошными телефонными трелями. Поверьте, читатель, ничего
особенного в этом нет, так как его высочество смолоду предрасположен был и к
техническому прогрессу и к мистицизму (баловался столоверчением). Тогда это
было модным увлечением высшего света, и баловалась, собственно, в основном его
супруга, великая княгиня Александра Иосифовна, дама характера пылкого и
необузданного, страстно желавшая узнать в потустороннем мире, когда же её
_Constant_ займёт трон российских императоров. Довопрошалась однажды Александра
Иосифовна до того, что медиум её, мадемуазель Анненкова вынуждена была убраться
из пределов Российской империи со скандалом. Слишком уж явно прослеживались
связи её папеньки с секретными службами Наполеона III.
Позднее грянул ужасный скандал со старшим сыном, по разным, так толком и не
проверенным современными историками версиям укравшим то ли семейные иконы, то
ли маменькины бриллианты; но к этой истории мы ещё вернёмся...
Президент Императорской Академии Наук адмирал Фёдор Иванович Литке, некогда
воспитатель Константина Николаевича, давно уже болел, и с его любезного
разрешения великий князь пользовался порой его кабинетом. Генерал-адмирал
прошёл через приёмную, где оставил адъютанта, кивнул в ответ на поклон старого
одноглазого секретаря, достал из связки ключей сложный многобородчатый,
открыл дверь и зашёл внутрь. Маленький портфель, который он держал в левой
руке, открывая дверь в кабинет, был водружён на стол, рядом с сигарной
коробкой, после чего, садясь в кресло, Константин Николаевич нажал на кнопку
звонка.
Через полминуты появился тот же адъютант в мундире кавторанга и фуражке,
держащий в руках кипу запечатанных пакетов.
— Почта, Ваше императорское высочество. Вчера вечером прибыли пакеты из
Кронштадта, еще один международной почтой от командира "Витязя", этот из
Москвы, и сегодняшний от вице-адмирала Попова. Тут ещё "Морской сборник",
— после чего, понизив голос, добавил, — и еще есть пакеты, в журнале
входящих _не зарегистрированные_.
— Вольно, идите.
Адъютант, отдав честь приложением руки к головному убору, вышел.
Константин с отсутствующим вырвжением лица, размяв кисти, побарабанил
пальцами по крышке стола, после чего нажал кнопку другого звонка. В ожидании
следующего посетителя он открыл один из пакетов, проглядел написанное и сгрёб
остатнюю гору корреспонденции в объёмистый ящик стола. Портфель отправился под
замок в отделение шкафа-бюро.
Минут через десять в кабинет постучали. Вошёл секретарь.
— Ваше императорское высочество, прибыл Семёнов.
— Ну так проси.
В дверях возникла фигура вице-председателя Русского Географического
общества.
Константин Николаевич снова открыл ящик стола и достал из него один из
пакетов.
— Присаживайся, Пётр Петрович. Тебе поклон от Фёдор Иваныча, видел я его
вчера, бодрится адмирал... Тут вот пакет от Миклухи. Просмотри, и скажи, что
думаешь.
Семёнов церемонно кивнул, водрузил на нос очки и заскользил взглядом по
строчкам. Неожиданно он оторвался от чтения и, поправив ворот, озабоченно
спросил:
— Господин председатель*, вам пакет Пржевальского принесли?
— Ты уже прочёл? — великий князь усмехнулся привычной шутке.
— Да. Но Пржевальский пишет на в некотором смысле смыкающуюся тему.
Константин Николаевич слегка улыбнулся. — Увы, мне, как моряку, Миклуха
всё же ближе, не находишь?
Семёнов улыбнулся в ответ.
— И там и там власть у вас в руках, вам её и употребить.
— И мой августейший брат повесит нас обоих сам понимаешь за какие заслуги, и
лишь в качестве особой милости — за шею. — Константин улыбнулся шире, но
глаза его веселья так и не выразили.
Вице-председатель смолчал. Председатель достал из коробки сигару, с
ожесточением отрезал кончик гильотинкой и закурил. Улыбка его превратилась в
"кошелёк". Между затяжками великий князь достал из стола лист бумаги и
карандаш.
— Давай обсудим, Пётр Петрович. Если принять предложение Миклухи, получим
ухудшение отношений с Британией и, возможно, с Германией, нашим последним
континентальным союзником. И возникают несколько препятствий, вспомни
цусимский инцидент**... Если принять за точку отправки предложение
Пржевальского, то на нас в обиде только Британия.
* Великий князь был председателем Императорского Русского Географического
общества с @1852 г.
** На один из островов Цусимской гряды в 1860-61 годах претендовала Россия,
собираясь вести там строительство флотской угольной станции, правитель
архипелага не возражал. Помешал этим планам дипломатический конфликт с
Британией.
— Ну коли так нужна точка там... А если предложить Германии совместное
владение? Заодно упрощается решение проблемы с рабочей силой, немцам её
проще доставить, например из Китая. Проект, берег и часть денег наши,
рабочие их.
— Германских и, в первую очередь, британских шпионов среди китайцев потом в
речке топить, или пусть на подручных средствах домой добираются? Хотя,
впрочем, без рабочей силы и после не обойтись.
— Может, ваше высочество, рядом поселим? Иначе секретность совсем не
соблюсти, а так проконтролируем.
— Добро мыслишь, Пётр Петрович. Ладно. Разберёмся. Сейчас лучше займёмся
"злобой дня".
За сим вице-председатель Русского Географического Общества откланялся и
ушёл в свой кабинет.
Генерал-адмирал достал из кармана часы, сверил с хронометром, и в этот
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
