Глаз Василиска (Beta)

— Вы добровольно прибыли на остров?

— Если вы считаете, что меня кто-то вынудил сделать это, то совершенно ошибаетесь.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Фаулер не отрывал глаз от радуги.

— Да, это было мое добровольное решение.

— К этому моменту вы уже знали Эдгара Фитча?

— Нет, мы познакомились здесь, на острове, месяца три назад.

— Почему вы покинули большую землю?

— Разве это имеет какое-то отношение к тому, что сделали с моим... учителем?

Батлер придвинула кружку с чаем к ридикюлю и незаметно вытащила из него маленький флакончик. Несколько капель упало в горячий напиток, а сама Батлер театрально зарыдала, прикрыв это действие платком. Так же незаметно флакончик был спрятан в руке и убран обратно в ридикюль. Запах масла черного тмина кружил голову и путал мысли. Фаулер поражался как столь хрупкая леди держала себя в руках. Железная хватка. Ещё один мазок к её образу. Стоило догадаться, что перед ними не та женщина, за которую они могли бы её принять с первого взгляда.

— Вы правы, наверное, не имеет, но на вопросы следствия вы обязаны отвечать неукоснительно и честно.

— Ох уж эти правила... — Батлер мешала ложкой пустую воду. Перкинс что-то заикнулся о сахаре, но Батлер лишь покачала головой. Конечно она размешивала не воображаемый сахар, а давала разойтись сделанной на скорую руку настойке, которую заранее купила на черном рынке. Фаулер смотрел в окно и старался дышать как можно реже.

— Мой отец оказался должен крупную сумму денег. Он был слишком азартен, чтобы вовремя остановится.

Румянец сошел со щек девушки, черты лица стали тонкими, а взгляд холодным.

— Подпольный тотализатор?

— Я не знаю, не уверена. Но нам с матерью пришлось не сладко. Отец заложил дом и почти все наше имущество. Даже старый загородный домик с террасой и мезонином где я любила читать книги. После того как отец умер, мы остались буквально ни с чем. Мама нашла себе хахаля. Ей повезло он был уважаемым человеком в обществе, очень не бедный. Он приютил нас у себя. Подлый мерзавец! Днём он играл в доброго отчима, обожал мою мать и баловал меня модными нарядами, а по ночам тайно приходил ко мне в комнату и насиловал, а я боялась даже пикнуть! Мать боготворила его... Когда мне все это надоело, я убежала из их дома, села на корабль и приплыла сюда. Вы довольны?

— Вполне, — тут же отреагировал Фаулер и повернулся к девушке лицом. Её психопортрет окончательно сложился, и инспектор горько вздохнул.

— Вы нашли тело своего учителя, когда пришли к нему утром. Зачем? Насколько мне известно вы в положении и мы не будем долго гадать кто отец ребенка, но все же тем утром вы пришли к нему, а значит уходили. Как часто вы ссорились?

Батлер вжала голову в плечи от такого напора и бестактности, с которой дедуктировал Фаулер.

— Простите инспектор, но это слишком личное. Вы не можете знать кто отец моего ребенка, но все же вы намекаете что я спала с Эдгаром, — её скулы двигались со злостью.

— Можно вашу руку?

Фаулер встал и протянул Батлер ладонь. Она встала вслед за ним и разъяренно смотря инспектору в глаза протянула левую руку. Фаулеру было достаточно короткого взгляда чтобы понять кто именно оставил на предплечье покойного Фитча те следы.

— Отпечатки пальцев с меня уже сняли, — Батлер говорила сквозь зубы и насупившись.

— Я вижу, — Фаулер достал из кармана порванную цепочку с кулоном в виде полумесяца и аккуратно вложил её в ладонь Батлер. — Я полагаю... нет, я уверен в том, что это ваша вещь.

Девушка замерла уставившись на полумесяц, судорожно сглотнула.

— Откуда он у вас? Я думала, что потеряла его на базаре несколько дней назад. Кто-то принес находку в участок? — это была последняя попытка Батлер отвести от себя подозрения. Фаулер сел на место, кивком предложил девушке сделать тоже самое. Она взялась за чашку, но та предательски ударилась о блюдечко в её дрожащей руке.

— Конечно же нет, мисс Батлер. Вы не теряли этот кулон на рынке, я нашел его в квартире погибшего мистера Фитча. Когда он слетел с вас во время очередной ссоры, кулон провалился между половицами. Там он и лежал до сегодняшнего утра. На какой почве вы ссорились с Эдгаром? Он не мог содержать вас?

Казалось Батлер окончательно замкнулась в себе. Она всё ещё держала кулон в руке, смотрела на него со странной тоской и нежностью.

— Это Эдгар подарил мне его. Можно ещё чая?

Батлер отложила пустую чашку и опустила голову. Перкинс потянулся к ней, но трость Фаулера легла на его руку.

— Уважаемый констебль, вы конечно можете принести нашей невольной гостье очередного чая, но знайте, что станете соучастником убийства.

Перкинс вздрогнул и сел на место. Потерянный вид Перкинса и озадаченное лицо Арчера никак не тронули Фаулера. Он совершенно не хотел объяснять им в чем тут дело. Сосредоточил все внимание на Батлер.

— Простите мисс, но у нас пока закончился чай. Ответьте сначала на мои вопросы.

В неловкой тишине Батлер застыла как восковая фигура. Кожа на её лице приняла жёлтый оттенок, мешки под глазами налились синевой.

— Я не желала Эдгару зла. Я не имею никакого отношения к его смерти.

Голос Батлер сел, но принял вполне рассудительный оттенок.

— Скорее всего это правда, — охотно кивнул Фаулер, он сцепил пальцы в замок ожидая услышать что-то крайне важное.

— Он изменил мне, — на выдохе произнесла Батлер, но тут же собралась с мыслями. — Простите, это, наверное, так глупо слышать, находясь в городе художников. О какой верности может идти речь, когда самое важное тут лишь акт творения? Я считала, что у нас с Эдгаром есть будущее. Он был необычайным человеком, творил яростно и почти слепо. Вам бы видеть его за работой, о, это был настоящий дьявол.

От нахлынувших воспоминаний Батлер заерзала на стуле и раскраснелась.

— Простите меня инспектор.

— Ничего страшного. Вы лично застукивали Кристину Беннет в кровати Эдгара? — Фаулер сказал это настолько обыденно, насколько был способен. Батлер подняла на него непонимающий и растерянный взгляд.

— Откуда вы знаете о ней? А, впрочем, какая разница, на постоялом дворе вечно моют всем кости, и видимо их связь с Эдгаром стала известной не только мне одной. К сожалению, я не видела их вместе, и не знаю, что бы сделала если увидела. Может быть все это было и к лучшему. Об измене рассказал мне сам Эдгар. В пылу азарта он не умел держать язык за зубами. Но он даже не попросил у меня прощения.

— Когда была последняя ссора? Вы дрались с Эдгаром? — Фаулер откашлялся в воротник рубашки.

— Позавчера. Он решил выставить меня за дверь, собрал вещи. Мы не кричали. Тонкие стены и любопытные уши научили нас даже разговаривать в полголоса. Никогда не забуду его глаза, когда я вцепилась ему в руку. Он не ожидал. Думал я покорно уйду. Он знал, что я ношу под сердцем его ребенка, поэтому, когда поднял на меня руку, лишь зацепил цепочку с кулоном. Наверное, я очень сильно люблю его поэтому простила тогда. Мы решили немного пожить отдельно, а вчера вечером он позвонил мне. Был очень радостным, взволнованным, смеялся как ребёнок. Он говорил, чтобы я возвращалась утром и помогла дописать картину. Эдгар сказал, что она будет гениальной. Его самой лучшей.

— Какой у вас срок? — Фаулеру пришлось разрушить повисшую тишину. Она выглядела зловещей.

— Восемь недель. Можно мне хотя бы воды?

Фаулер задумчиво хмыкнул, встал, прошёлся к окну.

— Он ничего не говорил о новых красках?

— Нет, но... Я догадалась сама. Когда увидела его тело...

Батлер всхлипнула и потянулась за платком. Фаулер развернулся к ней и напряженно скрестил руки на груди.

— То есть вы знали о Глазе Василиска?

— Да. Я знаю, что это было давно, но Эдгар жил на острове больше меня, он рассказал мне о том, как это произошло в первый раз. Двадцать человек погибло тогда, но кажется полиции удалось остановить чудовище.

— Двадцать два художника было убито. Да, с большим трудом, но я отловил и убил ту тварь.

Фаулер нисколько не стеснялся повторять это раз за разом как можно громче. Все это время Арчер смотрел на своего патрона с лёгким недоверием, не понимая, а иногда не веря в присутствии логики в некоторых словах Фаулера. Но черт возьми, инспектор пока ни разу не ошибся. И как быстро он сумел разговорить эту Лилию Батлер. Сколько же времени на это ушло бы у самого Арчера? Втереться в доверие, припугнуть, часа полтора нудных расспросов и глупых хождений по кругу. Так учили в академии. Фаулер пренебрегал или даже обошел все их наработки в области дознания. Не зря дядя отправил его именно к Фаулеру. Уникальный человек с уникальными методами.

— Я очень хочу пить...

Почти прохрипела Батлер окинув полицейских умоляющим взглядом.

— Я принесу, — Арчер не смог вынести этого взгляда, тем более Батлер рассказала все что знала и смысла мучить её дальше просто не было.

— Стойте, Арчер! — Фаулер раздражённо прикрикнул. Он протянул девушке руку. — Отдайте флакон.

Батлер нервно усмехнулась и закопалась в ридикюле. Флакон был невероятно маленьким. На миниатюрной ладони девушки, попав в углубление между средним и безымянным пальцем он был почти не различим. Лишь содержимое переливалось тёмно-коричневый цветом. Недопитым оставалось три или четыре капли.

— Вы осуждаете меня?

Батлер не положила флакон на ладонь Фаулера, небрежно кинула его в центр стола. Перкинс и Арчер с интересом разглядывали ампулу, пытаясь угадать её содержимое. Фаулер молчал. Он устало кивнул Перкинсу и тот вышел из комнаты дознания.

— Жизнь вашего ребенка исключительно на вашей совести, — Фаулер присел на край стола.

— Да! — неожиданно крикнула Батлер, опалив Фаулера и Арчера горящими глазами. — Только на моей! И никто не будет осуждать меня за это! Кому я буду нужна на острове с ребенком? И вы лучше меня знаете это! Эдгар мёртв, а мне надо жить дальше! Как-то жить тут дальше!

Она расплакалась. Выпустив на волю всех своих демонов, Батлер обессиленно опала на спинку стула и закрыла лицо руками.

— Несомненно. Вам сейчас принесут воду, — спокойно ответил Фаулер. Видеть такие истерики ему не в первой, далеко не в первой. Он снова отошёл к окну. — Значит Эдгар купил краски недавно, несколько дней назад?

— Купил? — недобро рассмеялась Батлер. Арчер заметил, что после того как Фаулер раскусил скорлупу жертвы, в которую девушка так ловко обернула себя, она уже не пыталась примерить её снова. Может быть в глубине души она даже была этому благодарна.

— Откуда у Эдгара деньги. Он был нищим. Уж поверьте мне на слово.

— Да уж, — многозначительно хмыкнул Фаулер. Уж чего-чего, а искать мнимые сбережения островитян было делом самым безнадежным. Он вернул разговор в правильное русло: — Значит краски ему подарили?

— Скорее всего. На вора Эдгар тоже был не похож, — Батлер устало махнула рукой. Когда в дознавательскую вернулся Перкинс с графиком воды, девушка жадно пила её прямо из горла. Арчер с изумлением смотрел на это действо.

— Это яд. Начал действие, — Фаулер кивнул на флакон. Перкинс побледнел и потёр лоб.

— Так что же там? — он взял флакон с темной жидкостью в руки, но Фаулер грубо вырвал его.

— Было бы справедливо призвать вас к ответственности за халатность, констебль! — Фаулер сверкнул глазами, но тут же сменил гнев на милость. Он спрятал флакончик с маслом черного тмина в карман жилетки. — Но боюсь сейчас не время для этого. В городе объявился убийца.

— Я вызову медиков! — Перкинс выпрямился по струнке услышав об наказании, но Фаулер остановил его и перевел внимание на Батлер.

— Только если девушка сама захочет этого.

— Нет! — почти взвизгнула Батлер, схватила ридикюль и вскочила на ноги. Её повело, но Батлер отмахнулась от протянутой Арчером руки. — Со мной все хорошо, мне не нужен медик! Где у вас тут уборная, меня подташнивает.

— Перкинс, проводите мисс в уборную, — высокомерно кивнул Фаулер. — Леди Батлер, я вынужден просить вас оставить адрес по которому вы сейчас проживаете. Если у следствия возникнут дополнительные вопросы, мы с вами свяжемся. И убедительно прошу вас пока не покидать пределы города.

— Как скажите, инспектор! — Батлер одарила Фаулера издевательской улыбкой и скрылась за дверью.

— Почему вы не спросили её о друзьях Фитча? Ведь если кто-то подарил ему краски, то это наверняка был друг, — Арчер не сразу додумался до этого вопроса. Он несколько секунд переваривал услышанное, анализировал показания Батлер, изменения в её поведении и учитывал собственные ошибки.

— Друзья? — Фаулер издевательски хмыкнул, он не торопясь одевал пальто. — Вы в городе художников, Арчер. Здесь все друг другу друзья, но я бы не советовал вам есть с ними из одной миски.

Фаулер надел шляпу и о чем-то задумался.

— Надо бы пообедать, однако, уже полдень.

Инспектор задумчиво хмыкнул и одев шляпу, учтиво попрощался с Арчером.

— Простите, а где в городе достойные заведения? — Арчер на ходу одевал пиджак, взял в охапку пальто. Фаулер обреченно вздохнул. Похоже стажер впился в него всеми зубами. А что можно было ожидать от его дяди? Тот наверняка снабдил Арчера самыми подробным психологическим портретом Фаулера и в этот раз инспектору не отделаться от надоедливого стажёра просто так. Не та масть.

56-ая параллель её величества 2:

В комнате мужского общежития за номером семь, Томас Эбенгер Арчер в тот день провёл больше времени, чем за всю прошедшую неделю. Его стремление к знаниям, навыкам и обструкции померкло по сравнению с той дисциплиной, которую дала ему жизнь и природная внимательность. Любовное письмо, адресованное мистеру Уоррену было найдено им действительно случайно, но уже несколько недель Томас наблюдал за тем, как без всяких на то причин меняется настроение каменной Лиз. Томный взгляд, иногда сбивающееся дыхание и этот блеск на не накрашенных губах. Было очевидно, что у Лизы появился ухажёр, но Арчер даже не мог себе представить какой именно. Он в очередной раз примерил у зеркала тёмно-серый плащ и шляпу-цилиндр. Элегантно и зловеще. Но не то!

— Куда ты так рядишься на ночь глядя?

Метью Райз причмокнул губами и криво усмехнулся. После отбоя ребята страдали от безделья, по большей части лёжа на своих кроватях. Томас мало с кем общался из однокурсников, считал, что на факультете в нынешние времена набиралось слишком много сброда, не имеющего к школе высшего образования никакого отношения. Поэтому пользуясь положением своей матушки долго не задерживался ни в одной комнате, а на выходных так вообще покидал стены Абенфорта.

— Чего молчишь, Арчер? На свиданку собираешься?

Райз не унимался, подначивая к разговору соседей, но худосочный с вечно болезненным лицом и огромными очками малыш Хьюз лишь усерднее углубился в чтение книги по уголовному розыску, а Стенли Вернон, обделенный хорошими манерами бугай, удачно притворился спящим. Свиданию, назначенному мистеру Уоррену в столь поздний час уже никто не мог помешать. Томас сдержанно улыбнулся своему отражению в зеркале. Он повязывал вокруг шеи шелковый серый шарф