Покерфейс попаданца

* * *

Операция, заказанная Андреем, началась на двадцать пятый день пребывания студентов в Париже. Практически она не отклонилась от разработанного плана. Всё было чётко спланировано и отрепетировано не один раз. Члены группы отлично знали свой манёвр и выполнили его практически идеально.

Даже заживление лица Андрея после операции продолжалось ровно неделю: полностью спала отечность, после удаления косметических швов практически не осталось их следов. Нервные окончания и мышцы лица не пострадали, так что мимика лица осталась прежней.

Фотографии на документы были сделаны сразу же, как врач гарантировал, что лицо полностью восстановилось после операции.

Альфа заранее согласовал с Андреем, что будет готовить ему документы на жителя Ирландии уроженца Дублина по имени Рогер Брэди. Это было значительно проще, так как даже не пришлось готовить новые документы, а удалось использовать настоящие старые, оставшиеся после гибели в конце сентября этого года во время террористической операции в Европе одного из учеников школы, лицом, фигурой и возрастом похожего на "нового" Андрея. Как узнал позже Андрей, врач специально старался сделать новое лицо Андрея похожим на лицо погибшего террориста, которое, как и тело, было изуродовано нештатным взрывом мины, собираемой им на конспиративной квартире. И, главное, этот террорист не числился в розыске и в списках неблагонадёжных лиц в полиции Ирландии и других стран Европы, в том числе Великобритании.

Он даже учился в университете Дублина на третьем курсе на факультете политологии, социологии и философии. Сдал экзамены за зимнюю сессию и, получив визу во Францию, уехал, якобы, на каникулы, чтобы познакомиться с этой прекрасной страной. Но вовремя не вернулся, просрочил визу и проживал в Париже нелегально. В Ирландии проживал этот парень вместе с матерью в собственном маленьком кирпичном домике в пригороде Дублина. Мать, узнав о трагической гибели сына, о которой ей тайно сообщили друзья сына, скоропостижно скончалась от инфаркта. Теперь, по новой легенде, придуманной Альфой и доведённой до Андрея, он в ноябре 1968 года решил вернуться в Ирландию, узнав о смерти матери. Кроме паспорта Андрей получил автомобильные права на имя Рогера Брэди, зачётную книжку с отметками о сданной зимней сессии этого года и свидетельство о рождении.

— Имей в виду, что домик, принадлежащий матери Рогера, тебе едва ли достанется в качестве наследства, так как он был дважды перезаложен в банке и деньги пошли как на учёбу Рогера в университете, так и на жизнь семьи, так как отец умер, когда сыну исполнилось семь лет, а мать была домохозяйкой. Мы бы сами прибрали его к рукам на наши нужды, но, как сказали юристы, выкуп его у банка будет стоить столько же, как и продажа его на рынке недвижимости. Имеется и хорошая новость: ты — единственный наследник и у тебя будет время до конца года, чтобы найти деньги и возвратить долг банку. Других наследников нет. Мать погибшего парня жила тихо, подруг не имела и о сыне никому ничего не рассказывала. Урна с её прахом находится в колумбарии, расположенным при церкви кладбища. Её кремировали на средства благотворительной организации, так как на её счёте в банке средств практически не было.

Дом стоит опечатанным полицией, и ты можешь пройти в полицейский участок и получить ключ от дома. Но тут же тебе вручат уведомление от банка о наступлении последнего срока возврата долга банку — тридцать первого декабря этого года", — проинформировал Андрея Альфа, вручая новые документы.

* * *

Для возвращения в Ирландию Андрей должен был обратиться в МИД Франции, покаяться в нарушении паспортных и пограничных правил — просроченной визе и нелегальной жизни в Париже, объяснив это страстной любовью, вспыхнувшей между ним и молодой француженкой, но уже угасшей, и, главное, о скоропостижной смерти матери, о которой узнал буквально на днях из разговора с друзьями по телефону с Дублином. Скорее всего в виде наказания ему не будут теперь выдавать визу во Францию в течение трёх — пяти лет, в зависимости от продемонстрированной им "степени раскаяния" и настроения лица, принимающего это решение в МИДе Франции. Всё это он узнал от Тони, который встретился с ним для получения остатка гонорара за выполнение соглашения между ними.

Так как условия соглашения между Андреем и Тони были выполнены, поэтому он передал тому оставшиеся полторы тысячи долларов и поблагодарил за помощь, оказанную ему во Франции.

* * *

Поскольку больше в институте и общежитии после своей "гибели от несчастного случая" он не появлялся, то не знал, как разворачивались события в Париже и Ленинграде.

В Париже в связи с несчастным случаем со студентом из СССР было заведено уголовное дело. Допрошены все лица, хоть в малой степени причастные к этому делу. Изучены обугленные останки тела, полностью сгоревшего в результате воспламенения бензина, которое, будучи уже без головы в результате сильнейшего удара вылетевшим осколком бокового стекла, попавшего в шею, было практически отделено от тела. Также изучены собранные на месте трагедии остатки полу сгоревшей сумки студента с конспектами лекций и другие следственные материалы. Заключение экспертов было единогласным: в результате несчастного случая погиб именно студент из СССР Андрей Боев. Его труп был отправлен в цинковом гробу в Ленинград вместе с материалами закрытого уголовного дела. Компетентные органы ознакомились с материалами уголовного дела из Франции и не стали проводить экспертизу тела погибшего студента.

Гроб был передан родителям, которые похоронили сына на кладбище в Новгороде.

Андрей не мог сам связаться с матерью — это делать было нельзя, так как любая переписка и телефонные звонки из-за границы наверняка находились под контролем компетентных органов. Однако, он позвонил по телефону Андриану в Ленинград и, пользуясь заранее согласованным с ним шифром сообщил, что у него всё в порядке и просил сообщить матери также по телефону согласованную с ней фразу, говорящую, что он жив и здоров. Это было сделано ещё до получения его родителями официального сообщения о гибели сына.

Андриан, получив сообщение от Андрея, в очередной раз подивился его удачливости и был очень обрадован тем, что никто из тех людей, кого он просил содействовать отправлению Андрея во Францию, не пострадал.

* * *

Денег у Андрея уже не было, и он решил продать украшения, полученные от Андриана, чтобы на вырученные деньги купить билет до Дублина и, чтобы где-то жить до отъезда, снять номер в отеле. Золотые часы продавать не стал, оставив их как память об Андриане.

Заработал Андрей на продаже драгоценностей полторы тысячи франков, что составляло около трёхсот долларов по официальному курсу. Имея эти деньги, он уже мог обратиться в соответствующий отдел МИДа, что и сделал на следующий день. Там ему выдали официальное предписание покинуть Францию в течение недели и запрещение в получении визы во Францию на три года. Полностью удовлетворённый этим решением Андрей приобрёл билет на авиарейс Париж — Дублин, совершаемый через три дня, потратив на него сто тридцать франков, и снял самый дешёвый одноместный номер в отеле на три дня за сто тридцать пять франков. Теперь у него осталось чуть больше тысячи двухсот франков.

Воспользовавшись тем, что деньги у него ещё имелись, он решил позвонить в Турцию по телефону из номера отеля, заказав разговор по адресу, сообщённому ему матерью перед отъездом в Париж. Телефонистка обещала соединить его с номером телефона, если он имеется по указанному адресу, в течение часа. Всё это время он просидел у телефона, ожидая звонка. Наконец раздался телефонный звонок, и телефонистка сообщила, что в настоящее время указанный господин у телефона отсутствует и можно перенести телефонный разговор на более позднее время. Андрей согласился перенести разговор на десять часов вечера, а пока пошёл прогуляться по Парижу.

* * *

Ровно в десять часов раздался звонок телефона, и Андрей снял трубку телефона. Телефонистка сообщила, что соединяет его с господином Романом Ковалёвым — именно так звали старшего брата его матери.

— Здравствуйте, господин Ковалёв, — произнёс Андрей по-русски. — Вам передаёт привет госпожа Мария Боева, в девичестве Ковалёва, Ваша младшая сестра. Я — её сын, а Вы, значит, мой дядя.

На другой стороне телефонной линии повисло напряжённое молчание. Наконец мужской хриплый голос с акцентом произнёс по-русски:

— Здравствуй-те. А почему телефонный звонок из Парижа?

— Потому, что я нахожусь сейчас в Париже. Никто в России не знает о Вашем существовании, как и просили Вы Вашу сестру. Только мне она сообщила об этом под большим секретом перед моей поездкой во Францию. От неё я узнал и Ваш адрес.

— Ясно. А как звать тебя, племяш?

— Сейчас моё имя Рогер, но как, что и почему — это не телефонный разговор. При личной встречи, если она состоится, расскажу всё подробно.

— Понятно. Ты в Париже надолго останешься?

— Нет. Через два дня вылетаю на самолёте в Дублин. Там надо порешать кое-какие срочные личные дела.

— Ты что-то говорил про личную встречу со мной. Когда планируешь?

— Дядя, я бедный студент-третьекурсник университета в Дублине. Вот когда скоплю деньги на билет в Турцию и обратно, получу визу, тогда о встрече и поговорим. А пока по просьбе матери сообщаю, что сейчас она живёт в том же городе, откуда ты уходил на фронт. Мать работает на заводе комплектовщицей, её муж, мой отец — мастером на мебельной фабрике. Все живы и здоровы. Я — единственный сын. О моём звонке и обо мне лучше не распространяться. Как уже говорил — при встрече всё расскажу. Когда окажусь в Дублине позвоню ещё раз, сообщу домашний телефон, если он имеется. Есть ли ещё вопросы, время разговора заканчивается, продлить — не могу.

— Понятно. До свидания, жду звонка.

— До свидания!

Глава четвёртая.

В Дублине Андрей бывал в прошлой жизни пару раз: первый -как турист, второй по делам работы в одной из международных организаций. Ирландия ему не очень нравилась: много самолюбия у её жителей, ещё больше бахвальства, а экономически — весьма бедная страна. Но это относилось именно к последним десятилетиям двадцатого века. В двадцать первом веке экономическое положение страны значительно улучшилось, жители стали жить богаче, появились IT индустрия, университеты повернулись в сторону выпуска специалистов по компьютерным технологиям. Но всё это случится лишь через тридцать лет.

В Дублин Андрей прилетел днём. Вещей, кроме небольшой дорожной сумки с парой чистых носков и несессером с мыльно-рыльными принадлежностями в ней у него с собой не было.

Паспортный контроль прошёл быстро: документы в порядке, лёгкая щетина на щеках, небольшие усы и зачатки бородки на лице паспортистку не смутили.

Сразу по прилёту зашёл в аэропорту в банк и обменял имеющиеся у него французские франки на местные ирландские фунты. Получил на руки 129 ирландских фунтов, почувствовал себя состоятельным человеком и на такси поехал по адресу, где находился дом матери.

Дом был невелик, где-то 70 м2, одноэтажный, построен из красного кирпича и покрыт красной же черепицей. Вход в дом выходил прямо на тротуар через маленькое крыльцо с навесом, по обеим сторонам которого были посажены до сих пор зеленеющие листвой густые кусты в рост человека, отделяемые от тротуара низким деревянным заборчиком из штакетника, выкрашенным в зелёный цвет. По бокам дома также на расстоянии метра такой же заборчик отделял соседние участки с домами. Со стороны улицы владения матери Рогера не превышали в длину десяти метров. Насколько её участок был велик в противоположную сторону, стоя на тротуаре, определить было невозможно. Что находится за домом — Андрей не разглядел. Торчать столбом перед домом и обращать на себя внимание людей на улице Андрею было невместно, и он обратился к первому же прохожему с вопросом: где располагается ближайший полицейский участок?

Оказалось, полиция находилась совсем рядом, на расстоянии двух кварталов от дома матери. Андрей вошёл в полицейский участок и на пороге его остановил полицейский, спросивший о причине его посещения полиции.

— Я недавно, будучи во Франции, узнал о смерти матери, и тут же возвратился домой. Дом опечатан. Соседи посоветовали сходить к вам и забрать ключ от дома.

— А, ты, наверно, сын Марии Брэди, умершей от инфаркта в прошлом месяце. Тебе надо пройти к заместителю начальника полиции нашего района на второй этаж в кабинет 219. Он давал распоряжение об опечатывании её дома.

— Спасибо, — проговорил Андрей и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Кабинет с номером 219 располагался почти напротив лестницы. Постучав в дверь, Андрей услышал приглашающий возглас, и прошёл в кабинет. Это было небольшое помещение, большую часть которого занимал письменный стол, за которым в кресле вальяжно развалился мужчина средних лет в форме полицейского в погонах с несколькими звёздочками.

— Вы по какому вопросу? — проговорил он скрипучим голосом.

Андрей объяснил своё появление в полицейском участке. Предъявил свои документы по требованию полицейского, которые тот тщательно изучил, кидая на Андрея недоверчивые взгляды.

— Садитесь за приставной столик и пишите заявление на имя начальника полиции нашего района. В нём объясните Ваше почти годовое отсутствие в Дублине и попросите вернуть вам ключ от дома Вашей матери, в котором проживали вместе с ней.

Написанное Андреем заявление полицейскому не понравилось, и он принялся диктовать его текст Андрею заново. После чего, прочитав его несколько раз, поставил на нём резолюцию и отправил Андрея к дежурному сменой за ключом лт дома.

Получив ключ и расписавшись в каком-то журнале, Андрей отправился к дому матери. Теперь ничто не мешало ему открыть входную дверь и войти в дом.

* * *

Андрей не заметил в доме какого-либо беспорядка, который бы говорил, что тут побывали посторонние люди, занимавшиеся похоронами матери. Он обошёл весь дом и всё в нём ему понравилось.

Две спальни, которые занимали Рогер и мать. Шкафы для одежды были полны и не похоже, что в них кто-то рылся.

Гостиная, обставленная старой, но хорошо сохранившийся мебелью, тоже не была разорена: два больших старинных фарфоровых сервиза стояли в горке. Также множество фарфоровых фигурок людей и животных украшали её полки. На стене висела большая семейная фотография, на которой было изображено "святое семейство": в центре мальчик лет пяти на вид, с боков мужчина возрастом за сорок и симпатичная женщина лет тридцати пяти.

"Наверно, это отец и мать Рогера", — решил Андрей.

Кухня с электрической плитой, большим холодильником, стиральной машиной и мощным большим накопительным электроводонагревателем, обеспечивающим не только горячей водой кухню и ванную, но и отапливающим дом посредством подачи горячей воды в чугунные батареи. Конечно, эти электроприборы были тоже старых моделей, но вполне работоспособны и могли послужить ещё десять -пятнадцать лет без замены.

Раздельные ванная и туалет. Небольшая кладовка с полками, забитыми хозяйственными моющими средствами.