Три Заряницы

— Княжич! — его люди бросились к нему, а едущий в конце компании пожилой дядька выхватил меч и подъехал к нам.

— Очумел, колдун? — он попытался плашмя стегануть ведьмака по спине, но едва меч коснулся черного плаща, как ржавые пятна полезли по лезвию и тот рассыпался в пыль, а изумленный охранник испуганно уставился на костяную рукоятку в руках. Ведьмак натянул вожжи, останавливая телегу, и повернулся к нему, медленно поднимая капюшон плаща.

Дядька испуганно вскрикнул и вдруг соскочил с лошади и упал на колени.

— Не погуби, милостивец. Не признали тебя, небом, клянусь. Годун, кланяйся, — крикнул он к вставшему с земли княжичу, — Владыка нас почтил, — он упал на живот перед ведьмаком и лежал так, пока ведьмак не махнул рукой и не обернулся к княжичу.

— Так-то ты, Годун, гостей встречаешь? — В лице княжича промелькнул страх и от спеси не осталось и следа.

— Простите, Владыка, бес попутал. Я ж думал простые колдуны на ярмарку. Кто ж вас в плащах-то этих разберет. Нет, чтобы хоть красным шелком подбить, чтоб с толку не сбивать.

— Тебя, сопляка, спросить забыли. Отец в городе?

— Да уже вторую неделю сидит, носа никуда не кажет, все Вас дожидается... А что у Чертогов слышно? — добавил он, как бы невзначай, но при этом зябко поёживаясь.

— Зверь ушёл, — коротко бросил ведьмак, и княжич побледнел и сделал охранное знамение.

Дальше ехали по зеленой улице, не задерживаясь и не замедляясь, следуя за скачущими впереди княжичем и слугами. Один за другим мелькали дома и улицы, и я уже головой устала крутить, когда, наконец, кони повернули на деревянный мост надо рвом с водой, и мы въехали в высокие, обитые железом ворота.

Проехали во двор и остановились перед резными воротами главной башни. Ведьмак соскочил с телеги и, не оглядываясь, прошел за княжичем внутрь.

К нам бросился дворовой люд и принялся проворно разгружать телеги. Часть поклажи ведьмаки забрали с собой в терем, а остальное оставили на возах под навесом. Нам велели ждать во дворе. Я слезла с телеги и опасливо огляделась. Да, богатство Яшкиного дома стремительно тускнело, особенно на фоне красных окон с цветными витражами на втором этаже. Да у нас за одно такое окно можно было целую избу купить.

— Эй, ведьмачка, — крикнул кто-то за спиной и я обернулась. На сложенных у стены хозяйственной пристройки бревнах сидел расхристанный мальчуган лет восьми и ел яблоко.

— Ты меня? — оглянулась я.

— Нет, кобылу. Тебя, конечно. Подойди сюда.

— Чего тебе? — слегка прихрамывая подошла к нему.

— Ты лицо его видела? — шепотом спросил он, наклонившись почти вплотную.

— Кого? — не поняла я.

— Деда Пихто! — перекривил он. — Ведьмака, с которым приехала.

— Сейчас по шее дам, — замахнулась я на него, но пострелёнок проворно отпрянул.

— Так видела или нет?

— Нет, — отрезала я и уже хотела отойти, как он схватил меня за рукав.

— А чего на тебе шмотки мужские?

— А с Варварой, что случилось, знаешь? — ответила я вопросом на вопрос.

— Да ладно, — выбросил он огрызок и почесал нос, — уж и спросить нельзя.

— Велька! — резная дверь снова открылась, и на пороге показался толстый боярин в богатом кафтане, — в терем ступай, обормот, отец велел урок у тебя проверить.

— Скукота, — протянул недовольный Велька и вдруг вцепился в мой рукав, — Зван, давай её с собой возьмем, она с Владыкой ехала, и в лицо его видела.

У толстяка загорелись глаза.

— Чего ты врешь?! — вырвала я рукав, — не видела я ничего. Он в капюшоне все время был, как тут разглядишь.

— Жаль, — разочаровано протянул Велька, — могла бы денег заработать. Знаешь, сколько бы тебе сеструха дала? Она ж, коза, по нему сохнет, хоть ни разу не видела.

Я во все глаза уставилась на мальца и даже рот от удивления открыла.

— Как это?

— Дура потому что, — пожал плечами княжич.

— Сейчас я тебе заработаю, — встрял Зван, — а, еще князю скажу, чтоб добавил. Марш в покои, стыдобища, — подтолкнул он к двери босого пацана, — а еще княжич.

Ну, надо же, княжий сын, никогда бы не подумала. Особенно, если учитывать контраст между старшим и младшим княжичем.

— Дяденька, — вдруг спохватилась я и окликнула княжьего учителя, — а базар тут где-то неподалёку есть?

— Хм, а тебе зачем? Еще одни портки прикупить хочешь? Так я свои уступлю.

Подошедшая в этот момент Красава залилась звонким смехом, а Зван приосанился и усмехнулся в кудрявую бороду.

— А у ведьмаков губа не дура. Уж, ежели бы мне дорога дальняя предстояла, я бы тоже мимо такой девки не прошёл, — подмигнул он ей.

Красава на глазах повеселела и жеманно подернула плечиком.

— А чего на ней не женится никто? — с детской наивностью спросил Велька. Красава резко вспыхнула и полыхнула на него недобрым взглядом.

— А и то верно, что ж за кручина у тебя приключилась, красавица, что к ведьмакам идти пришлось? — спросил Зван.

— Мачеха выгнала, — коротко бросила Красава, пряча бегающие глаза.

— Ой, беда, — покачал головой Зван, — так может похлопотать за тебя перед князем? Глядишь, откупит у ведьмаков такую справную девку.

— Расплачиваться нечем, — скромно опустила Красава глаза, но при этом, как бы невзначай, одернула сарафан на поясе, подчеркивая талию и высокую грудь, и томно вздыхая начала окучивать неожиданно подвернувшегося ухажёра.

Я перевела взгляд на замершего в дверях княжича, дивясь, что он внешне так не похож на старшего брата и решила не тратить зря время. Развернулась и пошлепала к воротам.

— Куда ты, ведьмачка? — окликнул княжич и забежал вперед, заступая дорогу.

— Говорила уже, на базар иду. Пусти, — попыталась обойти его, но он не отставал.

— Провожу, хочешь? Тут недалеко, за воротами направо и вниз до колодца.

— А ну, вернись, — крикнул ему Зван, но он только отмахнулся.

— Базар? — вдруг очнулась Красава, — у тебя деньги есть? Откуда? — требовательно спросила она, — ты ж плакалась, что утонуло всё.

— Ведьмак дал, чтобы одежду купила, — не стала я таиться.

— Дал тебе деньги? — у неё загорелись глаза.

Я пожала плечами и повернулась к воротам.

— Лушка, вернись, — окликнула она меня, когда мы уже вышли на улицу.

— Зачем? — обернулась я.

— Не иди никуда, я своим поделюсь, нечего зря его деньги тратить.

Я задумалась. В ее словах была правда, быть в долгу у ведьмака страсть как не хотелось.

— А с тобой как рассчитаюсь?

— Сочтёмся, — отмахнулась она, — всё меньше возьму, чем колдун проклятый.

О как, уже колдун проклятый, а утром на воз к нему лезла.

— Не верь, ведьмачка, она просто деньги забрать хочет, вон как глаза бегают. Пошли, а то опоздаем и базар закроется, — потянул меня за руку Велька.

— Тебе какое дело? — гаркнула Красава и, позабыв про ухажера, метнулась к нам.

— Я с вами.

— Ну, тогда уж, все вместе пошли, — махнул рукой Зван.

Мы вышли за ворота и повернули направо. Велька бежал впереди, показывая дорогу, и вскоре мы дошли до колодца, за которым начинались торговые ряды. Большинство купцов уже ушли или закрывали лавки, но некоторые еще торговали.

Я подошла к собирающей товар торговке.

— День добрый, хозяйка, платья готового у Вас случайно нет?

Она окинула меня удивленным взглядом, и задержалась на мужских штанах. На глазах помрачнела, и уже хотела отказать, но увидела за спиной внушительную фигуру Звана, и кивнула.

— Как не быть, красавица, есть, конечно, — она вывалила на прилавок богатые ткани и Красава мгновенно протянула к ним руки.

— Мне попроще надо, — отрицательно покачала я головой, — сарафан, пару рубах и накидку от холода.

Она задумалась, а потом кивнула мне на клетушку за лавкой.

— Пойдем, примеришь.

Я прошла в небольшую комнатку, заваленную вещами, и торговка открыла один из сундуков. Покопалась в нем и извлекла на свет темно-синий сарафан и две тонких рубашки.

Я положила на ближайший сундук свой узелок, который все это время не вынимала из рук и взяла сарафан.

— Дорогой? — спросила с тревогой, — сколько за всё?

— Четыре нулы, — назвала она заоблачную для меня цену.

— Что?! Так дорого?

— Не подходит, не бери, — она бросила рубашки обратно в сундук.

Я закусила губу в нерешительности. Потратить столько денег я точно не собиралась.

— Подожди, я не знаю, хватит ли у меня, мне ж еще ботинки купить надо, — отвернулась я и развязала кошелек, а потом вытряхнула на ладонь монетки. В лучах заходящего солнца блеснуло серебро.

Ого! Почти полтина! Да за эти деньги десять таких рубах купить можно и на ботинки останется. Монетки соблазнительно оттягивали ладошку, но я решительно зажала их в кулак и повернулась.

— Две нулы и добавляешь накидку.

— С ума сдурела? — оно попыталась отобрать у меня сарафан, но я не отпускала.

— Ты на боярина губу не раскатывай, не мой это ухажер. Бери, что дают, больше все равно не дам.

Торговка шумно дышала и мерила меня злым взглядом. Наконец махнула рукой и вытащила со дна сундука две рубахи попроще.

— Эти отдам и накидка будет ношеной.

— Согласна, — кивнула я.

— Переодевайся, голытьба, — в меня полетела рубаха, — хватит людям глаза срывать мужскими обносками.

Я быстро стащила ведьмаковы вещи и натянула рубаху и сарафан, а сверху набросила накидку.

— Башмаки крепкие тут купить можно?

— Можно, только не за две нулы, — ехидно ухмыльнулась она, пряча монетки в кошелек.

Мы вышли и она показала мне на темную лавку в конце торгового ряда.

— Иди к Важату, дешевле, чем у него, не найдешь.

Я поклонилась и пошла в сторону неприметной лавочки, а Красава со Званом остались разглядывать наряды дальше. Велька увязался за мной.

— А ты ничего, так, — одобрительно кивнул он, оглядывая меня со всех сторон, — я бы на месте Звана, на тебя внимание обратил.

— А ты великий знаток? — поддела я, чтоб не зарывался.

— Еще бы, — довольно заулыбался он, — я весь в отца, а он знаешь какой л..., — он резко оборвал начатое слово и прикусил дрожащую губу.

— Что с тобой, — удивилась я такой резкой смене настроения.

— Ничего, — буркнул он и отвернулся, — иди, я тут подожду.

— Да чего случилось-то? — допытывалась я, переживая, что с ним.

— Уходи! — крикнул он и бросился бежать назад.

— Красава, Зван! — крикнула я, совсем не следящей за пацаном парочке. — Вельку держите.

Боярин наконец соизволил перевести взгляд на улепетывающего пацана и, испугавшись, побежал за ним.

Я подождала, пока он не догнал, и не обнял мальчишку.

'Ох, и капризный княжич', — покачал я головой, а потом вошла в остро пахнущую кожей лавку.

— Здравствуйте, мне Важат нужен.

Башмаки обошлись еще в три нулы. Итого пять монет. Ох-хо-хох. Завязала оставшиеся деньги и зажав в руке заметно увеличившийся узелок, в котором теперь кроме моего разодранного сарафана и стеклянной баночки, лежали ведьмаковы вещи.

Я с удивлением оглядела совершенно пустой ряд. Торговка уже собралась и закрывала на ключ лавку.

— А куда все ушли?

— Не знаю, — пожала она плечами, — домой наверно.

Я вышла с базара и огляделась. Если идти вверх от колодца, я выйду к княжьему терему. Я перешла улицу и даже уже начала подниматься, когда где-то за спиной ударил колокол.

— Что это? — спросила как раз вышедшую с базара торговку.

— В святилище звонят, к вечерней службе зовут, — пояснила она и сделала охранное знамение, а я вдруг подумала, что, уезжая в такую дальнюю дорогу, неплохо было бы получить благословение, а заодно и зажечь священный огонь за родителей. Я быстро огляделась, высматривая святилище, и почти сразу наткнулась взглядом на высокую желтую крышу храма. Снова оглянулась на терем на горе, четко выделяющийся на фоне вечерних сумерек и решила, что лучше пусть без ужина останусь, чем без благословения. Развернулась и быстро побежала к святилищу.

Большой. Нет, просто огромный храм стоял в конце улицы с открытыми настежь дверями. Я подошла к входу и, сделав охранное знамение, осторожно заглянула в полутёмное помещение. Как раз шла вечерняя служба. Я вошла и с трудом пробралась к месту у колонны, где обычно принимали благословение.

Священник читал молитву. Слов я не разбирала, но его голос пробирал до костей, заставляя проникнуться величием этого места. Очередь медленно продвигалась и вот я смогла разглядеть самого святого отца. Высокий старик с грозным взглядом, длинными седыми волосами и взлохмаченной бородой заставил вдруг вздрогнуть, вызвав какое-то нехорошее чувство узнавания.

Медленно я шла в очереди, и друг в руке старца блеснул резной, богато изукрашенный посох. Я резко вздрогнула и застыла, с ужасом глядя на точно описанного бабой Ирой, колдуна Прохора.

'Не может быть', — прошептала сама себе и, испугавшись, попыталась отступить и выйти из очереди, но на меня сильно напирали сзади, и наша встреча была неизбежна.

Вот я застыла перед ним и побелевшими губами выдохнула.

— Благословения.

— Бог благосл..., — он замолчал, а я полуживая подняла на него взгляд.

— Я-р-и-н-а? — медленно спросил он, а я затряслась, как осиновый лист и, с силой отпихнув, заступавшую проход бабку, бросилась к выходу. Выбежала на улицу и, что есть сил, понеслась к княжьему терему. Влетела на маленькую площадь, от которой начинались торговые ряды и подбежала к колодцу. Только тут затравленно обернулась, страшась увидеть, как безумный колдун гонится за мной и, совсем не ожидая, что улица окажется совершенно пустой.

Я облегченно выдохнула.

'Ужас! Это ж надо было так нарваться. Так сейчас быстренько возвращаюсь в терем и носа не высовываю никуда', — после Прохора ведьмаки стали казаться не то что не страшными, а почти родными.

Повернулась в сторону княжьего терема и столкнулась с выступившим из тени рослым мужиком. Сделала шаг в сторону, чтобы обойти, но он ступил за мной, шагнула в другую сторону, и он повторил движение, отступила назад и уперлась задом в колодец.

— Чего Вам? — успела испуганно вскрикнуть и мне на голову накинули грубый мешок, и тяжелая ладонь сдавила шею. Последнее, что помнила, как на мостовую упал узел с маминым оберегом и вещами ведьмака, и меня оторвали от земли.

Очнулась лежа на каком-то движущемся полу, хотя, наверное, назвать это полом было нельзя, подо мной было что-то мягкое, наводящее на мысль о кровати, даже колыбели. На голове по-прежнему был мешок, во рту был кляп, а руки мне связали за спиной. Где-то фыркнула лошадь и я догадалась, что лежу в повозке, и меня куда-то везут.

Попробовала вытолкнуть кляп и закричать, но из-за мешка не получилось, и мой крик превратился в глухой хрип.

Повозка подскочила на выбоине и остановилась. Чьи-то руки подняли меня и закинули на плечо. Несколько шагов, скрип открывающейся двери, из которой пахнуло жаром, и меня сгрузили на деревянный пол и стянули мешок с головы. Я испуганно огляделась и поняла, что нахожусь в бане. Толстая тетка в намокшей рубахе отошла от печи и мой похититель велел.

— Девку отмыть, вшей потравить, рук не распускать. Для САМОГО! — выделил он, — я в доме подожду, — он бросил тётке монетку, и та ловко поймала её на лету и сунула в карман рубахи. Мужик вышел и захлопнул двери, а я уставилась на разглядывающую меня бабу.