Все звезды против нас. Главы 0-15

Глава 6

Ничего лучше кафе "Под часами" для встречи с Хондой Тэна придумать не смогла. Кафе это находилось (а может быть, и сейчас находится) в самом центре парка Невозможной Техники. Это просто тент, натянутый между четырех столбов. Часы — творение мятежного гения, сюрреалистическая перекореженная конструкция, которая позволяет измерять время за счет изменения углов между торчащими из нее палками — нависает над верхним пиком. Под тентом притаился прилавок, где можно купить напитки и еду, а затем — расходитесь по парку, куда душа пожелает.

Тэна пришла в кафе первой, как и следовало ожидать, и отпустила Киру гулять по парку — нэли совершенно не требовалась ей для разговора, а когда еще представится случай побегать по хорошей мягкой траве! Все экспонаты с движущимися частями огорожены, так что можно не бояться, что Киру куда-нибудь затянет.

Она знала, что Хонда неправильно рассчитает время: по парку Невозможной Техники идти всегда долго. Начать с того, что расставленные то тут, то там зеркала создают местами этакий лабиринт.

Однако Тэна слегка просчиталась: Хонда появилась куда раньше ожидаемого. Землянка по-прежнему вся пульсировала, как незажившая рана, Тэне даже стало не по себе. "Господи, — подумала, — хоть бы нэли себе завела, это так все носить в себе..."

В центре горя световым столбом поднималась целеустремленность. Тэна немедленно поняла, как Хонде удалось преодолеть парк так быстро: в таком настроении не остановишься полюбоваться на достопримечательности, как бы впечатляюще они ни выглядели. Зеркала тоже особенно не смущают. Смотришь вообще только прямо перед собой да на землю под ногами.

— Рада вас видеть, — сказала Тэна, по земному этикету протягивая руку навстречу Хонде. — Рекомендую взять "красный аи", это такой напиток, похож на ваш вишневый сок.

— Вы пробовали вишневый сок? — Хонда проигнорировала рукопожатие (а может, Тэна подала руку как-то неправильно, кто знает). — Где?

— Когда работала в земном посольстве секретаршей, — ответила Тэна. — Пойдемте.

Хонда приобрела в баре тубус с красным аи, хотя, если судить по ее гримасе, когда она отпила это, на вишневый сок напиток походил только цветом. Ну ничего, в любом случае они сюда не пить пришли.

По кивку Тэны они покинули палатку.

Одно из искусственных солнц стояло высоко над горизонтом; настоящее, но далекое, — в зените. Небо заливали красивейшие переливы зеленого и голубого: изысканные цвета, не на каждой планете такое увидишь. Тэна пропустила шаг, залюбовавшись. Хонда даже не подняла глаз.

— Что заставляет вас думать, что нас не подслушают? — отрывисто спросила посол.

— Подслушивание в общественных местах на Планете запрещено.

Хонда хмыкнула.

— Знаете, — сказала она, — иногда у меня ощущение, когда общаюсь с вами, что я оказалась в детской книжке с картинками. У нас рисуют такие. Про счастливые маленькие народцы. Чаще всего это такие симпатичные звери, которые ходят на задних лапах и ведут себя как люди. Только у них самое страшное преступление — кража какой-нибудь морковки. Почему-то считается, что детям такое нравится.

— Естественно, это нравится детям, — мягко произнесла Тэна, — ведь дети еще не привыкли видеть в чужаке врага. Наоборот, чуждость и непохожесть вызывает у них ощущение чуда. И лично у меня обратное ощущение.

— Поясните, — Хонда приподняла брови.

— Когда я изучаю земную историю и культуру, мне кажется, что я оказалась в мире, населенном сплошными подростками. Очень много чувства собственной важности, очень мало ответственности за свои поступки, все чересчур усложнено, явки, пароли и игры в секретные организации...

Пока они говорили, Тэна по узкой красноватой дорожке, а потом прямо по декоративной нежно-голубой траве подвела Хонду к странному сооружению. Его общая форма напоминала изогнутый, утыканный шишками конус, но из-за выростов точно описать его было сложно. Тэна коснулась металлического бока и поморщилась.

— Больно, — пробормотала она, но руку не отняла. — Давайте, вы тоже.

Хонда посмотрела на нее, как на чокнутую, но послушно приложила руку — и даже мускулом на лице не дернула.. То ли для землян это было не так неприятно, как для шемин-мингрелей, то ли решила проявить стоицизм.

— Что это? — спросила Хонда.

— Такое специальное поле, я не знаю подробностей. По замыслу своего создателя эта штука должна была служить детектором нейтрино, но в результате получилось нечто, препятствующее всем вариантам прослушки. Ну разве что можно издалека записать наши лица и прочитать по губам... Такие поля использует Комитет по границам, но тут — прототип.

— Откуда вы это знаете?

— Я увлекалась историей Планеты в молодости, — Тэна качнула головой. — Вообще я понятия не имею, кто-то мог и придумать какой-нибудь хитрый трюк и все-таки установить сюда жучок. Но я не думаю, что за нами серьезно следят и что к нашей встрече серьезно готовились.

— За мной какая-то слежка есть наверняка, — не согласилась Хонда, — да и за вами тоже из-за ваших контактов с Крюковым. И теперь, после нашего разговора, они уж точно что-то заподозрят. О чем вы хотели со мной поговорить?

— О, я знаю, как замотивировать наш разговор, — улыбнулась Тэна. — Я хочу попросить, чтобы вы устроили мне свидание с Тимом. Точнее, не мне, а Кире.

— Кире? Кто это?

— Это моя нэли, белая птица, — сказала Тэна терпеливо, — вы ее видели при мне на "Маджике Тофь".

— Да-да, — Хонда кивнула, — я еще подумала, до чего она хорошо воспитана... У вас с ней телепатическая связь?

— Не совсем. Кира не обладает разумом, поэтому полноценно телепатически связываться с ней я не могу. Это не передача мыслей, это передача эмоций, образов... Но она довольно сообразительна. А самое главное, ей удалось наладить телепатический контакт с нэ... с собакой Крюкова. Вы ведь знаете, у него не просто собака.

— Честно говоря, до этого я просто не добралась, но охотно верю, — кивнула Хонда. — Он служил в К-9?

— Может быть, я не знаю, что такое К-9, — призналась Тэна, — но Джек — тоже очень умный пес, почти как Кира. Любую информацию, которую нельзя передать Тиму напрямую, я берусь передать в сжатом виде через Киру и Джека. Надо только очень хорошо сформулировать: когда телепатический сигнал проходит через двух посредников, искажения будут в любом случае.

— Но как, по-вашему, я должна получить свидание с Крюковым? Я не имею никакого официального статуса на Планете, а посол Хэн фактически сложила с себя все обязательства в его отношении.

По интонации Хонды было не понять, что она думает о позиции посла Хэн. Но за время перелета на "Маджике" Тэна успела более или менее Хонду узнать, и почти уверена была: та крайне не одобряет.

— Вы можете сообщить, что вы его родственница, — сказала Тэна. — Вы из одной расы, и представителей землян на Планете всего... сколько, штук десять? В таких случаях кто заявил о себе, тот и родственник. Были прецеденты. И вы можете взять с собой на свидание Киру, я скажу ей, она будет вести себя смирно.

— Хорошо, но зачем мне это делать? — Хонда смотрела на Тэну очень пристально взглядом холодных голубовато-серых глаз.

Вообще у многих сорохов были серые или голубые глаза, Тэна еще в посольстве заметила. И когда рассматривала фотографии... Неестественный цвет, неживой. Хорошо, что у Тима карие. Это почти как шемин-мингрельские золотистые, только чуть темнее.

— Потому что, — сказала Тэна решительно, — из Тима хотят сделать пример, прецедент.

— Его что, казнить собираются? — перебила Хонда.

— Нет, его оправдают. Если мои сведения верны. Но они хотят представить все так, будто ваше человечество — варвары, которых наши разумные расы приглашают к себе на службу. А раз он варвар, то и взятки с него гладки.

— Какой щелчок по самолюбию Земли, — Хонда улыбалась с неприятной улыбкой. — А почему это так важно для вас, Тэна? Возможно, мы действительно будем наниматься к вам на службу. Земляне любят повоевать. Если ваш Совет предложит нам достаточно выгодные условия, мы пошлем вам и людей, и пушки... А они предложат. Одна технология антигравитации в том виде, в каком ее используете вы, уже в глазах нашего правительства будет стоить пары миллионов солдат.

— Это важно, потому что нельзя победить дотушей, если использовать людей как наемников, как... внешнюю силу или пушечное мясо, — произнесла Тэна с убежденностью. — Земляне — наш единственный шанс на победу. И этот шанс окажется выигрышным, если земляне будут полностью на нашей стороне. Полностью наши. В нашей стае. Вот только тогда.

— Это красивые слова.

— Это мой прогноз как социолога, — сухо сказала Тэна. — И как специалиста по дотушам. Хотите верьте, хотите нет... И мне бы не хотелось, чтобы мой собственный народ сделался жертвой предрассудков. Мы не должны видеть в землянах варваров, это унижает прежде всего нас самих. Ну и еще я не хочу, чтобы эта стигма закрепилась конкретно за Тимофеем Крюковым.

Тэна выдержала взгляд Хонды — горячий до того, что практически радиоактивный.

— Хорошо, — сказала та, — что вы предлагаете?

Глава 7

Тим понятия не имел, что ему полагаются посетители, и уж подавно его удивило появление посла Хонды. Он только мельком видел ее во время короткого рандеву, когда "Маджика Тофь" встретилась с кораблем триокского флота под временным командованием Тима (кстати говоря, корабль тот носил название, которое переводилось с одного из триокских языков как "Железный кулак" — Тима в свое время это немало позабавило).

А еще больше его удивило, что при Хонде находилась Кира — нэли Тани.

Тимова тюрьма работала автоматически: двери открывались и закрывались сами, всюда его провожали обычные светящиеся стрелки. За неделю здесь он не видел ни единого охранника. Вот и в этот раз никто Тиму не сказал, что его ожидает. Когда дверь в переговорную распахнулась, и он увидел светловолосую женщину, перед которой на столе сидела знакомая бело-красная птица, Тим ощутил что-то сродни головокружению.

Джек радостно гавкнул и от избытка эмоций даже взгромоздил на стол передние лапы. Тим не стал одергивать или ругать пса: он сам чувствовал себя так, что впору вывалить язык и шумно, восторженно задышать. Он знал, что его гостья не Таня, понял сразу: комната была невелика, а на зрение Тим пожаловаться не мог. Но само присутствие Киры заставило Тима испытать странное, нежно-щемящее чувство, как будто Таня прошла недалеко, где-то за углом.

Тут же он с изумлением осознал, что инопланетная птица — птица! — обрадовала Тима больше, чем визит соотечественницы. Надо же.

— Крюков, — сказала Хонда вместо приветствия. — Добрый день. Как вас содержат? На условия не жалуютесь?

Тим настороженно опустился в кресло напротив.

— А что будет, если и жалуюсь? Как будто Земле не плевать.

Хонда дежурно, тускло улыбнулась.

— Земля, господин Крюков, далеко не едина во мнениях.

— А вы можете знать, что происходит на Земле? — уцепился Тим немедленно.

— Пока нет, но я надеюсь скоро там быть. Не желаете отправить со мной сообщение?

— Если вы не собираетесь завернуть на Благодать, то не желаю, — ответил Тим. — На Земле меня никто не ждет.

На самом деле на Благодати его тоже никто не ждал... скорее всего. Родители были мертвы, два брата и сестра — тоже. Последняя оставшаяся сестра, Нинка, скорее всего, здравствовала, но она сказала, что знать Тима не захочет, если он пойдет в армию. А Нинка была человеком слова. Не даром же она не писала ему ни разу, хотя Тим отправил ей два или три письма.

Но на Благодати все-таки оставался дом, а вот Земле Тим и в самом деле ничего не был должен.

Разве что в самом широком смысле — долг перед человечеством и все такое. Но Тим пока плохо представлял, что он может сделать для человечества. Уж точно если он позволит этой женщине с мертвыми глазами впутать себя в какие-то политические интриги, пользы это никому не принесет. А вот вред кому-то принесет почти наверняка.

Танина птица вдруг захлопала крыльями, перепрыгнула через стол и — то ли клюнула Джека в лоб, то ли просто коснулась.

Вообще-то, как всякая служебная собака, Джек в такой ситуации должен был реагировать однозначно: хватать возможного нападающего и рвать лапами и зубами. А вовсе не пятиться назад, скуля и поджимая хвост, как дворовый пес.

Джек же продемонстрировал нечто среднее между этими двумя реакциями. Все произошло слишком быстро, Тим едва успел разобрать — то ли потерял скорость реакции за истекшие годы, то ли птица действительно показала класс. Вот Кира подлетает к Джеку, вот Джек вскидывает передние лапы... сам Тим вскакивает, отталкивая в сторону стул... вот клюв Киры касается... или даже не касается... шерсти на голове пса... а может быть, таки успела она его клюнуть, черт знает.

И вот уже Джека как отбросило, он закрутился волчком, заскулил, упал на пол, спрятав голову под лапами.

В подобной ситуации собаку положено выводить из штопора по-другому, но Тим наплевал на рекомендации. Позабыв про Хонду и про их разговор, он упал на колени перед псом, запустил руки в густую шерсть на загривке.

— Джек, в чем дело? Что случилось, братец?

И тут Тим понял, что случилось. Телепатия. Опять эта долбаная телепатия...

Он даже не знал, что такое возможно. Читал, что иногда шемин-мингрели передавали через нэли друг другу простейшие сообщения, но понятия не имел, что это может сработать с ним — по шеминским меркам он телепатически был если не слепоглухим, то близко к тому. Служебные собаки-сенсорики предназначались для того, чтобы засечь телепатическую активность вокруг в боевой обстановке или учуять приближение врага. Джек и его сородичи могли многое принимать от людей, но передавать умели только эмоции и самые простейшие концепции — "опасно", "вперед", "затаись". Или, точнее, люди умели видеть только эти немудрящие сообщения.

Сейчас Джек превзошел себя. А может быть, Таня с Кирой превзошли себя. Или Тим сумел каким-то чудом преодолеть телепатические ограничения, свойственные людям. Как бы то ни было, он уловил, что в бедном разуме пса билось холодное и призрачное, как огонь газовой горелки в полной темноте: "Возьмите нас в стаю". Не надписью, нет — пес не умел писать и не мог бы представить письменный шрифт.

Слова бились устной речью, голосом, похожим на голос Тани. Восприятие собаки исказило их — Джек почти не понимал общеторговый — поэтому Тиму пришлось вслушиваться и вслушиваться, мысленно заставляя Джека повторять раз за разом, пока он не уверился, что понял все.

— Ну, братец, — пробормотал Тим, гладя Джека по морде. — Молодец. Сообщение получено.

Но Джек не желал успокаиваться: мелко вздрагивал, тряс головой. Тим потянулся глубже, под то, что пряталось под этими словами. Потянулся — и достал образ Хонды. Хонды с ее холодными глазами, с щитом и мечом... Щит и меч показались Тиму не земными — шемин-мингрельскими. Щит и меч на любой гуманоидной планете приблизительно похожи, но тут Тим узнал дизайн: видел его где-то, может быть, в музее.

Он выхватил этот образ, выдернул его, словно занозу, — если можно так говорить. Джек буквально растекся по полу, дрожа от облегчения. Тимом овладела холодная ярость. Никому, даже Тане не позволено так издеваться над ним. Неужели она не знала, к чему это приведет? Разум собаки просто не предназначен для передачи телепатических сообщений — особенно такому нечувствительному типу, как Тим.

— Что это? — Тим свирепо обернулся к Хонде, которая по-прежнему сидела по другую сторону стола, не сдвинувшись с места. — Что она хотела сказать этим?

— Я не знаю, что вы получили, — ровно проговорила Хонда, — но это сигнал от Тэны Гмакури доверять мне.

Тим подумал, что его жизнь приняла совершенно непредсказуемый оборот, если инопланетянка вынуждена убеждать его доверять землянке.

— Доверять в чем?

— Я хочу, чтобы вы избавились от вашего адвоката, — ответила Хонда. — Защищать вас буду я.

Тим чуть было не рассмеялся.

— Вы, надо думать, специалист по праву Содружества?

— Кое-что читала, но дело даже не в этом. У нас с Гмакури есть план. Не стопроцентный, конечно, и уж точно я не могу вам его рассказать: все разговоры с вами записываются. Но он есть. Мы выработали свою стратегию защиты.

— А что, я имею право уволить своего адвоката? — уточнил Тим.

— Разумеется. Вы же его клиент. В некотором отношении их судебная система напоминает земные... по крайней мере, она основана на той же логике. По большей части.

— Когда ты думаешь, что понял логику инопланетян, обычно оказывается, что ты все понимал не так, — предостерег Тим.

Он хорошо помнил кое-какие момент их общения с Таней.

— Знаю. И тем не менее.

Тим прекрасно понимал, что он оказался затянут в какие-то игры, политические или аппаратные. Понимал он и то, что в таких ситуациях простому смертному надеяться почти не на что: разве что на то, что шестеренки пожуют его и выплюнут, не особенно помяв. В смысле, что сильные мира сего получат, что хотели, да и выпнут ничтожного доживать свой век где-нибудь подальше от них. (А Тим не льстил себе: в этой ситуации он был именно в роли песчинки в жерновах.)

Можно ли было надеяться, что две женщины, ни одна из них не юрист, ни одна из них не вхожая в кулуары — или будуары? — власти придумали какое-то реальное решение?

Честный ответ звучал так: вряд ли. (Ну ладно, решил он, у Хонды мог быть какой-то опыт аппаратных игр, но вряд ли он был применим здесь, на Планете Совета). Но собственный план Тима — попробовать как-то неведомым образом убедить судей, что он по-прежнему остается идеальной кандидатурой на роль одного из командиров объединенного флота и единственным шансом спасти Содружество — казался еще бредовее.

К тому же, если не слушаться их совету, то Тиму оставалось только плыть по течению и надеяться на это самое: что выплюнет из государственной машины в относительно целом виде. А он чертовски не любил плыть по течению. И еще менее того любил быть хорошим мальчиком и толкать речуги из серии: "Отпусти, лиса, я тебе пригожусь".

Лучше действовать — пусть даже окажется, что себе во вред. По крайней мере, не будет так, что он покорно пойдет на убой.

И — Хонде он не доверял. Но доверял Тане. Причем настолько, что это почти пугало его. А Таня считает, что они с Хондой союзники... по крайней мере, пока.

— Хорошо, — сказал Тим. — Я в деле.