Девушка с наузой

Никто из мужчин не ответил. Все трое неотрывно следили за посохом, раскачивающимся перед их глазами.

Алёна — тоже. Только следила, перейдя на иное зрение. Для неё трость потеряла обычные очертания примитивной палки для помощи в ходьбе. Из руки в руку деда летал настоящий посох — от корявого навершия-рукояти, обвитого зелёными плетями какой-то неизвестной ей травы (живой!), до наконечника, грозным острием рыхлившего землю, нанесённую когда-то в гараж и втоптанную между кирпичами

Дед продолжал спокойно качать посох, пока все трое мужчин не начали еле заметно покачиваться вместе с его движением.

Ни одного лишнего жеста со стороны деда. Но с навершия посоха расплелись гибкие зелёные веточки, обвивавшие его, и поползли вниз.

Девушка с трудом перевела взгляд на деда. Да, сидел он, почти окаменев, если бы не расслабленная поза отдыхающего. Шевелились только губы, выталкивая в тихий гараж беззвучные слова заклинания-нашёпта.

Но тонкие вьюнки, бегущие с его посоха к мужчинам, привлекали глаз больше. Уже боясь дышать, Алёна следила за ними: неизвестно откуда являвшаяся в рукояти трава забирала каждого из неподвижно сидящих в прозрачно-зелёную беседку, а они всё тупо смотрели в ничто, явно ничего не замечая и не чувствуя.

Посох остановил своё движение. Зелень замерла, а новые вьюнки, только было потянувшиеся к трём "беседкам", будто сбежали назад — в рукоять посоха.

Дед встал и, ощутимо выдернув наконечник посоха из гаражного пола, чуть пристукнул им.

Нежно-зелёные "беседки" внезапно почернели, будто их только что сжёг невидимый огонь. Сухая чёрная труха осыпалась чёрным кольцом вокруг каждого из сидящих мужчин.

Сначала Алёна ничего не видела, как ни напрягала иное зрение. Но, разок встрепенувшись на едва уловимое движение, секунды спустя наблюдала: гараж оказался бесконечным — и в его невиданную, мрачнейше чёрную даль быстро уходили три псины.

Не моргая, потому что боялась сморгнуть это видение, Алёна следила, как они удаляются. И с трудом удерживалась сидеть на месте: хотелось вскочить с ненадёжного дощатого ящика и броситься к деду — спрятаться за ним.

...Из гаража они вышли, оставив за собой три... статуи. А заговорили, лишь покинув гаражный посёлок. Алёна, естественно.

— Деда, а они потом вспомнят?

— Нет, внуча. Они будут думать, что собрались в гараже, чтобы сыграть в карты. Видел я колоду — лежала на полке.

— А зачем тогда надо было рассказывать, что этот... Мордатый... напугал вчера меня? Объяснять Коле, что я знаю про него?

— Они были слишком спокойными, веря в свою безнаказанность. Трудно было бы провести с ними ритуал изгнания чуждых душ. А на эмоциях поддались быстро.

— И что теперь? Те двое, вчерашних, приедут и снова устроят ловушку на двоедушников в сквере?

— Возможно.

И тут Алёну обдало холодной мурашечной волной — так, что она сильно вздрогнула. Наверное, повлияло, что дед, за локоть которого она цеплялась, как раз свернул в тот самый сквер. Она ещё инстинктивно прижалась к нему, оглядывая редких гуляющих здесь молодых мам с детьми и собачников с разнокалиберными собаками на поводке. Собралась с мыслями и спросила:

— А это правда? Если убить прилепившуюся к человеку нечистую душу, он в самом деле будет чувствовать себя больным? Всегда?

— Правда.

— Думаешь, эти Кудренцовы знали о том, когда пришли поохотиться на них? В смысле... Думаешь, они поняли, что псины — это люди-двоедушники?

Дед поколебался, прежде чем ответить.

— Не знаю, о чём они думали. Не чтец мыслей-то. Но общее намерение они (если, конечно, это были именно Кудренцовы — ручаться за что не буду) выразили своими действиями отчётливо. То есть, если считать по остаточным следам того, что я видел, они готовились к уничтожению нечисти. Возможно, кто-то из живущих в этом микрорайоне, а то и вовсе рядом со сквером успел подвергнуться нападениям двоедушников. И пожаловался на них в семью. А те сразу ухватились за дело, которое гарантировало неплохую оплату.

Алёна на это хмыкнула. Но про себя решила прибежать к скверу ближе к вечеру — чуть раньше вчерашнего времени, и посмотреть, что будут делать те двое, когда поймут, что двоедушников нет. А вдруг они решат, что псин не будет только сегодня? И придут завтра? Надо проследить! И девушка тихонько фыркнула, ощущая себя заигравшейся в разведчика.

Потом до вечера она сидела в своей комнате, изучая всё, что могла найти по двоедушникам. Кое-что из сведений, которые она вычитала в старых книгах деда и бабули, не совпадало: например, сегодня она услышала, что двоедушником можно стать не по рождению. А в книгах объяснялось, что только рождение определяет судьбу такого человека, к которому может подселиться душа нечисти — чаще грешного человека. И плела наузы, твёрдо решив, что предстанет обычной в глазах любого видящего колдуна. Той штуковины, которая у неё получилась вчера, показалось маловато для пряток.

За час до ужина Алёна предупредила бабулю, что хочет прогуляться, пока нет дождя. Деда предупредить не успела: тот ушёл к соседу — играть в шахматы.

Скрепя сердце оделась, как утром — в штаны и куртку. Напихала повсюду науз побольше — чтобы на все случаи жизни. И вышла из квартиры, уже на втором этаже пожалев, что не попробовала сплести наузы на невидимость.

Зато на первом сидел один Димка и даже без гитары.

— О, Алёнка, привет! Ты куда — вечером-то?

— Прогуляться хочу, а ты?

— Да думал, что ребята придут — потренькать и попеть, а пацаны отзвонились, что не могут. А ты одна? Хочешь — вместе?

Хм. А ведь Димка — элемент маскировки!

— А пошли!

— А ты куда намылилась?

— В сквер! Туда и обратно — только обратно по улице через дорогу.

— А чё? Пошли. Поболтать можно.

И они пошли и болтали про наузы, про то, что в мире полно всего колдовского и мистического. Димка рассказывал, как он летом в деревне жил у прабабушки и как она там ему про чертей говорила на речке. Он не поверил, а потом оказалось — там утонула маленькая девочка, которую, в общем-то, спасли, но всё равно черти появились. Под конец его не вполне логичного рассказа Алёна призналась себе, что сбита с толку, но было интересно — обсудить эту странную историю.

И как захотелось взять его за руку — крепко-крепко, чтобы не вырвался, когда они подошли к скверу, из которого деловым шагом уходили все желавшие погулять перед сном или просто к вечеру!.. На этот раз не один светловолосый расставлял пугалки по кустам. Нет, теперь они работали вдвоём.

— Алён, — вдруг сказал Димка на границе пешеходной дорожки и сквера, — может, не пойдём в сквер?

Было ясно, почему ему расхотелось. Но Алёна не была бы экспериментаторшей, если бы не придумала кое-что.

— Я знаю, почему тебе не хочется туда, — спокойно сказала она, остановившись вместе с ним. — Посмотри направо — видишь мужика возле кустов? Он оставляет там колдовскую пугалку, чтобы очистить сквер от посторонних. Теперь взгляни в угол слева. Там второй тоже расставляет пугалки.

Если обычному человеку сказать о совершающемся колдовстве, оно будет меньше влиять на него. Димка наклонился на границе сквера и дорожки — взглянуть на указанные места. Выпрямился и уставился на Алёну.

— Пошли! — потребовал он. — Хочу проверить!

Девушка про себя хмыкнула: она-то уже проверила. И, кстати, правило о колдовстве, сказанное обычному человеку, подтвердилось. Любопытно, как и что именно хочет проверить мальчишка? Вход-то в сквер они пройдут легко, держась за руки, потому как Алёна сама ведьма. А закон с обычным человеком в её случае играет стопроцентно: она пройдёт пугалки — и не заметив их. Как вчера и получилось.

А Димка, решительный и бешено заинтригованный, сам потащил её, держа за руку, к первому колдуну, кто был ближе. К светловолосому. А поскольку был мальчишка в огромных кроссовках, которые по мокрому асфальту шлёпали, то светловолосый выпрямился от куста, в котором устанавливал колдовской артефакт, и с изумлением уставился на подошедшую к нему парочку. Даже глазами поморгал, жмурясь: не поверил, что через вход, уже артефактами обработанный, кто-то сумел пройти.

— А вы чего тут делаете? — с нескрываемым любопытством спросил Димка и даже попытался, не отпуская руки Алёны, заглянуть за спину светловолосого.

Девушка скосилась на противоположный угол уже опустевшего сквера: отследив, что с напарником происходит что-то выходящее из ряда вон, темноволосый сначала постоял немного — возможно, в растерянности, а потом решительно зашагал к ним.

— А я тут... — проговорил совершенно обалдевший светловолосый и запнулся, а потом, завидя спешившего на помощь темноволосого, выкрутился — или попробовал выкрутиться: — Я тут потерял кое-что. Ищу.

— Помочь? — щедро предложил мальчишка и тут же принялся обходить светловолосого колдуна, таща за собой Алёну и командуя: — Ты тут посмотри — у тебя же мобила с собой? Фонарик работает? А я — здесь!

Смешливые нотки в голосе Димки можно было расслышать, если только прислушиваться к ним. Алёна-то слышала. А вот светловолосый вообще беспомощно руки опустил, то оглядываясь на спешащего к ним темноволосого, то снова таращась на Димку с "подружкой", которые уже вознамерились встать на низкий бордюр коленями и тыкать в травы вынутыми на полном серьёзе мобильниками-фонариками.

— Что тут у вас? — возмущённо спросил темноволосый.

— Ищем! — воодушевлённо откликнулся Димка, уже влезший в кусты.

Светловолосый быстро приблизился к подошедшему и что-то вполголоса сказал.

Алёна от Димки, конечно, не отставала: куртки не жаль даже в кустарниках шиповника — в конце концов, рабочая и старенькая. Да и капюшон под шумок можно на голову надеть. Зато здорово любопытно, чем закончится сумасшедший спектакль, устроенный Димкой. Кстати, она уже сообразила, что именно он ищет — тот самый артефакт-пугалку для гуляющих. И, как только догадалась, и сама принялась усердно искать его в кустах.

Светловолосый чуть не спутал все карты. Видимо, мозги у него тоже были неплохие. Он вдруг резво рванул к кустам, росшим ближе ко входу в сквер, сунулся в них и с торжеством крикнул:

— Я нашёл, что потерял!

— Ну вот... — заворчал довольный темноволосый, явно собираясь отогнать мешающую ему парочку настырных.

— Я тоже нашёл! — с хулиганской радостью отозвался Димка: втихаря хихикающая Алёна успела вложить ему в руку тот самый артефакт — перевязанные веточки рябины с наговором.

Они вместе вылезли из кустов, оба насквозь мокрые и счастливые — каждый по-своему. Димка потрясал перед ошарашенными парнями колдовской связкой, а Алёна скромно стояла рядом с ним. И заодно под прикрытием прячущих её науз "обследовала" парней: светловолосый уже очухался от травм, причинённых ему колдовскими псинами, — оказался и правда сильным колдуном, как вчера она и отметила. А темноволосый выглядел... Впрочем, он и вчера был здоровым. Хотя после рассказа деда о семье Кудренцовых девушке очень хотелось, чтобы этот темноволосый хоть чуть-чуть, да получил бы от вчерашнего нападения от псин. Ну, хотя бы пока их прогонял!

Когда Димка чуть не ткнул в нос светловолосому ветками, тот отшатнулся, а потом взял себя в руки и спросил:

— А почему ты решил, что я искал именно это?

— А там больше ничего не было! — уверенно объявил мальчишка. И тут же добавил, уже сам близко к глазам рассматривая артефакт: — А чё? Прикольная штучка! Если не твоя, заберу домой. Вдруг пригодится?

— На что? — негромко спросила Алёна, поняв, что постоянно помалкивать — подозрительно для присутствующих. Ведь для всех здесь она подружка нагловатого парнишки, который лезет в чужие дела.

— Дома посмотрю, — решил довольный Димка, уверенно засовывая артефакт в карман. — Пошли гулять дальше, — потянул он "подружку" за собой.

Парни в панике переглянулись.

Алёна легко сообразила, в чём дело: пугалка была очень сильной. Оставь её мальчишка в квартире — она выгонит из дома всех жильцов. Сжалившись над опростоволосившимися колдунами, она капризно сказала:

— Слушай, да на фига она тебе! Брось каку! Сколько этот веник пролежал в кустах! Вдруг на нём улитки какие-нибудь?! Расползутся дома! Брр!! Терпеть не могу!

— Думаешь? — с сомнением спросил Димка, глядя на находку, а потом пожал плечами и протянул её светловолосому, щедро высказав: — Надо? Бери! Пока, пацаны!

И они ушли от потрясённых парней, которых обозвали "пацанами" и которые не сумели возразить против такого панибратства. По дороге Алёна обобщённо объяснила Димке, что происходило в сквере. А потом они сидели на скамейке возле подъезда и хохотали до слёз, вспоминая происшествие, пока их не позвали, высунувшись из окон, домой.

...Скамейка возле подъезда была в хорошей доступности для подслушивающих из-за угла дома. Когда парочка зашла в дом, парни переглянулись.

— То есть не он колдун, а она ведьма... — задумчиво проговорил Стас.

— Отцу скажем? — вполголоса спросил Роман.

— Давай сначала понаблюдаем. Не хочется нарваться на ведьму с качающимся даром. Вдруг она только временами-местами ведьма? Вокруг неё нет ни одной подсказки, что она колдует. Только её слова, пока они болтали про сквер.

Роман согласился. Они вернулись в сквер. Из-за слов девчонки на этот раз более тщательно обследовали его и со вздохом собрали припрятанные по кустам артефакты, чтобы сразу вернуться домой.

Объяснили свой ранний приезд тем, что с псинами справились посторонние колдуны. Отец выслушал их и велел проследить за обоими: и за мальчишкой, и за девушкой. А если всё-таки они оба колдуны, только глаз мутят? Обдумав, парни согласились и ушли думать, как устроить эту слежку.

Глава четвёртая

Звонок в дверь раздался в приличествующее для воскресных визитов время, а именно — в десять утра.

Стиральная машина как раз успела отсчитать последние секунды работы, и Алёна не спеша выкладывала бельё из её нутра в большой таз, чтобы развешать его на балконе для досушки.

Дед в это время разбирался с книжным шкафом, готовя его к уборке пылесосом. А бабуля на кухне чистила картошку для обеденного супа.

По всему выходило, что самой незанятой оказалась именно Алёна. Оставив таз, полный белья, на плитках ванной комнаты, она ринулась в прихожую, на ходу вытирая мокрые руки прихваченным полотенцем.

Привычки спрашивать: "Кто там?" или заглядывать в "глазок", чтобы заранее знать о госте или о гостях, у неё не было. Закинув полотенце на плечо, она взялась за дверную ручку и приготовилась повернуть рукоятку врезного замка. И вздрогнула от резкого шёпота в спину:

— Не открывай!

Оглянулась. Хотя по голосу сразу сообразила — дед.

Странно. Дед и в самом деле стоял за её спиной — весь какой-то нахохлившийся и, как ни странно, осунувшийся.

Между тем дед вскинул глаза на дверь: за ней снова нетерпеливо позвонили.

— Иди к себе, — хмуро велел он. — Открою. Узнаю, что им нужно.

Девушка ссутулилась и мышкой ушмыгнула в свою комнату. Но дверь закрывать плотно не стала, оставив небольшой зазор, к которому и прильнула.