Доказательство любви

— Готово, — сообщила Туа, — пора вынимать. На первый раз я, потом будешь ты. И не забудь: лист очень горячий, намного горячее, чем кипящий чай. Если коснешься — будет ожог.

Она распахнула духовку, ловко схватила свернутыми в несколько раз полотенчиками противень и перенесла на стол.

Принцесса во все глаза смотрела на пышные золотистые булочки, в которые превратились продолговатые шарики, и едва не плакала от умиления — они это, они! Самые любимые ее пирожные! Да она их теперь по три раза в день печь будет!

Вся остальная работа оказалась проще и приятнее. Осторожно сняв на доску пирожные, сначала дали им остыть, потом надрезали сбоку так, чтоб верхняя половинка открылась, как крышечка на маленькой шкатулочке. И наконец большой ложкой положили внутрь каждого взбитый крем. Затем прикрыли крышечки и, разлив по чашкам чай, который оставшимся кипятком мимоходом заварила Туа, устроились со своими тарелками у обеденного стола.

— Ммм, — пробуя пирожное, мурчала от удовольствия принцесса, как вкусно-то!

— Как я понимаю, пирожные ей удались, — едко изрек голос мага, и, скосив глаза, Дарочка обнаружила, что он уже сидит в своем любимом кресле. — Но не могу понять другого. Почему, ты, Туа, не начала обучение поварскому делу с чего-нибудь попроще? С каши, например, или бульона? Меня вот, допустим, сначала учили чистить овощи. Я целых полгода чистил картошку и лук. Туа! Почему ты не отвечаешь, когда я задал вопрос?!

Кухарка состроила презрительную рожицу и, не обращая на мага внимания, откусила сразу полпирожного. Вот в этот миг Дарочка поняла, что уже почти обожает эту мужественную женщину.

— Туа! Я с тобой разговариваю! — В голосе мага послышалось рычание голодного льва.

— А я с тобой — нет! — отрезала черная женщина и спокойно засунула себе в рот оставшийся кусок пирожного.

— А я и не прошу со мной разговаривать, просто ответь на вопрос!

Дарочке показалось, что это заявление слегка нелогично, и Туа тоже усмехнулась очень ехидно, но тут обе тарелки с пирожными поднялись со стола и взмыли к потолку.

— Как низко, — возмутилась кухарка, — использовать в разговоре с женщиной такие недостойные честного человека аргументы!

— А я не человек, а маг!

— Ты хочешь сказать, что все маги — нелюди? — торжествующе выпалила Туа, и вот тут Дарочка начала подозревать, что кухарка на самом деле такая же наказанная женщина, как и она сама, и, стало быть, нравится ей еще больше.

— А ты даже дня не можешь обойтись без оскорблений?! — Маг рычал уже с подлинной яростью. — Тогда в наказание останешься черной и после захода солнца!

— И за это ночую в белой башне, — отрезала женщина, — вместе с этой девочкой! Но решать, какими методами обучать свою ученицу, всегда буду сама! Я же не лезу к твоим ученикам!

— Смотри не пожалей! — рявкнул маг и исчез, а через миг тарелки с грохотом рухнули на стол.

— Псих, — презрительно фыркнула вслед Туа, и из-под потолка донеслось мстительное:

— И полное молчание!

— Пффф! — пренебрежительно засмеялась она, а восхищенная принцесса сжала в кулачок измазанные кремом пальчики и, выставив кверху большой палец, восторженно показала его кухарке.

В ответ та весело подмигнула, и как ни в чем не бывало взяла с тарелки очередное пирожное.

* * *

— Раз, два, три, четыре... кого-то не хватает, — задумчиво сообщил король, глядя на загнутые в кулак пальцы левой руки.

Большой палец сиротливо торчал в сторону.

— Дарочки, ваше величество, — учтиво напомнил советник. — Ее забрали в обмен на корону.

— А! Так моя корона уже на месте?

— В самом надежном месте. И амулет королевский при ней.

— Какой честный человек! — восхитился король. — Ну и когда свадьба?

— Извините, ваше величество, но про это пока ничего не известно.

— Бедная Дарочка, — томно вздохнула королева и в трагическом жесте прижала пальчики к груди.

Паж мечтательно покосился на гуляющие по роскошному декольте расписные ноготки и приосанился.

— Ага, бедная, — без энтузиазма поддакнули принцессы, поглядывая на пустующее место придворного мага.

— Как это неизвестно? — задумался король. — А почему никто не поинтересовался? Я что, сам все делать должен?

— Мы бы поинтересовались, — с мученическим видом сообщил советник, — да ведь не у кого!

— Как — не у кого? — изумился его величество. — А у того, кто корону принес?

— Так ведь неизвестно, кто принес-то! Служанки пришли утром в башню, свежих пирожных принесли, глядят — принцессы нет. А на столе только грязный мешок, и в нем что-то гремит. Ну, они, разумеется, сначала упали в обморок, немного полежали и решили вызвать стражу. Капитан егерей отнес мешок алхимику, тот проверил амулетом и определил, что в мешке королевские ценности.

— А где Дарочка, он не определил? — дрожащим голосом произнесла королева.

— Нет, — скорбно глянул на нее советник. — Это никто определить не смог.

— А по письму? Осталось же письмо! — вспомнил король. — Да что же это такое! До всего я сам должен додуматься!

— Так нету же письма, — еще тише и несчастнее пролепетал советник, надеясь, что король не вспомнит, как было дело. — Вы же лично начертали на нем ответ, канцелярия и отправила!

— А по какому адресу? Должен у них остаться адрес! — Его величество сегодня явно был в ударе.

— Не было там адреса, — горестно шепнул советник. — Только конверт черный, магический. И приписка, что ответ нужно положить в этот же конверт.

— Ну?! — нетерпеливо выдохнули четыре хорошеньких ротика, а четыре пары разноцветных глаз уставились на советника с жарким любопытством.

— Ну и положили, — совсем убито сообщил он. — И конверт тут же исчез.

— Ах! — восторженно и завистливо выдохнули принцессы. — Настоящее похищение!

— Ах, — вскрикнула королева и упала в обморок.

— Уберите нервную бабу, — приказал король, вспоминавший простонародные выражения лишь тогда, когда их не могла услышать ее величество.

Паж тайком ухмыльнулся, привычно подхватил королеву и потащил прочь.

— Где Тодгер? — продолжал буйствовать его величество. — Позовите немедленно! Пусть посмотрит в свой шар и срочно отыщет мне Дарелетту и ее похитителя.

— Хозяина, — дрожащим голосом поправил советник. — Вы же помните, там было выражение: "Обменяю находящиеся у меня в собственности королевские раритеты на принцессу на равноценных условиях". То есть она теперь его собственность.

— Ах, как романтично! — в четыре голоса ахнули принцессы, и король уставился на них изучающим взглядом, в котором явственно читалось зарождение идеи об обмене еще парочки шумных девиц на что-нибудь ценное.

— Собери совет, — приказал король. — Нужно все обсудить. Ничего без меня не можете! И придворного мага вызови, где он всегда шляется, когда у нас важные события?!

* * *

— Тьма! Она пропала! — врываясь в просторную лабораторию через распахнутое окно, отчаянно кричал Тодгер.

Он так и сидел верхом на кресле, но уже и близко не был похож на того чистенького и ухоженного молодого человека, которым выглядел всего несколько часов назад.

Одежда и волосы юного мага торчали во все стороны закопченными лохмотами, местами носили следы огня и были густо покрыты странными неопрятными пятнами. И весь он пропах гарью, потом и еще какой-то гадостью, как вырвавшийся с поля боя воин.

— Что пропало? — презрительно рассматривая мага, отозвался сидевший в таком же удобном, но снежно-белом кресле магистр. — Настойка, пентаграмма, зарядная пирамидка или подопытная крыса?

— Принцесса... — Маг горестно всхлипнул. — Дарочка моя, краса ненаглядная... колючку мою обманом провела и ушла в сторону оврага...

— Посмотри в зеркало! — не выказывая никакого сочувствия, брезгливо скривился магистр. — На кого ты похож! Даже вернувшийся из дальнего плавания матрос выглядит лучше после двухнедельной пьянки! Пугало ошпаренное ты, а не приличный маг! Тебя в таком виде даже комары не испугаются!

— Про комаров не скажу, — бросив беглый взгляд в зеркало, честно сообщил Тодгер, — не встретил ни одного. А все остальные почему-то испугались. Наверное, не знают, как должен выглядеть приличный маг. Даже оборотни... а ведь я не хотел делать им ничего плохого! Клянусь тьмой! Только спросить, не видели ли они мою Дарочку?! А эти дураки бежали аж до Синюхинского болота, догнать не мог! Пытался остановить по-доброму, несколько елок свалил на пути и пару рвов создал... так они еще быстрее помчались. Сидят сейчас у кикимор в бочажках, квасом отпаиваются и мажут лысины болотной ряской.

— Про лысины, пожалуйста, поподробнее, — учтиво произнес магистр. — Я не понял, откуда они-то взялись? Ведь ты говорил только про елки и рвы!

— Так это... — застеснялся маг, — когда они уже совсем на краю болота были, я понял, что не успеваю, и послал вслед огненный шквал.

— Бедолаги, — равнодушно усмехнулся хозяин лаборатории, поглядывая на серебряную лопаточку, мешавшую варево в небольшом котелке. — Так на них и одежды не осталось?

— Не осталось, — вздохнул гость, начиная понемногу успокаиваться. — Ни одежды, ни волос. Там на болоте вообще больше ничего не осталось, только немного воды в бочажках и кикиморы. Тоже лысые... они же любопытные дуры, вот и поплатились. Зато квас моментально созрел, они только утром завели... а сейчас уже хмельной. А чем это у тебя так вкусно пахнет?

— Кашей. Рисовой, на молоке и с маслом. Будешь?

— Буду. А почему ты сам ее варишь? Снова с Летуаной поссорился?

— Не поминай при мне это имя, а то каши не получишь. Хотя ты ее и так не получишь — за появление перед учителем в таком виде.

— Вид-то я исправлю, — убито махнул рукой маг, и его одежда вмиг стала выглядеть новенькой, а волосы оказались гладко причесаны и стянуты в тугой хвост. — А вот Дарочку...

— Ешь кашу, я пока подумаю, — угрюмо буркнул магистр, следя, как лопаточка сама раскладывает кашу по двум тарелкам, — как тебе помочь.

— Спасибо, Изрельс, — поблагодарил маг, доев кашу и запив ее кружкой кофе со сливками, и уставился на учителя в ожидании: — Ты еще ничего не придумал?

— Придумал, — неторопливо вычерпывая кашу, порадовал его магистр. — Нужно провести доскональное расследование.

— Тьма. Так до этого я и сам додумался, — огорченно выдохнул ученик. — И даже уже провел.

— Неверно считаешь. Правильно проведенное расследование приводит к нужным результатам, а твое привело к облысению половины существ, окружающих твой замок. Еще одно такое расследование — и жить будешь в пустыне, среди черепах. Они облысения не боятся, как и огненных шквалов.

— Хорошо, проводи правильное, а я полечу, прочешу лес до предгорий.

— Не нужно, — резко остановил его Изрельс.

— Что не нужно?

— Никуда лететь и никого прочесывать. Вместе сейчас пойдем.

— Куда?

— В твой замок, естественно. Начнем все сначала.

— Пойдем, — уныло согласился Тодгер, проклиная в душе тот миг, когда в его расстроенную голову пришла мысль лететь за помощью к учителю.

Бывшему, если точнее. Ведь после того, как ученики пройдут испытание и совет ковена признает их магами, каждый продолжает совершенствоваться в своем деле самостоятельно.

Вот только учителей бывших, как показывает практика, не бывает. А еще она показывает, что также не бывает и бывших учеников: каждый учитель гласно или тайком продолжает присматривать за воспитанником, которому отдал не один год жизни и не одну лигу собственных нервов. Да и повзрослевшие ученики вовсе не без основания считают, что в самом крайнем случае у них есть самый последний шанс — бросить крик о помощи своему бывшему учителю.

Невидимая лапа сцапала несчастного мага, мелькнула тьма перехода, и вокруг Тодгера встали такие знакомые стены его собственной кухни.

— Зачем ты притащил нас сюда?

— Сам съел половину моей каши и еще спрашиваешь? Подкрепиться, вот зачем, — незаметно выталкивая рябчика из-под шкафа, возмутился магистр. — А почему у тебя тут такой беспорядок? Неужели ты воевал с собственной кухней?

Тодгер собирался искренне признаться, что воевал только с собственноручно возведенным павильоном и не понимает, откуда тут могла взяться копченая птица, и тут увидал головку сыра с намертво застрявшим в ней ножом.

"Это значит, кто-то очень хотел есть и пытался отрезать себе кусочек..." — вмиг сообразил маг и так же быстро сделал и следующие выводы. Как это "кто-то"?! Если никого, кроме Дарочки, на территории его замка никогда не бывало?!

Темные маги не выносят гомона и суеты.

Тьма, какой же он болван! Это же точно, Дарочка тут была! Значит, с вечера обиделась на него за книгу и решила подшутить, а потом проголодалась и пошла в замок!

Он подтянул к себе сыр, легко вытащил нож и снова задумался.

Сто раз тьма! Раз принцессе не удалось отрезать сыру и почему-то упал на пол рябчик, значит, она так и осталась голодной и бродит сейчас по замку в поисках еды! А там у него ловушки, обманки, капканы...

— Дарочка! — взвился под потолок отчаянный крик, и многострадальное кресло сорвалось с места, едва не впечатав своего хозяина в спешно распахнувшиеся створки двери.

— Неизлечимо, — мрачно проворчал магистр, одним движением брови зажигая огонь в печи и ставя на плиту огромную сковороду.

Хотя вкусно поесть он любил даже в самые спокойные времена, но от расстройства у всех темных магов просыпается просто зверский аппетит.

— Изрельс!

Магистр страдальчески поморщился и, не оглядываясь на дверь кухни, с грохотом распахнувшуюся перед хозяином дома, перевернул лопаточкой внушительную отбивную.

Не сходя с кресла, разумеется. Не для того он мучился столько лет, изучая заклинания телекинеза и левитации, чтобы лично стоять у брызжущей раскаленным жиром сковороды. Вторая пара невидимых рук тонко нарезала многострадальный сыр и ломала на куски чуть подогретого в духовке рябчика, еще одна — мешала уже нарезанные овощи с горчичным соусом.

— Она была тут, моя Дарочка! — Кресло Тодгера рухнуло на пол неподалеку от кресла учителя, и маг сразу протянул руку за куском рябчика. — Представляешь, какая умница! Сама сообразила, как пройти защиту! И ничего в лаборатории не разбила и не сломала, даже стулья не перевернула! Только вылила на мой письменный стол банку чернил и написала на стене большими буквами: "Позор рабовладельцам!" Тьма, ты не представляешь, Изрельс, какая она принципиальная!

— И где она сейчас, твоя принципиальная? — перевернув вторую отбивную, едким вопросом вернул ученика на землю магистр.

— Не знаю, — задумался тот. — Как выяснилось, мыслит она очень нестандартно. Пока еще не оправдала ни одного моего предположения. И это замечательно, учитель, ты же сам столько раз говорил, что нет ничего хуже для мага, чем влюбиться в простую, предсказуемую и кроткую женщину. Нельзя нам на таких жениться, слишком долго мы живем, чтобы не впасть через некоторое время в уныние или отчаяние от вида покорного и безропотного личика. Нам нужны женщины самостоятельные и умные, озорные и непокорные. Как твоя Летуана.