Томка оглянулся на странный звук, раздавшийся со стороны храма. Глаза его расширились от ужаса, который предстал его очам. Храм распадался на части... Сначала обрушился великолепный резной карниз, украшавший купол. Его обломки заблокировали дверь, из которой пытались выбежать жрецы. Потом стали расходиться стены, раскрываясь, словно лепестки лилии. В завершении огромный купол рухнул вниз, погребая под собой всех и всё, что находилось в этот момент в храме. Столб пыли взметнулся вверх, заполняя пространство двора удушьем. Том инстинктивно прикрыл нос и рот рукавом, пытаясь разглядеть то место, где должна была быть новенькая девчонка и Тын. Но там были только камни.
На звук страшной катастрофы из хозяйственных построек и жилого дома выбегали люди. Началась жуткая суматоха. Кто-то отдавал приказы, кто-то бросился их исполнять, кто-то, ничего не понимая, метался по двору... Томка, словно окаменел. У него перед глазами стояла Делька, которая безостановочно произносила одну и ту же фразу: 'Мне дышать трудно! Мне дышать трудно! Мне дышать трудно!..'
— Истома, не стой столбом! — Ему протянули мокрую тряпку. Мальчик недоумённо уставился на храмового стражника. — Обмотай лицо и иди разбирать завалы!
Поняв, что от него требуется, Томка кинулся выполнять приказ.
'Ей трудно дышать... надо её вытащить... трудно дышать...'
Тело здоровяка Тына откопали довольно быстро. Основная масса камней скатилась по ступеням, несильно завалив парня. К удивлению храмовых служек, ничего не знавших о поступлении новенькой, под Тыновым боком обнаружилась живая девочка.
— А это откуда? — поразился стражник. — Отнесите её к жилому дому. Том, позаботься!
Мальчик мокрой тряпкой обтирал бледное лицо Дельки, успокоившись после известий, что она жива. Собственно, выживших в храме было мало. Одним удалось спрятаться в ниши, другие нырнули в подвал, а кто-то успел выбежать из храма через главный вход. Но таких было единицы. А вот погибших было много. Очень много. В храме как раз заканчивалась вечерняя служба, много прихожан принесли амулеты на 'освящение'. Они столпились вокруг источника силы, где божники совершали обряд. Так все и сгинули под обрушившимся куполом. Настоятель храма погиб в своём кабинете, который как раз покидал его заместитель — жрец Падуб, доложивший начальству о выполнении задания и новой служанке, доставленной им в храм.
Делька исподлобья смотрела на завалы. В предыдущий раз Малуша спасла её от этого жуткого зрелища. Девочка не видела искарёженные мёртвые тела, не слышала плача родных погибших, не чувствовала запаха смерти. В этот раз она хлебнула этих ощущений по-полной. Осознание произошедшего ввели её в ступор. Том пытался вывести её из этого состояния, но на голос Делька не реагировала. Она очнулась только после того, как ей на голову вылилось ведро холодной воды. Мальчик предусмотрительно отскочил в сторону, ожидая негативной реакции, но её не последовало. Девочка только подняла на него хмурый взгляд.
— Ты в порядке? — Том осторожно приблизился.
— Дурак! — Делька отвернулась, утёрла мокрое лицо и шмыгнула.
— Я думал, ты умерла, — доверительно сообщил парень.
— Я живучая, — под нос себе пробормотала Делька, но Том услышал.
— Пойдём в дом, а то простудишься ещё.
— Я здесь не останусь, — заявила девчонка.
— Вернёшься в свою деревню? — предположил Том.
Делька вздохнула и задумалась. Вернуться в дом Малуши и Курьяна, вернуться к Ташу... Это было бы для неё счастьем. Но... Обещание Падуба прислать в их дом храмовую стражу врезалось в мозг девочки крепко. А ей очень не хотелось причинять новые страдания своей ... потерянной семье.
— Нет. Это опасно, — по-взрослому ответила Делька. — Найду какую-нибудь другую деревню... А потом, когда всё забудется... — она кивнула на груды камней, недавно бывших храмом, — вернусь.
— А чего при храме остаться не хочешь? — недоумевал Том. — Нас в другой отправят. Не в приют же!
— Ты что, не понял? — набросилась на него Делька. — Я НЕ МОГУ находиться в храме! Ни в этом, ни в другом! НЕ МОГУ!
— Не кричи, я понял.
— Понял... Я ухожу, — девочка встала, слегка покачиваясь, и упёрлась в стену дома. — Ты про меня не говори никому, ладно? Ведь только ты теперь знаешь об этом. Другие... умерли, — она закусила губы, чтобы не разреветься.
— Не скажу, — пообещал Том, и по привычке почесал нос. — Вот что, я с тобой пойду! — неожиданно выпалил парень.
— Зачем? — вытаращила на него глаза Делька.
— Да мне тут тоже не больно-то интересно, — почесал затылок мальчишка, — И вдвоём веселей!
— Угу, — согласилась девочка. — А где моя торба?
Пожитки Дельки и вещи Падуба валялись под стеной, там, где их бросил Том. Девочка порылась в торбе и нахмурилась.
— Еды бы взять...
— Так, сиди здесь, — Том втолкнул её в какой-то тёмный закуток, — никуда не высовывайся и жди меня.
Делька послушно опустилась на пол и прикрыла глаза. Сон тут же окутал её мягким крылом, закрывая от трагических событий дня. Сколько времени собирался Томка, Делька не знала. Проснулась она от холода, сковавшего её тело. Зябко поёжившись, девочка выглянула из своего укрытия.
— Иди за мной, — раздался над головой шёпот Тома.
Делька послушно потопала за мальчишкой по тёмным коридорам здания.
— Куда мы идём?
— Ко второму выходу. Он в проулок выходит. Там нас никто не заметит, — Том взял Дельку за рукав платья и удивлённо спросил. — Ты чего вся мокрая?
— Сам же меня облил!
— Так чего же ты не переоделась, дурная?
— Я уснула...
Мальчишка смерил спутницу изучающим взглядом и, ничего не сказав, начал рыться в своём мешке. Вытащил от туда вещи и протянул Дельке.
— Одевайся!
— Так это мальчишеское!
— Ну да! Мальчишеское. В штанах теплее и удобнее. Ну, чего ждёшь?
— Отвернись!
— Так у тебя же ещё ничего нет... — возмутился Том, но отвернулся
Делька переоделась в рубаху и штаны Тома, аккуратно сложила свои вещи и засунула в свою торбочку. Пригладила ладошкой короткие, обрезанные по плечи, волосы и тронула мальчика за плечо.
— Я готова.
Том одобрительно кивнул, и они тихо выбрались на сумеречную улицу. Делька полностью доверилась своему новому знакомому. Они шли по вечернему городу, стараясь успеть найти место для ночлега в тот небольшой промежуток времени, когда благочестивые горожане уже отправились по домам, а преступные элементы и нечистики только собираются на свой ночной промысел. Том привёл их в какой-то каретный сарай. Выбрав карету с самыми мягкими лавками, Том и Делька устроились на ночлег.
— Встанем с рассветом.
-Угу.
Ставр и Маер склонились над древней картой, пытаясь разобрать полустёртые надписи на ней. Торфий нервно вышагивал вдоль стола, нетерпеливо поглядывая на коллег.
'Чего они там разглядывают? И с первого раза было понятно, что смещённый источник не возвратился в исконное русло! Пусто там было. Пусто! Инерционная отдача швырнула поток в неизвестном направлении, и напрасно маги трёх Орденов целый год мотались по этой треклятой степи, выискивая место, где теперь сила выходит на поверхность. Но как ощущалась магия!!! Словно силой залило всё пространство степи от края и до края. По ночам даже свечение наблюдалось...'
— Трэй... тирэй... — пыхтел над картой Маер.
— Тиилэй, — поправил его Ставр, — третий!
— Третий источник, — недовольно пробасил сзади Торфий, — и без карты этой знаем, что в Колодезе был Третий источник!
— Не ворчи, Зубр, — передёрнул плечами Ставр.
— Вы старое место определили? — вклинился между магами Торфий. — Вот это что? Холмик?
— Это овражек, — передразнил того Маер.
— А разве источники силы выходили на поверхность во впадинах? Обычно же на возвышенностях находились!
— Это их переместили на возвышенности, чтобы храмы строить удобнее было! Иди, Анналы перечитай! — Злобный взор Орла смутил Торфия.
— Перечитаю! Только, я думаю, что мы и в этот раз реликтовый не отыщем. Распылилась сила, распался поток!
— Ты о чём это? — Маер внимательно посмотрел на главу Зубров. Они со Ставром всегда считали, что интеллектом, в отличие от силы, Торфий не блещет. При принятии решений Зубр чаще отмалчивался, соглашаясь с их мнением. Теперешний вывод коллеги заставил Маера по-другому взглянуть на богатыря. — Кто и как определил, что источник распылился?
— В первые дни после трагедии в Загорье степь по ночам светилась, — Торфий спокойно выдержал взгляды коллег и продолжил. — Это видел я, Тур и Марал.
— Ничего там не светилось! — возмутился Ставр. — По крайней мере, я, — сделал он упор на свою личность, — ничего не видел!
— Ты когда в степь наведывался? — сощурил глаза Зубр. — Когда твои орлы даром две недели зря потратили?! — Маер поморщился. Сам он в степь явился только через месяц. — А я в тот же день там был! И своими глазами видел, как слои переливались. Думал, перемешаются они, соединятся снова вместе и стекут в реликтовый.
— Так чего ты раньше молчал? — накинулся на него Маер. — Если ты слои видел, может и куда сила потечёт, заметил бы!
— А ваши, что, этого не видели?
— Видели, не видели... Собирайтесь!
— Куда?
— В Колодезь!
Семь лет спустя
Делька привычно месила глину, задумчиво глядя в окно. Пыльная улица упиралась в древние, почти развалившиеся ворота деревенского забора, покидала Большие Ключи, огибая небольшой погост, и бежала к Тракту. Туда, откуда они семь лет назад пришли с Томом в поисках лучшей доли.
Убегая из Колодезя, дети прибились к обозу, который направлялся до Вон-Вожа, родного города Истомы. Сначала они хотели обустроиться там, но паренёк смекнул, что один раз сдавшая его в приют тётка не преминет снова избавиться от племянничка. Чего уж говорить о чужой девчонке. Тогда они решили выбрать место для проживания по дороге. Где понравится, там и остановятся.
Самостоятельное перемещение по дорогам детей без взрослых почти не вызвало подозрений. Виной всему была трагедия в храме. Немало сирот осталось тогда. Кто-то к дальней родне перебирался, кто-то лучшей доли искал, спасаясь от участи попасть в приют. Томка вдохновенно врал про погибших под руинами родителей, про то, что направлялись они в гости к родне в Вон-Вож, про то, что родню эту никогда не видели, а адрес потеряли... Люди верили. Лишь один дядька недоверчиво поглядывал на странных брата и сестру.
— Эй, парень, подь сюды, — подозвал как-то мужик Тома, когда обоз остановился у придорожного трактира и уставшие люди направились ужинать.
Мальчик, подозрительно озираясь, подошёл к его телеге, но встал так, чтобы можно было в случае чего сбежать. Делька тоже вся напряглась и предусмотрительно притянула к себе торбы.
— Чё надо? — сплюнул Том себе под ноги и с независимым видом уставился на дядьку.
— Так ты говоришь, что эта девчонка твоя сестра, — усмехнулся мужик.
— Сестра, — подтвердил парень, — младшая!
— Ну, ну... Вы, конечно, похожи немного, — продолжал улыбаться дядька, — но, сдаётся мне, врёте вы, детки!
— А вот и не врём! — выпалил Том и попытался дать дёру от наблюдательного обозника, но мужик успел схватить его.
— Не спеши, малец, — дядька сжал его плечо своей лапищей, — я тебя в храме приметил... Ну, ну, тихо... Выдавать я тебя не собираюсь, покамест... Да не дёргайся ты!
— Отпусти, дяденька, — зашипел Томка, сверкая злыми глазками.
— Говорю тебе, не дёргайся! — мужик воровато оглядел обоз, не заметил ли кто его беседы с сиротой. — Вы мне без надобности. Ты мне только отдай то, что из храма прихватил...
— Что-о-о? — не понял мужика Том.
— Забирай! — неожиданно раздался звонкий голос Дельки, и на телегу мужика плюхнулись две торбочки.
Глаза мужика алчно блеснули, и он двумя руками стал вытряхивать содержимое сумок. Брезгливо поворошив сиротские пожитки, он с удивлением уставился на детей.
— А где храмовые сокровища?
— Сокровища? — выпучила на него глаза Делька, а Том согнулся пополам от хохота.
— Да! Чаши, амулеты... — брызгая слюной, перечислял обозник, — золотники, сребреники! Где это всё? Куда спрятали? Отвечайте!
Делька с жалостью смотрела на мужика, который снова и снова пытался обнаружить в их вещах вожделенные сокровища храма.
— Сирот обираем? — тихий вкрадчивый голос раздался сзади.
Мужик вздрогнул и оглянулся. За его спиной стоял мужчина в чёрном балахоне с опущенным по самые глаза капюшоном. Небольшая борода была словно разделена надвое. Одна половина тёмно-каштановая, вторая абсолютно седая. На левом плече висел тощий мешок, в правой руке резной посох. Почти обычный путник. Почти...
Дети с изумлением смотрели на нежданного заступника, а мужик задрожал и стал судорожно запихивать их вещи обратно в торбы.
— Я... нет, господин Странник... Я только... Вот... Упырь попутал...
— И на что же ты позарился? — сурово вопросил Странник. — На сиротские медники?
— Нет! Как можно?! Я думал... — мужик покраснел, как варёный рак, не зная, как признаться в своих преступных умозаключениях.
— Что они обобрали разрушенный храм?! — закончил за него путник. — Решил наказать воришек! Экспроприировать, так сказать, экспроприированное...
— Эк...про... чего? — напрягся дядька.
— Покайся, грешник! — Странник погрозил ему посохом. — Искупи вину свою, мздоимец!
— А как искупить-то? — жалобно спросил опешивший мужик, утирая выступивший пот со лба.
— Помоги детям! — требовательно провозгласил путник.
— Усыновить их, что ли? — разозлился дядька, проклиная тот миг, когда пришла ему в голову мысль, что бывшие служки сбежали из разрушенного храма, прихватив с собой ценности.
— Я думаю, что это им не понравится, — усмехнулся мужчина в капюшоне, — помоги им с домом!
Сказал, и, не оглядываясь, пошёл по дороге прочь. Дети с восхищением смотрели вслед Страннику, который так лихо приструнил дядьку. Тяжкий стон мужика вывел их из оцепенения.
— Зачем вы попались на моём пути? — зло плюнул он под ноги и стал выбрасывать из своей телеги вещи детей.
— Да не переживайте Вы так, — попыталась успокоить его Делька, — нам от Вас ничего не надо!
— Вам не надо, — продолжал яриться обозник, — ему надо, — кивнул он в спину Страннику и осёкся. Дорога, убегающая за холмы, была пуста. Путник исчез. Преодолеть такое расстояние за столь короткое время не мог никто из смертных, разве что маг. — Поди, ослушайся его теперь...
Делька собиралась задать дядьке ещё вопрос, но Том схватил её за руку, поднял с земли свои торбы и потащил девочку подальше от телеги мужика.
— Ты знаешь, кто это был? — зашептал парень Дельке на ухо. — Не знаешь? Это же был Вечный Странник! — благоговейно произнёс он. — Святой человек! Он вечность ходит по дорогам и помогает людям, а тот, кто ослушается его, привлечёт на свою голову тридцать три несчастья! А если эти тридцать три несчастья не успеют к нему до конца жизни, то оставшиеся перейдут на его детей, внуков... Так что этот дядька нам с тобой теперь дом должен!
— Ты шутишь? — округлила и без того большие глаза ошарашенная Делька.
