Поймать ветер

— Постой-постой, мы еще разговор не закончили, — я сглотнул, преодолевая вспыхнувшее желание. На правой груди поцелуйных "роз" определенно было меньше, чем на левой, и мне очень захотелось немедленно это исправить. — Ты остановилась на том, что после смерти отца и брата встала поперек дороги тетушке и ее сыну.

— Ну да, — девчонка скорчила недовольную гримаску. — Дальше-то все должно быть понятно. Меня похитили, переправили в Град-у-моря, договорились с капитаном, чтобы отвез меня подальше и продал на невольничьем рынке или прямо в веселый дом. Он так и поступил. Не продал, правда, а проиграл, но это из-за моего плохого поведения. Боялся, покупателя не найдет.

— Э-э, не мое, вообще-то, дело, просто любопытно. Тебя на корабле не тронули?

— Нет. Я умею за себя постоять.

— Одна против целой команды?

— Думаешь, все только о том и мечтали? — рассмеялась она. — Хотя, возможно, были б и не прочь, только капитан уж очень разохотился и делиться ни с кем не желал. А с одним мужиком я могу справиться. Ну, не то чтоб справиться, — поправилась, поймав мой недоверчивый взгляд. — Но насильно взять себя не позволю.

— И чем ты в море заместо табуретки размахивала?

— Кулаками и ногами. Я сильная, тут пришлось оружие подыскивать, потому что от голода ослабела.

— Тебя же в конце концов опоили.

— Это до капитана только здесь, на островах, дошло. Я даже думаю, на самом деле его кто-то надоумил. Опоил жуткой дрянью. Никогда так не хотелось, как после того пойла. И, как назло, никто меня взять не пожелал. Морякам слишком кровь попортила за время плавания, они уже смотреть на меня не могли, а вышибале здешнему хозяйка не позволила. Может, я и тебе так легко досталась из-за этого снадобья.

Я кивнул, старательно изображая задумчивость. Пусть сладенькая тешит себя обманками, не стану разочаровывать. От меня все равно никуда не делась бы. Вот и сейчас так и ест глазами. А мне лучше на нее не таращиться, пока не узнаю все, что хочу. Или хоть вранье не выслушаю.

— И куда ж ты хочешь направиться? Не к тетке же и двоюродному брату?

— Нет. Вернее, сначала не к ним, потом и до них черед дойдет... — глаза девчонки неприятно сузились. Не хотелось бы, чтоб когда-нибудь она меня таким взглядом одарила. — Мне нужно попасть в Турий Рог, что в Светане. Там живет родич отца, он всегда был добр ко мне...

— И отвалит в благодарность за твое спасение кучу золота?

— Кучу-не кучу, а не обидит. К тому же, часть долга я выплачу тебе дорогой, — снова улыбнулась и скользнула язычком по губам. — Откровенность за откровенность, Перчик. От кого ты здесь прячешься? И о чем так долго шептался с горбуньей?

— Прячусь от обманутого мужа, с женой которого очень неплохо провел время недели три назад. А с Машулей о тебе говорили. Просил ее быть поласковей, а она советовала бежать от тебя поскорее и подальше.

— Мне без разницы ее ласка! — фыркнула Малинка. — А ты советы подружки ценишь? Прислушиваешься?

— Не-а, я обычно прислушиваюсь или к своей голове или к его, — похлопал по шнуровке на штанах.

— Хозяйка Небесная! И ты все еще жив и даже не калека!

— Ох и язва ты, сладенькая, ох и язва... — взял рубашку, расправил и подал девчонке. — Прикройся, радость моя. Я поесть хочу.

Малинка быстро оделась и тут же стала хватать с подноса лучшие куски. Видно, полакомиться она любила ничуть не меньше, чем потрахаться. Вина Машка так и не принесла, ни в тот день, ни в последующие, но я был пьян своей неожиданной "работой". Только на кого теперь трудился, непонятно. Не на Флоксу, а Малинка наняла меня для другого.

Мы с девчонкой провели в "Теплой норке" две недели. Сказать, что это было здорово, значит ничего не сказать. Из постели почитай что не вылезали, ведь больше заняться все равно было нечем. Стоило одному из нас глянуть на другого или ненароком прикоснуться, и туман заволакивал голову, а в себя мы приходили в объятиях друг друга, полностью обессиленные.

Ягодка больше не являлась во сне. Наверное, поняла, что я принял решение и не изменю его.

У Малинки вокруг пупка поблескивала тоненькая золотистая змейка, как татуировка или рисунок на коже. Знак чар, препятствующих зачатию. Я слыхал о таком, но никогда раньше не видел. Болтали, стоит такая ворожба денег немеряных. У меня прежде не было женщины, которая могла б позволить себе такое.

Да, чего скрывать, меня заводило то, что девчонка белой кости. Ее, подозреваю, мое убогое происхождение тоже не оставляло равнодушной.

— Как же сладко с тобой... — прошептала после очередной бешеной скачки. — Лучше, чем с белокостными, которых я знала. А поначалу ты мне совсем не понравился...

— Я так и понял. Сальным хлыщом меня еще никто не называл.

Малинка захихикала.

— Ты так смешно пыжился, грудь выпячивал. Сам тощий, взъерошенный, как бродячий пес, — потрепала меня по волосам. — А сейчас отъелся немножко и стал очень даже ничего, — провела рукой по моей груди.

Как-то Флокса заявилась к нам с утра вместе с сестрицей. Малинку отправила в купальню под присмотром горбуньи, меня задержала для разговора.

— Что скажешь, Перчик? Поддается девчонка?

— Дело идет, но трудно.

— Она была девственна?

— Да. Мне очень повезло быстро избавить ее от этой маленькой неприятности.

— И где произошло знаменательное событие?

Тут до меня дошло, что я вот-вот проколюсь. Флокса, считай, уличила меня во лжи... Хотя не все еще потеряно.

— Не нашли крови? — взглянул на хозяйку понимающе, та неохотно кивнула. — Теперь припоминаю, что усадил девчонку на себя. Был голый, после искупался. Если б знал, что начнешь цепляться, непременно предъявил бы доказательства чистоты невесты.

Флокса несколько мгновений испытующе смотрела на меня, потом вздохнула.

— Ладно, Перчик. Может, и не врешь. Скажи: как считаешь, удастся ее объездить?

— А сколько дней я уже этим занимаюсь?

— Сегодня пятый.

— Угу... — для виду задумчиво поскреб в затылке. — Пожалуй, смогу ответить через пару недель.

— Через пару недель?!

Ох, какое возмущение! А когда уговаривала за Малинку взяться, можно было подумать, что хоть год готова меня терпеть.

— На Ягодку ушел целый месяц, помнишь?

— Помню. И чем все кончилось?

— Слушай, Флокса, я не дурак, быстро понял, кого Усатому повезло в кости выиграть. С белой костью никому связываться не охота. Давай так договоримся: ты прячешь меня здесь еще две недели, потом я ухожу вместе с девчонкой.

— Две недели вы трахаетесь в свое удовольствие, чтобы потом преспокойно смыться вдвоем, а я предоставляю вам крышу, еду и удобства?! Не жирно ли?

— Иначе Малинке ничего не останется, как пойти к градоправителю. К особе ее происхождения он очень даже прислушается.

— Вот как ты запел, — лицо хозяйки потемнело. — А что если я пойду сейчас в "Перо павлина"? Или подожду древлянина здесь? Он заходил вчера, расспрашивал о тебе. Я сказала, что месяца три тебя не видела. Врать в глаза столь щедрому клиенту было очень трудно.

— Он не просто обо мне расспросить зашел, а еще и девочек брал?

— Что тебя так удивляет? У других мужиков тоже члены имеются, не один ты такой выдающийся, — похабно ухмыльнулась. Чего еще ожидать от содержательницы веселого дома?

— Судя по рассказам его жены, член у него и впрямь есть, а вот с яйцами загвоздка. А одно без другого, как ты знаешь, не работает, — я не остался в долгу.

Буду еще с ней церемониться... Вряд ли Флокса меня прямо сейчас заложит. Понимает, что без шума не обойтись, коли древлянин своего обидчика в "Теплой норке" прижать попробует. А шум ей, как и всякой хозяйке, ни к чему. Может, конечно, приказать Усатому меня скрутить... Ага, и дальше что? Потащат связанного в "Перо павлина"? Вряд ли, там хозяин тоже не дурак. Не, если уж закладывать, то либо позволить здесь со мной расправиться, что невыгодно и опасно, либо на улицу выкидывать, а там, глядишь, я к страже за помощью кинусь и на Флоксу же наговорю из желания отомстить.

— Перчик, прекрати петушиться, — сказала примирительно, видно, тоже просчитала все ходы. — Стоит мне слово сказать, и древлянин оставит тебя и без того, и без другого.

Она притворяется, что и впрямь может вот так запросто меня выдать, я старательно прикидываюсь, что испугался. Опять играем... Флокса умна, за что ее и уважаю, хотя знаю, что она баба прожженная и любого продаст с потрохами, если это ничем не грозит, да еще и сулит выгоду.

— А с Малинкой что сделаешь? — спрашиваю с наигранным беспокойством, на самом деле просто любопытствую.

— Для начала отдам позабавиться Усику, чтоб он пилить меня перестал, а после — камень на шею — и в море. Когда еще ее найдут, если найдут... И, заметь, грех будет не мой, а твой. Ты обещал помочь с девкой, а сам надуть пытаешься. Стыдно, Перчик. Мы с тобой не первый год друг друга знаем.

— О чем ты? Как я тебя надуваю? — уставился на нее с выражением оскорбленной невинности.

— Есть у меня подозрение, что Малинка твоя вовсе не была девственна, когда попала сюда, — Флокса глядела с нехорошим прищуром. В сыске б тебе работать, орлица остроокая. — Вы быстро спелись, теперь прохлаждаетесь за мой счет, а потом заявите, что жить друг без друга не можете и потребуете вас отпустить.

— Даже если так, ты избавишься от девчонки. Чем плохо?

— Не люблю, когда меня имеют без спросу, дорогуша. Самое большее, что могу тебе дать, это еще пять дней. Молись, чтоб древлянин к этому времени убрался из Ракушника.

— Пять дней! При том, что он распробовал твоих девочек? Флокса, пощади, дай десять!

— Девять, — отрезала женщина. — И так получится целых две недели. И больше никаких лакомств. Каша, хлеб, суп, вода. Все! Скажи спасибо, что не требую платы за купальню и постель.

— Идет, — согласился я. В конце концов, не так все плохо. Безопасно, сытно, чисто. Малинка, наверное, будет ворчать из-за простой еды, но я сумею улучшить ей настроение. — Хлеб только пшеничный давай, не ржаной. И не ломтями, а рогалики. Малинка их так ест — залюбуешься...

Вид у меня при этих словах, верно, был дурацкий, потому что Флокса ничего не сказала, плюнула и вышла. Дверь запирать не стала, я укутался с головой в простыню и поспешил в купальню.

Девчонка, как ни странно, совсем не огорчилась из-за отсутствия лакомств.

— Теперь могу завтракать спокойно, — ухмыльнулась, лопая рогалик. — А то все боялась, что опять меня медом измажешь. Не терплю этот мерзкий запах приторной лаванды.

— А мне он стал еще больше по нраву, — заверил я сладенькую. — Хотя сама ты пахнешь куда приятнее.

— Трепло ты, Перчик, — хихикнула, а глаза скользнули мне ниже пояса. Вот ненасытная! Мы полночи не спали, и с утра, еще толком глаза не продрав, друг друга приласкали. Нет, я не жалуюсь, наоборот. Можно сказать, мечта сбылась... Жаль, Флокса быстро нас раскусила.

Малинка обрадовалась предстоящему скорому отбытию. Как ни нравились ей постельные занятия, жизнь в веселом доме, видно, все же напрягала. Поэтому, когда мы, наконец, вышли на улицу, жмурясь от яркого утреннего солнца, сладенькая даже напевала что-то под нос.

Флокса дала ей простенькое платье из тех, какие в Ракушнике носят приличные девушки среднего достатка, не забыла обувку да кой-какие женские мелочи. Видно, побаивалась, что девчонка все же попробует обратиться за помощью к властям.

— Я слышала, древлянин пару дней как съехал из "Пера павлина", — сказала хозяйка на прощание. — Но ты все же поторопись найти подходящий корабль, Перчик.

— Спасибо за заботу, Флокса. Мне в вашем расчудесном городке уже и самому надоело.

Малинка, стоя рядом, успешно делала вид, что хозяйки заведения вообще не существует на свете. Меня изрядно веселило важное, прямо-таки царственное выражение лица сладенькой, учитывая, что я прекрасно помнил все ее милые шалости в постели, совершенно не вязавшиеся с образом добронравной девицы белой кости.

Горбунья, когда мы зашли к ней перед уходом, видно подумала о чем-то подобном.

— Ох, Перчик, зря ты с ней связался, — заявила она, ничуть не смущаясь Малинки. — Стоит твоей красотке добраться до своих, и она начнет точно также смотреть сквозь тебя, как сейчас глядит сквозь нас, грешных.

— Да я на ней жениться не мечтаю, — усмехнулся, краем глаза замечая, что девчонка чуть нахмурилась. — У нас сделка, Машуля. Я без малинкиного взгляда не зачахну, как цветок без весеннего солнышка.

— Очень на это надеюсь. И желаю получить от сделки только то, на что ты расчитываешь.

Я рассмеялся, наклонился к подружке и зашептал ей на ухо:

— Не беспокойся, Машуля. Таким, как я, не страшны никакие хорошенькие мордашки, пусть кость у них будет хоть золотая.

Горбунья неумело приложилась губами где-то между моими щекой и шеей, и оттолкнула от себя.

— Помяну тебя Небесной Хозяйке, Перчик. Говорят, она заботится о слабоумных.

Я хмыкнул и, осторожно подталкивая будто нарочно медлившую Малинку, вышел в узкий вонючий проулок, из которого и попал в "Теплую норку" две недели назад.

Оказавшись на улице, девчонка расхохоталась.

— Уверена, ты кончишь тем, что женишься на этой Машке! — еле выговорила сквозь смех. — Если детишки унаследуют твою внешность и ее ум, будет не так уж плохо.

— В жизни обычно происходит наоборот, — подхватил я. — Придется оставаться холостым, дабы не плодить горбатых дурачков.

— Ф-ф-у-у, — разрумянившаяся Малинка, отсмеявшись, обмахивалась рукой. — Твоя подружка уморительно ревнует.

— Знаешь, сладенькая, я не привык смеяться над убогими и не люблю, когда другие потешаются над чужой бедой.

— Ты будешь читать мне проповеди? — девчонка опять прыснула. — Ты?!

Я махнул рукой и зашагал к выходу из проулка. Что толку спорить с белой костью? У них свои понятия. И, по большому счету, горбунья права. Связавшись с красотулей, нужно держать ухо востро, не выговаривать ей, а побольше соглашаться. Еще лучше просто молчать, что бы она ни болтала.

Малинка сразу нагнала меня.

— Обиделся?

Заглянула мне в лицо, глазищи большие, пытаются выглядеть встревоженными, но задорные искорки так и поблескивают в глубине. Мне в очередной раз захотелось расцеловать веснушки на ее носике.

— Нет, — обнял девчонку свободной рукой за плечи (другой придерживал закинутый на спину мешок с вещами). — Кто я такой, чтобы на тебя обижаться?

— Правильно мыслишь! — искорки выскочили на поверхность резвящейся рыбьей стайкой. — Я ценю послушание.

Мне оставалось только хмыкнуть. Самомнение у сладенькой — ого-го! Впрочем, заслуженно, по крайней мере, в моих глазах. Происхождение не простецкое, да и как женщина зело хороша — сладкая, искусная не по годам, и это дело любящая поболе иных мужиков.

В порту мы оказались быстро: "Теплая норка" — первое приличное заведение после череды дешевых грязных притонов, которыми нашпигованы домишки, ближе всего расположенные к морю. Нас тут же затянула людская толчея. Народ спешил по своим делам или болтался без оных: грузчики, торговцы, путешественники, моряки, воришки, портовые девки, вездесущие мальчишки, нищие, просто зеваки... Малинка таращилась по сторонам, будто селянка, впервые попавшая на ярмарку. Мне приходилось туго: и за котомкой приглядывай, и за девчонкой, да еще пробирайся сквозь толпу к причалу, стараясь никого чувствительно не задеть. Ни к чему мне сейчас излишнее внимание, совсем ни к чему... Нужно не теряя времени найти корабль, отправляющийся на материк, в любой порт Морены, а лучше — в Град-у-моря. Оттуда идет наезженный тракт на север, хоть в Багряный Край, хоть в...