Зимний крокус

— Ты уже спрашивал, — напомнил Айдесс. — Нет, не поможет. Ты просто умрешь, и все. А это не то, что... это не то, к чему следует стремиться. Если бы ты был уже магом... тогда да. Тогда кровь могла бы сработать. Контроль процесса, умение управлять потоками... всего этого у тебя нет. Зато это есть у меня, так что... я и займусь.

"Лишь бы сил хватило. Ну, поваляюсь потом дольше обычного, что ж делать..."

Мысль о том, что валяться придется уже трупу, Йэгге уверенно отогнал от себя подальше. Не дал просочиться внутрь — такие мысли слишком быстро подавляют волю...

Он помолчал и вдруг сказал, хотя меньше всего был расположен сейчас к заботе о душевном равновесии мальчишки.

— Вообще-то то, что ты рядом с ураганом, в каком-то смысле даже хорошо. Он чует тебя и свивается поближе... Так что мы можем быть уверены, что буря эта не раскинулась на сотни верст вокруг и не треплет нашу Вторую эскадру.

"А то, что сила ветра тоже напрямую зависит от твоей близости, я тебе не скажу. Вредно это для тебя. Вон уже... кровью разбрасываться собираешься. Конечно, ты виноват, но... наказание уже свершилось. И дальше мучить тебя я не хочу..."

— И я не могу даже никак помочь? — спросил парень. — Ты не можешь меня научить? Или показать...

— Разрешаю стоять рядом и смотреть, — чуть усмехнулся Айдесс, забираясь на каменный уступ и втаскивая туда же Тёрнеда. — Может, и научишься чему-нибудь. А что касается помощи... да, можешь. Ты будешь стоять рядом, мальчик. И не бояться. Этого будет достаточно. Ты как, сможешь стоять и не бояться?

— Не бояться? — усмехнулся мальчик как-то очень по-взрослому. — Здесь, на острове... сейчас... да, кажется я смогу. Я не боюсь за себя... почему-то, — тихо проговорил он. — Но я не хочу, чтобы ты... отдавал кровь из-за меня.

— Почему? — недоуменно спросил Йэг. — Это же только кровь, не жизнь же... Между прочим, я тебя избил не так давно... Как всякий избитый ты бы не должен был так трепетно относиться к моей крови.

— Я вспомнил, — ответил Тёрнед не сразу. — Мне говорили... Ты ведь не просто так меня бил. Ты хотел показать ветру, что наказываешь меня. А то... могло быть хуже, да?

— Могло, — пропыхтел кёорфюрст, одолев очередной валун. Сверху слышался противный свист, видимо, очень узкая щель и очень сильный поток воздуха... Да уж, конечно, он сильный! Вон там, за следующим камушком, поговорить уже не получится. И сейчас-то это было не очень удобно... — Вот нет чтобы вспомнить об этом раньше... как бы мне сейчас хорошо спалось!

— Ты можешь побить меня ещё раз, — уныло предложил виновник бури.

— Как будто это что-то изменит... Все, молчи. А то снега наглотаешься...

Они поднялись на плато, и ветер тут же постарался затолкать в них как можно больше снега. За шиворот, в уши, в рот и в нос, в отвороты сапог и в рукава... Вился он и впрямь больше возле мальчишки, чем рядом с Айдессом. Хотя вряд ли парень это заметил... Вот новый порыв, куда сильнее предыдущего, сбил Тёнреда с ног и поволок обратно к краю. Йэг схватил парня за плечо, швырнул вперед, сам скакнул следом, чуть не упав... Вздернув мальчишку на ноги и с трудом отплевавшись от очередной пригоршни мокрого снега, он рыкнул:

— Вперед! На свет! Шевелись же!

— Аа... ааю... — простонал парень — звуки срывало с губ и уносило вдаль, перекрутив и разорвав их по дороге. Кажется, "я стараюсь..."

Минуту спустя Йэг понял, что если он сейчас же ничего не предпримет, то до света они просто не доберутся. Прослойка из ледяной крошки... сформировать "киль" из нее и обернуть его воздухом... И так... да, так можно двигаться. Медленно, конечно.

Тёнред вскрикнул — мимо них с воем прогромыхало что-то темное, показавшееся Айдессу крышей. Значит, уже и крыши срывать начало... Вот черт! Крыша (если это была она) с грохотом разбилась о темное (видимо, хозяйственное) строение, обдав все вокруг осколками черепицы.

Под защитой "ледяного киля" они худо-бедно, но смогли добраться до дома, столь призывно светившего им щелями между старыми ставнями. Йэгге, почти зажав уставшего и обессилевшего ребенка под мышкой, побухал кулаком в дверь. Подумал и на всякий случай позвал:

— Есть кто живой там? Госпожа Холлэ, вы там?

В окружающем мире ничего не изменилось, только ветер взвыл еще ожесточеннее и свирепо швырнул в них целым снежным комом. Чертыхнувшись, Йэг поглубже запихал своего измученного штурмана в образовавшийся на крыльце сугроб и на ощупь, вдоль стены двинулся к ближайшему окну. Кричать в ставни он не стал, голос почти сел, а он ему еще будет нужен... Просто помолотил кулаками — вдруг все-таки услышат? Вдруг там есть кому его услышать? Иначе придется ломать дверь...

— Кто там?

Ему чудится или там действительно спросили? Йэг подождал, привалившись к стене... и опять, о радость:

— Кто тут? Есть здесь кто-нибудь?

— Есть... — шепотом, просто так, произнес он в ответ. Естественно, обитатели дома его не услышали, и тогда он еще пару раз грохнул кулаком в ставню.

Он добрался обратно до крыльца как раз в тот момент, когда Тёрнед вместе с сугробом ввалился в сени. И сам закрыл за собой дверь, потому что своим появлением совершенно выбил Холлэ из колеи. Бедная девушка стояла и смотрела на него, и он почему-то вместо того, чтобы толком объяснить происходящее, совершенно смутился и не смог поначалу ничего сказать вообще. Хорошо еще, няня у Холлэ оказалась очень сообразительной женщиной. И горячего дала, и молчание это мучительное разрушила. От горячего чая в животе потеплело и слегка заурчало, и вообще он начал оттаивать. Вон, целая лужа с волос и одежды натекла, как с морского котика... Хорошо еще, Олэ дала ему одеяло.

Девушка явно нервничала, но почему-то ему казалось, что совсем не из-за урагана. Скорее, это его визит причиной послужил... ну да, пришел тут, братика притащил избитого, сам весь всклокоченный, мокрый и в сосульках, и глупости всякие говорит, вон, в глазах ровно тень мелькнула... Напугал, поди... И еще еды потребовал, кёорфюрст, мать его... образец для подражания, хха! Видели бы его придворные... Видел бы его дядюшка!

За собственными переживаниями Йэгге чуть было не забыл, зачем он вообще сюда заявился, но тут буря решила напомнить о себе. Жалобно тренькнуло стекло, ставни глухо охнули, и стихия с ворчанием заглянула в окно. Йэг стремительно (куда только делась давящая усталость?) вскочил и, недолго думая, стряхнул заклинание. Старая еще почти детская заготовка. Слабенькая — потому что детская. Наивная, но выполненная на удивление добротно. Впрочем, с его наставником мэтром Лигго иначе и быть не могло. Под его присмотром добротно делалось вообще все. В общем, пригодилась поделочка. Делалась-то как раз для таких вот случаев — в помещениях, находящихся под напором ветра, применять самое оно. Жаль только, силы в этом заклинании маловато, надолго не хватит...

Похоже, эта демонстрация силы со стороны бури напугала Холлэ. Во всяком случае взгляд ее стал... да, именно испуганный. Йэг надеялся только, что это не он этот испуг вызвал. А потом... потом она спросила, чем может помочь... как будто того, что она уже сделала, было мало...

"Жди меня..."

Как, чем объяснить эти слова, сорвавшиеся с его языка? Он не знал. Он только подумал, что как было бы здорово, если вот такая женщина ждала его... где-нибудь... Но он не собирался, не хотел говорить этого вслух!!!

А она в ответ сказала... что же она сказала? Что-то такое... что-то...

Он смотрел на нее потрясенно и мысленно повторял, как последний идиот: "Не может быть... Не. Может. Быть. Она меня ждала? Она?! Нет... не может такого быть..."

Сокровище, упавшее в руки... Тепло неожиданно встреченного костра... Горячий эль после нескольких дней мерзлого одиночества... С чем еще можно сравнить такое?! Пайжарцы бы сравнили с глотком воды, подаренным в пустыне умирающему от жажды путнику... А Золотой герцог из Шеннерти — с ветром, наполнившим паруса в беспросветный штиль...

"Мне не повезло с одной женщиной... Но почему я решил, что она — единственная, о ком можно мечтать? Почему не увидел другую, ту, что много ближе и роднее? Вывод один, принц Йэгге, ты — круглый дурак!"

И он дал ей обет моряка. Может, он ей нужен, как рыбе седло, этот обет, может, она сама уже пожалела, что призналась... Не важно. Она будет ждать. А он будет к ней возвращаться. Вот это важно. Если, конечно, они выживут...

Он вздрогнул и поторопил Тёрнеда, одевавшегося слишком медленно. Вряд ли мальчишка жаждал выходить обратно в буйство стихии. Скорее всего, он с большим удовольствием остался бы тут, в тепле, с женщинами. Но... чувствуется стержень в парне, он все-таки хочет помочь разобраться с тем, что сам же и породил. Молодец. Из него выйдет хороший маг — если, опять же, останется в живых.

Все. Пора. Медлить дальше нельзя, просто преступно. Может быть, он уже стал виной гибели людей — из-за того, что потерял время...

И Йэгге, уже не думая о том, следует ли мальчишка за ним или нет, бросился во двор. Чтобы тут же задохнуться ветром и снегом, и рухнуть на колени, чтобы не снесло к скалам. К скалам ему не нужно совершенно, ему и тут...

Плюнув на внешний вид — кого он тут волнует вообще, внешний вид кёорфюрста? — Йэг пополз на четвереньках к относительно открытому месту и подальше от зданий. Как бы еще не ошибиться с этим местом... а то зашибет какой-нибудь сарай... Хотя... черт с ним, с сараем... Лишь бы не пострадал никто...

Решив, что вот этот сугроб ничем не хуже остальных, Айдесс медленно встал, зачем-то отряхнулся и нащупал рядом Тёрнеда. Тот точно так же полз за ним и сейчас очумело мотал головой, потеряв ориентацию в пространстве.

Теперь они стояли рядом. Йэг отвернулся от парня, моментально забыв о нем. Тряхнул головой и вытянул руки вперед, с силой сжав кулаки на... снежинках. Секунду спустя вверх и вниз из его сжатых пальцев стали расти две ледяные жерди. Росли они очень быстро и уже через пару минут достигли длиной его роста. Он тяжело, с надрывом ххекнул и вонзил обе жерди в снег. Ветер взвыл в предвкушении, бросился к принцу — и с размаху налетел на блестящие палки. Айдесс закусил губу, слизнул кровь, снова потекшую из носа. В руках поселилась боль. Он делал так однажды, давно... года четыре назад. Тогда в его распоряжении была вся его сила, он был сытым и выспавшимся, и за его плечами стоял наставник, который мог вмешаться в любую минуту. Сейчас... все было иначе. Совсем иначе.

Пальцы, казалось, сломаются сейчас, как сосульки. В ушах звенит, и барабанные перепонки наверняка лопнут к тому моменту, как он закончит. А на ледяных палках, которые он держал, свился гигантским змеем магический ураган. Хорошо, что Тёрнед рядом — его ветер чует мальчишку и сам тянется сейчас к нему, не приходится прикладывать для этого дополнительных усилий. Стихия стягивается сюда вся — и это значит, что не рушатся сейчас камни в остальных частях острова, и люди не гибнут нигде по вине урагана. Он весь здесь, этот ветер. И нужно просто продержаться... удержать на палках эту бурю, пока не утихнет она сама по себе...

Йэг стоял и держал. Жерди дрожали все сильнее, рвались из окоченевших пальцев, глубже и глубже уходя вниз, в снег, в землю, в камни... Истаивали под бушующим воздухом и становились короче и короче... Когда от жердей остались одни огрызки, и упирать их в землю стало бессмысленно, Йэг собрался с духом и очень мягко, почти нежно произнес:

— Успокойся. Вот тебе кровь Йэгге Айдесса, и именем моим прошу тебя — уймись.

Ему не было нужды вскрывать себе вены или рвать запястья зубами — ветер и сам все прекрасно сделал. Руки его, державшие огрызки от ледяных палок, были истерзаны, и кровь с ошметками кожи разлеталась во все стороны уже минуты три как...

"Эдак он мне до костей все обметет", — отрешенно подумалось Айдессу.

А в следующий миг все вдруг стихло. Ураган исчез, словно его и не было вовсе, только остаточный ветерок ласково и чуть виновато погладил принца по щеке. И — все.

Йэг моргнул и зачем-то прохрипел вслух:

— Получилось, однако... Надо же!

Мир закружился в глазах, мелькнуло бледное лицо юного штурмана, потом в затылке взорвалась боль — это он с размаху соприкоснулся с камнем... Сознания, однако, Йэгге не потерял, просто двигаться уже не получалось и думать тоже не очень.

Холлэ Линдергрэд. Голый Остров

Я сидела у постели моей старой доброй Миррэ. Нянюшка то и дело старалась улыбнуться, и чем чаще она старалась, тем больше екало сердце: она как будто заранее утешала меня перед неизбежным... И в улыбке мне чудилась глубоко запрятанная спокойная, мудрая печаль. Но я не желала ее видеть, и старалась лечить, и поить, и кормить, и даже рассказывать какую-нибудь ерунду — только бы эта улыбка из ласковой и почти страдальческой сделалась веселой. Ну хоть немножко!

Мне удалось... не сразу. Боль в ее сердце отступила, дыхание и сон стали спокойнее. Мне уже пора было домой, но... а что меня там ждет, ради чего мне торопиться?

Вот именно. Ничего срочного и ничего такого, чтобы стоило покидать милую мою Миррэ. Тем более сегодня она, хвала Доброй Матери, совсем хорошо спала. И — о радость! — в голосе ее появились ворчливые нотки. Совсем как когда-то.

Она уже не хотела лечиться, она прогоняла меня обратно в Линдари, в замок, она считала, что я и так слишком долго тут загостилась.

Ну, быть может, и долго. Но ей следовало ещё пару дней попить трав, тех, что я привезла... а у меня совершенно не было уверенности, что Миррэ будет это делать. Наоборот, я почти уверена была, что все привезенные мною лекарства тут же будут уложены в шкафчик с мысленным напутствием "вот и хранитесь тут до тех пор, пока совсем худо не будет..." И даже если ей и вправду станет плохо, нянюшка не сочтет это достаточным основанием, чтобы трогать драгоценные капли, травы и настойки. Они же стоят здесь, чтобы смотреть да Олэ вспоминать! Вот так. А она переживет, ничего страшного, всякое бывало... Я почти слышу ее всегдашние объяснения. Так что побуду тут ещё...

Она задремала — тихим и легким, но спокойным сном. А я подошла к окну и стала смотреть ...

Свет из нашего окна освещал калину, что пышно разрослась возле дома. Кое -где ещё оставались ягоды... Кустов здесь было много. Миррэ любила цветы, а кроме того, сажала и любовно ухаживала за всеми возможными ягодами, которые только можно было вырастить. Это она меня научила варить варенье.

Ветка калины стукнула в окно, словно просясь в тепло и уют. Днем была хорошая, довольно теплая погода, напомнившая о недавней тихой осени, а вот сейчас на душе у меня стало тревожно — так на меня действовал ветер. Всегда.

То, над чем не властен, не может не тревожить... Хотя чего мне бояться? Дом крепок, крыша прочная, даже и ливень нам тут не страшен... А последний ураган проносился здесь давным-давно, кажется, ещё до рождения моих родителей.

Всё стихло, и в комнате слышалось лишь тихое посапывание Миррэ и потрескивание фитиля масляной лампы.

Но вдруг засвистел ветер, неприютная ветка опять стукнула в окно — да сильно так! А вслед за этим в толстое оконное стекло, специально привезенное мною для нянюшки и з столицы, кто-то словно швырнул горсть снежной крупы. Со всей силы швырнул. И тут я услышала вой ветра. Всё изменилось буквально за несколько мгновений.