Незабудка

Пройдет несколько лет. Но Таня будет помнить эти поцелуи и свои ощущения — ничего более нежного она никогда не испытывала.

Все чаще стали возникать паузы в разговоре. Уставшая молодежь стала зевать. Одноклассники, молча, смотрели в костер. Тепло от огня распространялось далеко, согревая всех. Трещали сучья. Ветки, сгорая, становились желто-красными и казались стеклянными. Над костром колыхался прозрачно-белый столб дыма. В нем вертелись и взлетали пылающие листья. Языки пламени извивались, поднимаясь и опадая вниз, делились на несколько язычков, похожих на огненных змей. Иногда огонь трясся, как в лихорадке. Несколько раз его присыпали листьями. Он сердито пробивался, салютом посылая вверх дым и горящую листву. Сквозь этот фейерверк дрожала луна.

— Ребята, все уже сонные, но такая ночь, когда мы вместе, больше не повторится. Я предлагаю попить чаю, — сказала обычно молчаливая Маша Ковалева.

Ее слова поддержали радостными криками. Над безобидной Машей часто подшучивали в классе и считали недалекой. Девушка обычно отмалчивалась, стараясь быть незаметной, но с ее крупной, чуть полноватой фигурой, яркими рыжими волосами, веселыми веснушками на лице сделать это было сложно. В этот чудесный вечер почему-то никто не удивился смелости Ковалевой. Маша попросила ребят вместо листьев в костер подбросить поленьев, чтобы вода закипела быстрее. Девочки хотели помочь с приготовлением напитка, но она сказала:

— Зачем толкаться у казана. Я сама заварю чай и разнесу кружки.

В неярком свете костра она ухитрилась не расплескать чай и не споткнуться. Ее благодарили, получая кружки с душистым, пахнущим дымом напитком. Трудно было поверить, глядя на оживленную девушку, что обычно она молча сидела на предпоследней парте или, мучительно краснея, отвечала у доски. Маша всегда была любимым объектом насмешек Ларисы. Но здесь Ледовской не было и все чувствовали себя свободнее. Даже ее окружение вело себя так, будто освободилось от гнета.

Таня, наблюдая за одноклассницей, подумала: "Лучше чем Ковалева с приготовлением и подачей чая никто бы не справился".

Сашка понял, о чем размышляет девушка. Наклонился и, касаясь ее уха губами, тихо произнес:

— Ты еще не знаешь, какие Маша печет обалденные пироги.

— А ты, откуда знаешь? — в ее голосе послышались ревнивые нотки, доставившие Лукьянову большое удовольствие.

— Брат Маши — мой спарринг партнер по самбо — угощал пирогами после тренировки. Тренер чуть не убил нас за это. Забрал все оставшиеся пироги и потом расхваливал ее стряпню.

— А я не пеку пироги, только торты, — расстроилась Таня.

— Очень жаль, — подразнил юноша и сразу заработал толчок острым локтем в бок.

Ковалева разнесла кружки с чаем, все молча наслаждались им. Когда она подошла к ним, то почему-то протянула одну чашку на двоих.

Таня заметила, что одноклассница выдала по одной кружке только трем парам: им с Сашкой, Жене с Лешей и себе с Игорем Петровым. Чем она руководствовалась неизвестно, но никто из обделенных пар не возразил. Спустя время, она вспомнит это и поймет: прозорливая Маша предвосхитила некоторые события.

— Ну что взбодрились? — обращаясь ко всем, спросил Валера.

— Да! — дружно ответили одноклассники.

— Сыграй, Лукьянов, пусть девочки споют, — попросил он, подавая гитару. — Чур, первой — мою любимую.

Чернов сложил руки в умоляющем жесте.

Все знали, что Валера любит песню "Колокола" Владимира Маркина. Самое интересное — это была песня родителей.

— И зазвонят опять колокола, и ты войдешь в распахнутые двери... — с чувством выводили девочки.

Эта мелодия так трогала за душу, что хотелось плакать от избытка счастья. Потом пели и грустные, и веселые песни. Почему-то все старые, задушевные, лиричные. Лучше всех выводили девочки с хуторов, поселковые им явно уступали. Таня поразилась: откуда они знают эти песни? Вот она, например, большинство слов не помнила.

"Буду ли я когда-нибудь еще так счастлива, как сейчас?" — подумала девушка.

Только под утро все разошлись по палаткам.

* * *

Ребята спали непробудным сном. Давно поднялось солнце. Высохла на траве роса. Светило расцеловало яркие осенние цветы и повисло на верхушке громадного дуба. Десятый "А" не просыпался. Тогда лукавое солнце поднялось выше и заглянуло в окна на крышах палаток. Солнечные зайчики запрыгали по лицам спящих и разбудили их. Женька проснулась первой, затормошила Таню.

"Ничего себе. Скоро двенадцать".

Болотина умылась и включила магнитофон на полную мощность.

— Подъем, сони! Все на свете проспали! — зашумела она.

Девочки, щурясь от яркого света, показались из палаток. Женька начала будить мальчишек:

— Вставайте лежебоки, а то переверну палатку!

В ответ не раздалось ни звука, словно девушка была комаром, нудно зудевшим над ухом. Тогда сестры-двойняшки Оля и Юля набрали в кружки воды и дружно плеснули в палатку одноклассников. В ответ раздались угрозы, посчитаться с ними за такое коварство. Окончательно проснувшись, мальчишки принялись обливать девчонок. Поляну заполнил визг, шум и гам. Таня тихо выскользнула из палатки и не замеченной попыталась пройти к реке. Но не тут-то было! Сзади на нее кто-то плеснул воду. Раздался веселый голос Сашки:

— Негоже быть сухой среди мокрых людей. Хитренькая какая!

Его футболка насквозь промокла и облепила тело, обрисовывая красивый торс.

— С одной стороны намочил, теперь с другой. — С этими словами прижал девушку к себе.

— Саш, отпусти, теперь и я мокрая, — взмолилась Таня.

Он наклонился и поцеловал девушку.

— Все правильно. Так честнее.

Восторженные крики прокатились по лагерю. Оказалось, Илья Константинович пришел с большим уловом рыбы. Приготовить обед вызвалась Маша. Все восприняли это как само собой разумеющееся. Голодные ребята без конца заглядывали к поварихе в котел. Она терпеливо их отгоняла. Наконец, все было готово. Таня решила, что ничего вкуснее этой ухи никогда не ела. Ее мнение разделяли все, беспрестанно расхваливая бесподобную еду.

— Тебе, Ковалева, нужно идти в повара, — посоветовал Илья Константинович.

— Мне это не нужно. Я выйду замуж и буду готовить для своей семьи, — наливая физруку добавку, ответила она.

Воцарилась неловкая тишина.

— Ничего себе, — присвистнул Валера. — Хочешь быть домработницей? Это твоя мечта?

— Да! — Маша с вызовом, оглядела всех. — И детей хочу не меньше трех.

— Ну ты даешь, Ковалева! — Чернов развел руками. — Как-то убого это.

— Что, так ужасно об этом мечтать? Презираете? — Маша впервые говорила свободно. — И знаете: мне плевать, если вы так считаете!

— Браво, Маша! Молодец! А мечты у всех разные — это нормально, — поддержал ее Сашка. — Никто тебя не презирает.

Таня почувствовала себя большой трусихой. Она бы никогда не смогла при всех рассказать о своей мечте.

Очень не хотелось уезжать из леса. Автобус приехал. Палатки собраны. Все благодарили Илью Константиновича: за поездку, за рыбу, за то, что он так ненавязчиво осуществлял свой надзор, дав им возможность побыть без взрослых.

Этот выезд на природу они будут вспоминать еще много лет спустя после окончания школы.

ГЛАВА 7

— Мама, оставь пылесос в покое. Я сейчас закончу делать уроки и приберусь в доме, — возмущалась Таня.

Не слушая ее, мать снова взялась за пылесос.

"Господи, ну почему она такая упертая, — злилась девушка, — все нужно сделать здесь и сейчас. Когда это нужно маме, а не мне".

В последнее время Анна Ивановна стала особенно раздражительной и обидчивой. Девушка понимала, что это последствия беременности. Мать, как маленькая девочка, часто плакала. Частые перепады ее настроения, плаксивость, плохое самочувствие каждый раз заставали врасплох. Растерянная дочь утешала, как могла, чувствуя себя старше.

После поездки в лес Таня ожидала, что Лариса постарается отомстить за унижение. Прошел день, другой, но все было как обычно. Ледовская вела себя тихо, ничем не выказывая обиду на Лукьянова.

"Может, она поняла, что не права. Постоянно злословить и надсмехаться над всеми не стоит, — размышляла Таня, наблюдая за ней. — Наверно, окружение Ларисы подробно рассказало о том, что происходило после ее отъезда. И она сделала вывод, что заносчивость ей же во вред".

Спокойное поведение Ледовской сбивало с толку. В начале ноября она принесла в класс польскую и французскую косметику. Предложила всем одноклассницам посмотреть ее. Девушки ахали, разглядывая красивые тени, качественную тушь, помаду, блеск. Их восторгу не было предела. Маша Ковалева, незаметно и робко сидевшая в углу, не выдержала и подошла к ним.

— А тебе что здесь нужно? Будущим мамашам и домохозяйкам можно не краситься, — с усмешкой заявила Лариса.

— Вот теперь, все в порядке. Я уж подумала, что она изменилась, — улыбнулась Таня.

— Действительно, должно же быть в этом мире что-то постоянное, — усмехнулся Лукьянов. И обращаясь к расстроенной Ковалевой, сказал:

— Маш, ты у нас красотка и без этой штукатурки.

Девушка благодарно улыбнулась в ответ.

Лариса никогда не брала у одноклассниц денег за косметику. Она дарила ее девочкам. Этим незамысловатым способом покупала преданность и благодарность одних и вызывала зависть тех, кого обделяла своими подарками. Даже недолюбливая соперницу, Таня замечала ее чувство стиля. Ледовская умела хорошо одеваться, у нее был замечательный тонкий вкус. Если она была в благодушном настроении, могла дать точный и нужный совет.

Белова Яна всегда слыла дурнушкой. Добрая, веселая, чуть простоватая девушка носила короткую стрижку с челкой до самых глаз. Однажды Лариса подозвала ее к себе:

— Слушай, Янка, сил нет смотреть на это убожество. — Она показала на густые, торчащие во все стороны волосы одноклассницы.

— Я же не виновата, что у меня такие волосы, — еле сдерживая возмущение, проговорила Белова.

— Бред. У тебя шикарная шевелюра, доставшаяся дуре! — Лариса вытащила из своей сумки заколки. Ее руки ловко подняли волосы Яны вверх и красиво их скололи. Челку со лба Беловой она убрала совсем. Буквально двумя мазками нанесла тени на веки девушки и помаду на губы. Подала зеркало.

— Смотри.

Яна ахнула, не узнавая себя в симпатичной девушке с красивым, открытым лбом и яркими глазами. Непослушные ранее волосы образовывали очаровательную прическу.

— Спасибо, ты волшебница! — Белова от радости не находила слов.

— Не я волшебница, а ты деревня, — ответила Ледовская в своем духе, не показывая, как приятна похвала какой-то дурнушки из "низшего общества".

В другой раз она подошла к Алехиной Свете:

— Будь добра, сделай челку. Такой лоб, как у тебя нужно прятать, а не выставлять наружу. Прическу поменяй, сделай что-то вроде "Каскада", а то смотреть противно.

На следующий день Света пришла в школу с новой прической, которая изменила ее кардинально.

Наблюдая за близняшками Сарычевыми, посоветовала закинуть подальше длинные юбки. Сестры носили их, скрывая кривые, как им казалось, ноги.

— У вас своеобразная форма ног, но мини вам все равно подойдет. С вашим ростом длинные юбки — это ужас. Мне надоело видеть рядом двух уродливых монашек.

Сестер из-за пристрастия к долгополым нарядам с седьмого класса дразнили монашками. Уже через неделю, сначала стесняясь, потом все смелее Сарычевы поменяли весь гардероб. А спустя полгода, уже никто не помнил их старую кличку. Но если Ледовской казалось, что посягали на ее территорию, или она вставала утром не с той ноги, своими насмешками доводила жертву до слез. Большинство парней просто глупели в ее присутствии. Таня ревниво помнила, как глупо выглядел Сашка. Он то выполнял ее капризы, то посылал подальше, пытаясь сохранить достоинство. Ему было очень далеко до умения Ларисы интриговать и манипулировать людьми.

* * *

Стояла середина ноября. Осень продолжала баловать необычно теплыми днями. Прозрачный воздух по утрам был напоен легким запахом увядающей листвы. Весь субботний день Таня занималась домашними делами. Готовила обед, убирала в доме, гладила белье, освобождая вечер для похода с Лукьяновым в кино. Фильм оказался скучным — едва досидев до середины картины, молодые люди ушли.

Они медленно брели по улице, тихо разговаривая. По дороге ездили машины. Громко смеялась гуляющая молодежь. Девушка не сразу поняла, что за всхлипывающий звук послышался в кустах возле забора.

— Саш, по-моему, ребенок плачет, — прислушалась она.

— Может, показалось? Коты орут.

Юноша подошел ближе к подозрительным кустам.

И тут снова раздался сдавленный писк, будто кто-то зажимал себе рот.

Сашка раздвинул ветви. В неярком свете далекого фонаря с трудом разглядел чумазое существо, сидящее в кустах.

— Вот ты где.

— Н-е-е-т! — завизжало существо при попытке вытащить его из кустов.

— Кто это? — Таня пыталась понять, что происходит.

— Ребенок. По-моему, девочка, очень маленькая.

Стоило ему чуть приблизиться, кроха взвывала как сирена.

— Давай я попробую, она тебя боится. — Девушка принялась ласково уговаривать малышку вылезти из кустов.

— А ты не злая? Дядя драться не будет? — лепетала девочка, выползая на тротуар.

— Что ты там делала? — спросила Таня, разглядев грязного ребенка в одном легком платьице и босиком. — Господи, ты замерзла, и вся дрожишь. Почему ты раздета?

— Я пошла за мамой и заблудилась, — заплакала девочка. — Я не знаю, куда идти.

Саша снял куртку и подал девушке. Она завернула в нее малышку и взяла на руки.

— Мы отнесем тебя домой. Где ты живешь? — спросила ее Таня.

— Я не помню, — снова расплакалась кроха.

— Ты знаешь свою фамилию или название улицы? — допытывалась девушка, держа на руках закутанного ребенка.

— Мне три года. Меня зовут Соня. Маму — Люда, а папа плохой! Он дерется! Вот смотри. — Она вытянула руку, показывая синяки.

— Нужно отнести ее в опорный пункт милиции, там быстрее узнают, чья потеряшка. — Юноша хотел подойти ближе, но малышка сразу запротестовала, оглашая улицу ревом.

— Сонечка, не надо бояться этого дяди. Он хороший и никогда не обижает маленьких девочек.

Кроха, согревшись под курткой, задремала. Голову положила Тане на плечо. Длинные, спутанные, давно немытые волосы, свесились вниз. Ребенок пах бедой и несчастьем. Проходя мимо фонаря, девушка посмотрела на свою ношу, и у нее защемило сердце. Грязное личико Сони было все в синяках.

Сашка осторожно забрал малышку.

— Устала? Давай теперь я понесу, может, она не будет возмущаться.

Татьяна не могла понять выражение его лица. Оно показалось ей каким-то ожесточенным.

"Что с ним? Мне тоже ее жалко, но он выглядит так...", — девушка не могла подобрать слов.

Соня завозилась, пытаясь улечься удобнее, и открыла глаза.

— Не пугайся, кнопочка. Я тебя не обижу. Сейчас придем к хорошим дядям, они помогут найти твою маму, — сказал юноша.

Такого ласкового голоса Таня ни разу не слышала у Лукьянова. Даже не подозревала, что он может так говорить.

Дежурный в опорном пункте выслушал их. Мужчина задумался, решая, что предпринять. В этот момент в комнату вошел участковый. Он подошел и оглядел лицо спящего ребенка.