Исполнитель желаний

— Именно. В нашем случае — это куб защиты от песка ветра. Дорогая и редкая вещь, но каждый караванщик стремится такой получить. Разве у тебя на родине не так?

— Только шарлатаны, слухи и байки. Я в жизни не видел настоящего артефакта. Но раз это такая ценность — просить посмотреть не буду.

Тем временем последний кусочек солнца скрылся за барханами, и непривычно огромный диск луны отчетливо проступил на небосводе. Чужое небо, чужие звёзды, чужая земля. Невыносимо захотелось бросить всё и вернуться домой. Пофиг на бандитов. Раз теперь я знаю местный язык, то становлюсь незаменимым активом. По крайней мере, на первое время. А потом как-нибудь выкручусь!

Но это была лишь минутная слабость. Я понимал, что с Виктором Палычем и его ребятками мне не по пути. Какое-то рваное движение зацепило мой взгляд. Со стороны заката приближались пылевые облачка.

Глава 4

— Мефиты! Тревога! — выдохнул вскочивший Сухмет и припустил в сторону каравана.

Я уверен, что никогда раньше не слышал этого слова, равно как не встречал подобных созданий. Однако, услышав название приближающихся уродцев, понял, что знаю, кто такие мефиты.

Состоящие из земли и воздуха пылевые мефиты — своенравные, похожие на бесов, укутанных пылевым облаком, существа родом со стихийных планов. Есть шесть разновидностей мефитов, каждая из которых представляет собой смесь двух стихий. Обычно населяющие Стихийные Планы и Стихийный Хаос, они так же нередко находят пути на Материальный План, где предпочитают обитать в местах, богатых их родными стихиями. А еще они наслаждаются смертью.

Искрой боли пронесшиеся мысли спустя мгновение оставили лишь панику и желание оказаться как можно дальше от этих уродцев. А еще лучше за надежными спинами крепких мужиков из охраны каравана.

Но догнать ускорившегося старика я смог только уже на стоянке. От вида безжизненно лежащих караванщиков у меня встали дыбом волосы, даже в тех местах, где я не подозревал об их наличии.

На ногах осталось всего четыре фигуры. Джинн и главный стражник, напружинившись, стояли друг напротив друга, а Сухмет и Ахмад лихорадочно стаскивали тела к зеркалу воды в центре оазиса.

Старик повернулся ко мне и крикнул:

— Парень, если хочешь выжить, помогай! Надо всех перетащить в кучу. В воду мефиты не полезут. Попытаемся отбиться.

— Не успеем! Этот ваш артефакт. Раз он защищает от ветра и песка, от созданий из ветра и песка он тоже защитит?

На мгновение старик прервал суету:

— А ведь верно подмечено! Стаскивай крайних ближе, теперь точно успеем всех спасти! Скажу Ахмаду!

На разговоры нет времени, поэтому я подхватил ближайшее тело.

К счастью, Ахмад быстро сообразил, что надо делать. Когда к караванщику подбежал Сухмет, он выдернул из тюков куб защиты от ветра и песка, способный создать защитный круг от подступающих мефитов. Когда люди оказались внутри, он активировал его.

Нечеловеческими усилиями мы успели. Все люди оказались под защитой артефакта. Снаружи бесновались мефиты. Ахмад зачерпнул воду ладонью и, отфыркиваясь, умылся, Сухмет, заполошно дыша, просто растянулся на земле. Я привалился к дереву и приходил в себя, наблюдая за схваткой джинна и главного стражника, который уже мало походил на человека. Что-то злобное и демоническое проглядывало сквозь его плоть.

Рядом опустилась грузная фигура караванщика:

— Марсер, надо что-то делать. Всё больше и больше тварей давят на круг, если их будет слишком много, то защита рухнет. Надо сократить их количество.

Сухмет согласно кивнул:

— Надо делать вылазку. Мы должны продержаться, пока джинн не разберется с Фархадом, или тем, кто себя за него выдавал. Господин, ведь нам его навязали ваши партнеры. Неспроста это.

Ахмад протянул мне мой верный томагавк:

— Меньше болтай не по делу. Имеем то, что имеем. Марсер, держи свое оружие. Тебе идти первым.

— Стоп! Когда это я вызвался добровольцем? Я вообще понятия не имею, как убивать этих ваших мефитов. Да и вы видели их когти? У меня даже нет никакого доспеха. Они меня сгрызут в мгновение ока! Уступлю право первыми вступить в битву вам, уважаемые.

Караванщик неохотно стянул с шеи амулет:

— Доспех тут особо и не поможет. Вот, отдаю с возвратом. Это защитит от них лучше любого доспеха. Я подстрахую тебя магией. У меня есть несколько амулетов. Сухмет — старик. К тому же лучше всего владеет копьем, поэтому разумнее ему поддерживать тебя из-за спины. Мефиты — не самые опасные существа. Они сильны только числом. Не будь трусом!

— Чёрт с тобой! Но если выживем, за вами должок!

Надев неприметный медный амулет, я сразу почувствовал какой-то кокон поверх кожи. Ощущения непривычные, но не сказать, что неприятные. В правой руке как влитой устроился томагавк, в левую взял небольшой круглый, обшитый кожей щит одного из лежащих без сознания воинов. За спиной пристраивался Ахмад с какой-то светящейся висюлькой и Сухмет с копьем наизготовку.

Труднее всего сделать первый шаг за круг, в толпу беснующихся бесят. От первого же удара томагавка уродец осыпался на землю кучкой песка. Но его собратья не теряли времени. Двое вцепились мне в ноги, один повис на щите, блокируя левую руку, но самый опасный разбежался и прыгнул, целясь своими когтями в мое лицо. Из-за плеча мелькнуло копейное жало, и летун, пискнув, полетел к земле. Двумя взмахами оружия освободил ноги и ударом щита размазал по земле последнего мефита из этой кучки.

Пока новая порция врагов с верещанием мчалась к нам, я отступил обратно под защиту круга. Осмотрел горящие адской болью ноги и с облегчением обнаружил лишь царапины, пусть и глубокие. Амулет купца работал, и я уже смелее пошел на второй заход. Вторая пятерка уже легче погибала, оставив на память еще несколько неглубоких ранок.

Во время краткой передышки, Ахмад водил каким-то амулетом по моим ранам, затворяя кровь.

Я уже с некоторым пренебрежением рассматривал скачущих буквально в двух шагах уродцев и заметил:

— Не такие уж они и страшные. Дохнут легко и вреда немного.

Не отвлекаясь от моего лечения, караванщик только хмыкнул:

— Это ты сейчас говоришь, истребляя их практически в идеальных условиях. А теперь на секунду представь, что у тебя нет ни моего амулета, ни защитного круга. И налетают они на тебя не по пять-шесть штук, а всей толпой? Даже если бы все наши спутники были на ногах, напади эти твари неожиданно, и нам пришел бы конец. Еще имей в виду, что две-три одновременные атаки амулет держит превосходно, четыре-пять уже заметно хуже. Шестой удар пройдет по тебе почти без ослабления.

Внимательно осматривая округу, Сухмет произнес:

— Сто четыре.

Я повернулся к нему:

— Что, сто четыре?

Вместо старика ответил караванщик:

— Сто четыре мефита окружают нас. У Сухмета есть особый дар. Помогает быстро считать товар. Ну и врагов тоже. Он получил его еще с тех пор, как готовился принять жреческий сан. Сам Зан — бог знаний, обучения и интеллекта, отметил его. Но судьба распорядилась иначе. Всё! Теперь ты не теряешь кровь. Надо продолжать. Круг постепенно слабеет, и нам нельзя терять времени.

Я со вздохом встал:

— Готов. Твой амулет не разрядится в самый ответственный момент?

— Нет. Он постоянного действия, если враждебная магия не повредит. Но мефиты ничем таким не владеют.

С каждым заходом получалось истреблять по четыре-пять врагов. Я приноравливался и всё ловчее управлялся с задачей, но получал всё больше ран, и они ослабляли меня. Росла и усталость. Передышки становились длительнее, и Сухмет с тревогой посматривал на куб защиты.

Критический момент настал, когда я, уже сильно истощенный, оступился и рухнул на песок. С радостным писком вся толпа накинулась на меня, почти скрыв под собой. Меня хватало только на то, чтобы скрючиться, пытаясь руками закрыть шею и горло. Незабываемые ощущения, как рвут твое тело, прервало шипение молний, которые слизнули с меня противника. А затем мощный рывок за ноги втащил меня под защиту круга.

Не веря в спасение, я со стоном поднялся на ноги. Рядом, тяжело дыша, полулежал Сухмет. Рывок нелегко дался старику. Чуть в стороне купец с печалью рассматривал магический кругляш.

— Мой единственный амулет с атакующей магией. Одноразовый. Больше не подставляйся, Марсер. Второй раз не вытащим. Хотя мефитов не так много и осталось, меньше половины. Странно, обычно это довольно трусливые существа. Так безоглядно бросаться в бой их может заставить только магия. Паршивая магия. Джинн завяз в бою с Фархадом, хорошо еще, что они внутри воздушного вихря, и ему не надо отвлекаться.

Я недоуменно посмотрел на караванщика:

— Так может нам помочь ему в первую очередь? А потом вместе легче будет справиться с мефитами.

— Вперед! Пробейся через толпу, а затем преодолей окружающий их вихрь. Нет, нам сейчас надо перебить мелочь, Шади с демоном он сам разберется.

* * *

Когда сила джинна соприкоснулась с душой главного стражника, гений воздуха почувствовал гнилостную нотку извращенной магии танари. Стало очевидно, что как минимум Фархад является одним из культистов. Всё время разговора с Марсером, который так старался не думать о том, что является гостем из другого мира материального плана, Шади краем глаза следил за перемещениями пособника демонов. Но тот ничего подозрительного не делал. Обычная суета.

Когда утомленный Марсер ушел на край оазиса, Шади сообщил побледневшему караванщику об увлечениях его начальника охраны и хотел уже пригласить того на приватную и откровенную беседу, когда ветер донес до гения воздуха странное волнение. Будто несколько десятков малых смерчей терзали покой стихии, а люди вокруг начали оседать на землю. Пока на ногах не остались только караванщик и Фархад, который со злорадной ухмылкой шел навстречу.

Будь проклят Джафар ас Самал и его наследие! Амулет в руке культиста, сделанный по заветам первого шаира, сковал природные силы джинна, и только принадлежность к благородным гениям позволила сохранить свободу воли и ясность сознания. Но это не смутило демонопоклонника. Наоборот, он с довольным видом направлял на Шади следующий амулет, и лишь превосходные рефлексы позволили уклониться от луча гнилостно-зеленого цвета.

Джинн никогда не испытывал такого напряжения в схватке со смертным. Проклятая магия шаиров практически подавила его природные силы, оставив только мастерство воина и волшебника. Непривычная слабость мешала раздавить смертную букашку, которая умудрялась больно жалить заклинаниями. А со всей округи слетались десятки мефитов.

Шади рваным движением сорвал с шеи медную пластину и кинул себе под ноги. Артефакт, врученный отцом, на мгновение ослабил удавку вражеского колдовства. Тут же стена воздуха отделила джинна вместе с противником от верещащей толпы мефитов. Но сила шаира ядовитым туманом вновь охватила сущность гения воздуха, препятствуя творению новых чар.

Джинн утратил возможность наблюдать за окружением, вынужденный полностью сосредоточиться на противостоянии с неимоверно сильным противником. И всё равно он медленно уступал. Шаг за шагом Фархад истощал его.

'Он хочет не убить, а поработить!' — эта мысль привела джинна в ярость и придала сил, позволив ненадолго отыграть несколько очков в их противостоянии.

Но специально подобранный против него комплекс чар и амулетов давал слишком большое преимущество Фархаду.

Он не понимал, сколько прошло времени, когда их борьба начала приходить к закономерному завершению. Чужая магия давила всё сильнее, принуждая покорно изменить форму и влиться в медный сосуд в руках врага, когда с шелестом что-то пролетело над правым плечом и со звоном ударило в мощную налобную пластину шлема противника. Мгновеньем, на которое отвлекшийся враг снизил давление, он воспользовался по полной, вложив все силы в последний удар.

* * *

Давление на круг снизилось, но артефакт всё равно работал на пределе. Из последних сил и я выходил на бой. Уворачиваться уже не получалось. Приходилось расчетливо подставлять под удары бесов то щит, а где и живую плоть. Одежда превратилась в лохмотья, пропитанные кровью. Но раны уже стали для меня привычны, поэтому дело двигалось.

Не успел я обрадоваться, что последняя тварюшка, жалобно пискнув, рассыпалась невесомой пылью, как взгляд выхватил джинна, из последних сил сопротивлявшегося фигуре, в которой почти ничего человеческого не осталось. Даже окружающий их схватку вихрь рассеялся. Не раздумывая, метнул так хорошо послуживший мне сегодня томагавк в голову демонической твари.

Обухом.

Определенно тупейший поступок, но именно он стал спасительным.

Стоило злобному взгляду твари на мгновенье перейти на меня, как фигура джинна вспыхнула искрами, и разряд молнии насквозь пробил нечеловеческий силуэт. Облегченно выдохнув, я обессилено осел, не обращая внимания на ночной холод, грязь и останки мефитов.

Караванщик и Сухмет тут же подскочили к будто истончившейся фигуре джинна и бережно уложили его на чистый лежак, заботливо укрыв толстым шерстяным одеялом. Искореженная фигура его противника осталась нетронутой. Люди старались не приближаться к ней, опасливо обходя стороной. После того как джинна устроили и обиходили, и я чуть пришел в себя, мы занялись остальными спутниками. Как оказалось, они чувствовали себя вполне сносно, находясь в наркотическом дурмане. Наконец, мы оказали им всю возможную помощь и присели отдохнуть.

Сухмет запалил небольшой костерок, возле которого мы грелись, завороженно наблюдая за игрой пламени и улетающими во тьму искрами.

Вдруг старик зло рявкнул:

— Вот же тварь! Этот дурман демонопоклонники используют на своих жертвах. Предатель не только свою душу загубил связью с Бездной, но хотел и нас принести им в жертву! Господин, в вашем целебном амулете остались еще силы? Надо хоть пару воинов привести в чувство, а то боюсь, тут неподалеку их база. И наверняка о смерти своего подельника они тоже знают!

Караванщик сокрушенно покачал головой:

— Увы, пришлось разрядить почти все амулеты в бою с мефитами! Проклятый Фархад! А ведь его мне навязали партнеры!

'Зря ты связался с торговлей камнями душ. Ахмад, ты же понимаешь, кому в конечном счете идут эти поставки?' — караванщик, впрочем, как и мы, подскочил от неожиданно раздавшегося в голове голоса.

— Могучий! Ты пришел в себя! Я не виноват! Камни душ ведь не только демоны могут использовать! Маги и жрецы их тоже с удовольствием берут!

— Ахмад, ты же не глупец. Ты не мог не понимать, что от твоих поставщиков и покупателей попахивает Бездной. Мы наблюдали за тобой не один год. Жадность застила тебе глаза настолько, что тебя не насторожила неожиданная смерть твоего прошлого начальника охраны и то, как удачно подвернулся нынешний. Ты стал слишком заметным. А культисты такого не любят. Тебя и твоих людей решили применить по назначению. Когда вас вынудили завернуть в эту пустыню, стало ясно — это путь в один конец. Я решил подстегнуть их и в открытую присоединился к каравану. Но как-то они успели подготовить мне такую серьезную ловушку.