Мажор. (Ваше высокоблагородие I)

— Les grands dieux de lart, et nous sommes des pecheurs sur terre. (Велики боги искусства, а мы грешники на земле. Франц.) — философски отозвался князь. — Я бы рад, но буквально сегодня утром получил секретную депешу из Министерства, с приказом незамедлительно начать строительство военного городка. Так, что прошу меня извинить, надо срочно бросать все дела и ехать нанимать рабочих, искать строительный материал, договариваться с подрядчиками, определяться с деньгами. Вот, если бы его превосходительство Иван Петрович, помог решить хотя бы несколько организационных вопросов. — Из кармана достали листок. — По этому списку. То я с радостью останусь.

Лицо жены губернатора просияло довольной улыбкой...

— Хорошо, Кирилл Васильевич, что вы согласились. Я думаю, Иван поможет решить все вопросы. Даже те, которых нет в списке.

Она строго свела брови и выразительно посмотрела на мужа: Внушителен, осанист, бритые губы сложены ижицей, бакенбарды — котлетками. На шее и мундире — иконостас орденов. — Поможешь?

— Конечно дорогая, — губернатор тут же из бойцового пса превратился в покладистого щенка. — Немедленно передам в работу заместителю.

.....

Это было, что угодно, но только не пение. (Очень походило на звуки зубодробильной машины стоматолога).

Sur le pont d'Avignon, — сверлила дивчина, так что закладывало уши.

On y danse, on y danse, — бухало как будто в водопроводе.

Danse, danse, danse, danse...

(Строки из малоизвестной старинной французской песни.).

Едва дослушав до конца первый куплет, князь встал. И проклиная всех подхалимов, из окружения губернатора, решил сказать правду-матку о безобразном пении бестолковой, без голоса и слуха исполнительницы...

— Mon Chere, Марфа Васильевна. Вас обманули по поводу пения вашей дочери.

— Что-О!... крупная женщина, "генеральша в юбке", негодуя и пуская молнии из глаз, поднялась с места. Подняла тяжелые, пудовые кулаки.

— Кхм, кхм, — тут же поправился вселенец. — У Лизы прекрасный голос ангела, спустившегося с небес. Просто этот, paria irresponsable (Безответственный маргинал. Франц.), — указали на учителя. Портит, ваш драгоценный цветок, своими грязными, немытыми руками. Позвольте, мне, en tant que specialiste de haut niveau (Как специалисту высшего уровня. Франц,), совершенно бесплатно, за несколько минут, разучить с ней старинный малоизвестный романс. И вы сразу поймете, насколько я прав, услышав божественное пение вашего чада.

— Ах, ваше сиятельство... — голос мегеры подобрел. Если бесплатно и всего за несколько минут — то пожалуйста, будьте любезны.

Князь присел на стул рядом с "глухонемой". Достал платок и активно начал водить по нему пальцами. Потом стал что-то напевать, уговаривая повторять слова следом за ним. Взял гитару. Наиграл мотив. Под который девушка начала петь. И тут! На удивление всем! Вместо грубого, бездарного, безликого завывания зазвучал приятный "Меццо-сопрано" с насыщенным грудным перебором...

Гори, гори, моя звезда

Ты у меня одна заветная

Другой не будет никогда

(Гори, гори, моя звезда. Музыка П. Булахова. Слова В. Чуевского)

И чем дальше пела ученица, тем сильнее, увереннее и красивее становился её голос.

Когда затихли последние аккорды, растроганная, вся в слезах мать, подбежала к дочери и начала горячо целовать своё чудо. Затем повернулась к князю.

— Кирилл Васильевич, голубчик, comme сest joli! Я не знаю, что это? Как это? Но, то, что вы сделали — неповторимо! Вы, волшебник, кудесник, чародей!

— Марфа Васильевна. Ничего такого я не делал. У меня хороший музыкальный слух. И в отличие от tous les passants (Всяких проходимцев. Франц.) — кивнули в сторону учителя. — Я могу определить какой тембр у вашей дочери. Так, что взял и подобрал песню, под её голос. А она её исполнила. Между прочим, у вас тоже сильный и красивый "Контральто". Не хотите присоединиться к нашему пению?

— Я? Петь? — засмущалась губернаторша.

— Садитесь напротив! — приказал князь. Достал платок, положил на колени. Начал водить по нему пальцами. Взял гитару в руки.

— Подпевайте за мной, вместе с дочерью, слово в слово...

Что-о стои-и-шь, качаясь, то-о-онкая рябина...

А через дорогу, за рекой широкой

(Тонкая рябина. Слова И. Сурикова. Муз. Народная).

.....

Провожать князя, как самого дорогого и обожаемого гостя, вышло всё семейство. Довели до дверей кареты.

— Как хорошо, что вы заехали к нам в гости, ваше сиятельство, — нежно проворковала подобревшая хозяйка. — Уважили, так уважили. В душе словно птицы поют — так хорошо — будто в церковь сходили: И напелись и наревелись. И все грехи отпустили.

Она подошла вплотную к князю и "незаметно" стала подавать толстый пакет. — Прими, Кирилл Васильевич, собрала на дорожку. Не побрезгуй. От всей души.

— Э... — мягко отстранили руку. — Пожалуй не стоит.

— Стоит, стоит, — губернаторша настойчиво толкала пакет. — Тут, достаточно, чтобы оно того стоило.

— И всё же, уважаемая Марфа Васильевна, нет. Вдруг кто-то, что-то, не так подумает или не то поймёт.

— Никто ничего не подумает. Пусть только попробуют подумать! Я им такое покажу!

— Ах, мon cher ami..., — князь встрепенулся. — Я, кажется, знаю, как поступить, чтобы были довольны все.

— И как? — женщина удивлённо вскинула брови.

— Пусть, уважаемый Иван Петрович, выразит, la petite donation (Небольшое пожертвование. Франц.), бригаде, которой я имею честь командовать. Тут как бы и деньги на дело и взяткой не назовут.

— нДа? — посмотрели на гостя прищуренными глазами. — Solution tres originale! (Очень оригинальное решение! Франц.) — Перевели взгляд на мужа. — Иван, ты знаешь, что делать.

.....

Не проехав и сотни метров карету "подрезала" бричка.

"Я этому Ахтырскому кониводителю!" — вселенец сразу узнал поручика. — Ногу прострелю. В трёх местах! И будет всю жизнь хромать на костыле как одноногий Джон Сильвер из "Острова сокровищ". Это же надо так не соблюдать ПДД? Вся улица пуста? Никого нет. Ни души! Езжай — куда хочешь! А он постоянно лезет под колёса.

— Ваше сиятельство, дозвольте слово сказать, — поручик выскочил из повозки.

— Да говори, уже, — вселенец отодвинул занавесь в окне.

— Кирилл Васильевич! Ваше сиятельство, хотел пригласить вас в "Молчаливого ягнёнка". Там сегодня как раз собираются господа офицеры. Так, сказать, желают познакомиться, представиться. Я немного поведал про вас.

— Представляю, что ты им натрепал, — перебили поручика. — Наверное эдакий дьявол во плоти, который пьёт без остановки всё, что горит и стреляет во всё, что движется. Угадал?

— Как можно-с, ваше сиятельство. — гусар потупил взгляд. И вдруг покраснел как красная девица. — Я характеризовал вас только с положительной стороны. Конечно, рассказал пару правдивых историй, о том, как мы пересекались в Петербурге. Но, клянусь честью, там нет не слова лжи.

— Как же, поверил тебе, — рассмеялся подполковник. — Ладно, всё равно вечер свободный. Показывай дорогу.

.....

По настоящему своим, среди господ офицеров, залётный подполковник стал только после распития седьмого ящика с шампанским.

— Господа офицеры! — заплетающимся голосом, он вещал очередной тост. Вино в его бокале шипело и пенилось, пузырьки в нем поднимались крупные, как горошины. — Всюду бывал, много повидал. Но, ваша компания, господа — лучшее, что есть на этой грешной зе... ик, мле. Так выпьем, за вас: За ум, честь и гордость России, господа! Виват!

— Отлично сказано! — застучали фужеры.

— Кирилл Васильевич, дорогой ты мой человек, — полез лобзаться, дыша перегаром, какой-то человек, в форме пехотного полковника.

— Поручик Левашов, — он махнул в сторону вдрабадан "трезвого" гусара Ахтырского полка, рассказал презабавную историю, как вы загнули дуло пистолета, а потом на спор, пытались подстрелить денщика.

— Ик... Кто, я? — непонимающим взглядом попытались собрать мысли в кучу.

— Точно, так-с, — ответили с таким же "пустым" взглядом.

— А? — наконец-то поймали убегающее за огороды воспоминание. — Допустим, стрелял. А к чему вопрос? Надо кого-то подстрелить?

— Нет, другое, — полковник достал золотой империал, покрутил между пальцев, а потом согнул его пополам. — Так, повторить, сможете? Любопытно узнать — могут ли в Петербурге такое-с?

— Всего-то? Согнуть монету? — неожиданно расстроили подполковника. — Давайте, ик.., по другому.

Князь встал и поднял согнутый кругляш над головой.

— Господа офицеры, пари! Кто разогнёт монету, даю тысячу рублей! Нет, отставить. Тысяча — мелко для князя Ланина! Пять тысяч, господа!

— А я, а я, — голова пьяного Ахтырского гусара приподнялась от стола, — два ящика шампанского, сверху.

Желающие заработать шальные деньги потянулись в сторону спорщиков. Крутили монету в руках. Срывали кожу, скрипели зубами, ломали ногти — пытались разогнуть чтобы получить вознаграждение.

После двух, трех, пяти тостов дружеской попойки, заколдованный кусок металла по-прежнему был в согнутом состоянии. Ставка пари выросла до десяти тысяч. Столичный гость шиковал.

— Ладно, друг, — пехотинец достал из портмоне и отчитал десять тысяч. — Посмотрим на твоё умение. Сможешь ли ты разогнуть сам?

— Господин полковник, вы сомневаетесь? — заезжий гастролер сделал обиженное лицо. Гордо задрал голову и дёрнул подбородком, — За кого вы меня принимаете? Я, князь! Командир 22 артиллерийской бригады! Без пяти минут генерал! Меньше чем за двадцать тысяч к презренному металлу не подойду. Двадцать тысяч, господа! И я, не разгибая, скручу его в трубочку.

— Что? — полковник оторопел. — Это невозможно! Ты пьян — и не понимаешь, что несёшь. Никто не сможет такого сделать.

— Господа офицеры! — князь панибратски закинул руку на плечо нового друга. — Я абсолютно трезв. И заявляю, что смогу свернуть золотой империал в "козью ногу"! Как обычный лист. Да ещё в несколько оборотов.

— Мать честная, укуси её за ухо! Вот так чертовщина! Так не бывает! — раздались выкрики со всех сторон.

— Вы хотите сказать, что я болтун? — гордо выставили ногу вперёд. Стали похлопывать себя по одежде в поисках пистолета.

— Нет, — как вы могли такое подумать? — улыбнулся заводила-полковник.

— И тем не менее, господа! Было обидно. Поэтому... Ставка повысилась. Двадцать пять тысяч! Не меньше! Двадцать пять тысяч, господа офицеры и я — князь Ланин, из этого куска золота сделаю свистульку.

— Черт возьми, если это правда! — к столу подскочил штабс-ротмистр от кавалерии с ободранными до крови пальцами. — Я хочу видеть это. Я в доле. Даю десять тысяч!

— Семь с половиной, — пьяная голова сопливого гусара на миг показалась из-под стола. — Сей... момент, достану деньги.

— Две, полторы, три, пять сотен... — зашумел гул людских голосов, протягивая банкноты. Все жаждали небывалого зрелища.

Сказочник, подобно факиру, вынул из кармана платок. Помахал им перед носом. Положил на него согнутую заготовку. Обхватил тремя пальцами и начал водить по ткани. Затем аккуратно поднял согнутую монету и быстро закрутил её в несколько оборотов. Положил на платок и снова поводил по ткани.

— Але, ап... господа, — фокусник игриво поклонился, передавая готовый предмет на всеобщее рассмотрение...

.....

— Не, такие выкрутасы — не моё, — заводила полковник, минут через двадцать, отошёл от полученного шока. — А как быть с картами? Ваше сиятельство? Может одну — две партейки. По маленькой. Чисто на интерес. Начнём, рублей с пяти. А там как пойдет — согласны?

— Нет, господин полковник, в карты не игрок.

— А что так? — военный сразу взбодрился, почувствовав слабину в княжеских рядах.

— Боитесь проиграть? Сегодня постный четверг? Забыли в какую сторону ходить? — раздались язвительные насмешки господ офицеров. Уж очень хотелось всем проучить заезжего зазнайку.

— Господа, дослушайте, — вселенец поднял глаза и, увидел насмешливые, ехидные взгляды новых приятелей и знакомых. — Я, князь Ланин! И не играю по маленькой. Только крупные суммы! Тысяч сто. Не меньше. Если, у кого есть с собой такие деньги — обвели присутствующих высокомерным взглядом. — Прошу к столу. А баловаться по пять — десять рублей — это моветон! И ниже моего достоинства. Играть — так играть!

— К сожалению, сегодня, при себе, таких денег, не имею, — полковник раздосадовано прикусил губу. Остальные присутствующие сделали вид, что занимаются своими делами и им нет дела до разговора о карточной игре.

— Я готов рискнуть и сыграть, — к князю подошел человек в чёрном сюртуке.

— А я не готов, — ухмыльнулся подполковник. — Сударь, я вас даже не знаю. К тому же вы не офицер. Как вы вообще оказались в этом месте?

— Зато у меня есть деньги.

— У вас есть деньги? — сделали недоверчивое лицо. (Такой суммы на руках, по расчетам вселенца, в этой дыре, просто не могло быть, от слова совсем). — Покажите, может быть это блеф?

— Пожалуйста, — постоянно оглядываясь, словно боясь чужих взглядов, из внутреннего кармана достали пакет, развернули его, демонстрируя большое количество бумажных ассигнаций. — Ровно сто тысяч. Рубль к рублику. Незнакомец прищурил глаза. — Позвольте со своей стороны полюбопытствовать, а у вас есть необходимая сумма для игры?

— Да??? — полковник удивленно отстранился от нового друга. — Действительно, Кирилл Васильевич, у вас-то, есть такие деньжищи?

— Сомневаться в наших деньгах?.. — вселенец вытащил мешочек. Развязал тесёмку. И выложил на стол четыре изумительных по красоте камня. — Господа, в Петербурге за каждый из них мне предлагали по тридцать тысяч рублей. Для нашего случая установим сумму в двадцать пять. Итак, господин "incognita"... Камни против наличности. Одна игра, одна ставка с каждой стороны. Победитель забирает, всё. Свидетели подтверждают условия договора. Играем?

— Играем, — выдохнул незнакомец, вытирая платком внезапно вспотевший лоб.

— В "Фараона? — переспросили, мысленно потирая руки.

— В "Фараона", — словно загипнотизированный кролик, перед глазами удава, повторил неизвестный, ослабляя узел тугого галстука.

— Тогда, господин хороший — пройдёмте-с к столу.

Прелюдия 4.

Яркое, солнечное, весеннее утро для главного полицейского чиновника города Коломны было безобразным. Нервно сжимая кулаки, и морщась, как вампир от яркого света, он метался по своему кабинету. В одну сторону семь шагов, обратно. Истоптав целую тропу, возле стены с портретом государя императора, он возмущенно выкрикнул единственное слово... — КАК?