Маргарет вышла через боковую дверь. С площади доносилась перебранка Агаты с засевшими в кустах людьми Болейнов.
— Почему бы не попробовать... — пробормотала она, и крадучись двинулась в сторону мужских голосов, стараясь держаться в тени.
Засевшие в кустах бандиты настолько сосредоточились на обмене оскорблениями с Агатой, что совершенно не обратили внимания на бесшумно подошедшую к ним со спины Маргарет. Один заливался изощрёнными ругательствами, другой восхищённо его слушал. Маргарет аккуратно положила кинжал на траву, перехватила книгу обеими руками, и изо всей силы приложила ею по затылку слушателя. Тот беззвучно ткнулся носом в траву. Другой, сквернослов, что-то почувствовал и обернулся. Увидев лежащего в траве друга и словно парящую в воздухе книгу, он заорал не своим голосом и кинулся наутёк. Впрочем, далеко и он не убежал, стрела Агаты его настигла.
Женщины связали единственного оставшегося в живых бандита, и без церемоний, за ноги, подтащили его к двери церкви. Заготовка для костра и несколько посеребрённых чаш, которые бандиты вытащили из церкви, остались в качестве доказательств для шерифа.
— А теперь быстро отсюда исчезаем, — скомандовала Агата. — Не придётся объяснять шерифу, как две служанки пятерых воинов положили.
Маргарет согласно кивнула и хотела напомнить Агате, что воинов было семеро, но не успела.
Из-за угла вышла давешняя молодка, ведущая одного из мулов, на которого теперь были навьючены сумки обеих женщин.
— Вот... — протянула она поводья Агате.
— Ну уж нет! — решительно сказала Маргарет и отправилась к коновязи, у которой были привязаны лошади бандитов. — Мы с ней берём двух лошадей себе и одну вьючной. Остальных и мулов оставьте себе. Будете умницами — никто ничего не узнает. Если шериф будет спрашивать, кто с бандитами справился, божитесь, что он сам и его люди. Не то уйдут ваши лошадки в шерифовы конюшни.
Молодка понимающе усмехнулась и кивнула:
— Храни вас Бог, ми... мистрисс.
— Сообразительная, — ухмыльнулась ей в ответ Маргарет.
И они с Агатой покинули деревню со всей возможной скоростью.
* * *
Женщины остановились только после нескольких часов скачки. Солнце клонилось к закату, пора было подумать о ночлеге. Укрытая ивами полянка на берегу озера показалась им подходящим местом. Агата умело разложила костёр, Маргарет расседлала лошадей и подтащила поближе седельную сумку с тяжёлой книгой. Первое впечатление оказалось правильным: это был очень старый фолиант, написанный вручную на пергаменте, в деревянной обложке, обтянутой потёртой кожей. При ближайшем рассмотрении металл застёжек оказался серебром. Маргарет раскрыла книгу и стала разбирать текст.
— "Три ложки желчи кабана, три ложки сока болиголова, три ложки дикого хмеля, три ложки латука, три ложки макового сиропа, три ложки белены, три ложки уксуса довести до кипения и поместить в хорошо закрытый стеклянный сосуд..." — Она недоуменно подняла глаза на Агату: — Это ещё что такое? Рецепты для сумасшедшего зельевара? Наверное, этого отца Лайонелла крепко по голове приложили, если он мне какой-то травник велел забирать, который ему кто-то якобы для меня оставил.
Агата, меланхолично прикладывающаяся к фляжке с вином, пожала плечами:
— Бред не стали бы переписывать от руки в монастырях, а старые застёжки — не причина прятать книгу в тайнике. Читай дальше.
Маргарет хмыкнула и продолжила:
— "Влить три ложки в хорошее вино. Посадить человека у огня и дать ему выпить вино, пока он не заснет... А если дать человеку вино, в которое добавлена одна ложка, то он будет повиноваться тебе во всём..." — Она осеклась. Теперь ей стало ясно, чем именно её одурманили, и что испытывал на несчастных женщинах Джордж Болейн. Но зачем, зачем?
Она уставилась на Агату, перебирающую стрелы для арбалета, невидящими глазами.
— Надо быть экономнее со стрелами, — недовольно покачала та головой. — Надо было вытащить целые из той падали у церкви.
— Кстати, — встрепенулась Маргарет, — спасибо за помощь. Но теперь у тебя совсем не осталось стрел с белым оперением, а они такие нарядные.
— С белым? — вопросительно подняла бровь Агата. — У меня никогда не было стрел с белым оперением, только с серым.
Маргарет приложила пальцы к вискам:
— Погоди... Кто же пристрелил тех двоих у боковой двери, если не ты?
— Да я их пристрелил, — раздался ленивый голос с другой стороны костра. — А теперь Дикон спустит с меня шкуру за невнимание к деталям. Эх...
Маргарет взвизгнула и шарахнулась от костра.
— Что, искра попала? — спросила Агата так, словно и не слышала ничего.
— Ннннеттт... — зубы Маргарет стучали. — Знаешь, я так больше не могу! Травят какой-то гадостью, увозят в безбожную глушь, какие-то странные люди, какой-то странный священник с целой свитой странных типов, стрелы, голоса... Кровь Христова, я не хочу! Уж лучше бы я правда умерла от горячки, в могиле было бы, по крайней мере, спокойно!
— Не скажи, — в голосе из ниоткуда прозвучала ирония. — По собственному опыту говорю, иногда после смерти самое беспокойство и наступает.
Сквозь выступившие слезы Маргарет рассмотрела в полутьме небрежно развалившегося на земле молодого человека.
— Да что толку на судьбу роптать, — заметила Агата, как ни в чем не бывало. — Давай-ка спать, до Лондона ещё дорога дальняя.
— Вот и спи, тётка, — махнул в сторону Агаты рукой молодой человек.
Та устроилась поудобнее, прикрылась плащом, и закрыла глаза. Маргарет смотрела во все глаза на крепко заснувшую женщину. Она что, ничего не видела и не слышала?
— Не видела, не видела... — подтвердил молодой человек. — И удивляться тебе не к лицу, ты ж сама можешь становиться невидимой.
— Я понимаю, — бесцветным голосом тихо сказала Маргарет. — Я сошла с ума, и вся эта неразбериха мне просто мерещится. Какой ужас...
Она подтянула колени к груди, спрятала в них лицо и разрыдалась.
— Ну, ну, — мужская рука погладила её по голове. — Ты не сошла с ума. Ты просто попала в самую гущу такого, чего толком никто не понимает. И мы тоже.
— Кто — вы? — Маргарет подняла заплаканное лицо.
— Нууу... — задумчиво протянул молодой человек, — мы — это я, Дикон, Крыс, Пёс...
— А ты кто? — обреченно спросила Маргарет.
— А я — Кот. Кот Дикона. Можешь называть меня Робин, если тебе так удобнее.
— Кот Робин, — послушно повторила девушка. — Это все белена с болиголовом, — уверенно кивнула она головой. — Ну, Гарри, да чтоб тебя...
Робин зажал ей рот:
— Ни слова больше, божественная! А то как проклянёшь, так потом вообще никто не разберётся, кого, куда, за что, и в какой очерёдности.
Маргарет ухватила Робина за руку, и обличительно заявила:
— Это был ты. Я точно видела эту руку, вот этот шрам я хорошо помню. Чем ты меня напоил, прохвост?
— Ой, ой, божественная, не жми же ты так мою несчастную лапу, она мне ещё пригодится. Вином с солью я тебя напоил. Ой, что с тобой было... — Робин захихикал.
— Зачем? — растерявшаяся Маргарет выпустила руку, которую он немедленно стал массировать, картинно морщась.
— Чтобы очистить ваш деликатный желудок, разумеется. Болиголов с беленой — это само по себе гадко, но там было ещё что-то. Так и не понял, что. Но уборки было много.
— Так это ты горло перерезал тому, другому? Кто это был, кстати?
— Я, я... Понятия не имею, кто. Но не думаю, чтобы он тайком явился в дом для того, чтобы выполнить там какой-то ритуал, и принести себя вашей божественности в жертву тем ножом, который был у него в руке.
— Роб, перестань кривляться. Хоть у тебя и есть семь жизней в запасе, я опасаюсь, что миледи сейчас сократит их число на одну, — к костру из темноты подошёл ещё один мужчина. Вот его Маргарет узнала сразу — и с облегчением позволила себе потерять сознание.
* * *
Маргарет очнулась от того, что шершавый язычок прошёлся по её щеке.
— Фу, рыбой воняешь. — Она легонько оттолкнула от себя умильно мурчащего чёрного кота. Ничего вокруг за время её обморока не изменилось. Ночь, костёр, и оживший портрет, у этого костра сидящий. Разве что вместо нахального молодого человека по поляне егозил кот.
— Я его наказал, — серьёзно сказал мужчина, чьё имя Маргарет даже мысленно не решалась назвать.
— Да ладно, он же ничего плохого не сделал, — она с некоторой опаской переместилась из лежачего состояния в сидячее.
Мужчина еле заметно улыбнулся, но нахмурил брови в ответ на вопросительный взгляд кота. Тот картинно вздохнул, широко зевнул, устроился поудобнее, и начал вылизывать шёрстку.
— А где остальные члены вашей свиты, Ваше Величество? — вежливо спросила Маргарет.
— Просто Дикон, миледи, Величество осталось в прежней жизни. — В голосе мужчины не было горечи, и в чертах его не было того напряжения, из-за которого Маргарет всегда было его втайне жалко. Втайне, потому что открыто выражать симпатии врагу династии и "узурпатору" было бы неразумно. Особенно любовнице короля.
— Ловелл в Лондоне, Рэтклифф там же, — продолжал Дикон, или король Ричард III, уж как кому больше нравится. — Кэтсби присматривает за вами, миледи, а я стараюсь успеть повсюду.
Маргарет опустила голову, собираясь с духом, потом посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не осмеливаюсь спрашивать вас, что вы теперь, сэр. Но я имею право знать, при чём здесь я? Ведь я жила тихо, никому не мешала, ничего не просила. Возможно, это была жалкая жизнь, но она была моей. Я знала своё место, я знала, с кем имею дело, я знала, чего от меня ожидают. Сейчас... я просто ничего не понимаю.
— Я отвечу вам, миледи... — сказал Дикон, пристально гладя на пляшущие языки огня. — Возможно, не то, что вы надеетесь услышать, и не в том порядке, но отвечу.
Маргарет молча кивнула и приготовилась слушать.
— Надеюсь, миледи, вы кое-что знаете о геральдике?
Маргарет снова кивнула.
— Сейчас многие гербы и знаки просто сочиняются и ничего не стоят, — продолжил Ричард. — Но иногда, когда работает мастер, он способен разбудить связь между изображением и тем, для кого это изображение делается. Такая вот профессиональная магия. Мастера не понимают, конечно, что они творят именно магию, они просто следуют заученным обрядам, передаваемым через несчётные поколения. Если связь получится настоящей, мы будем практически вечны. Насколько мне известно, пока существует хоть один принадлежащий нам символ, мы можем появляться здесь, когда нас что-то призывает, потому что мы никогда полностью отсюда и не исчезали.
— Так вот почему принято уничтожать гербы и знаки поверженных врагов... — тихо произнесла Маргарет. — И что же вас призвало?
— Вы удивитесь, миледи, но это был обряд вашего бракосочетания.
— Ну, — фыркнула Маргарет, — если вы будете вынуждены вмешиваться в каждый случай насильственного брака, то я понимаю, что имел в виду Кот, когда говорил о беспокойном послесмертии.
Дикон отрицательно покачал головой:
— Не в каждый. В вашем замужестве было что-то, несущее угрозу королевству, которое мы поклялись защищать. Мы не знали — что, но последующие события навели нас на след.
Маргарет раздражённо поджала губы.
— Только не говорите мне, что я — похищенная принцесса, которая должна сидеть на троне, а не скитаться в сомнительной компании по зелёным лесам доброй Англии. Потому что сказки я даже в детстве не любила.
Глаза Дикона лукаво блеснули, кот издал какой-то кашляющий звук, подозрительно напоминающий смех.
— А я вообще не собираюсь ничего вам говорить относительно вашего прошлого и будущего, миледи. — Мужчина, который был когда-то свирепым, гордым воином и мудрым королём, потёр руки. — Это — ваша собственная задача. Я знаю, что вы склонны принимать как должное всё, что с вами происходит. Но я знаю и то, что кровь возьмёт своё, и вы распутаете этот клубок загадок самостоятельно. Примите только маленькую подсказку: выясните, кем были ваши родители, и не принимайте простых объяснений. И помните, что я рассказал вам о геральдических знаках. А сейчас мы удаляемся, миледи. До встречи!
Маргарет проснулась от птичьего гомона. Утро обещало ещё один солнечный день. Она посмотрела на погасший костер, мирно спящую Агату, щипающих траву лошадей, туман над озером, и покачала головой. Приснится же такое... Погибшие короли, геральдические звери, парни, превращающиеся в котов, и загадки, загадки, загадки, чтоб их. Она небрежно расправила платье, не заметив прицепившихся к подолу черных шерстинок, и решительно направилась к озеру, чтобы умыться и окончательно проснуться.
Глава 4
— Все, не могу больше! — Маргарет остановила коня, со стоном соскользнула на землю и с неприязнью посмотрела на своё транспортное средство.
— Что?! — встрепенулась мирно дремавшая в седле Агата.
— От него воняет потом, — возмущённо заявила девушка.
— От лошадей всегда воняет потом, — терпеливо, словно малому ребёнку, объяснила Агата.
— Но теперь конским потом воняет и от меня, а никакой речки не видно! К тому же у меня просто уже болит... эээээ...
— Задница? — с иронической услужливостью подсказала Агата. Маргарет надула губы, бросила поводья и решительно скрестила руки. Нет, она не в первый раз в жизни увидела лошадь, конечно. И скакать она могла несколько часов, не испытывая особой усталости. Но раньше к её услугам после верховой прогулки всегда была горячая вода, чистая одежда и хорошая закуска. Опять же, седла на боем добытых конях были мужскими, да и сами животные были выезжены отнюдь не для светских развлечений.
— Ну ладно, — снисходительно процедила Агата. — Все равно лес кончился. Вон там, за поворотом, начинаются поля, видишь?
— А на краю поля стоит роскошный сеновал! — обрадовалась Маргарет.
Она уже двинулась к строению, притулившемуся к лесу, но замерла. Из постройки вышла молодая женщина, одетая как леди. Женщина нервно оглянулась по сторонам и быстро пошла прочь по тропинке вдоль поля.
— Что-то я не верю, что она сгребала там сено, — прошептала присоединившаяся к Маргарет Агата.
Они стояли, скрытые густой порослью, и ждали, что будет дальше. Конечно, Агата была права: через некоторое время из постройки вышел ещё один человек — молодой, щегольски одетый мужчина. Выглядел он не спокойнее леди, покинувшей сеновал раньше, но если та казалась просто испуганной, то лицо мужчины было искажено неподдельной мукой.
— Невесело у вас в Англии проходят свидания на сеновале, — тихо прокомментировала Агата. Маргарет пожала плечами. У неё создалось впечатление, что они стали свидетелями расставания сообщников, а не влюблённых.
Поскольку больше никто из постройки не вышел, женщины расположились там на дневной отдых. Агата вскоре мирно засопела, а Маргарет лежала, закрыв глаза, и завидовала умению попутчицы экономить силы. Вспомнился ночной сон и задушевная беседа с давно умершим королём. Интересно, если бы у неё, Маргарет, был такой настоящий герб, как у этого Ричарда Плантагенета, каким бы он был? Маргаритка — глупо, мало ли в Англии женщин по имени Маргарет... Жемчужина? Но жемчуг нынче в моде, и кто его только не носит. Впрочем, король Дикон говорил о другом, о сущности человека, выраженной через символ. Какая у неё сущность? Да и есть ли она у неё, эта сущность... Маргарет вздохнула. Потом вспомнила наглого Кота и невольно улыбнулась. Он сказал ей "божественная". Кот Робин, надо же... Красивый парень, очень красивый — и опасный. Молодой человек, который не так давно вышел отсюда, не выглядел опасным... Маргарет засыпала. В полусне выплыло лицо женщины, одетой как леди, испуг в глазах, какая-то обречённость... Дыхание Маргарет стало размеренным.
