— Ты же понимаешь, что покровитель должен получать что-то взамен за свои хлопоты? — вкрадчиво поинтересовался Мадлен и недвусмысленно облизнул губы.
На Аину вдруг нахлынуло нездоровое возбуждение — не столько от расчётливых чар красавца, сколько от внезапного осознания, что дело может выгореть, и она навсегда покинет этот ад!
Девушка вплотную прижалась к Мадлену и впилась поцелуем в подставленный рот. Она обшарила молодое сильное тело, явно не понарошку воспылавшее к ней желанием, и ей понравились ощущения. Между ними побежали горячие токи, и хотя возбуждение шло только на уровне тела, без всякого доверия или надежды на настоящие отношения, Аина решила, что так даже лучше, и отдалась плотской страсти.
Она толкнула мужчину к стене и заставила сесть. Оседлала его, продолжая ласкаться.
— Так ты меня развяжешь? — жарко шепнул он ей на ухо.
— Не сегодня, — ответила она ему так же.
И взяла всё на себя. И ей, чёрт возьми, понравилось! Это был совершенно новый опыт чистой похоти, но партнёр ею так наслаждался, что и Аина отдалась на волю животной жажды удовольствий безо всякого стыда, без оглядки и без единой мысли. Она непривычно быстро достигла кульминации, и партнёру пришлось подождать пару минут, пока девушка отдышится и смилостивится довести до вожделенной точки его. Аина впервые сделала это ртом и нашла процесс во многом неприятным для себя. Но, судя по пересудам в племени, парни это обожали, а ей сгодится любой способ его ублажить. Раздосадовывать будущего союзника было бы не разумно, а развязывать ему руки пока не хотелось.
Чуть позже, когда оба отдышались и пришли в себя, Мадлен сказал с почти искренним восхищением:
— Ну ты и горячая штучка! Не ожидал, глядя на твою суровую мину.
— Так мой покровитель доволен? — с издевательским подобострастием спросила Аина. — Стоит ли бедная сирота его хлопот?
— О да, определённо да! — довольно расхохотался барон. — Если ты меня ещё развяжешь, мы с тобой запросто подожжём этот гадючник своей страстью!
— Разумнее будет дать себе волю в мягкой хозяйской перине, разве нет?
Аина и сама поражалась притворной приторности своего голоса, но чувствовала, что именно так и надо в рамках затеянной игры.
— Ты права. Так когда бежим? Прямо сейчас?
— Ну уж нет, извини. Мне нужно всё подготовить и выбрать подходящий момент. Нас не должны поймать. Сколько времени уйдёт у гонца, чтобы обернуться за выкупом?
— Недели полторы-две по тракту. Вашими тропами, возможно, быстрее... Но если они получат золото, то какой мне смысл рисковать? Надо бежать как можно скорее и постараться перехватить гонца, пока маменьку удар не хватил от таких новостей.
Готовность к сражению слегка повысила мнение Аины о молодом бароне, ведь дамский угодник запросто мог быть и трусом, судя по прочтённым романам. И всё же пришлось прибегнуть ко лжи:
— А такой, что наша Морена запросто может тебя всё равно укокошить, — зловеще усмехнулась она, и когда слова прозвучали, поняла, что не так уж сильно врёт. — Что лучше для твоей маменьки? Потерять золото или сына? Или то и другое?
Похоже, Мадлена эта мысль напугала, потому что он погрузился в мрачное раздумье. А девушка, раз уж пустилась в манипуляции, решила, что самое время добавить к плети пряник, пусть и такой же выдуманный:
— В крайнем случае, можем попытаться отбить твоё золото на обратном пути. Я знаю их тропы. Устроим засаду. Главное, уйти. Дай мне пару-тройку дней. Надо всё сделать наверняка.
— Ладно, — расслабился барон и позвал бархатным голосом: — Полежи со мной, сладкая, а то ночи пока холодны...
Аина с удовольствием устроилась на тёплом и мягком, но когда Мадлен уснул, высвободилась из его объятий. Чёртовы токи продолжали её будоражить, только теперь разум был не на стороне тела. Во-первых, её задача — сторожить пленника, а не спать. Во-вторых, ночью можно как раз спокойно подумать над тем, как удрать. И чем скорее, тем лучше, пока барон не смалодушничал или не догадался, что, убив заложника, Морена больше не сможет требовать выкуп за других, так как никто ей не поверит. Уж дурой-то она не была. Хотя тут всё зависело от планов ахсары — обогащаться и дальше таким способом либо же устрашить баронов перед большой войной.
Впрочем, это Аину больше не волновало: лишь бы удалось вырваться и найти средства к существованию, а потом можно постепенно сместиться так далеко на запад, что власти "подруги", даже при самом успешном воплощении завоевательных планов, её за всю жизнь не догнать.
Прежняя решимость держаться рядом с врагом в надежде узнать что-то полезное для борьбы умерла вместе с Бреном. Всё это были наивные надежды, за которые девушка дорого поплатилась. Пора признать — ей самой не тягаться с Мореной. Средства же победить демона или мощных союзников уж лучше искать наобум, но с развязанными руками. Не как сейчас — прозябать на милости злобной твари, которая отбирает у неё близких людей, да ещё делать вид, что верно служишь ей.
Теперь, когда появилась реальная возможность попасть в ту самую благородную среду, которая некогда привлекла Аину на ярмарке, а потом оказалась родной, стало ясно, что все выдуманные причины остаться были лишь малодушными отговорками, чтобы не идти на риск, а потом не бросать мужчину, к которому она привязалась. Однако это было истинным желанием души, от которого сейчас вырастали почти осязаемые крылья. И будь она проклята, если не улетит!
* * *
В следующие четыре дня Аина тайком собирала всё необходимое для успешного побега: там кусок солонины стащит, тут полголовки сыра. Яды и целебную мазь — у Эльри, сбрую — по частям в конюшне, одеяло — из кладовки, плед — с верёвки, неказистое дорожное платье — у Морены. Предводительница теперь занимала пол-этажа, устроив себе не только гардеробную комнату, но и отдельные спальню, кабинет, будуар, библиотеку...
Утварь, необходимую в походе, девушка взяла свою, из прошлой жизни, благо теперь жила на одном этаже с "подругой" и столовалась на замковой кухне. Тёплую куртку и меч — Брена, чтобы не привлекать внимания, воруя из "сокровищницы" родное баронское.
С деньгами было сложнее. Живя в племени, девушка не сталкивалась с необходимостью их использования, но на большой дороге им понадобятся средства. У Аины было немного драгоценностей подаренных Мореной "с барского плеча", но если ими где-то расплатиться, та её выследит. В конце концов, хедивег нагло воспользовалась своим положением и, по традиции племени, забрала "на память" у недавно скончавшейся Мудрой забавную жилетку, вышитую монетами, которая служила той одновременно доспехами и "стеной трофеев" за долгие годы Охот. Хоть на что-то этих денег да хватит.
Аина прятала всё необходимое в горах, куда уходила якобы заниматься, а сама делала крюк и складывала добро в небольшой пещерке у края малозаметной тропы, которая вела из бывшей каменоломни в долину. Кое-где её перекрыли скатившиеся сверху камни, но верхом можно было проехать. А самым ценным в этой тропе было то, что туда можно было попасть с задворков самого замка, считавшегося неприступным, поскольку к нему вела только одна подъездная дорога, а с трёх сторон защищали скалы. К счастью, о своём открытии девушка никому не рассказала, так что сразу и не поймут, куда они делись. При этом не придётся проходить сквозь ворота, что иначе стало бы самой проблемной частью плана, поскольку там всегда дежурило минимум четверо часовых.
По вечерам же, Аина, не таясь, посещала пленника и позволяла стражникам слушать, чем они там занимаются. Разумеется, кроме деталей заговора, которыми обменивались шёпотом между охами и вздохами. Кажется, именно это возбуждало девушку больше, чем сам барон, который хоть и подкупал своей страстностью, но совсем не трогал душу, да и ум ничем не впечатлял. Похоже, страх расправы засел в нём достаточно глубоко, чтобы не сомневаться в необходимости побега. Иногда Аине казалось, что она вожделеет свободы в его лице больше, чем его самого. А может, внезапно открывшаяся страстность в ней самой объяснялась тем, что мужчина был по-прежнему связан. Она обосновывала это тем, что в любой момент может заглянуть стражник, но в целом её, как ни странно, вполне устраивал вариант полного контроля над ситуацией.
Такая демонстративная похоть служила сразу нескольким целям. Во-первых, скрыть от Морены истинную причину своего возбуждения. Быстро прознав о забавах хедивега, охочая до утех предводительница одобрительно ухмыльнулась:
— Так вот что тебе, оказывается, было надо все эти годы, чтобы дать волю своим страстям — благородная кровь.
— Похоже на то, — смущённо пожала плечами Аина.
— И что же, барон так хорош?
Опасный вопрос, но он же и повод совсем сбить беспринципную "подругу" со следа.
— Просто огонь! Можешь сама проверить.
— Может вместе? — повысила ставки Морена, чуть не раскрыв её блеф.
Аина сделала вид, что задумалась над предложением, потом с сомнением покачала головой:
— Давай ты сначала одна, а то мне слишком нравится, когда я сама всё контролирую. Может, дело в этом, а не в титуле. С тобой так уже не получится. Возможно, позже, когда наиграюсь.
Это была совершенно невероятная дичь, которую девушка выдала на гора с беспримерным апломбом, но Морена, порой, казалось, читавшая мысли, купилась на неё! А всё потому, что подобное поведение было близко самой злодейке, и поверить в него ей было легче, чем в предыдущую сдержанность "подруги" в половых вопросах по невнятным идейным соображениям.
В тот же вечер Морена посетила красавца, подразнив его, но так и не воспользовавшись. Об этом рассказал явившейся позже Аине сам Мадлен. Ему показалось, что ахсара хотела проверить их побуждения. К счастью, барон доверял благородному приёмышу нартов больше, чем их надменной предводительнице, от которой "повеяло жутью" в какой-то момент.
Второй целью данных походов была собственно разработка плана, который устроил бы обоих. Ну а третьей — приучить стражников к своему появлению, не вызывая подозрений. Четвёртой — почувствовать себя живой и способной наслаждаться после смерти Брена — Аина почти пренебрегала в уме.
Сложнее всего было незаметно увести лошадей, но пешком далеко не уйдёшь. Пришлось схитрить — напроситься с Эльри за травами в долину, а на обратном пути подбить её на скачку, чтобы вернуться от ворот назад — якобы ненадолго, ради охлаждения коней.
Это было решающее событие. Теперь откладывать побег больше нельзя, пока лошадей не хватились. Скрывшись от взглядов стражников за скалой с небольшим леском вдоль подножия, Аина отвела скакунов по обнаруженной тропе к пещерке, где уже ждало всё остальное. Вернулась по горам с тыла, рассудив, что до утра никто не обнаружит нестыковку с её появлением в замке не через ворота.
К тому моменту уже наступил вечер, но у девушки оставалось ещё одно внезапное и, возможно, самое важное дело. С момента, когда она задумала побег, ей каждую ночь снился тот мужчина с синими глазами и перстнем. Много явственней прежних его появлений. Впервые он не наблюдал, а настойчиво что-то ей говорил. Однако, просыпаясь, Аина не могла вспомнить слов. Знала только, что речь шла о волшебном мече. И поняла: его надо забрать. А может, просто притянула желаемое к действительному, ведь ей давно хотелось завладеть этим клинком.
Ради этого ей пришлось дождаться, пока Морена отправится спать. Потом девушка пригасила свою "искру жизни" сильней, чем когда-либо прежде; бесшумно, едва дыша, пробралась в будуар ахсары, сообщавшийся со спальней; и с замирающим сердцем взялась за длинный кожаный свёрток, хранившийся в углу за одёжным шкафом. Конечно, Аина ещё с детства знала, что в ножнах меч терял свою волшебную тяжесть, но всё равно опасения были. Наверное, за весь побег именно там её сердце колотилось быстрее всего — казалось, вот-вот выпрыгнет. К счастью, ничего непредвиденного не случилось и "подруга" не проснулась.
Аина положила вместо волшебного клинка свой чёрный скимитар, который, как ей казалось, подходил жестокой предводительнице по характеру куда больше. А сама девушка предпочла бы больше никогда в жизни не держать в руках это оружие. Оставила его там, как символ прошлой жизни.
Благополучно выбралась из жилого крыла и направилась в башню, где держали Мадлена. Дышать стало легче. Да и вообще двигаться. Крылья уже расправлялись в полёт, всё тело натягивалось, как тетива, готовая спустить стрелу туда, где её никто не найдёт.
Меч пришлось припрятать в шахте для подачи еды, ведущей с улицы в подвал, где некогда содержали узников. Заложника же устроили на втором этаже. На первом дежурил Бардз. Какая ирония! С тех пор, как он пытался убить её в родном замке, прошло десять лет, большую часть которых Аина не помнила о случившемся. И хотя Бардз знал об этом, всегда относился к ней неприветливо — видимо, так и не смог простить гибели своего побратима Дибра.
— Что-то ты поздно сегодня, — проворчал он. — Только всё равно зря. Не стану я слушать ваши охи-вздохи, ступай отсюда.
Ну что же, он сам решил свою судьбу. Натянутый лук было уже не остановить. Аина подошла поближе и повисла у него на руке, строя из себя капризную девчонку, которой никогда не была:
— Ну дядя Бардз, ну пожалуйста! Я сгораю от страсти!
Сделано это было исключительно ради того, чтобы подобраться к нему поближе, не всполошив. И действительно, пожилой ахсартаг лишь лениво повёл плечом, в надежде сбросить её ладонь этим жестом. Но девушка продолжала липнуть, обнаглев до того, что прижалась к нему своим главным козырем. Зашла чуть сбоку, как будто норовя "обтереться" о его спину:
— Ну что тебе стоит? Давай ты вообще иди спать, а я потом посторожу. Вплотную, — она глупо хихикнула.
Бардз ворчливо что-то промычал, но Аина не стала выяснять, означало ли это, что тот готов сдаться. Она была уже на позиции и внезапно поняла, что месть начнётся сегодня. Это ведь он убил отца.
Лежавшая на его плече сзади рука приподнялась, словно чтобы обнять за шею, но в этот момент пальцы натренированным движением крутанули "коготь", извлечённый у него за спиной из маленьких ножен под мышкой, и молниеносно перерезали горло. Бардз краем глаза заметил угрозу, дёрнулся, но не успел ничего предпринять.
Девушка дала тяжёлой туше аккуратно сползти по своему телу на пол, чтобы не наделать шума. Взбежала по лестнице на второй этаж, отперла двери, рассекла наконец-то верёвки пленника.
— Что, бежим? — завидев её горящие глаза, встрепенулся Мадлен.
— Да, я наконец достала лошадей. Только помоги сначала втащить сюда охранника. Положим его вместо тебя, как будто ты спишь. Кровь, конечно, не спрятать, но попробуем прикрыть соломой из его тюфяка. Каждая минута их промедления может сыграть нам на руку.
Красавчик без лишних разговоров помог Аине замаскировать место предательства. Барону пришлось накинуть Бардзову куртку, которая была ему велика, но ещё важней, чем запутать следы, было пройти по замковому двору, не вызвав подозрений у того, кто мог ещё не спать и бросить на них случайный взгляд.
