Loose Cannon. часть 2

— Недалеко, — сказала она, задыхаясь. — Но почему мы не можем поехать в твой городской дом?

— Его дезинфицируют, — сказал он, и она рассмеялась. — Вот почему я остаюсь с Филом. Это и все, что связано с Америкой.

— Понятия не имею, почему, но твоя история о лорде Блэке звучит более правдоподобно, чем история о жизни в Чикаго.

— Ты называешь меня лжецом?

— Возможно, так оно и есть, но у меня есть способ это проверить. Но сначала вы должны рассказать мне, как вы познакомились с Филом.

— Простите?

— Это простой вопрос... как вы познакомились с Филом?

— Мы оба играем в лакросс.

— Лакросс? Ты имеешь в виду спорт на палочках?

— Да. — "И это все, что я знаю, поэтому, пожалуйста, не спрашивай меня больше ни о чем", — подумал он.

— Извини, Фил? — сказала она, похлопав его по плечу. — У меня есть несколько вопросов о Гарри, и я хочу, чтобы ты их подтвердил.

— действительно? — ответил Фил, с любопытством глядя на Гарри.

— Да, — сказала Пенелопа. — Во-первых, как вы двое познакомились?

— Играли в лакросс.

— Хорошо. Но он рассказал мне две разные истории, и я совсем не уверен, какая из них правдива.

— Что это за истории? — спросил Фил, снова взглянув на Гарри.

— Один из них довольно скромный — что он переехал со своими родителями в Америку несколько лет назад и собирается поступать в Чикагский университет.

— Да, это тот, с кем я знаком, — сказал Фил. — А что за другая история?

— Что его настоящее имя лорд Гарри Блэк, и он наследник своего крестного отца, сбежавшего из тюрьмы, — я полагаю, он мертв, — и что он живет в полуразрушенном городском доме, который в настоящее время обрабатывается.

— Я бы назвал его скорее потрепанным, чем полуразрушенным, — сказал Фил.

— О, да. Гарри тоже использовал это слово.

— Видишь? — спросил Гарри. — Теперь ты мне веришь?

— Да, но я понятия не имею, в какой истории.

— Почему не в обеих? — спросил он. Фил вернулся к своему тихому разговору с Рейчел.

— Это кажется противоречивым.

— Вы не учли мое третье заявление.

— Какое именно? Я сбился со счета.

Он посмотрел на нее из-под опущенных ресниц и пробормотал:

— О том, как я блестяще представлял Англию за границей.

Она покраснела.

— А, точно, этот.

— Я бы с удовольствием доказал тебе это, — сказал он. — Можно?

— я не знаю. Сначала я хотел бы попробовать товар. В этом нет особого смысла, если ты плохо целуешься.

— Хорошо. Может, займемся этим здесь или в каком-нибудь более романтичном месте, например, в туалете или в переулке?

Она рассмеялась и спросила:

— Как насчет вон того темного уголка?

Он взял ее за руку и молча повел туда. Затем откинул волосы с ее лица и начал целовать.

— О, — выдохнула она. — Да, вполне.

Они поцеловались еще немного, и он спросил:

— Значит, твоя квартира?

— да.

Они вышли из бара, и она сказала:

— Это примерно в двадцати пяти минутах ходьбы, или мы могли бы взять такси, если тебе не терпится.

— Я очень нетерпелив, — сказал он, поднимая руку. На самом деле он никогда раньше не ловил такси, но это не казалось ему сложным. Вскоре подъехало такси, они сели в него, и Пенелопа назвала свой адрес.

— Ты платишь, верно? — спросила она. — Это не моя вина, что ты не можешь подождать.

— Напротив, это полностью твоя вина. Но, конечно, плачу я.

— Кстати, как там с обменным курсом? Когда я приезжал сюда в прошлом году, он был так себе.

— Понятия не имею, — ответил он, наклоняясь к ней. — Я трачу британскую валюту, которую унаследовал от своего крестного отца. — Он посоветовал мне потратить немного, подумал Гарри.

Они целовались в такси, но поездка была короткой, и они вскоре приехали. Он заплатил, как и обещал, и она провела его в маленький вестибюль, а затем вверх по лестнице.

Она отперла дверь и распахнула ее.

— Пенни, это ты? — произнес мужской голос.

Глаза Гарри расширились от тревоги. Его первым побуждением было схватить палочку, но, очевидно, об этом не могло быть и речи.

— Да, и я кое-кого привела с собой.

Они что, собираются украсть мои почки? подумал Гарри, вспомнив новость, которая шокировала тетю Петунию и побудила ее предупредить четырнадцатилетнего Дадли, чтобы он избегал незнакомых женщин.

— Гарри, это мой отчим Лайонел, — сказала Пенелопа, указывая на мужчину средних лет, который сидел на диване и смотрел телевизор. — Лайонел, это Гарри. Не приставай к нему.

— Э-э, привет, — сказал Гарри, надеясь на короткий обмен репликами.

— Привет, Гарри, — поздоровался Лайонел. — Ты давно знаешь Пенни?

— Э-э... — начал Гарри, но, к счастью, Пенелопа перебила его.

— Лайонел, это раздражает. Мы сейчас пойдем в мою комнату.

— Я просто поддерживал беседу, — сказал Лайонел. — Приятно познакомиться, Гарри. У меня есть охотничье ружье.

— Лайонел! — воскликнула Пенелопа. "Гарри, просто не обращай на него внимания", — с радостью подумал он, следуя за Пенелопой по короткому коридору в ее комнату.

Это явно была спальня ее детства, увешанная постерами рок-групп, с которыми Гарри не был знаком, и, как он подозревал, совсем недавним святилищем пони. В комнате могла бы удобно разместиться односпальная кровать, но вместо нее прямо на полу лежал матрас-футон.

Мерлин, эта кровать! он подумал. И я подумала, что в презервативе будет неудобно!

Пенелопа включила гирлянду гирлянд и выключила верхнюю лампу, что значительно улучшило атмосферу. Это не украшение для чистокровных, но сойдет.

— Туалет дальше по коридору, если вам это нужно, — сказала она. — Просто не обращайте внимания на Лайонела, если он будет приставать к вам — он только и говорит.

К счастью, Лайонел не появился, и Гарри воспользовался его посещением туалета, чтобы наложить противозачаточные чары. Когда он вернулся в спальню Пенелопы, там играла музыка — предположительно, одна из популярных групп, — и она с энтузиазмом приветствовала его.

Некоторое время спустя она спросила:

— Ты действительно живешь в трущобах, не так ли?

— Ты имеешь в виду, потому что я лорд с городским домом?

— Молодец, ты придерживаешься своей версии. Возможно, мне придется пойти в библиотеку и проверить, существует ли на самом деле лорд Блэк.

— Что думаешь? — пробормотал он.

— Я растеряна. У тебя нет акцента, но если бы он был твоим крестным, а не отцом, это имело бы смысл. Твоя одежда, безусловно, высокого качества.

— Да, я превратился в настоящего денди.

— Тебе это идет, — сказала она, и они еще некоторое время молчали.

Наконец Гарри пришло время развернуть презерватив, и оказалось, что он не очень хорошо помнит детали. Конечно, он не был таким глупым, подумал он.

Пенелопа заметила, как он возится с презервативом.

— Вот, позволь мне сделать это, — сказала она, и с ним быстро разобрались. Сначала он был непривычно рассеян, размышляя о том, как Ли и Джордж могли бы изготовить самонаклеивающиеся презервативы для волшебников, изготовленные из прочных материалов со встроенными противозачаточными чарами, но в конце концов его внутренний монолог прекратился, и он погрузился в этот опыт.

— Вы делаете честь своему государю, — пробормотала она после этого. — Если предположить, что ваша история о Чикаго правдива.

— Конечно, это правда. Это гораздо правдоподобнее, чем история о лорде Блэке. В конце концов, у нас есть сбежавший убийца.

— я знаю. Но посмотри на себя... у тебя загадочные шрамы и все такое. Как тебе вообще удалось получить шрам такой формы? — спросила она, откидывая назад его челку.

— Автомобильная авария, — машинально ответил он. — Когда я был маленьким.

— О, бедняжка! — воскликнула она, прижимая его к себе всем телом и свободной рукой. — Должно быть, это была серьезная авария, если после нее остался такой шрам.

— Так и было, — сказал он. — Но это было сто лет назад, и я в порядке.

— Значит, в остальном у вас была нормальная жизнь? — спросила она. — За исключением светлости, конечно.

— Да, совершенно нормально, — сказал он, прижимаясь к ней и позволяя себе поверить в это.

Глава 40 Знакоство с футбольной командой Райана.

Текст главы

Райан оставил дверь своей спальни открытой на ночь, и это означало, что Гермиона услышала треск пламени в камине, когда принесли "Ежедневный пророк". Но она не вскочила с кровати, чтобы достать его. Райан все еще спал, и она с удовольствием лежала рядом с ним, прежде чем прочитать статью, которая наверняка разобьет ей сердце.

Она поняла, что что-то не так во время матча, когда Гарри без всякой видимой причины подлетел близко к земле. Ее внимание было разделено между Гарри и Райаном — в основном, на Райана. В конце концов, за ловцами было не очень интересно наблюдать, если только они не делали ложный выпад или не ловили снитч. Но она периодически проверяла, как там Гарри, и пользовалась омниокулярами, которые он купил ей несколько лет назад, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

И большую часть матча он выглядел прекрасно. Она видела, что Гилстрэп неустанно насмехается над ним, но новая уверенность Гарри так и не покинула его. На самом деле, она беспокоилась, что другие зрители, пользующиеся омниокулярами, решат, что Рита Вритер была права насчет его колоссального эго.

Но затем она почувствовала перемену, и когда она заметила Гарри, он необъяснимо наклонил свою метлу вниз. Он хочет приземлиться? она задумалась. И выражение лица, которое она увидела в свой омниокуляр, было самым вызывающим — таким, каким он выглядел в самые отчаянные моменты войны.

Она схватила Энни за руку.

— С Гарри что-то не так, — сказала она, и мгновение спустя он схватил Гилстрэпа и сбил его с метлы мощным ударом. Гермиона не могла расслышать, что он говорил, но она видела его ярость, и заметила потрясенное выражение лица Райана, когда он поднимал Гарри с земли.

— Поттер, вы удаляетесь! Назначается пятиминутный штраф! — объявил судья, его голос был магически усилен, и трибуны взорвались удивленными возгласами.

— Что только что произошло? — спросила Люсинда. — Гарри только что ударил другого ловца?

— Да, — сказала Гермиона, не сводя бинокля с Гарри, когда один из запасных игроков отправил его на трибуны. — Гилстрэп, должно быть, слишком сильно издевался над ним. Я содрогаюсь при мысли о том, что он мог сказать, чтобы так разозлить Гарри. До этого момента он казался нормальным.

— Бедняжка, — сказала Люсинда, — его часами оскорбляли ради забавы.

— Мне это тоже не нравится, но, видимо, в этом суть квиддича.

Их прервала волна болтовни со стороны других зрителей.

— Они обращались с ним как с дерьмом, — сказал кто-то.

— Кто? — раздался другой голос.

— Его родственники-магглы. Обращались с ним, как с домашним эльфом. Заставляли спать в чулане. И кто-то его избивал.

Внезапно Гермиона услышала одни и те же фразы со всех сторон.

— Обращались с ним как с дерьмом. Заставили его спать в шкафу. Неудивительно, что он никогда о них не говорит. Проклятые магглы!

Она оцепенела от шока. Они заставили его спать в шкафу?

— Как долго? — недоверчиво подумала она. Как долго?

— Эти чертовы магглы заставляли его годами спать в шкафу! — выплюнул стоявший рядом зритель. — Кто-то должен преподать им урок.

— Нет, — закричала она. — Пожалуйста, нет! Гарри бы этого не хотел, я уверена в этом.

— Что делает вас экспертом в том, чего хочет Поттер? — прорычал зритель.

— Это Гермиона Грейнджер, — сказали несколько человек вокруг него, и мужчина отступил, но прежде пробормотал что-то, в том числе слово — Грязнокровка.

Другой болельщик, раскрашенный в оранжевый цвет, сказал:

— Он проиграл нам этот чертов матч! У Гилстрэпа есть еще три минуты.

— Нет, — сказал кто-то, чьи бинокли были направлены на "Сороки". — Похоже, он просто пялится. Я думаю, он ошеломлен.

— Блядь, да, он ошеломлен, — сказал другой фанат Пушек. — Поттер выбил из него дух. Не связывайтесь с парнем, который убил Сами-знаете-кого.

Гермиона смотрела на Гарри и видела его ошеломленное выражение лица. Бедный Гарри... это, должно быть, был его самый страшный кошмар — быть разоблаченным подобным образом. Почему он никогда не говорил ей?

— Ты знала, что с ним так жестоко обращались? — спросила Энни, и Гермиона покачала головой.

— Я знала, что они пренебрегали им, и что они не были ласковыми, но я не знала, что они были жестокими. Он никогда не говорил нам. — Почему нет? — в отчаянии думала она.

Насколько она могла судить, никто даже не смотрел матч — все размышляли о Гарри, и люди пытались вспомнить, слышали ли они фамилию его родственников.

— Возможно, это Эванс, — сказал кто-то. — Это была фамилия его матери.

— Это был не Эванс, — отрезала Гермиона. Не дай бог, они нападут на какую-нибудь бедную семью с ребенком по имени Дадли Эванс.

Она все еще наблюдала за Гарри через свои бинокли, и он вдруг начал отчаянно оглядываться по сторонам на стадионе.

— Я здесь, — крикнула она, вставая и размахивая свободной рукой. Она подняла волшебную палочку и выпустила из нее искры, но он ее не заметил.

— Как ты думаешь, он ищет тебя? — спросила Люсинда.

— Да, он почти наверняка боится репрессий. По крайней мере, нам придется установить защиту в доме.

— Райан может управлять защитными чарами, и ты тоже можешь получить амулеты, — сказал Уолтер, показывая Гермионе свои наручные часы. — Люсинда зачаровала мои, но это была непростая работа.

— Я уверена, что "Гринготтс" справится с этим в мгновение ока, — сказала Люсинда. — Единственная причина, по которой я сделала это сама, — это то, что я бережливая и упрямая.

Судья дал свисток, и все болельщики "Пушек" взревели, когда Оуэн вступил в игру.

— Давай, Бэрроумейкер! — крикнул один из болельщиков. — Сделай это для Поттера!

Тридцать секунд спустя матч закончился, и трибуны снова взорвались. Гермиона все еще наблюдала за Гарри и увидела, как он поднялся с решительным выражением лица, которое она узнала. Он поднял палочку, и Сохатый выскочил вперед, вызвав новую волну воплей.

Олень заговорил голосом Гарри, который звучал на удивление неровно.

— Гермиона, помоги мне, я должен защитить их. Мои родственники.

Все уставились на нее, когда она вызвала своего собственного Патронуса, и она отправила осторожное сообщение в ответ.

Повернувшись к Уолтеру, Люсинде и Энни, она сказала:

— Извините, мне нужно пойти и найти его. Пожалуйста, скажите людям, чтобы они оставили его родственников в покое.

— Да, конечно, — сказала Люсинда.

Энни сказала:

— Я провожу вас, — и тут же протолкалась сквозь толпу, крича: — Гермиона Грейнджер, проходите... Уступите дорогу! — В глубине души Гермиона была оскорблена, но она оценила сообразительность Энни.

Вскоре она уже стояла у ворот и, когда Гарри с Райаном подошли к ним, заключила его в объятия. Боже мой, он твердый, как доска, с тревогой подумала она. Он казался совершенно потерянным, поэтому она начала отдавать приказы. Надеюсь, горячий душ его успокоит.