Чем-то они были схожи эти два гостя. Оба были равнодушны, правда у первого была пустота в глазах, а этого в голосе. Но уже в следующий миг, отсеченная конечность, как собственно и вторая, и кровь на земле, и отсеченная часть черепа, почернели, скукожились, и ... исчезли. А у тела, ноги отрасли, а голова.... она ... вновь стала целой. И уже в следующий миг, падая на землю, Хаон открыл глаза, живой, но помнящий...
Гость исчез. Ни кто не знал его имени, но многие сделали для себя вывод, что сегодня они увидели одного из выживших, так называемых Древних, магов, что пережили тысячелетнюю войну. О таких встречах принято молчать.
Ди'стер ульсире — по смыслу переводится как "свернуть боевые талисманы"
Отступление второе: Феникс, Лилия и Змеиный Род
Мистерия
Город. Как и все города этого мира, был чист, тротуары для пешеходов были вымощены, а дорожки для верховых и карет, выложены огромными плитами. Не скажу точно, что за материал, с равной вероятностью может быть мрамор или гранит, для меня они все едины. Высадка деревьев, отделяя тротуар от дороги, пешеходов от верховых, даруя первым тень и свежесть.
Скамейки, урны для мусора, предусмотренные стоки. Если этот город имел ту же планировку подземелий, что и Гокхейм, то наверняка под этой дорогой, на глубине пяти метров был проложен тоннель, куда стекала вода с дороги во время ливней, а также вода из умывальных соседних домов.
Не сказать, что я нервничал, из-за произошедшего. У меня было странное чувство, хотелось развернуться, и вернувшись к воротам порвать того, окруженного змеями, ну и конечно же всех остальных... Что странного? А то, что этот человек по сути дела спас меня, ведь я бы уже не остановился, просто бы не смог, потому, что меня уже понесло....
Да и если честно равно хотелось вообще ничего не делать, вот так вот ехать и ни на что не обращать внимания.
Подавленная Гри, все же с интересом осматривала окружающее ее, при этом, не забывая оглаживать пальцы левой руки, которые недавно еще ломала.
Мне стало ее жалко. Нет не так, плевать мне было на ее чувства, я испытал сожаление, от того, что я мог лишиться своей вещи. К тому же я чувствовал исходящую от нее волну чувств, страх перед окружающим, недоумение увиденным, и самое главное это, пожалуй, неудовольствие, которое лучше всего отразили бы слова "Ну, почему Я?".
Не замечая, как спадает с меня, оцепенение и равнодушие, я все больше и больше погружался в чувственный мир Хески. И этот мир мне переставал нравиться все больше и больше. Я видел много чего, но первостепенного чувства выживания я не видел. Девушка не хотела умирать, и даже более того не имела в себе суицидальные наклонности, но при этом стремления выжить в ней также отсутствовало напрочь. А человек всегда должен стремиться выжить, пусть даже имея множество "Но", но при этом именно выжить, любой ценой, даже если для этого придется сотворить поступки, от которых станет тошно самому.
Когда все "если" удовлетворены, большинство людей будет стремиться выжить. В конкретном случае, телохранителя, который должен не просто обеспечить безопасность охраняемого, а даже более того в случае необходимости рискнуть своей жизнью. Если телохранитель не имеет стремления к жизни, то он просто закроет собой объект, и все. На хрен такой телохранитель нужен, ведь нужен такой, который не положит свою жизнь на алтарь безопасности, а создаст условия при которых, охраняемый избежит первоначальной опасности, но при этом не лишится и своего "цепного пса", профи по выживанию. В таких случаях даже допускается рискнуть здоровьем охраняемого, при этом обеспечив его максимальную выживаемость.
К сожалению, такими качествами моя Хески не была обременена. Она больше подходила к образу матроса закрывшего амбразуру пулемета. Молодец, но толку от этого мало. Вот сохрани он гранату, а не потрать в пустую, и тогда блиндаж был бы уничтожен, а он успел бы еще нашинковать многих и многих противников, спасая многих из тех, кто мог бы умереть от их рук.
Что-то нужно было делать? И я знал что именно. Надо было поделиться своей ненавистью, заставить ее ненавидеть, все равно кого, главное, что бы эта ненависть дала ей это желание жить.
В себя я пришел, из-за нарастающего шума, который шел сверху, и больше напоминал шум реактивного самолета. Я поднял голову. Все небо утопало в пламени, создавая ощущение, что я смотрю на океанскую гладь. Даже голова закружилась.
Я сжал пятками бока лошади, из-за чего она пошла быстрее, а сам продолжал смотреть, как разлившееся пламя, сначала дрогнув, будто простыня на ветру, начала закручиваться в воронку, центр которой вихрем начал спускаться вниз.
— А это и правда красиво — прошептала Хески.
— Что именно? — произнес я
— Полет Феникса... — емко, будто это должно было мне что-то сказать, произнесла она.
Но уточнять я не стал, а только проследил за тем, как конус воронки опустился в город, где-то в центре, и уже через секунду, по всему покрывалу пламени и света, прошла судорога, и оно начало втягиваться в основание воронки.
— Он был одним из величайших магов, но противостояние со Змеиным Родом обескровило Радужных Драконов, и тогда он разделил Орден, дав рождение Фениксу, своему старшему сыну, и Водной Лилии, своей любимейшей дочери. Говорили, что она была приемной. — Хески сделала паузу. — Сам он не пережил разделения. Отныне его сердце, это исток Феникса и исток Водной Лилии.
— Зачем он здесь? — я конечно не особо высокого мнения о себе, как о возможной причине того, что Феникс прибыл из-за меня, но чем черт не шутит.
— Тот маг... Он был окружен призрачными змеями, а это печать Змеиного Рода. К тому же он применил Отравляющего Души, а это их заклятье. Если потребуется Феникс откроет Огненную Бездну, выжигая все на сотни километров. Так уже было, тогда Феникс умер, столь велика была мощь призванная им... Из-за этого Фениксы поссорились с Саламандрами и Ангелами, орденами с которыми их связывала не только прошлое Фениксов, но и Радужных Драконов... — она повернула голову, будто желая посмотреть мне в глаза — Я вижу этот мир лишен того ужаса, что царил в мое время, но теперь видно вновь начнется Война Истока...
Я не удержался и улыбнулся, предвкушая ту бойню, что разразится в этом мире, сколько будет смертей, боли и мук. Это же так вкусно будет. Мне уже не надо будет пользовать эту жалкую человеческую плоть. Отпадет надобность в том, чтобы собрать возле себя воинов, мечами которых я создал бы новую империю Боли и Ужаса....
Мотнул головой. Стоп придурок, какая нахрен Империя Боли и Ужаса? Кто в ней согласится жить? Кто будет возделывать землю, выращивать скот? Нет, конечно, я, скорее всего, без пищи и обойдусь, вот только, быть одному одинешенькому, увольте. Конечно, одиночество мне нравится, но, как и мороженное, которое если жрать каждый день по десять кило, оно вскорости встанет поперек глотки. Так что вечное одиночество мне ненужно.
Придерживаемся первоначально поставленной цели... Первое выучится, стать не только физически сильным, и иметь всего один козырь в рукаве, да и тот не старшей карты, но обрести целую колоду старших козырей. Второе найти собачек, не таких как Хески, а благородных ублюдков, этаких самураев, честь и принципы которых определяются лишь верностью мне. Третье создать маленькое графство, и захватывать территории, расширяя свое влияние.
— Говоришь, он бессмертен?
— Его можно убить, но он возродится вновь. Мой... — она сделала паузу, и я почувствовал злорадство — учитель, говорил "Бессмертных не существует, просто чтобы убить некоторых, нужно знать, как это сделать", а как убить Феникса не знал ни кто...
Феникс. Мда, как много я не знаю об этом мире, и как много в нем тайн. А перейди я дорогу такому монстру, и чтобы он со мною сделал? Наверное раздавил бы, а учитывая то, что я вижу, раздавил бы походя...
Да и плевать, за то наверняка было бы весело.
+++
Площадь. Когда я выехал к ней, то не поверил своим глазам. Над мощенной камнем широкой площадью с фонтанами, в центре которых мерцали и искрились резные каменные врата, висел хрустальный купол. Он медленно покачивался, и вращался, вокруг своего центрального шпиля.
Множество граней, или высеченных, или же выращенных наростов, образовывало прекраснейшие фрески. Тут были и парящие драконы, испепеляющие города, и великаны поддерживающие небеса, и львы сцепившиеся друг с другом, а в центре всего этого великолепия фигура, скрытая черным балахоном и вместо лица резная маска, сплетенная из множества тонких нитей.
На мгновение я представил, какие ресурсы были затрачены на создание этой грандиозной сферы, да и тратилось для удержания ее в воздухе, и понял, что технически эту проблему не решить, только магия.
Интересно, если в нашем мире, легенды основаны на настоящем, то есть маги не больной бред, то почему они отказались и пошли по гребанному техногенному пути? Машины, компьютеры, все это не сможет создать подобное....
Ладно, хрен с ним, потом разберемся, пока надо сматываться, а то я так и не доберусь до Мистерии. Если Феникс враг тому магу, то он может заинтересоваться тем, почему тот вмешался, и тем самым помог мне... Я бы на месте Феникса, обязательно задал бы такой вопрос тому, кому помог мой враг.
Въехав на площадь, под свод сферы, я огляделся в поисках оператора. Теоретически оператором должен быть маг, причем не слабый. Сомневаюсь, что координация работы порталов такая простая вещь.
Справа через три фонтана от меня, прямо в центре мерцающих врат сидела закутанное в балахон бесполое нечто. То что это маг, и ежу понятно, и интереса у меня не вызвало, так как прямо по линии моего движения, группа людей весело переговаривалась, обсуждая нечто смешное. Интерес вызвало то, что он там делал? Зачем там сидеть?
Вывод прост, медитирует. От Черного, который очень интересовался всей этой бадьей, как-то слышал, что медитация, достижения состояния безмыслия, является одним из важных аспектов постижения своего Я, а также своей души.
Недолго думая, чтобы подтвердить свою догадку, а также позволить себя за сообразительность, я запустил преображение своих чувств. И тут же схлопотал по кумполу. Ощущение было, будто на голову выплеснули пару тонн ледяной воды, при этом под самым ухом врубили на пару тысяч децибел главный ударный барабан японских барабанщиков, плюс к этому, яркая вспышка радуги, будто у самого носа вспыхнуло новое солнце. Мне даже показалось, что я отключился, хотя так ли это трудно сказать, ведь связь событий я не терял.
Сразу же, как только я подвергся свето-шумовой атаки, я натянул поводья, даже слишком сильно, из-за чего лошадь поднялась на дыбы. Не удержавшись, я рухнул, увлекая за собой и Хески. Эта тварь тоже оказалась той еще сучкой. Не знаю как, но она приземлилась на ноги, прямо надо мною. Я не против, если бы она точно так расположилась, будь мы в постели, но в тех обстоятельствах, мне стало обидно. Видимо чувствуя мое состояние, Гри мгновенно выпрямившись, переступив через меня, и тут же рухнула на одно колено.
Резко, выбрасывая тело в вертикальное положение, я тут же потянул силу, закручивая ее в привычные спирали, обтекающие мои руки, формирующие лидеров. Две молнии, сорвались с моих рук, устремившись к лошади, разбрасывая вокруг сотни тонких щупов электрического разряда.
Со стороны это должно было выглядеть потрясающе. Человек, сгибает руки в локтях, между которыми начинают пробегать тонкие жгуты статики. Они расширяются, собираясь в огромное ядро заряда на ладонях, и потом человек резко как будто сбрасывает, протягивает руки вперед, а дальше по инерции следует разряд маленькой молнии, точнее два.
Лошадь даже не взбрыкнула. Ее бесшумно отбросило метра на четыре.
Из под лобья я огляделся. Гри стояла преклонив колено, от чего мне хотелось рявкнуть на нее, мол хрен ли раком тут расположилась, соси сука... Но, я понимал, что если бы она стояла на ногах, я бы ее наверное зашиб. В конце концов, прикопаться можно и к телеграфному столбу "Хер ли тут стоишь", а если б столб лежал "хули, лежишь, а не стоишь".
Посмотрел на магов. Два парня и три девушки, судя по внешнему виду от двадцати пяти до тридцати. Не смеются, лица напряженные, а глаза ощупывают меня, изучая, наверняка перебирая мою ауру, глядя в будущее, или ее вероятности. Последнее правда, скорее всего, маловероятно, и отмечено мною, из воспоминаний о творчестве моего соотечественника, кажется фантаста, или сказочника. Девушки побледнели, одна, подняв руку, сжала какой-то талисманчик на шее. Ну это понятно, скорее всего увидела мою ауру, которая если верить общественности не может иметь место быть у живых.
Я вновь перевел взгляд на лошадь. Не скажу, что я испытывал раскаянье, ну убил и убил. Но было обидно, все-таки не человек, а животина не разумная, лучше бы грохнул вон тех магов, или Гри. Я бы на верное тоже встал бы на дыбы, если мне удила начали бы рвать щеки и ломать зубы, из-за того, что седок, слишком сильно дернул вожжи. Хотя чего там скромничать, в землю бы втоптал. Да нехорошо как то получилось, даже слишком.
Подойдя к лошади, я присел, рядом, давясь запахом горелой плоти.
— Ты уж не обессудь — положив руку на шею туши, произнес я слова, которые как мне казалось, нужно произнести, ведь, повторюсь, это животинка, а не человек — рефлекс.... Славно ты мне служила, не скажу и слова в укор, а вот я был паршивым хозяином, так что в каком-то смысле это даже и хорошо, что ты умерла... отмучилась. Ну... будь здорова и не хворай....
Поднявшись, я обернулся. Гри уже стояла на ногах, развернувшись к приближающемуся магу, положив руки на рукояти своих мечей. Держа мага взглядом, она все же бросала на меня редкие косые взгляды, при этом поток ее чувств меня позабавил — недоумение, страх (девочка, ну, сколько можно бояться), и неудовольствие, даже раздражение.
Я быстрым, но не торопливым, шагом направился к Хески, поравнявшись с которой, как раз, когда маг приблизился метра на два.
— Возьми сумки. Еду и одежду можешь оставить.
— Да господин — проговорила Гри, склонив голову.
Я посмотрел ей в след. Хорошая фигура, да и движения мягкие. Что ни говори, а древние умели подбирать для себя игрушки, такими можно и полюбоваться. Вон, какими глазами ее провожает маг.
Дождавшись, когда он заметит, что я тоже провожаю Гри глазами, глядя на ее задницу, он чуть-чуть расслабился. Должен был сделать вывод, что я не видел его заинтересованности, и, следовательно, вести себя более уверенно, а не ждать подвоха от меня, за то, что он посмел глазеть на мою собственность. Еще мгновение удерживаем взгляд, и поворачиваемся к магу. Изображаем смущение, бегающие глазки, учащенное дыхание, одергиваем рукой куртку, незабываем про улыбку, незавершенную.
— Хороша — теперь улыбка развязная, — берегу бедняшку, она ведь сирота...
— Она нелюдь — голос приятный — хотя не спорю красива...
"Глазастенький. Это хорошо, как-нибудь, я тебе эти глазки вырву, а вместо них свинец залью — продолжая улыбаться, подумал я — Но потом, не сейчас".
