Отростки вылезали из земли, мы их разрушали, интуитивно испытывая перед ними страх, а они каждый раз снова и снова вырастали и тянулись вверх.
Не знаю, сколько б длилась наша бесполезная война: месяц, два, а может год, но в какой-то момент мы с ужасом узрели под слоем чёрного песка твёрдые образования — корку всё из того же черного кристалла. Эта корка, незаметно, скрываясь от наших глаз под слоем чёрного песка, с поразительной скоростью разрастаясь, закрывала живительный слой почвы, становясь в итоге твёрже камня.
Что за образования такие? Что же это за кристалл такой, что растёт сам по себе?
Этот вопрос мучил нас с первых дней, как только мы заметили отростки-иглы. Но ответ пришёл намного позже. После чего мы совершили свою вторую роковую ошибку.
Выяснилось, кристаллообразования не живые сами по себе и они не продукт микроорганизмов захватчиков, их выращивала совсем другая форма жизни, которая, только подумать, и в помине не наблюдалась на нашей планете. Чудеса какие-то. Одна живая форма, взявшаяся можно сказать из ниоткуда и вдруг, появляется другая.
Эти организмы — эта новая форма жизни, не подпадала ни под одну из известных нам классификаций привычного живого мира. Единственная слабая аналогия прослеживалась с земными полипами, что вокруг себя строят минеральный каркас, образуя целыми колониями коралловые рифы.
Но здесь, процесс жизнедеятельности "кристаллитов" нам был абсолютно не ясен. За счёт чего они живут? Чем питаются? Зачем строят свои кораллы из чёрного кристалла?
Единственное, что мы узнали "кристаллиты" использовали для построек своих кораллов: кварцит, кварцевый морион, слюду, гранит и часть редких минералов, которые каким-то образом очищали от всех примесей. Если кому интересно, то в образованиях "кристаллитов" можно найти золото, серебро и даже платину, довольно высокого качества. Выходило так, что перед нами и под нашими ногами были настоящие кладовые несметных богатств. Только зачем оно нам, когда тебе негде было посеять хлеб.
Целиком же материал "кросталлов" — образований "кристаллитов", был нам так до конца и не понят.
И ещё одна интересная особенность. Не смотря на всю кажущуюся прочность "кросталлов", "кристаллиты" могли видоизменять их состав, делая материал вязким. Это позволяло им выращивать свои "кросталлы" в виде полых трубок, постепенно разрастаясь вширь и вверх, с поразительной скоростью.
Куда там нашим полипам, строящим коралловые атоллы на протяжении сотен тысяч лет. Уже через три месяца, в пяти километрах от корабля, где мы ради эксперимента не разрушали постройки "кристаллитов", "кросталлы" вымахали в рост человека.
Просто невероятная скорость. Скорость, против которой мы ничего не могли противопоставить.
Мы бросили все свои силы на уничтожение "кросталлов". Мы утюжили иглы-отростки "Жуками", ломали кристаллическую кору, потом очищали от осколков землю, ссыпая их в кучи, питая надежду, что это в последний раз. Но вся наша возня, по иному я не могу этого назвать, походила на возню навозных жуков, что вознамерились очистить целое поле от навоза с пасущимися на нём коровами. Всего через два дня, наш труд шёл прахом, и приходилось всё начинать сначала.
С каждым месяцем радиус очистных работ постепенно сужался. Никто из нас больше не верил, что мы одолеем когда-нибудь кристаллические порождения, а потому не очень и старался. Когда твой труд проходит незаметно, а работа, что добросовестно выполняешь, вкладывая в неё все свои силы, не приносит ощутимых результатов, то и делать её становиться всё сложнее и сложней. И не оттого, что устал, а просто она — эта работа, уже не нужна самому себе.
Дошло до того, что дежурная команда очищала пространство только вокруг корабля, не давая "кристаллитам" захватить хотя бы нас самих. Всё остальное же было брошено нами на самотёк.
Это было бесспорное поражение. Мы сдались, совершив тем самым свою вторую ошибку.
Всего через десять лет вокруг нас вырос этот ужасный чёрный трубчатый лес, с каменистыми стволами-хоботами вместо деревьев. Чужой, страшный, непролазный каменный лес.
Материал "кросталлов" затвердел настолько, что его уже не брал даже атомный резак, а каменистая корка, став толще, вздыбилась, окончательно превратив местность в непролазную чащу.
Люди перестали без особой нужды покидать корабль. Стали злее и раздражительней. Этот трубчатый чёрный лес угнетал и пугал одновременно. Что-то было в нём жуткое, непонятное, что-то, что заставляло людей всегда разговаривать шёпотом, когда они были снаружи корабля.
Казалось, что этот лес что-то затевает, готовит нам ещё один сюрприз, от которого мы точно будем не в восторге.
Злой лес, неправильный, чуждый нам, и оттого пугающий. Да и не лес это был вообще. Просто по-другому мы его назвать не смогли, уж слишком похоже, что само на язык попросилось. А как его ещё назвать: Сталагмиты? Сталагнаты? Сталактоны? Но ведь это всё продукт не живой природы. А лес был живой, как и мы с вами. Только это была иная жизнь. Жизнь лежащая за рамками нашего понимания самой жизни. Но то, что он был живой — в этом не приходилось сомневаться, судя по тому, как "кристаллиты" изменяли форму "кросталлов" — трубчатых стволов, создавая из них причудливые изгибы и переплетения.
Лес рос и ширился. И чем он становился обширнее и выше, тем сильнее изменялся климат на планеты, а особенно микроклимат самого леса. Из-за черного цвета температура внутри него иной раз доходила до пятидесяти-восьмидесяти градусов Цельсия. Он как огромная батарея, днём жадно впитывал солнечный свет, раскаляясь, подобно духовки, так, что вода, циркулирующая внутри "кросталлов" с громким шипением вырывалась наружу в виде белого пара; ночью же лес охлаждался, отдавая накопленное тепло, будто сбрасывал раскалённую шубу. Этот процесс происходил по какой-то причине довольно скачкообразно. Разность температур чёрных стволов и воздуха, достигала порой десятка градусов, что приводило к образованию просто невероятных туманов, по густоте могущих дать сто очков форы любому из Земных.
А спустя ещё год, после того, как по нашим наблюдениям, каменный лес достиг своих окончательных размеров, вымахав отдельными экземплярами трубчатых стволов до сорока метров в высоту, на нас как из рога изобилия посыпались чудеса.
Лес стал бурно наполняться жизнью.
Одна форма жизни заменяла другую, другая дополняла третью, третья вступала в симбиоз с четвёртой и т.д. Казалось, что все эти живые создания появлялись из ниоткуда. Из воздуха, из эфира, из других измерений, из другого мира, в конце концов. Как будто кто-то неведомый нам открыл вентиль, но вместо воды из крана стали появляться живые существа.
Мы вставали утром и с удивлением наблюдали, как трубчатые стволы с громким сухим шуршанием покрывались живыми растениями; обедали и замечали, как в лесу начинали ползать большие черви и жуки; отправлялись на ужин и перед нашими глазами проносились тени летающих созданий, а когда снова ложились, то слышали первые крики хищных зверей.
Это было незабываемое, удивительное время. Время, когда на наших глазах рождался абсолютно новый мир, со своими законами и правилами выживания.
Теперь я знаю: чем же на самом деле был артефакт и для чего он был создан.
Астероид, кто бы его ни построил, — это ковчег, сомнений здесь быть не может. Артефакт же — не что иное, как сам банк жизни. Жизни, что последовательно, как некая программа, сама себя распаковывала, создавая все условия для существования, сначала низших форм, а потом и более высокого порядка самоорганизации.
Первыми были микроорганизмы — терраморфы — преобразователи. Они подготовили почву для комфортного существования "кристаллитов". Те в свою очередь вырастили каменный лес. А лес стал колыбелью уже для всех остальных живых созданий, предварительно как бы смоделировав будущую пищевую цепочку: изменением микроклимата и первыми потребностями в энергии.
Самое интересное — эта жизнь не была набором генов или хромосом, как мы привыкли считать, в банк жизни были встроены, вморожены, сразу сменена жизни, ее зародыши-зиготы, покрытые оболочкой, что в нужный момент, исходя из окружающих условий среды, запускала механизм развития.
Стеглов же — этот бедный мальчик, послужил своеобразным детонатором. Убив Антона, артефакт впитал с его плотью и кровью некую искру жизни, что запустила механизм пробуждения. Некую энергию, многие возможно назовут её душой — не знаю, так ли это, — которая заключена во всё живое на свете.
Ведь мы до сих пор точно не знаем, что отличает живую материю от неживой. Что заставляет клетку жить. Химические реакции? Так они происходят с тем же успехом и в колбе, но живыми от этого они — эти вещества, вступившие в реакцию, не становятся.
Почему мы говорим, указывая на корову жующую траву, что она живая, а, глядя на свежий кусок мяса, мы говорим, что это мёртвое? Хотя в куске мяса, как и в самой корове, продолжают происходить химические реакции, а значит кусок мяса тоже живой. Но нет, кусок мясо или целиком труп, мы относим уже к неживой, мёртвой материи.
Так, где же тогда грань между живым и не живым? В воспроизводстве? Но и в куске мяса, пока его не заморозили, продолжается деление клеток, а подпитывай его, так они ещё будут и расти, и развиваться, как ни в чём не бывало.
Нет, есть что-то такое, что делает клетку именно живой, отделяя её от всего остального мира, где точно так же происходят химические, тепловые, электрические и ядерные реакции.
Вся материя во Вселенной состоит из одних и тех же атомов. Но что-то одно, делает одну материю живой, а другая навсегда остаётся мёртвой. Сколько раз ученые пытались воссоздать жизнь химическим путём, но получили только молекулу белка, а вот что-то по-настоящему живое собрать из этих молекул они так и не смогли.
И именно это что-то, по моему разумению, и пробудило заключённую в артефакте жизнь, дав толчок к рождению нового мира.
А он, как и всё новое и не понятное поражал и будоражил воображение.
Сотни новых видов животных и растений, что никогда не видел глаз человека. Тысячи живых существ: ползающих, порхающих, летающих, прыгающих, гомонящих, свистящих, кричащих и загадочно поющих.
Лес, как по мановению волшебной палочки, наполнился звуками и шумом, движением и жизнью. Там разыгрывались драмы, там была смерть, и там вновь рождалась жизнь. Одни поедали других, потом их самих ловили и тоже съедали. Даже растения здесь мало чем отличались от животных. Они так же шустро бегали на своих суставчатых ножках и тоже активно боролись за место под солнцем, отпихивая и убивая соседа.
Загадочный, удивительный, нереальный мир.
Мир, заслуживающий того, чтобы о нём рассказали...
Но не только чудесами полнился каменный лес, но и опасностей поджидающих нас на каждом шагу становилось с каждым днём всё больше и больше. Кого-то, возможно, это только раззадоривало, привнеся в их жизнь свежесть ощущений, адреналиновое опьянение, часто так не хватающее людям занимающихся рутинной работой; и, наконец, страх, который они могли побороть в себе, выплескивая его в проявлении жестокости. У таких людей целью жизни стала охота. Их хобби. Они готовы были сутками напролёт ползать по каменным джунглям, встречая опасности лицом, один на один, проверяя на прочность и себя и свои нервы. Особенно много вступило в стан полоумных-охотников, измаявшиеся от безделья десантники. А их командиры попросту закрывали на это глаза, нередко присоединяясь к подчинённым. Да и никто, в общем-то, и не был против. Лес за десять лет невероятно разросся по всей округе, достигнув колоссальных размеров, а ещё через год число существ населивших его не поддавалось уже никакому подсчёту.
Но большинству, к их числу я приписываю и себя, опасное соседство принесло уйму проблем. Если раньше ты мог спокойно перемещаться по планете, то теперь, только выйдя наружу, ты уже рисковал не вернуться обратно. О простых прогулках пришлось забыть. Перемещение по лесу отныне только в сопровождении вооружённого отряда. Периметр корабля постоянно охранялся десантниками. И не было дня, чтобы они не схлестнулись с каким-нибудь хищником, привлечённым нашим запахом и суетой.
Пробудив артефакт, мы сами себя заперли в ловушке каменного леса. О переносе колонии не было и речи. Лишь рядом с кораблём у нас был шанс выжить на этой планете. Здесь и медикаменты, и оборудование: медицинское, исследовательское, промышленное. Здесь и оружие и защита. На корабле мы могли выращивать продукты, получать витамины. И, конечно же, здесь был комфорт нужный любому цивилизованному человеку, чтобы не утерять свою культуру, превратившись в дикаря. И нам ни чего не оставалось, как только смириться с условиями нового мира пропитанного опасностью, страхом, и жестокостью первобытной жизни, начав нашу собственную жизнь с самого начала, снова с чистого листа.
Как всё-таки порой бывает, удивительна судьба. Мы промахнулись и не достигли намеченной цели. Не увидели того мира, что был уготован нам ещё на Земле. Вместо этого мы приземлились на другой планете, где, о чудо, оказался мир весьма пригодный для нашей жизни. Этот мир мы полюбили, изучили, и постепенно он стал для нас своим, родным, нашим новым домом. Но снова вмешалась судьба. Всего одна случайность на миллион и вот перед нами уже совсем другой мир. Мир, к которому снова нужно привыкать, изучать, познавать и попытаться принять, чтобы теперь он стал нашим новым домом. А это ох как нелегко — начинать всё сначала...
Но что делать. Всё равно деваться некуда. Мы постепенно приняли условия новой игры под названием жизнь, и она нам даже чем-то понравилась. Наверное, потому, что сбылась наконец-то наша общая мечта: мы все, наконец, почувствовали себя на другой планете, в другом мире, где абсолютно всё незнакомо тебе и чуждо твоему сознанию. Там, где именно я и хотел оказаться, отправившись к далёким звёздам, сбывая свою детскую мечту.
Но не всё так радужно бывает в мечтах, как нам это представляется. На пути к заветному всегда могут попасться неучтённые факторы, что как острые рифы у столь желанного берега, в итоге превращают мечту в проклятье.
Этим фактором для нас был и оставался второй артефакт. Он, как ящик "Пандоры" лежал под толстым слоем стекла и терпеливо дожидался, когда люди заглянут внутрь. Он там лежал тайной нераскрытой, манящей и зовущей, и многим "жёг" руки, распаляя в них нездоровое любопытство.
Любопытство...
