В июне все преобразилось, словно по волшебству. Дипломаты, внезапно вспомнив про свою отменную вежливость, перестали настойчиво ломиться в министерские кабинеты. Разом прекратились систематические вторжения всевозможных кораблей и самолетов в турецкие территориальные воды и воздушное пространство, а тон дипломатических нот вновь стал заискивающим. Ситуация в мире изменилась, восточное Средиземноморье перестало быть центром глобального противостояния, и Турция смогла немного перевести дух. Военные вихри теперь бушевали на просторах Советского Союза.
Передышка, впрочем, оказалась временной. Уже в августе советские и британские войска совместными усилиями оккупировали соседний Иран, попросту наплевав на его нейтралитет и прочее международное право. Год спустя ситуация усложнилась еще больше — германские армии вломились на Кавказ. Турция, в буквальном смысле слова, оказалась между двух огней: на северных рубежах страны стояли немцы, на южных — англичане. С тех пор становилось только хуже — война у турецких границ разгоралась. Причем германские войска постепенно оттесняли силы Содружества, неуклонно продвигаясь всё дальше и дальше на юг. Соответственно менялась и политика Турции, отмечая происходящие на фронтах изменения, словно своеобразный дипломатический барометр.
Легче всего эти изменения отслеживались по поставкам дефицитной хромовой руды. После разгрома итальянских войск в Африке, Англия добилась исключительного права на покупку всей турецкой добычи хромовой руды. Появление немецких войск в Болгарии и Греции — в непосредственной близости от Стамбула, вынудило турецкое правительство вносить в сложившуюся ситуацию коррективы. Договор с англичанами расторгнуть не рискнули, тем более, что Королевский флот по-прежнему контролировал Восточное Средиземноморье, а британская армия постепенно укрепляла свои позиции на Ближнем Востоке, но и игнорировать настойчивые требования Германии не получалось. Временный компромисс был найден в организации "контрабандных" поставок — часть хрома отправлялась на нужды военной промышленности Райха, но официальная Турция от этих поставок открещивалась. По мере продвижения немецких войск все дальше и дальше на восток, объемы этой "контрабанды" неуклонно росли. А после прорыва группы армий Листа через Главный Кавказский хребет Турецкому правительству, скрепя сердце, всё же пришлось признать очевидное и официально расторгнуть соглашение с англичанами, так как объемы нелегальных поставок к тому моменту уже существенно превзошли официальный экспорт в Британскую империю. Руда потекла в Германию уже открыто, хотя и торговля с Англией свернута не была.
Райх требовал дальнейшего роста торгово-экономических связей и, учитывая складывающуюся военно-политическую ситуацию, возражать этим требованиям становилось всё труднее. После выхода немецких войск к Евфрату в вывозе хрома было официально отказано уже Британии — стороны поменялись местами. А операция "Меркурий" поставила финальную точку в затянувшейся эпопее турецких политических метаний — Турция фактически заморозила свои торгово-экономические отношения с англо-саксонским блоком, отменив все готовившиеся сделки. Все военные поставки для турецкой армии отныне завязывались на заводы Германии и Франции — до вступления Турции в войну оставался один шаг. Однако этот шаг еще нужно было сделать.
Соответствующие выводы из происходящих событий сделали не только в Анкаре, но и в Лондоне, в британском комитете начальников штабов. Англичане весьма пристально следили за всеми маневрами турок, держа руку на пульсе событий, определявших поведение потенциальных союзников, постепенно превращавшихся в потенциальных противников. Малая Азия и Ближний Восток буквально кишели агентурой всех мало-мальски значимых разведок мира — любое телодвижения оппонента почти мгновенно становилось известно всем заинтересованным сторонам. Поэтому реакция на переброску турецкого мехкорпуса и нескольких наиболее боеспособных пехотных дивизий из северных и центральных районов страны к границам Сирии и Ирака последовала незамедлительно.
Пополненная после иранского поражения 10-я армия Содружества перегруппировалась, значительно усилив свою мосульскую группировку. Сосредоточенная в Сирии и Палестине 9-я, была приведена в полную боевую готовность. Прибыли подкрепления из Египта и даже Туниса. В частности, в Сирии появился колониальный корпус Леклерка из частей "Сражающейся Франции". Этому соединению, хорошо подготовленному для действий в горах, долгое время не могли найти подходящего применения. Изначально этих новоявленных приверженцев генерала Де Голля планировали использовать в итальянских Апеннинах, но провал операции Avalanche* поставил на этих замыслах жирный крест. Затем корпус был назначен эшелоном развития успеха для, предпринятой по требованию Черчилля, высадки на Пелопоннесе, но и тут развивать оказалось нечего. Теперь бывшим гражданам Французской республики, а ныне "свободным французам", предоставлялась возможность сражаться на земле бывшей французской колонии Сирии, пребывающей ныне под управлением британской администрации.
Как бы то ни было, прибытие этого мощного, полностью укомплектованного, хорошо оснащенного и обученного соединения, наряду с радикальным усилением развернутой на Ближнем Востоке воздушной группировки "союзников" (в том числе за счет частей, действовавших до недавнего времени в Италии), оказалось весьма кстати. Турецкие "ястребы", ратовавшие за скорейшее вступление в войну на стороне "оси", попятились под натиском англофилов и многочисленной партии сторонников нейтралитета, объединивших на этот раз свои усилия. Политическая ситуация, и без того сложная, вновь замерла в состоянии неустойчивого равновесия.
Истории предстояло самой сделала выбор, с которым так и не смогло определиться правительство в Анкаре.
* * *
Совсем по-другому развивались события на Тихом океане. Тут не было ни политических метаний, ни стратегической интриги. Единственное, что роднило два великих противостояния, протекавших в различных полушариях, так это внутренние распри среди столкнувшихся тут воинских блоков.
В Японии обострились традиционно напряженные отношения между армией и флотом. Флотское начальство, лишившееся харизматичного лидера после гибели над Соломоновыми островами адмирала Ямамото, требовало бросить все силы страны на укрепление внешнего и внутреннего поясов обороны империи, опиравшихся на мириады островков Тихого океана. Армия же, в отличие от флота не испытавшая еще горечи поражений и не надломленная грузом потерь, настаивала на активных действиях. При этом основные военные усилия должны были быть направлены вовсе не на океанские просторы, а вглубь Азиатского континента.
Победы, завоеванные в боях с колониальными армиями США, Голландии и Британии на просторах Филиппин, Индонезии, Малайи и Бирмы, уверили японских генералов в том, что в горах и джунглях солдатам Микадо нет равных. Дополнительным стимулом послужил успех германского наступления в Персии. Казалось: еще немного и остатки британского влияния в Азии развеются как дым, не оставив даже воспоминаний о былом могуществе. Вот он — шанс страны восходящего солнца! Надо лишь нажать еще немного. Разве Сингапур — символ британского владычества, не пал под натиском дивизий Ямаситы? Разве не растоптан из края в край ботинками японских солдат многолюдный Китай? Так почему бы не нанести удар в самое сердце Британской империи — Индию? Тем более, что антибританские настроения в этой крупнейшей колонии Альбиона достаточно сильны и если подпитать их, изгнав англичан из Калькутты...
Уничтожение британского господства в Индии позволит сомкнуть фронт с германскими союзниками, прекратит поставки воинских грузов в Китай, что сделает невозможным дальнейшее базирование в Азии американских воздушных армий и выбьет почву из-под ног чанкайшистов. Наконец, это существенно укрепит сырьевую и производственную базу Японии, что немаловажно в условиях затяжной войны, которую вынуждена вести империя Ямато.
Исходя из таких расчетов, штаб японской армии практически весь 43-й год посвятил подготовке полномасштабного вторжения в "жемчужину Британской империи". Для улучшения снабжения воинской группировки в юго-восточной Азии, японские войска в Китае провели ряд наступательных операций, результатом которых стал разгром значительных сил Чан-Кайши и захват нескольких важных авиабаз 14-й воздушной армии США. Но главное: японцам удалось пробить сквозной коридор, связавший оккупированные ими области в северном и южном Китае. Теперь все японские владения от Манчжурии до Сингапура имели между собой устойчивую железнодорожную связь, что существенно упростило снабжение бирманской группировки, позволив в то же время высвободить некоторое количество транспортов, занятых ранее армейскими перевозками. Учитывая хроническую нехватку торговых судов, это было немаловажным обстоятельством.
Также продолжалось неуклонное наращивание японских сухопутных сил. Относительно небольшие потери в боях на Соломоновых и Алеутских островах легко перекрывались очередными мобилизационными наборами, что позволяло формировать все новые и новые армии. Хуже обстояло дело с техническим оснащением — в сорок третьем году отставание японской экономики стало уже давать о себе знать. Но армейское командование, уповая отчасти на сложность применения техники и тяжелого вооружения в горах и болотистых джунглях южной и юго-восточной Азии, считало, что боевой дух и подготовка японских солдат компенсируют этот недостаток.
Все эти организационные и оперативные мероприятия дали свой результат. К началу 44-го года в Бирме, на границах Индии были сосредоточены и подготовлены к наступлению три полнокровные японские армии — к 15-ой — ветерану боев 41-42 годов, добавились новые, 28-я и 33-я армии. Грядущей операции придавалось столь большое значение, что командование ею, как и всеми японскими войсками в Бирме, вручили легендарному "малайскому тигру" — генералу Ямасите.
Флот смотрел на всю эту суету скептически, резонно заявляя, что от вторжения в Индию будет мало толку, если не удастся отразить неминуемое наступление американцев на филиппинском направлении — в самое сердце Великой Азиатской сферы сопроцветания. Следовательно, все силы империи следует бросить именно на тихоокеанский фронт. Но, доводы сухопутных генералов на сей раз оказались сильнее: накануне нового, сорок четвертого, года план наступления в Ассаме* был утвержден.
Схожие проблемы с формированием стратегии испытывали и американцы, но у них противостояние командных структур довольно неожиданно разрешилось с помощью... немцев. Назначение генерала Макартура главнокомандующим союзных сил в Европе, де-факто привело к ликвидации возглавляемого им ранее объединенного американо-австралийского командования, руководившего операциями в южной части Тихого океана. После отбытия героя филиппинской обороны уже никто не мог составить конкуренцию адмиралу Нимицу, объединившему в своих руках командование всеми сухопутными, морскими и воздушными силами "союзников" на тихоокеанском театре военных действий.
Единоначалие немедленно начало давать свои плоды. Нимиц фактически свернул операции на юге и севере Тихого океана, сконцентрировав основные военные усилия в центральной части гигантского ТВД. Логика адмирала была проста: к чему ломиться сквозь хорошо подготовленную японскую оборону, последовательно штурмуя все воздвигнутые ими оборонительные линии, если можно попросту их обойти? Весь опыт боев 42-го и 43-го годов показывал, что японцы даже в безнадежной ситуации сражаются до конца, затягивая борьбу и нанося атакующим серьезные потери. С другой стороны, тот же опыт говорил, что, как бы упорно не сражались изолированные гарнизоны японцев, исход этой борьбы был предопределен заранее. Конечно при условии, что атакующим удавалось захватить господство на море и в воздухе.
Вовсе не обязательно брать штурмом все вражеские позиции до единой, достаточно перерезать питающие их коммуникации — блокада, зачастую, оказывалась куда эффективней лобового наступления. Следовательно, задача состояла в том, чтобы, выборочно атакуя отдельные островки, разделенные огромными океанскими просторами, уничтожать, используя подавляющую огневую мощь, их немногочисленных защитников. После чего, опираясь на новую базу, блокировать и нейтрализовать гарнизоны соседних островков, лишив их возможности как-то влиять на дальнейший ход военных действий.
Использовать такую тактику ранее не позволяло малое количество авианосцев, которые как раз и должны были обеспечивать локальное господство в воздухе и на море, необходимое для захвата удаленных островных баз. Но к сорок четвертому году американская промышленность исправила этот недостаток, так что теперь уже ничто не мешало Нимицу и его многочисленным подчиненным внедрять свои новаторские решения. В теории всё было просто и логично, наступающий год должен был подтвердить или опровергнуть эти выкладки на практике.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
* САС — Special Air Service, SAS (англ.) — Специальная воздушная служба, спецназ Великобритании. Официальной датой создания считается 24 августа 41-го года.
* В основе описываемого эпизода лежит реальный случай, имевший место осенью 43г.
* Первитин — гидрохлорид метамфетамина — наркотическое средство, сильный стимулятор, достаточно массово применялся немецкими войсками во время Второй Мировой войны.
* Avalanche — название десантной операции в Салерно.
* Ассам - Assam (англ.) — штат в северо-восточной Индии, на границе с Бирмой.
Глава 16 "Битва начинается"
Первый выстрел в кампании 44-го года, как ни странно, остался за англичанами. Традиционно неторопливые и обстоятельные сыны Альбиона на этот раз опередили всех, открыв активные боевые действия уже в январе. Впрочем, ничего особо удивительного в этом не было — наступление в Бирме готовилось еще с лета 43-го года и уже не раз откладывалось.
План операции был достаточно прост: 15-й корпус 14-ой армии Содружества наносит отвлекающий удар на юге Бирмы — в Аракане, затем, когда силы противника будут связаны, на севере в наступление переходит 4-й корпус генерала Скунса. Наступление последнего должны были поддержать китайские дивизии и несколько десантных бригад, заброшенных в долину Иравади по воздуху. Главной целью операции была бирманская дорога, связывающая Индию и Китай. Считалось, что очистив ее от японцев, удастся значительно улучшить положение гоминдановцев и положение союзных войск в юго-восточной Азии вообще. Однако проверить это на практике не удалось — замысел британцев стал трещать по швам буквально с первых дней своего осуществления.
Медленное продвижение двух пехотных дивизий 15-го индийского корпуса в Аракане было с легкостью парировано 28-ой японской армией, занимавшей оборону в этом районе. Одна из японских дивизий нанесла внезапный и довольно сильный фланговый удар, создав угрозу окружения основных сил индусов, завязших в джунглях где-то на пути в Акьябу. После чего все операции на данном направлении пришлось срочно сворачивать и спешно отводить основные силы 15-го корпуса на исходные позиции.
