Сила притяжения.

— Я в состоянии отпустить Артёма, когда он сам будет готов уйти...

— Не убей его до этого. Видишь, что с ним стало? Едва ли он похож на того парня, с которым я подрался в кафе пять лет назад. Я тоже изменился, но не так глубоко как он, и я стал не так уж и плох. Меня почти можно выносить.

— Почти, — скупо улыбнулась я.

— Брось, я тебе всегда нравился именно таким. Вернее, тебе нравилось, что только ты могла меня терпеть, и что я открылся именно тебе. Эта власть надо мной была соблазнительно-привлекательной. Красавица приручила чудовище, — голос Игоря снова принял соблазнительные оттенки.

— Скорее все думали, что царевич поцеловал лягушку, — мне не удалось подавить смешок.

— Я нравился многим, да. Но не именно я, а крутой плохой парень. Они же даже представить не могли, насколько я плох. Отравлен изнутри. А ты видела насквозь, — его губы скривились в подобие победной улыбки. — И даже после этого ты не убежала.

— Когда уже будет готово? — да, тему следовало бы сменить. Все эти таинственные фразы нагнетали обстановку, а это для нас с Игорем вряд ли может закончиться хорошо.

— Уже, ешь, ты очень бледная, милая, — он ласково погладил меня по волосам и поставил большую тарелку с салатом.

— Я не хочу есть, — это было правдой. — Лучше ешь сам.

— Не волнуйся, я не подливал туда яда или приворотного зелья, — усмехнулся он. — Я просто хочу, чтобы ты набралась сил.

— Зачем? Сейчас ты уйдешь, и я наберусь их во сне.

— Едва ли ты в ближайшие часы уснёшь, Александра, — с этими словами он встал и подошёл ко мне. Я так и застыла в одном положении, словно загипнотизированная, наблюдала за его движениями. Вот он склонился, одной рукой опираясь на стол, а другую, положив мне на затылок. Его пальцы обхватили кое-как слепленный пучок и стянули резинку, мои волосы в беспорядке рассыпались по спине и пальцы Игоря тут же в них зарылись, слегка массируя.

— Хорошо? — он выдохнул вопрос в самые губы.

— Да, — глухо прошептала я. Его губы накрыли мои, а затем потянули нижнюю губу вниз. Я с тихим стоном открыла рот, позволяя ему углубить поцелуй, но он начал осыпать поцелуями всё лицо.

— Ты хочешь меня? — теперь вопрос в самое ухо, вслед за которым последовала ласка языком, прикус мочки.

— Ты же знаешь.

— Мне нравится слышать твоё согласие. Хочешь?

— Да.

Мгновение и я уже на ногах, в крепких объятьях.

— Ты такая теплая и нежная. Мне нужно увидеть тебя, я изголодался по этому зрелищу, — длинные пальцы скользнули мне на живот, собирая в складки рубашку. — Расстегни верхние пуговицы, — в моих движениях была странная уверенность, несмотря на сбившееся дыхание и учащённый пульс. Я прекрасно знала, что сейчас произойдёт и мне совсем не хотелось останавливаться.

Игорь медленно стянул рубашку мне через голову и положил её на стол. Его губы тут же опустились на открытые ключицы и плечи. Дважды мне показалось, что после столь влажного и долгого поцелуя непременно останутся следы.

— Тебе не кажется, что ты слишком одет? — без тени улыбки спросила я, остановив его руки, на пути к застёжке моего бюстгальтера. — Думай не только о себе, Игорь.

— Прости, — в его помутневших глазах скользнула тень смеха. — Что ты хочешь?

— Чтобы мы ушли отсюда, — я обхватила его руку и двинулась в сторону спальни. Быстрым движением сорвав плед, я отбросила его в сторону.— Сядь.

— Эти командные нотки в твоём голосе очень заводят, — усмехнулся он. Я лишь подтолкнула его и, наконец, он сел. Встав между его раздвинутых ног, я медленно, пуговицу за пуговицей, принялась расстегивать его рубашку.

— Когда ты пытаешься сосредоточиться, то слегка морщишь нос, — его указательный палец скользнул по моему носу, а я лишь фыркнула.

Наконец, я расстегнула все пуговицы и, не снимая рубашки, скользнула губами и сильной шее и напряженным плечам.

— Расслабься, — я массирующими движениями прошлась по обнажённым плечам, спуская рубашку до конца. — Ты ведь не веришь, что это происходит, как и я?

— Да, — кивнул он.

— Откинься, позволь мне...— он со вздохом упал на кровать, но потянул меня за собой. Запустив руки в мягкие светлые волосы, я принялась перебирать их, тем временем осыпая торс поцелуями.

— Не могу не отметить, что ты стала значительно смелее...

— Мне не восемнадцать, — только и ответила я. — Как ощущения? Тебя тревожит то, что я главенствую? — мне с трудом удалось сдержать смешок.

— Это лишь видимость, пока я просто позволяю, — промурлыкал он.

— Тогда позволь ещё немного.

Наконец, я поцеловала его так, как мне хотелось. Нежно, глубоко и долго. Ловя ответные ласки и возвращая их с новой силой.

— Не забывай дышать, — нежно произнёс он, когда я отстранилась, чтобы судорожно вдохнуть.

— Сними её, — парень послушно кивнул и приподнялся, полностью освобождаясь от рубашки. Я обвила руками его шею и снова потянулась за поцелуем. Но на этот раз всё было по его правилам. Быстро, настойчиво и требовательно. Он распалял каждым движением, заставляя забывать о том, что мне хотелось сделать всё медленно, чтобы почувствовать каждую секунду его близости.

Вскоре моё главенствующее положение закончилось, и я оказалась прижатой спиной к кровати, обняв парня ногами. От остатков одежды мы избавились с гораздо большей скоростью. А потом одновременно пришлось вспоминать и изучать друг друга заново, то замедляя тем, но ускоряясь и поднимаясь к новым высотам.

И только после, обнимая и прижимаясь как можно ближе, становится понятно, как этого не хватало. Как я скучала и как буду скучать. Я буду жалеть, но не о том, что это было, а о том, что не хватило сил отпустить Артёма, не хватило сил не быть неверной.

— Саш, — тихо позвал Игорь, отвлекаясь от поглаживания моей руки.

— Что? — устало пробормотала я.

— Ты ведь знаешь, я люблю тебя. И я готов на всё.

— Что ты имеешь в виду под всё? — я встретилась с решительными и обжигающе холодным глазами, неожиданно холодными.

— На всё. Даже бросить Люсю, — я сузила глаза. — Она беременна. Сказала сегодня после вашего отъезда, и я не намерен жениться...Я готов бросить своего ребенка и никогда с ним не общаться, лишь бы ты была со мной. Ты видишь, на что я готов ради тебя? И ты хочешь снова мне отказать?

Вот теперь я жалела о сделанном. Старая рана на сердце резко заболела и, задохнувшись, я положила руку на грудь. Меня словно ударило током, и я резко поднялась с постели, ощущая, что мир вокруг меня просто распадается на части, а я не могу и не хочу этого останавливать. На пару секунд все мысли из моей головы просто испарились, а потом обрушились на меня водопадом.

— Ты...— у меня не было слов. Я смотрела в это лицемерное и беспощадное лицо и не знала, как выразить словами всё то, что я чувствовала и думала. — Ты...И ты думаешь, что это заявление поможет тебе вернуть меня? — голос постепенно срывался. — Думаешь, я оценю то, что ради меня ты бросил собственного ребёнка? Жизнь тебя ни чему не научила! Отец был недостаточно жесток с тобой, раз ты не смог понять, почему нельзя бросать собственных детей! — из глаз потекли слёзы, но я даже не пыталась их стереть. В груди жгло бешено колотящееся сердце, которое не могло такого выдержать. Только не сейчас, не снова. — Ты чудовище! Ты им был и останешься! Что, до сих пор не можешь понять, почему я не могу быть с тобой? Потому что ты монстр! Ты снова думаешь только о себе! Ты пытаешься доказать мне что-то, чтобы я пала перед тобой! Но на самом деле через мою любовь ты пытаешься доказать, что с тобой ещё не всё покончено. Но это не так. Как я ошибалась...Может, на поверхности ты изменился, но изнутри ты сгнил ещё больше, чем прежде. Ребенок...у тебя будет ребенок, частичка тебя, продолжение тебя. А ты собираешься его бросить? Ты хочешь, чтобы я считала себя окончательно павшей? Грязной, отнявшей у малыша отца, пусть и такого чудовищного? Ты хочешь, чтобы я умерла от чувства стыда? Я никогда не буду счастлива с тобой. Никогда. Какими бы глупыми обещаниями ты себя и меня не тешил! Убирайся и больше никогда не возвращайся в мою жизнь!

К концу я почти потеряла голос. Только хриплые, отчаянно срывающиеся слова. Мне хотелось упасть, провалиться сквозь землю, забыть и не вспоминать, что он только что предложил. Этот холод в его глазах...Я брошу ребенка ради тебя. Словно это звучит так, что он убил дракона и готов прямо сейчас бросить его голову к моим ногам. Словно это высшая степень героизма с его стороны. Мне хотелось вырвать себе волосы, перестать существовать, лишь бы не чувствовать этот огонь, сжижающий изнутри.

— Я...— он не знал, что сказать. Он просто не понимал, почему я так к этому отнеслась. И он не поймёт, никогда не поймёт. Было так глупо тешить себя надеждами, что рано или поздно он всё же изменится. Там нечего менять, внутри него черная пустота. Любовь...разве он знает, что это такое? Только желание обладать чем-то, получать, завоёвывать и не делиться.

— Уходи, — дрожа от застрявших в горле рыданий, прошептала я.

Игорь больше ничего не сказал. Молча одевшись, он вышел из комнаты, а потом я слышала, как лопнула входная дверь. И тут эмоции накрыли меня с головой, издав хриплый, полный отчаянья и боли стон, я принялась крушить всё. Сдёрнула простони и одеяло с кровати, которые казались мне грязным. На пол полетели лампы, рамки с фотографиями. И снова крики...Но сколько бы я не кричала, мне не становилось легче. Огонь разочарования и отчаянья всё не хотел гаснуть, хотя бы хоть немного перестать жечь...

На этот раз сердца не осталось. Оно просто сгорело вместе с бессмысленными надеждами на то, что он сможет, что смогу я...

Как глуп и одержим человек, если ему не нужен собственный ребёнок? А если бы я попросила убить его собственными руками, неужели бы он сделал это? Я готов на всё... Кажется, он действительно готов на всё, кроме изменений. Он никогда не сможет. Никогда.

ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 23.02.13г.

* * *

— Саша! — Людочка довольно резко меня окликнула, и я вздрогнула. Зачем я вообще согласилась с ней встретиться, мне до сих пор было непонятно...Я активно избегала её на работе вот уже неделю. Признаться, я просто не могла смотреть ей в глаза. И к своему стыду не потому что чувствовала себя виноватой за равнодушие Верховцева к собственному ребенку, а потому что мне было невыносимо больно видеть её лицо каждый раз и понимать, что он достанется ей.

— Да...прости, — я скупо улыбнулась. — Так, мысли ни о чём. Что ты сказала? — я старалась выглядеть виноватой и, наконец, впервые за всё это время посмотрела в её глаза. И замерла. Не было той непосредственной Людочки. Она с грустью и долей разочарования смотрела на меня.

— Удивлена? — улыбка сползла с её губ, уголки печально опустились, и она крепче обхватила пальцами чашку с чаем. — О да, вечно сияющая и недалёкая Людочка, Люся...— она поморщилась, словно от отвращения и невидящим взглядом уставилась в окно. Я была в замешательстве и не знала, что думать. — Саш, — она шумно вздохнула и поставила чашку на стол. Я только сейчас заметила, что пальцы её подрагивают. Но голос девушки звучал необыкновенно решительно. — Я не знаю, что там у вас с ним было когда-то...И я прошу тебя молчать, — добавила она, стоило мне открыть рот. — И снова удивлена? Что ж, сегодня день сюрпризов, — Людочка невесело усмехнулась и внимательно посмотрела на меня своими карими глазами. — Он и не пытался что-то скрыть. Всё было написано у него на лице...Обычно холодное, на нём изредка появляются эмоции. И тут ты...сначала я принимала это за паранойю, но потом...Я видела, что вас что-то связывает, а на дне рождения Сони я окончательно в этом убедилась. Но я не хочу знать подробностей, — она устало прикрыла глаза и потерла пальцами переносицу. — У меня под сердцем его ребенок. Я не буду врать и говорить, что хотела этого или же специально забеременела. Это и для меня случайность и едва ли я готова...Но, Саша, я знаю, что ты что-то с ним сделала. Он...не такой. Боюсь, что ты попусту его окончательно отшила, — её глаза снова открылись. — В какой-то степени я благодарна тебе за это, но...— девушка замялась, и глаза её стали печальными. — Он со мной не будет счастлив. Но я не смогу его отпустить. Потому что он мне нужен и потому что ты не примешь того, кто бросил своего ребёнка. Мне плевать, что там между вами произошло...Я лишь хочу тебе сказать, что он мне нужен.

— Понимаю, — произнесла я, дабы разрушить неловкое молчание. — И ты так много понимаешь...— мне стало так жаль её. Видеть всё это...И действительно, каким слепцом надо быть, чтобы не заметить напряжение между двумя людьми, которые по идее только познакомились. Мне стало так горько...К чему был этот бесполезный обман? Почему я не смогла отказаться от него раз и навсегда?

— Тебе так больно, я это вижу, — она неопределенно дернула плечом. — Но отпусти его.

— Я отпустила. Я сделала всё, что в моих силах. Но он...цепляется за меня, словно утопающий. Надеюсь, в этот раз он понял, что действительно всё...— мой голос звучал отстранённо. Едва ли я говорила только правду. Да, я отказалась от того человека, который ради меня хотел бросить собственного ребенка. Но во мне ещё жили воспоминания о совсем другом Игоре, о том, в котором, как мне казалось, не было столько эгоизма. Но тогда мы были неопытнее, тогда я едва ли задумывалась о том, как он отнесется к собственному ребенку или же к его матери. А сейчас всё по-другому. Сейчас я не в силах видеть его лицо и не представлять себя на месте Людочки. Что, если он так поступит со мной?

— Я увольняюсь. Прости...ты хороший человек, Саша. Но я не смогу. Я не могу, — девушка печально улыбнулась и поднялась. — Спасибо тебе.

В ответ я лишь неопределенно кивнула и отвернулась к окну, пытаясь подавить непрошеные слезы. В причинах их возникновения разбираться совершенно не хотелось. Я просто так сильно устала...

Через несколько минут после того, как Людочка ушла, у меня зазвонил мобильный.

— Да?

— Ты где? — раздалось требовательное. Я слегка вздрогнула. Артем редко разговаривал со мной таким тоном.

— Где-то, — пробормотала я, без намерения его злить.

— Решила вывести меня из себя? Не получится, я в норме, — да и это было слышно по его дрожащему голосу. Я до сих пор не могла понять, что же стало с тем самым Артёмом, который помог мне оправиться после разрыва, с тем, который не воспринимал наши отношения так серьёзно до того, как появился Игорь и не начал выводить его из себя, до того, как он решил, что может меня потерять.

— Да? В таком случае ты не будешь возражать, если я проведу вечер в одиночестве, — выводить его из себя окончательно мне не хотелось, поэтому я не стала резко бросать трубку. Ещё не хватало, чтобы он заявился ко мне во взбешенном состоянии. Мне действительно нужно было побыть одной.

— Так ли одной? — хмыкнул он.

— Опять подозрения? — мне было действительно жаль, что он был не так далек от истины. И осталось ещё немного...чуть-чуть, и я соберусь с силами и расскажу ему всё, оборву это ненужную связь и перестану мучить и себя и его. Едва ли он будет со мной счастлив. И я не собираюсь его больше держать.